Глава 39
Борт российского сухогруза
— Да не эту кнопку он нажимал! — Мохаммед, потеряв терпение, схватил за шиворот талиба, который пытался привести в действие систему ПВО, и сдернул его с сиденья. — Дай, я сам сделаю все, как надо! Ничего доверить нельзя, все приходится самому исправлять! Не могли внимательнее за кубинцем наблюдать, идиоты. Не сбежал бы, оторвали бы ему сейчас пару пальцев на ногах — как миленький запустил бы ракету, да еще разрешения на следующую попросил бы!
Заняв место талиба, он по памяти начал ворожить над пультом управления. Насупившийся боевик, нацепивший себе на голову на манер чалмы какую-то полосатую тряпицу, вертелся рядом. Путаясь в проводах, нечаянно вывернутых из аппаратных недр при предыдущих попытках найти причину неполадок, он изо всех сил норовил чем-нибудь помочь, но пока только мешал.
— Да отвали ты отсюда! — заорал на него Мохаммед.
Он уже двадцать раз пожалел, что привлек талиба к такому ответственному мероприятию. Во всем виноват кубинец, так резво управляющий комплексом, что арабу с трудом удалось кое-как запомнить последовательность действий. А вот логику в деяниях Хуана уловить не получилось. Потому и пришлось одного из афганских талибов, слегка научившегося от шурави разбираться в русском алфавите, посадить за пульт управления, где все надписи, понятное дело, были на русском. Да толку от этого было немного.
Комплекс попискивал электроникой, мигал кнопками и мерцал экранами. Вертелись даже антенны, а вот показывать готовность к пуску ракеты умная машина никак не хотела. Мохаммед уже приказывал своим людям просмотреть соединение с пусковой установкой. Все кабели целы-целехоньки, проверены не один раз. Ракета тоже с виду в порядке. А вот взлетать не хочет. Даже с места не тронулась, как ее ни уговаривали. Экстремисты, среди которых были и довольно хорошо разбирающиеся в технике парни, пооткрывали все, что открывалось, и заглянули везде, где достали, в надежде обнаружить перерезанные провода или разбитую плату, которые они, пусть с трудом, но смогли бы починить. Но, по всей видимости, Хуан оказался хитрее всех и сделал так, чтобы причину неисправности комплекса было очень трудно найти.
В бешенстве долбанув по панели кулаком, отчего что-то в электронном мозгу комплекса жалобно пикнуло, Мохаммед выскочил из кабинки. Кулаки сжаты, ноздри раздуваются — он был просто воплощением ярости. Ох, попадись ему сейчас этот кубинец, он завидовал бы мертвым! Командир экстремистов догадался о том, что с ракетами могут быть проблемы, еще когда истошно заорал мадан, увидев убитого кубинцем большого араба. Не зря же он сбежал с корабля, этот латинос! Вот только что за игру он затеял? Мохаммед дорого бы дал, чтобы вернуть беглеца. Уж он-то разговорил бы его, уж он бы нашел способ заставить кубинца запустить ракету правильно.
К командиру подбежал один из бывших солдат Саддама, который до этого старался держаться в тени. Переодетый, как и большинство террористов, в найденную на корабле флотскую одежду, араб выглядел крайне нелепо в тельняшке навыпуск и мешковатых штанах. Он был офицером-танкистом, в технике разбирался, но с такими навороченными комплексами сталкиваться ему не приходилось.
— Послушай, Мохаммед, — почтительно обратился он к арабу. — Мы еще раз осмотрели пусковую установку. Там все в порядке. Нет никаких следов того, что этот неверный что-нибудь сломал или испортил.
— Тогда почему, скажи мне, почему она не взлетает?! — набросился на него главарь. Надо было сорвать на ком-то злобу, а тут подвернулся этот бывший вояка и огреб по полной программе. — Что ты молчишь? Не знаешь? Тогда для чего ты вообще здесь нужен? Постой, а может быть, ты с этим драным латиносом заодно? Не ты ли помогал ему устанавливать ракету в наводящие пазы? Может, это ты и виноват во всем, а? А ну-ка, отвечай, когда тебя спрашивают!
Бедолага не ожидал такого поворота событий и стоял, словно на него вылили ушат ледяной воды. А Мохаммед разошелся не на шутку, того и гляди достанет свой «стечкин» и начинит попавшего под горячую руку экстремиста свинцом. И заступиться-то некому, никто рисковать своей шкурой не станет. Собрав всю волю в кулак, бывший солдат, дождавшись небольшой передышки в красноречивом потоке ругани своего босса, скороговоркой выпалил:
— Никак нет, мой командир! Латинос сам готовил запуск! А ракета не взлетает, потому что нет правильной команды!
У Мохаммеда отвисла челюсть. Выпучив глаза, он двинулся на своего приспешника.
— Ты хочешь сказать, что я — идиот? Не умею командовать? Ты что, совсем страх потерял, недоносок?
— Нет, нет! Я не то хотел сказать, Мохаммед! — почти запричитал бывший вояка, чуть было по неосторожности не обрушивший на себя дополнительную порцию гнева, которая вполне могла оказаться фатальной. — Я имел в виду другое, нет нормального сигнала!
— Что еще за сигнал?
— Ракета должна получить электрический сигнал, чтобы заработал ее двигатель. Система наведения дает приказ ракете, куда начинать двигаться. А сначала от пусковой установки, по-моему, на пульт приходит сообщение, что там все готово и исправно. Сейчас такого нет, поэтому ничего не получается. Я так думаю.
