Глава 15

Невероятно, сколько всякой всячины может находиться внутри корабля и не привлекать к себе особого внимания в том случае, если все идет своим чередом. Сейчас же, когда трюм оказался на три четверти заполненным водой, разный мусор, до этого спокойно лежавший по углам и на полу, всплыл на поверхность. Отталкивая его от лица, Сергей уже в который раз собирался погрузиться в мрачные глубины грузового отсека, ставшие, по всей видимости, братской могилой для экипажа «Максима Горького».

Держась на плаву и схватившись за поручень трапа, ведущего вниз, он снова начал произвольную гипервентиляцию легких. Один за другим, без перерывов, десять глубоких вдохов и выдохов. По опыту он знал — этого достаточно для того, чтобы основательно вымыть из его легких и крови углекислый газ. Газ, который, накапливаясь, вызывает желание сделать вдох. Одновременно ткани насытятся кислородом, и все это поможет подольше продержаться под водой. Главное было не перестараться. Иначе запросто можно потерять сознание и получить судороги от защелачивания крови. И еще нужно сохранять спокойствие, что бы ни случилось.

А это в данной ситуации было крайне нелегко даже для бывалого боевого пловца. Видеть людей, с которыми еще недавно общался, мертвыми — очень сильное испытание для любого человека.

Сделав вдох, он просто погрузился под воду и, перебирая руками по поручню, стал двигаться вглубь. Его мозг трезво оценивал ситуацию. Если он сразу не обнаружил чудом спасшихся в этой смертельной ловушке людей, надеяться на то, что кто-то еще остался в живых, было бессмысленно. Но он не мог просто смириться с этим жутким утверждением и потому продолжал искать, натыкаясь лишь на безжизненные тела.

Вот и сейчас, обойдя один из контейнеров, он добрался до выемки в переборке, где теоретически мог остаться воздушный пузырь. Спиной к Полундре в луче его подводного фонаря «стоял» человек. Его руки мертвой хваткой, содрав на одном из пальцев ноготь, вцепились в нависающий металлический выступ. Тело, одетое только в черные форменные брюки морского пехотинца, покачивалось движением воды. Видимо, в последние минуты своей жизни он тоже понадеялся на эту призрачную возможность спастись, забравшись в эту выемку. Но ему не повезло. Спасительный воздух был выбит оттуда мощными потоками поступающей воды.

Сергей взялся рукой за его плечо, чтобы развернуть к себе лицом. Неживые пальцы все еще продолжали цепляться за переборку. Оторвавшись от нее, труп медленно стал вращаться. На показавшемся лице, как ни странно, не было никакого ужаса. Оно застыло с какой-то непонятной улыбкой на посиневших устах. Голубые глаза смотрели уже куда-то в вечность, светлые короткие волосы мерно колыхались над головой.

Сергей сразу узнал его. Это был молодой командир взвода морпехов Лешка Сазапов. Кажется, у него осталась женщина в Калининграде, которая собирается родить ему сына.

Полундра провел ладонью по его лицу, закрыв мертвые глаза. Это все, что он мог сделать для него теперь. Пора было возвращаться. Это была находка, уничтожившая последнюю надежду.

После того как Полундра отключил пожарные гидранты, уровень воды в трюме снизился, уравнявшись с забортным благодаря пробоинам в корпусе судна. Выбравшись по успевшим уже просохнуть верхним ступеням, Сергей решительно направился к капитанскому мостику, где вовсю происходил допрос, если эту пародию можно было так назвать. Мишин, бессильно потрясая кулаками, нависал над спокойно сидевшим на полу лоцманом.

Ему, капитану дальнего плавания, не раз приходилось проводить разбирательства по всяким происшествиям на своем судне. Но допрашивать пленных он не умел. Не было у него такого таланта, да и опыта тоже. Кубинец, сделав честные глаза, раз за разом твердил, что ничего о случившемся не знает и что он тут ни при чем. А не привыкший к подобным выходкам капитан только раздражался все больше, не зная, что предпринять.

