Глава 41

Морской порт жил суетливой жизнью. Погрузки, разгрузки, швартовки — у каждого в этом связующем многие страны центре были свои заботы. Распугивая чаек, натужно ревели буксиры, таща к стенке очередное грузовое судно. Сновали разнообразные катера, боты и яхты. Вертелись в отдалении жирафьи шеи портовых кранов, с виду изящные и хрупкие, в реальности же способные поднять что угодно. В стороне, у отдельной пристани стояли расфуфыренные пассажирские лайнеры, своей белизной и аккуратностью контрастирующие с грузовыми трудягами.

Чуть поменьше суматохи было на рейде, где стояло сейчас российское торговое судно. Но и там, между стоявшими в очереди судами, умудрялись то и дело появляться местные торговцы — и более-менее законопослушные, и контрабандисты. Изредка подходили, распугивая посторонних, пограничные кубинские катера, ощерившиеся пулеметами. Своим чередом медленно и неторопливо шли самые обычные для международных морских портов подобного класса таможенные проверки, устраиваемые местными властями, как всегда, по наводке.

Мотобот, в который с торгового судна перебрались четверо россиян, выпустив витиеватую струйку выхлопных газов и мерно тарахтя, направился к причалу. Заняв одну из банок рядом со старшим помощником капитана и торговым представителем, Сергей Павлов грустно разглядывал ворох бумаг в толстой пластиковой папке. Расстраивался он вовсе не оттого, что предстояло оплатить обязательную выездную пошлину в размере двадцати американских долларов. Несомненно, более прискорбной для него была волокита с документами — оформление кучи разных бюрократических справок и бумажек, связанных с его последними приключениями, а точнее — злоключениями на сухогрузе «Максим Горький».

И хотя львиную долю всех крючкотворств и разборок с гаванскими чиновниками обещали взять на себя капитан и помощник посла, все равно Сергею было не по себе. Рядом с этими ушлыми в вопросах международных и межличностных отношений людьми он чувствовал себя юнгой, глазеющим на просоленных морских волков.

Не заметив за довольно безрадостными размышлениями, как мотобот проскочил между плотными потоками постоянно движущихся судов и суденышек и стал подруливать к стенке, Сергей вскинулся от хорошего толчка, возвестившего о том, что их посудина пришла в плотное соприкосновение с бетонной пристанью. Равнодушно пронаблюдав, как сноровистые матросы швартуются, он вместе с остальными пассажирами сошел на берег. Они причалили в относительно малолюдном месте, и потому не было нужды пробираться сквозь толпу.

Старпом, с которым Сергей успел уже сработаться, повернулся к нему и напомнил о вчерашнем разговоре:

— Ты помнишь? Компако Торрес, так зовут этого местного божка. Дашь ему двадцатку, и никаких проблем не будет. А иначе задолбают проверками, будешь месяц за ними со своим паспортом ходить!

Полундра отрешенно кивал, на ходу пытаясь воспроизвести все тонкости документального оформления в таких вот нестандартных ситуациях, которые долго и старательно прояснял ему вчера старпом. Голова, совершенно не привыкшая к подобного рода делам, шла кругом. Тому дать двадцатку, а тому не больше десятки, иначе заподозрит в темных делах и начнет вымогать гораздо больше — все эти тонкости действовали настолько удручающе, что Сергей, наверное, очень изменился в лице. Ведь не просто же так его провожатый внезапно остановился и спросил:

— Ты не заболел часом?

Но, увидев в глазах отважного боевого пловца, равного которому трудно было сыскать, беспредельную тоску и неуверенность перед чудовищной бюрократической машиной, старпом улыбнулся и похлопал Сергея по плечу.

— Все будет нормально, — доверительно сказал он. — Это только на первый взгляд все запутанно и очень сложно. Надо только начать, а там все пойдет само собой. Кубинцы — такие же люди, даже если они надутые таможенники или коменданты порта. И у всех есть свои слабости. Уловил?

— Уловил, — кивнул Сергей. — Я же не за себя, за груз переживаю! Наслушался, знаешь ли, о коварных кознях злопыхателей. Ведь еще и штраф заставят платить за безобразия, учиненные в их территориальных водах. Ну и черт с ними, прорвемся!

Полундра, как всегда в моменты решимости, чуть наклонив буйну голову, стремительно зашагал вперед.

До посольства добирались без особенных хлопот, если не считать того, что дважды попали в пробки, организованные дорожными рабочими, которые совсем по-советски занимались ремонтом оживленной трассы в самый час пик, нимало не смущаясь и уж тем более ни капельки не спеша. Сергей с интересом глазел в раскрытое окошко такси — старого раздолбанного «Форда», который они поймали в порту, как беззлобно переругиваются с вальяжными дорожных дел мастерами водители грузовиков, сопровождая свои словесные рулады мастерской жестикуляцией.

Несколько раз с шумом мимо окошек промчались местные сорванцы, прося поделиться мелочью и высматривая заодно, где что плохо лежит у зазевавшихся туристов, чтобы при случае присвоить понравившиеся вещицы. Пара девиц, от нечего делать слоняющихся по шумной улице, завидев Полундру, стали строить ему глазки, приглашая жестами покинуть такси и отправиться с ними в прохладную тишь какого-нибудь бара. Сергей улыбнулся в ответ, о чем тут же чуть не пожалел — девицы оказались не свободными. Их дружки, появившиеся внезапно, были в состоянии подпития и собирались, недобро глядя на незадачливого туриста, коим они посчитали Полундру, учинить небольшой скандал.

Благо такси наконец тронулось, оставив темпераментных аборигенов разбираться между собой в своих амурных делах. Сергею сейчас как раз не хватало еще связаться с местными хулиганами — своих проблем было по горло.