— Думаю здесь я! — рявкнул на него главарь и собрал в кулак ткань тельняшки у араба на плече. — А ты отвечай! Почему?! Ведь все цело, ты сам только что сказал. И как сделать, чтобы этот долбаный сигнал появился?
— Никаких повреждений мы не нашли. Но кубинец мог как-то поменять соединение, контакты или еще что-нибудь. Найти это, не зная устройства комплекса, боюсь… нельзя.
— Шайтан! — выругался араб.
Окинув взором сгрудившихся на палубе экстремистов, молчаливо наблюдающих за сценой у кабины комплекса наведения, он крикнул:
— Кто-нибудь еще видел, где возился этот грязный латинос? Куда он лазил своими погаными ручонками?
Все дружно отрицательно замотали головами, издав смущенный ропот. Поняв, что дальнейшие эксперименты с комплексом бесполезны и даже опасны — а ну как какой-нибудь умник нажмет не ту кнопку и взорвется вместе со всеми, — Мохаммед воздел руки к небу.
— О Аллах! — простонал он, в бессильной ярости заскрежетав зубами. Потом еще раз осмотрел свой отряд, который уже совсем пал духом. — Что стоите? Ищите оружие, любое, какое будет! Вытаскивайте лодки, шлюпки — все, на чем можно добраться до Кубы. Будем воевать, как привыкли! Мы и без этой груды железа можем показать всем, на что мы способны!
— Мохаммед! Там корабль! — раздался неожиданный вопль пожилого араба, который стоял ближе всех к фальшборту и тыкал пальцем в линию горизонта. Возраст не отнял у него орлиного зрения.
— Принесите мне бинокль, живо! — рыкнул главарь и широкими шагами прыгнул к леерам, ограждавшим палубу. Талиб, скромно прятавшийся за его спиной все время разборок, метнулся в сторону мостика.
Вдалеке и впрямь виднелся корабль. Тревожный гул прокатился в рядах экстремистов. Всем было ясно, что теперь, без комплекса противовоздушной обороны, они практически остались с голыми руками. Нет даже заложников, которыми можно прикрыться. И при штурме с ними церемониться не будут, это уж точно. А если окажут сопротивление, то военному кораблю достаточно одного залпа, чтобы растереть их в пыль.
Суетливо побегав по палубе, террористы прильнули глазами к приближающемуся судну. В возбужденных и испуганных голосах Мохаммед явно уловил панические нотки. Только этого ему сейчас не хватало. Выдернув из рук талиба протянутый ему бинокль, он приложился к окулярам. Корабль был прямо на траверзе и направлялся ровнехонько в их сторону. Заметили это и его люди. Они тщетно заметались, крича друг на друга, некоторые попадали на колени в молитвах. В общем, хорошо перепугались ребята. Пора было вмешаться, задушить панику в зародыше, иначе потом ее ничем не остановишь.
Прервав изучение приближавшегося судна, Мохаммед выдернул «стечкин» из кобуры и пальнул в воздух, потом еще и еще, пока над палубой не повисла звенящая тишина. Террористы настороженно смотрели на своего патрона — он ближе, чем пресловутый корабль, и для некоторых даже пострашнее. Сверля безразличным взглядом примолкших бандитов, главарь громко и уверенно принялся швырять слова, делая между ними многозначительные паузы:
— Трусы! Еще не успели на вас напасть, а вы завыли, как женщины! — пистолет со взведенным курком в его руке придавал речи значимость, а обращение делал доходчивым. — Я думал, вы настоящие воины! И готовы умереть во имя Аллаха! А вы оказались слюнтяями! Позор вам! Что о вас будут говорить ваши родные, ваши братья по вере? Что вы испугались каких-то америкашек, как только они показались на своем корыте? Вы этого хотите? Кто из вас первым поднимет руки и сдастся, а? Есть такие? Ну, пусть выйдет и скажет прямо, что он не мужчина, а самый последний шакал!
Ответом была тишина. Пристыженно опустил глаза даже пожилой араб, который меньше всех нервничал в данной ситуации. Хмуро переглядывались между собой талибы, не привыкшие к таким оскорблениям. Но и у них даже в мыслях не было пытаться что-либо возражать.
— И кто сказал, что корабль военный и что он собирается нас атаковать? Вы что, видели пушки? Я лично их не заметил, — Мохаммед резким движением сунул пистолет обратно в кобуру и взялся за бинокль. — Все! Хватит распускать сопли! Испугались обыкновенного корабля, который всякую ерунду перевозит! Стыдитесь! Он идет прямо на нас, надо готовиться к достойной встрече. Спрячьтесь, пока вас не разглядели. Не нужно сразу показывать, сколько нас. И приготовьте оружие. Аллах снова дает нам шанс! Захватим это суденышко и можем плыть хоть домой! Слышите вы, надо его захватить! А там будут и заложники, и еда, и свобода!
Последняя его фраза произвела магическое действие на террористов, в глазах которых вспыхнули огоньки животного азарта, какой бывает у хищников при виде жертвы. Захватить корабль — вот это было то, что нужно. И свалить с проклятого русского сухогруза. Жалко, конечно, ракеты оставлять, но они все равно не работают, не кидаться же ими.
Пригнувшись или быстро присев, они выполнили распоряжение командира и рассосались вдоль борта, неотрывно глядя на приближающееся судно. На нем пока не было видно ничего подозрительного. Мощный морской бинокль позволял Мохаммеду разглядеть надстройки, короткие мачты антенн, флагшток, на котором болталось какое-то полотнище, пока недоступное идентификации. По всем признакам это было мирное торговое судно, по крайней мере, никак не военное.