Огромный и злой, как сто собак, Полундра, ни слова не говоря, подошел к нагло улыбающемуся лоцману. Мощные пальцы схватили за отвороты рубахи. Затрещала ткань, разрываемая по швам. Фернандо взлетел в воздух и с размаху впечатался в переборку, оставаясь прижатым к ней могучими руками Полундры. Его ноги смешно болтались, не доставая до пола, а в глазах сразу же мелькнул испуг.

— Кто тебе приказал посадить сухогруз на мель? — зловещим шепотом произнес Сергей. — И кто на самом деле та сволочь, которую ты притащил с собой на борт?

Кубинец сглотнул слюну. Он пытался не потерять самообладания. Но одно дело, когда дуришь мозги простаку-капитану. И совсем другое, когда русский «терминатор» держит тебя в полуметре от пола и может одним движением не только свернуть шею, но, судя по его мрачному взгляду, оторвать и другие выступающие части тела.

— Это чистая случайность! Клянусь! — он снова повторил то, что уже неоднократно слышал капитан, но на этот раз его голос предательски дрогнул. — Приборы ошиблись! Вы же сами захотели идти ночью, я не виноват!

Если бы не все то, что увидел Сергей за последние часы, подобные слова можно было бы принять за правду. Уж очень нескладно и вычурно для того, чтобы быть ложью. Но никак не вязались такие показания с погубленными жизнями людей в трюме. И сколько бы ни продолжал твердить кубинец, что он, дескать, знать ничего не знает и ведать не ведает, Павлов на это уже не купится.

Повисло молчание. Лоцман во все глаза смотрел на Полундру, пытаясь предсказать свою дальнейшую судьбу. Внезапно Сергей разжал пальцы, и кубинец шлепнулся босыми пятками о пол и начал медленно оседать.

— Если ты не хочешь сказать правду… — отрешенно начал Сергей, испытующе глядя в глаза Фернандо. Он сделал паузу, словно о чем-то размышляя, и жестко закончил, выделяя каждое слово: — То ты мне не нужен. Вода в трюме тоже случайность?

У лоцмана подогнулись колени. Он набрал воздуха в легкие, чтобы заново начать оправдываться. Но Полундра не дал ему этого сделать. Схватив кубинца в охапку, как мешок с картошкой, он потащил его к открытому люку. Фернандо словно потерял дар речи и даже не пытался сопротивляться.

Цацкаться с предателем у Сергея настроения не было. Донеся свою ношу до зияющего полумраком трюма, Полундра швырнул кубинского лоцмана внутрь. С шумным плеском, издав на прощание короткий вопль, тот плюхнулся в воду. Створки люка с грохотом захлопнулись над его головой.

Досыта наглотавшись воды, Фернандо вынырнул на поверхность. Зрение еще не привыкло к темноте, к лицу прилипла какая-то гадость, от внезапного полета кувырком он потерял ориентацию в пространстве. Тихой струйкой обжигающего холода в душу начала закрадываться паника. Беспорядочно забив по воде руками, отчаянно откашливая залившуюся в горло воду, он схватился за что-то мягкое.

Пошарив руками, он истошно заорал — это было тело одного из моряков. Рванув в сторону и оглашая воздух душераздирающим ревом, он уткнулся головой в еще один труп. Пытаясь оттолкнуть его от себя, он случайно схватился за руку утопленника и почувствовал ладонью мертвые холодные пальцы. Это было уже слишком. Зайдясь в бессвязном крике, он провалился под воду, которая мигом хлынула во все отверстия, заставив прекратить вопить. В затуманенном паникой рассудке замелькали мысли, что жизнь его закончилась и минуты сочтены, и он из последних сил начал молить о пощаде.

Сергей посмотрел на растерянного капитана, выбежавшего следом за ними, и присел на закрытый люк. Мишин махнул рукой, устало подошел и сел рядом, достав из кармана пачку сигарет. Молча закурил.

— Я все скажу! Ради всех святых! Только достаньте! — глухие стоны едва доносились откуда-то снизу. Капитан затянулся сизым дымом и, прищурившись, стал смотреть в голубую даль. Полундра, сгорбившись, разглядывал узоры на дощатом настиле палубы. Говорить ни о чем не хотелось. Слишком много произошло за этот день. И он еще не закончился.