Выйдя на площади перед невысоким зданием посольства, Сергей расплатился с таксистом, сунув ему бумажку с лицом одного из президентов США. Было жарко. По улице сновали загорелые мулаты в белых штанах, симпатичные креолки в соблазнительных легких накидках. Машин было немного, в основном это была рухлядь еще времен диктатора Батисты. Но иногда попадались и более свежие экземпляры, принадлежавшие явно местной аристократии либо заезжим дипломатам.

Перейдя через дорогу, Сергей остановился в тени пальмы, утер носовым платком пот, струйками стекавший по вискам, и направился к входу в посольство. Его остановил охранник в форме морского пехотинца. «Тоже жарится, бедняга!» — подумал Павлов, предъявляя свои документы. Дождавшись, пока морпех уточнит по внутренней связи, можно ли его пропустить, он прошел в резную арку, с облегчением ощутив прохладу каменных стен.

Встреча с земляками была скорее спокойной. Сергей понимал, что он олицетворяет собой гору проблем, связанных с набившим уже оскомину дипломатическому представительству сухогрузом, поэтому воспринимал замученные взгляды спокойно. Неприметный мужичок, которому поручили разбираться с прибывшим моряком, судя по его вопросам, оказался таким же простым клерком, как Полундра — балериной. Чувствовалась цепкая хватка контрразведчика.

Следуя за ним в один из многочисленных кабинетов, Сергей наслаждался тишиной и кондиционированным воздухом, столь благодатным после знойных гаванских улиц. Расположившись в кресле, предварительно скинув строгий пиджак и закатав рукава, особист попросил Сергея чувствовать себя как дома и подробно изложить в рапорте все, что с ним приключилось.

— А связаться с начальством?.. — задал ему встречный вопрос Сергей. — Я человек военный, без разрешения ничего ни писать, ни рассказывать не могу.

Хитро прищурившись, мужичок пригладил негустую шевелюру и снял трубку одного из телефонных аппаратов, примостившихся на его столе.

— Пожалуйста, — протянул он ее Павлову, который удивленно смотрел на него, не предпринимая пока никаких действий. — На связи контр-адмирал Сорокин, Мурманск. Вы же с ним жаждете пообщаться?

Все еще продолжая про себя хмыкать, — информированность этой братии порой ошеломляла, — Полундра подсел поближе к телефону и поднес трубку к уху.

— Не волнуйтесь, — отвечая на его вопросительный взгляд, хозяин кабинета кивком указал на аппарат. — Связь секретная. Можете общаться спокойно. Но я не выйду, и не надейтесь. Это ведь мой кабинет.

И он принялся готовить себе и Сергею кофе. В трубке была пока тишина. Наконец что-то щелкнуло, потом пискнуло, а затем раздался знакомый, хорошо поставленный голос:

— Сорокин слушает.

— Здравия желаю, товарищ… контр-адмирал, — Сергей на секунду запнулся, размышляя, стоит ли называть звания и прочие регалии при телефонном разговоре. — Старший лейтенант Павлов.

— А-а! Это ты, пропащая душа? Вот уж заждался я твоих весточек, Сережа! — прямо-таки по-отечески пожурил его адмирал. — Как меня только не убеждали, что ты не объявишься, но я-то тебя, прохвоста, знаю! Ты и не из таких переделок выпутывался, так ведь?

— Я-то выпутался… — Полундра помрачнел.

— Все знаю, Сергей! — Голос Сорокина тоже изменился. — Мне уже доложили об экипаже… Но об этом позже. Расскажешь, когда приедешь. А теперь о судне. Как идут дела?

— Сухогруз уже снят с мели, — по-военному четко доложил Полундра, — После небольшого ремонта через неделю опять выйдет в море. По крайней мере, так говорят наши механики после общения с местными судоремонтниками.

— Добро! — контр-адмирал снова повеселел. — А что с грузом?

— Все в порядке. Проверен, пересчитан, переупакован, где надо. Охраняется моими коллегами.

— Надеюсь, ты не будешь против, если я попрошу на неделю задержаться на Кубе? — со смешком поинтересовался контр-адмирал. — У меня в Западном полушарии больше некому доверить важный груз.

Понятное дело, это была не просьба. А приказы Сергей обсуждать не привык. Тем более что он представлял, чем примерно ему придется заниматься всю эту неделю. Судя по хитрому выражению глаз особиста, который уже с удовольствием потягивал ароматный кофеек из маленькой чашки, тот не отстанет от Сергея, пока не вытащит из него всю интересующую информацию и не перепроверит ее с превеликим тщанием. Такая уж у него работа.

— Товарищ контр-адмирал, — вспомнил о цели своего звонка Сергей. — Вот тут, в посольстве, товарищ…

— Иванов, — с готовностью подсказал ему контрразведчик. — Петр Семенович.

— Товарищ Иванов расспрашивает меня о всяких странных вещах. Предлагает рапорт писать и все в этом духе. Мои действия?

— Пиши, Сергей! Петру Семеновичу можно доверять, как мне доверяешь. Я его лично знаю, потому искренне тебе сочувствую — с живого он с тебя не слезет. Еще есть вопросы?

— Никак нет, товарищ контр-адмирал, — озадаченно ответил Павлов.

Попрощавшись с Мурманском, Сергей вздохнул, вспомнив о жене и сыне, встреча с которыми откладывалась. Контрразведчик с улыбкой придвинул к нему вторую чашку, от которой исходил тонкой струйкой пар с невероятным запахом хорошего кофе. А вслед за этим подложил пачку чистых листов писчей бумаги и ручку.

Сергей подумал немного и принял его предложение, начав, естественно, с чашки.