Араб нетерпеливо облизал губы. Это же надо, добыча сама идет им в руки в самый критический момент, когда он уже подумывал о том, чтобы на спасательных шлюпках попытаться уйти с сухогруза. «Аллах велик! Он любит меня! — мелькнуло в его мыслях. — Мы еще повоюем!»
Единственное, что занимало сейчас главаря, — чей это корабль, поэтому он пристально вглядывался в его флаг. Судно прошло еще немного и остановилось, слегка развернувшись левым бортом, чем невероятно огорчило Мохаммеда. Оторвавшись от бинокля, он оглянулся, что-то прикидывая. Мгновенно придумав новый план, он плотоядно улыбнулся и, подозвав ближайшего араба, послал его за сигнальными ракетами. Надо подать знак бедствия и вынудить судно подойти ближе, вот и все. Дальше будет видно.
А с другой стороны к измученному сухогрузу, еще сильнее осевшему на правый борт, не таясь, на резиновой моторке приближался Сергей Павлов, боевой пловец Северного флота. Бензин закончился, поэтому он ритмично взмахивал коротким веслом, сидя, как индеец в пироге. Прятаться смысла не было. Где уж тут спрячешься средь бела дня в открытом море?
Полундра решил осуществить свой безумный план — попробовать попасть на сухогруз. Шансы, разумеется, минимальны. Процентов девяносто девять и девять десятых, что боевики его сразу же заметят. Что ж, тогда придется сдаться в плен, а попав на палубу, импровизировать. Он надеялся на свой опыт, не зря же государство столько лет учило его воевать, и с террористами в том числе. Риск страшный, но другого пути не было, надо во что бы то ни стало остановить этих гадов.
Они разобрались с ракетной установкой и теперь могут угробить сотни мирных людей, легко сбив, к примеру, аэробус. Или шарахнув по какому-нибудь пассажирскому океанскому лайнеру. Да мало ли что могут натворить экстремисты, заполучившие в свои грязные лапы такое современное оружие. И, кроме Полундры, покончить с этим сейчас некому. Потому он и решил использовать эту крайнюю возможность.
Сергей уже подобрался достаточно близко, чтобы быть хорошо различимым, но пока на него не показывали пальцами и не стреляли, а это радовало. Не было видно ни одного боевика.
«Спрятались, увидев мое приближение, и устроили засаду, — размышлял Полундра, без плеска спрыгнув в воду и оттолкнув от себя лодку. Короткий автомат со сложенным прикладом хитро разместился у него на голове наподобие каски, удерживаемый ремнем под подбородком. — Или заняты чем-то важным, сволочи. Может, уже выбрали себе мишень и наводят на нее ракеты?»
Эта мысль слегка подстегнула его, и он размеренными гребками стал двигаться к борту сухогруза, предоставив пустой лодке возможность сыграть роль приманки, отвлекающей внимание. Но эта предосторожность оказалась напрасной. Ни одного араба и близко не показалось.
«Что за дьявол? — Сергей уже начал беспокоиться. — Куда они все запропастились? Передохли все, что ли? Вот было бы смешно!» Неприятно, знаете ли, идти в стан врага и не знать, где в данный момент этот враг находится. Неизвестность порой выводит из равновесия сильнее, чем явная опасность.
Подплыв к самому борту, Сергей прислушался. Голоса террористов были слышны где-то далеко-далеко. Как ни странно, но это его успокоило, все было так, как и положено. Есть противник, есть против кого мобилизовать свои силы.
Сергей стал двигаться вдоль судна и высматривать место, где можно подняться. И вскоре обнаружил его в носовой части. «Вот как арабы попали в первый раз на палубу, когда пристукнули беднягу лоцмана», — догадался Полундра.
Здоровенный якорь при ударе о риф сорвался с удерживающего механизма и, вытянув цепь, свисал теперь почти до самой воды. Почти — это означало, что с лодки достать до него можно было без труда, а вот вплавь справиться с этой задачей было гораздо сложнее. Недолго думая, Полундра сдернул с макушки автомат, максимально расслабил ремень и обхватил его пятерней за цевье. Несколько раз качнувшись, как поплавок, Сергей усиленно заработал ногами и почти до пояса выпрыгнул из воды. Такому финту позавидовала бы любая олимпийская сборная по синхронному плаванию, но Полундра совсем не огорчился, что никто этого трюка не увидел.
Мелькнул в воздухе ремень и зацепился за широченную якорную лапу. Соскальзывая по намокшей ткани ремня, туго натянувшегося под весом немаленького тела, Полундра подтянулся и зацепился за якорь пальцами. Снова остановился, прислушавшись. Странно вели себя эти боевики — ни тебе часового, ни наблюдателя. Обнаглели от безнаказанности.
Ловко поднявшись, Сергей повис, расставив ступни на якорные лапы, а руками держась за шток. Автомат удобно пристроился за спиной. Теперь нужно было забраться наверх, не громыхнув цепью, а вот это делать он умел.
Оказавшись на палубе, Сергей первым делом привел оружие в боевую готовность и стал высматривать по сторонам возможную засаду. Не очень-то верилось, что ему без затей удалось проникнуть на судно, захваченное отъявленными головорезами. Но все было спокойно.
Полундра начал пробираться туда, откуда доносились непонятные крики и шум. «Митинг у них, что ли? Или партийное собрание?» — только и успел подумать он, как вдруг, один за другим, раздалось несколько выстрелов, как определил на слух Полундра — пистолетных. Прижавшись к настилу, он словно ящерица прополз вперед и скрылся между ракетными контейнерами.
Мохаммед, присев так, чтобы его не было заметно, продолжал поедать глазами загадочное судно. Ох как оно вовремя появилось и как соблазнительно выглядит! А отсутствие вооружения делает его вообще сказочным подарком судьбы. Чего же моряки тянут резину, почему так долго ничего не предпринимают? Нервы у бойцов ни к черту, могут сорваться. Только бы не спугнуть!
Он обернулся к своим бандитам: те, видимо, тоже прочувствовали ответственность момента и пока вели себя тише воды ниже травы. Расползлись вдоль борта, ждут команды. Ладно!
Он снова приложил бинокль к глазам: на приближенном могучими линзами судне наконец-то проявилось какое-то движение. С левого, ближайшего к террористам борта на воду лихо спускали черные, хищного вида лодки, в которых как будто уже находились люди. Две моторки легко отделились от корабля и взяли курс прямо на одиноко стоявший сухогруз.
Мохаммед удовлетворенно хмыкнул. Теперь надо было увести его людей и устроить хорошую засаду. Главное, когда гости поднимутся на палубу, не перестрелять всех в горячке. Террористам позарез нужны заложники. И они у них скоро появятся. По крайней мере, Мохаммед на это очень рассчитывал, наблюдая за шустро приближающимися посудинами.
«Мощные двигатели у этих корыт, — подумал главарь, глядя, как стремительно сокращается расстояние между ними и «Максимом Горьким». — Интересно, сколько народа осталось на корабле?» Он опять навел объективы на палубу ставшего на якорь судна.
Внезапно набежавший порыв ветра слегка развернул полотнище, безжизненно висевшее на шпиле. «Шайтан! — вырвалось у Мохаммеда. — Это же русские! Российский флаг — российский корабль! Этого еще не хватало!»
Мигом переведя взгляд на лодки, он только теперь заметил, к своему крайнему неудовольствию, что пригнувшиеся черные фигурки держат в руках оружие. И, скорее всего, собираются им воспользоваться. Закрытые масками лица уничтожили его последние колебания. Отбросив бинокль, он заорал:
— Всем растянуться вдоль борта! Приготовиться к бою! Это штурм! Русский корабль!
Услышав внезапную команду, боевики привычно передернули затворы автоматов и с завидной сноровкой рассредоточились вдоль борта, занимая удобные позиции для стрельбы.
— Подпустим их поближе, — продолжал командовать Мохаммед. — Огонь только по моей команде! Бить прицельно, патроны экономить! Пусть попробуют отнять у нас свое добро! Надо проучить их раз и навсегда!
Не дожидаясь отдельных распоряжений, талибы уже тащили из недр сухогруза найденные там боеприпасы. Моментально раскидав их между собой, они замерли на своих местах, целясь в наступающих моряков. Пожилой араб, низко пригнувшись, подбежал к командиру и что-то зашептал ему на ухо. Тот обернулся к одному из бывших солдат иракской армии со шрамом на щеке, державшему в руках американскую автоматическую винтовку «М-16».
— Ты же снайпер? Так что ты тут сидишь? Лезь на капитанский мостик, — приказал ему Мохаммед. — Оттуда будешь стрелять. Постарайся не повредить лодки, они нам еще понадобятся!
Араб послушно кивнул головой и задом попятился к входному люку, ведущему на мостик. Командир оглядел свой отряд. Боевики знали свое дело, никто не нервничал, каждый представлял себе, как он будет вести бой. Ближе к баку, недалеко от бесполезно маячившей пусковой установки, расположился иракский офицер-танкист. Он, старый вояка, знал, где примоститься. Русские не будут стрелять в его сторону, опасаясь попасть в ракету.
По левую руку от Черного Тигра цепочкой растянулись, укрывшись за металлическими ящиками и контейнером, один из оставшихся в живых маданов и двое талибов. Запасливые афганцы, с младенчества привыкшие к оружию, обложились спаренными рожками. Мадан, глядя на них, тоже торопливо связывал два магазина с патронами.
Удовлетворившись увиденным, Мохаммед залег на палубный настил и выставил ствол своего «калашникова» в шпигат — отверстие для стока воды в фальшборте. Он расставил пошире ноги, разложил приклад, поймал в прицел одну из внезапно остановившихся лодок. И почти сразу же заметил бледные огоньки, засверкавшие в руках у штурмующих. А через миг прямо над его головой пули с треском и искрами прошили обшивку. Эхом донеслась приглушенная трескотня автоматического оружия спецназовцев.
Медленно выдохнув и задержав дыхание, он мягко нажал на спуск. Автомат послушно дернулся, выпустив три пули и вызвав легкий звон в правом ухе своим грохотом — справа стояла пустая металлическая коробка, словно резонатор, усиливающая звук. Араб недовольно поморщился и, подвинувшись на локтях, пинком опрокинул ее. Над головой с потрясающей методичностью продолжали повизгивать пули — нежданные гости пытались огнем прижать их к палубе, не давая поднять головы.
Сухогруз сразу же наполнился звуками ответной пальбы. Боевики, словно застоявшиеся кони, яростно принялись поливать русских моряков свинцовым дождем. Однако на расстоянии больше трех кабельтовых «АКСы» давали слишком большое рассеивание, чтобы говорить о прицельной стрельбе очередями. А наступающие явно знали свое дело — их пули ложились с завидной точностью в опасной близости от Мохаммеда и его головорезов. Коротко дергая спусковой крючок, главарь террористов пытался достать хоть кого-нибудь из одетых в черное людей на вертких лодках. Но пока безуспешно.
А те не спешили подходить ближе. Еще бы! Подставляться под сумасшедшую стрельбу профессиональных боевиков не входило в их планы. К тому же атаковать огрызающийся автоматическим огнем сухогруз в открытую, средь бела дня, было делом настолько рискованным, что граничило с безумством. Вяло, но точно отстреливаясь от не на шутку разошедшихся бандитов, моряки лавировали на более-менее безопасном расстоянии, не столько пытаясь уничтожить террористов, сколько заставляя их залечь и отвлекая внимание от основного удара.
А главное оружие спецназа Военно-морского флота — скрытность и внезапность — должны были использовать те, кто в данный момент управлял подводными транспортными торпедами. Отряд боевых пловцов, используя дыхательные аппараты, заранее отправился к сухогрузу с того борта торгового корабля, который был скрыт от врага. И теперь они уже были почти у цели и огибали под водой нос «Максима Горького», а их товарищи на поверхности вовсю навязывали боевикам перестрелку, создавая иллюзию полноценного штурма, чтобы не дать возможности даже зародиться мысли о существовании другой группы.
Арабы клюнули на эту уловку. Впрочем, и деваться им было некуда. Если бы они не приняли бой, то уже через пару десятков минут умелые ребята в черных масках без особого труда перещелкали бы большинство из них, пользуясь своими штурмовыми винтовками с оптикой.
Бандиты прекрасно понимали, что связались не с новичками, а с элитными бойцами, из которых каждый стоит дюжины простых солдат, а то и больше, благодаря своей выучке и тренированности. Поэтому с таким остервенением долбили по ним, прячась за крупногабаритным хламом, разбросанным по палубе. Только младший из братьев-маданов, приняв маневрирование спецназа за нерешительность, осмелел и потерял осторожность. И тут же за это поплатился.
Как только он высунулся из-за своего укрытия с воплями о мести за брата, о священной войне и еще непонятно о чем, выпуская длиннющие автоматные очереди, меткий выстрел с лодки оборвал его молодую жизнь. Две пули ударили в его грудь, вдребезги разнеся аорту и левое легкое. Девятнадцатилетний араб, несмотря на возраст, уже достаточно обагривший свои руки кровью, оборвал крик и рухнул навзничь, не успев даже удивиться. Морщинистый араб не сумел вовремя образумить юнца и дернуть его вниз. Он подполз к уже бездыханному телу, из-под которого медленно расползалась темная кровавая жижа, и горестно сжал кулаки.
— Что там? — перекрывая грохот боя, крикнул Мохаммед. — Жив?
Пожилой араб отрицательно замотал головой. Он подобрал выпавший из рук мадана автомат и занял его позицию. Мохаммед с досады плюнул на настил. У него и так не хватало бойцов, а тут еще такие глупые потери. Не вставая с места, он заорал что было сил, обращаясь к своим стрелкам:
— Не высовывайтесь! Вы слышите? Никому не высовываться! — голос его потонул в трескучих раскатах автоматной пальбы. — Это русский спецназ! Не подставляйтесь под пули, просто не давайте им подойти! Если будете осторожными, они ничего не смогут сделать! Главное — не подпустить их близко!
Словно в подтверждение его слов, пуля с треском расщепила дерево настила в нескольких сантиметрах от его лица. Острые щепки впились в шею. Что-то теплое потекло по левому плечу и груди. Стиснув зубы, араб выдернул из себя два куска доски, косо и неглубоко засевшие под кожей, и прижал ладонью еще сильнее закровоточившие раны.
— Хасан!!! — рявкнул он одному из талибов, который уже вдоль и поперек облазил сухогруз и всегда находил все, что было необходимо. — Хасан! Принеси мне бинты! Бегом!
Афганец оглянулся и, пальнув еще разок, змейкой юркнул под свистом пуль в сторону кубрика. А бой продолжался. Вскрикнув, схватился за плечо бывший иракский солдат — спецназ ВМФ знал свое дело. Перетянув рану рукавом тельняшки, он лишь переместился дальше и снова, матерясь от боли, начал стрелять здоровой рукой.
Сергей сначала не понял даже, что произошло, — арабы махом разбежались вдоль борта и стали остервенело отстреливаться. Кто-то, кого Полундре не было видно, атаковал боевиков с моря, причем, судя по внезапной осторожности арабов, этот «кто-то» был крайне опасен. Чтобы хоть что-нибудь разглядеть, надо было выдвигаться из своего укрытия, и Полундра ловко пополз вперед. В просвете между двумя контейнерами показалось открытое пространство.
Держа ствол наготове, Сергей осторожно выглянул. Видны были лишь спины одного, нет, двоих боевиков. Соблазн был велик — пара нажатий на спуск, и двумя врагами станет меньше. Но и его присутствие на сухогрузе, доселе чудесным образом не замеченное, раскроется. Придется ввязываться в бой, так и не узнав сначала, что происходит, кто нападает — друзья или враги.
Он чуть привстал и тут же едва не получил одну из пуль, в избытке свистевших вокруг. Мгновенно скрывшись за контейнером, Полундра прислонился спиной к нагретому металлу. Он сразу узнал знакомые контуры резиновых лодок, это были его братья по крови — боевые пловцы Военно-морского флота. Наконец-то!
Теперь оставалось помочь ребятам, оттянуть боевиков на себя, открыть «второй фронт». И при этом не попасть под удар своих, ведь им очень сложно разобраться в горячке боя и отличить союзников от противников, тем более что о присутствии вооруженного Полундры на палубе захваченного судна спецназовцам наверняка неизвестно.
Сергей не понаслышке это знал, не раз самому приходилось оказываться на их месте. Были и связанные с такими ситуациями довольно неприятные воспоминания — что поделать, не на конфетной фабрике трудился. Когда речь идет об уничтожении группы хорошо вооруженных и подготовленных бандитов, захвативших заложников, штурмующим очень сложно вглядываться в каждого человека с автоматом, решая, боевик он или нет. На это просто нет времени, а секунды штурма порой стоят многих жизней.
Но даже не это сейчас занимало Полундру. В конце концов, это был его долг — помочь боевым товарищам. Его внимание было приковано к другой замеченной им детали. Тот здоровенный металлический цилиндр с ракетой внутри, за которым прятался Сергей, скрывал в себе еще кое-что.
Крохотный красный огонек, мигающий в открытом почему-то лючке технического обслуживания ракеты, говорил о том, что в контейнере функционировал какой-то механизм. А это было уже странно. Не должно быть в мирно дремлющей в транспортном положении технике никаких мигающих огоньков.
О природе такого мерцания нетрудно было догадаться. Не хотелось каркать раньше времени, но очень не похож был огонек на мирную рождественскую иллюминацию. Вот это была действительно задачка. И ею придется заняться, вместо того чтобы вступать в бой с проклятыми террористами.
Стараясь не попадать в поле зрения воюющих сторон, Полундра подобрался к тому месту, где располагался внезапно обнаруженный им огонек. Вот только, чтобы разглядеть это устройство, нужно будет привстать, а это чревато огнестрельными ранениями. Но делать нечего.
Сергей осторожно выглянул — арабы, одетые в матросские тельняшки и робы, были слишком заняты перестрелкой. Это радовало. Удручало то, что его худшие предположения оказались верными. Даже с первого взгляда было понятно — ракетный контейнер заминирован. И взрывное устройство далеко не примитивное. Такое отключить даже опытному саперу непросто.
Приглядевшись, Сергей начал разбираться в конструкции бомбы. Естественно, это входило в его подготовку, и он сам мог при необходимости быстро соорудить из подручных средств неплохие мины. И обезвреживанием приходилось заниматься. Но чужая мина — это всегда неизвестность. Что в нее вложил мастер, какие ловушки он предусмотрел для защиты устройства — каждый раз оставалось предполагать и рассчитывать только на собственный опыт и интуицию.
Сергей так сосредоточился на новой проблеме, что уже не обращал никакого внимания на проносившиеся мимо пули. Так… вот это — сам заряд в специальной пластиковой коробке. Мина с таймером, взрыватель — электрический. Но батареек не видно, скрыты или в корпусе, или в самом таймере. Это плохо. Вскрыть и достать их лучше даже не пытаться. Как правило, это приводит к срабатыванию и взрыву.
На маленьком электронном табло мелькали цифры, стремительно приближаясь к нулю. И до этой критической отметки оставались считаные минуты. Главное было спокойно продолжать работать, не обращая внимания на проворно таявшие мгновения. Рядом, в нескольких сантиметрах, вжикнула чья-то пуля — еще одна причина торопиться.
Внешне все просто. Взрыватель, часики и пара проводков между ними. Зеленый и желтый. Только и всего. Ему предстояло перерезать один из них. Если выбор окажется удачным — все будет хорошо, бомба не сработает. А если он ошибется, то мало никому не покажется.
Отряд боевых пловцов выходил на исходную позицию. Пройдя под водой практически под носом террористов, они остались незамеченными и теперь, прикрывая друг друга, ловко поднимались на борт сухогруза, противоположный тому, который активно атаковали с лодок. То, что враг не распознал до сих пор их маневра, дало бойцам возможность скинуть и оставить в воде подводное снаряжение, которое сковывало их действия на суше. Налегке, облаченные в черные комбинезоны из неопрена, обтягивающие крепкие фигуры, вооруженные штурмовыми пистолетами «MP5SD3» с интегрированными глушителями, спецназовцы страшными привидениями ступили на палубу многострадального сухогруза. Словно тени, они растворились в нагромождениях и надстройках судна, неотвратимо приближаясь к ничего не подозревающим экстремистам.
Подчиняясь жестам командира, группа приготовилась к атаке. Права на ошибку у них, как всегда, не было. Террористы вполне могли заминировать судно и, поняв, что их уничтожение неизбежно, взорвать себя или убить заложников, если таковые были.
Моряки разобрали цели и определили секторы обстрела. На палубе находились четверо вражеских стрелков, двое из которых были одеты в черную форму российских морских пехотинцев, один, раненный в шею, был в камуфляже, и еще один, рядом с ракетной установкой, мелькал, словно зебра, матросской тельняшкой.
Условный сигнал рукой, и один из группы боевых пловцов отделился и скользнул в сторону бака, где между цилиндрическими контейнерами маячил полуголый человек. Заметив выстрелы с капитанского мостика, туда отправился замыкающий спецназовец. Черные призраки замерли в ожидании команды. Старший группы дал отсчет пальцами, и участь террористов была решена.
Рукоятка вновь подхваченного автомата неудобно скользила в липкой от крови ладони. Движимый каким-то звериным чутьем, Мохаммед обернулся. Прямо на него из тени, отбрасываемой рубкой, смотрел пустой глазок ствола штурмового пистолета, за которым различались темные очертания человеческого тела. Он даже не удивился. Не успел.
Инстинктивно рванувшись в сторону, он увидел, как чуть дернулось оружие, и провалился в пустоту.
Внезапно обернувшийся араб в американской форме нарушил планы спецназовцев, но не особенно. Державшему его на мушке бойцу пришлось нажать на спуск еще до того, как закончится отсчет к началу штурма. Все бы ничего, но окровавленный араб с выбитыми пулей мозгами в предсмертной судороге успел сдавить рукоять автомата. Его «калашников», изрыгая смертоносные кусочки металла, бешено задергался в безжизненной руке и остановился только тогда, когда в магазине закончились патроны. Пули с визгом прошили воздух, кромсая настил палубы, со звоном и искрами ударяясь о стальные конструкции, рикошетируя с истошным визгом.
Боевики растерянно отшатнулись, не поняв, что происходит. Спустя всего мгновение после первого выстрела остальные моряки открыли огонь на поражение. Но этого мгновения хватило на то, чтобы один из террористов, в полосатой чалме и морпеховской робе, успел скрыться в нагромождениях палубы. Его спасла молниеносная реакция. Остальным повезло куда меньше.
Короткая очередь из трех пуль вонзилась в спину невысокому суховатому старику арабу, раздробив ему позвоночник, развернув и опрокинув навзничь. Он упал рядом с лежащим уже на палубе телом убитого раньше юнца, размазав ногой лужу свернувшейся крови. Искаженное от боли и ненависти морщинистое лицо уткнулось в ящик, за которым он укрывался от огня группы прикрытия. Издавая пробитым навылет горлом клокочущие звуки, он несколько раз судорожно дернулся и через пару секунд затих.
В тот же миг свое получил и бывший вояка Саддама. Иракский танкист мешком осел на пол. Из простреленного затылка хлынула кровь, заливая тельняшку. Подкошенный бесшумной очередью, он нелепо задрыгал ногой, подмяв под себя свое оружие.
Из живых террористов на палубе оставался лишь один талиб. Удачно избежав участи своих братьев по оружию, он не стал испытывать судьбу и ввязываться в перепалку, а просто сломя голову кинулся на ют. Черная фигура боевого пловца плавно скользнула следом и тут же прекратила преследование, юркнув в сторону от автоматной очереди, ударившей с капитанского мостика.
Спецназовцы поспешили укрыться — оттуда, с мостика, вся палуба как на ладони. Огрызаясь бесшумным, но оттого не менее смертельным огнем, командир отправил наверх еще одного бойца. Но не успел тот скрыться в надстройке, как с мостика вниз рухнуло тело автоматчика и с тошнотворным хрустом шмякнулось о палубу. Спецназовец, снявший стрелка, не теряя времени, занял его позицию и начал прицельно бить в сторону юта, где мелькала полосатая чалма талиба.
Решив, видимо, что последняя надежда спастись для него — это прыгнуть в воду, афганец стал прорываться к борту, беспрестанно паля по преследователям. Добежав до лееров, он зачем-то развернулся, бешено заорал и выпустил остаток патронов от бедра в сторону мостика. Пули веером прошили остекление, оставив в переборке ряд аккуратных дырочек и слегка зацепив плечо спецназовца. Но это не заставило руку боевого пловца дрогнуть. Несколько точных выстрелов, и афганец опрокинулся назад, перевалившись через фальшборт, да так и остался висеть на леерах, заливая кровью темный борт сухогруза.
Сергей захватил проводок импровизированными кусачками из шомпола и автоматного рожка. Краем глаза он видел, как стремительно развивались события на палубе, и понимал, что самое время растянуться на дощатом настиле, сложить руки за головой и, подальше отбросив автомат, надеяться на то, что он не похож на террориста. Но, с другой стороны, как бы он ни отводил взгляд от таймера, время на нем неумолимо приближало конец сухогруза и всех, кто на нем находился. И конец этот был уже не далее как в нескольких секундах.
Кожей затылка чуя, как в него прицеливается один из бойцов спецназа, Сергей сжал зубы, зажмурился и перекусил провод.
Группа прикрытия, получив по рации сигнал о начале атаки основного отряда, разом прекратила огонь. Бойцы вглядывались в прицелы, стараясь рассмотреть происходящее на палубе сухогруза, одиноко торчащего посреди морских волн. Стрельба на нем вдруг утихла и почти сразу же возобновилась, снова внезапно оборвавшись через некоторое время. Бойцы на лодках замерли в напряженном ожидании, не обращая внимания на собственные потери, хотя они и были.
Прострелено плечо рулевого, засела пуля в бедре у другого спецназовца, рикошетом отскочив от двигателя, да в нескольких местах пробиты лодки. Все это было сейчас неважно, поскольку эти раны могли оказаться напрасными, если основной удар не удастся. Вот опять раздались частые автоматные выстрелы, за ними еще и еще.
Боевой пловец подкрался к колдующему над ракетным контейнером человеку. Став в двух десятках метров, он совместил прорезь прицела и мушку на широченной спине здоровяка, одетого в одни лишь линялые шорты. В шаге от того валялся «калашников» с отстегнутым магазином — не очень осторожный боевик! Вот только что он делает возле ракеты? Мысль спецназовца сработала однозначно — пытается взорвать судно. А отсюда напрашивался только один логичный вывод: необходимо срочно открывать огонь на поражение.
Указательный палец плавно потянул спусковой крючок. Но десятыми долями секунды раньше стоявший до этого в напряженной позе человек богатырского телосложения вдруг расслабленно начал оседать на палубу, поворачиваясь лицом к бойцу. Что-то неуловимо знакомое, славянское в его облике заставило спецназовца в последний момент чуть повести стволом вверх, выпустив неотвратимо вылетавшие пули не прямо в голову могучему полуголому мужику, а над ней.
На лице человека, которого он только что чуть не застрелил, сверкала счастливая белозубая улыбка, что называется «шесть на девять», совсем не вязавшаяся с драматичностью ситуации. «Свихнулся!» — подумал спецназовец.
«Угадал!» — подумал Полундра, продолжая улыбаться и поднимая пустые ладони вверх, показывая мрачному матово-черному человеку с автоматом, что он безоружен и неопасен. Потом, сообразив, что этого недостаточно, он подал голос:
— Я русский моряк! Не стреляй!
Тишина повисла над сухогрузом, звенящая, как воздух морозным ранним утром. Спецназовец замер, держа Сергея в прицеле. Он стоял в выгодной позиции, прикрывшись торцом соседнего контейнера, Полундра был у него как на тарелочке. Рядом возникла другая такая же черная фигура и тоже уставилась на него автоматным глазком. Ни разу еще Сергею не приходилось вот так, со стороны, наблюдать за действиями боевой группы спецназа ВМФ.
Несмотря на серьезность момента, его вдруг разобрало нездоровое веселье — сказалось все-таки напряжение последних дней. «Неужели мы всегда так выглядим? — думал он, глядя на высоких дюжих парней, как две капли воды похожих своим обликом друг на друга. — Морские дьяволы! Черти из коробочки!» Интуитивно почувствовав, что убивать его пока не собираются, он иронично заметил вслух:
— А вот постреливать по этим фиговинам у меня за спиной я бы не советовал, братишки! Слишком много в них пороха и другой подобной ерунды! Того и гляди бабахнет ненароком!
Один из спецов вдруг завертел головой, обтянутой капюшоном, переводя взгляд с напарника на Сергея и обратно.
— Полундра?! — полувопросительно, полуутвердительно вдруг выдал он.
— Кому Полундра, — сварливо протянул сидящий на полу с поднятыми руками человек. — А кому и старший лейтенант Павлов!
— Серега! Павлов! — Боевой пловец опустил ствол и порывисто шагнул к Полундре, протянув ему руку. Тот хотел было сострить, выдав фразу из знаменитого кинофильма: «Постойте, не узнаю вас в гриме!», но передумал. Вместо этого он крепко ухватил протянутую пятерню и рывком поднялся на ноги.
— Ты что здесь делал, в одних трусах, с автоматом? Я ведь тебя чуть не грохнул!
— В лотерею играл, цвет жизни в кубинском понимании угадывал!
— Ну и как?
— Угадал — зеленый! — сообщил он недоумевающим коллегам, снова счастливо улыбаясь, и кивком указал на лючок в контейнере. Один из бойцов заглянул туда и присвистнул.
— Ого! Да тут… — запнулся он, увидев взрывное устройство. — Ну, спасибо, браток! Выручил так выручил! Звездануло бы так, что костей наших не нашли, даже если бы всем флотом искали!
— Ладно, ребята, — скромно сказал Сергей. — Все чисто?
— На палубе минус пять, и на мостике еще один.
Полундра напрягся.
— Должно быть восемь! Я сам считал!
В недрах сухогруза вдруг глухо затрещал автомат, потом снова и снова, с короткими передышками. Все трое бросились к входу в рубку. Там, став по обе стороны от проема, выжидали двое бойцов, оставленных приглядывать за палубой. Вот внизу все стихло, а вскоре спецназовцы вышли один за другим наверх. Последний прижимал сочащуюся кровью рану на плече, одновременно придерживая локтем болтавшийся на ремне трофейный «калашников».
— Командир! Это старший лейтенант Павлов, — представил Сергея один из бойцов. — Арабы действительно заложили бомбу, как мы и предполагали. Старлей ее обезвредил.
Подав сигнал об окончании операции, командир подошел к Полундре. Остальные бойцы проворно продолжали осматривать корабль в поисках укрывшихся врагов.
— Еще один должен быть, — сказал Сергей, устало потирая покрасневшие глаза. — Ростом где-то два десять и весом в полтора центнера. Зарос щетиной, стриженный под ноль, нос крючком, глаза карие, мог быть одет в нашу форму.
Вернулись, бегло осмотрев корабль, остальные спецназовцы. К борту уже подходили и швартовались моторки с группой прикрытия. Палуба снова оживала.
— А где команда, Сергей? — Владимир заглянул в его разом потускневшие глаза и все понял. Один из бойцов указал рукой в сторону затопленного трюма, который он осматривал, и осторожно спросил:
— Неужели все там?
Сергей со вздохом утвердительно кивнул.
— Только радист в своей рубке остался, — добавил он тихим голосом. — Да капитана там нет… Он в бою погиб и теперь в море… навсегда.
— Командир, есть там один похожий на араба, здоровенный такой, в мешок завернутый, — подбежал молодой пловец. — Получается восемь!
— И двое еще на гидроплане остались, — уточнил Сергей.
— Так он что, все еще захвачен?
— Нет, на нем теперь американец остался. И та сволочь кубинская, на совести которой вся эта беда и жизни всего экипажа. Арабы там «грузом двести» числятся.
— Может, догоним?
— Не стоит, — Сергей досадливо поморщился. — Они наверняка уже на катере береговой охраны. Болтался тут один поблизости.
Мимо прошли саперы, один из которых нес на ладонях ту самую мину, с которой так храбро боролся Полундра.
— Что там, ребята? — окликнул их Владимир.
— Стандартное взрывное устройство. Разумеется, без маркировок, — свободный сапер остановился. — Граммов двести пластита, электродетонатор, таймер. Сложная, в общем, штуковина. Особенно для разминирования.
— Мы твои должники, Сергей! — командир отряда улыбнулся Полундре. Группа по очереди уважительно пожала ему руку. Павлов усмехнулся.
— Это еще неизвестно, кто чей должник!
— Известно, известно! — старший из спецназовцев благодарно тряхнул его ладонь. — Если бы ты ошибся — мы все взлетели бы в воздух.