Глава 29

– Прошу пане!

Агент польской службы бязьпеки предупредительно открыл перед русскими гостями кабину широкого старомодного лифта с грохочущими стальными дверьми и прозрачными, сделанными из стальной решетки стенами. Вчетвером они вполне поместились туда: кроме агента, еще российский консул в Гданьске собственной персоной, адмирал Микляев и белокурая молодая женщина, Наталья Павлова. На нее, на эту женщину, чаще других поглядывал агент СБ, и не только любопытство и восхищение ее зрелой красотой можно было прочесть в его взгляде, но и что-то вроде сочувствия и сострадания из-за того, что теперь предстояло ей увидеть.

Морг порта Гдыни помещался в старинном, еще в позапрошлом веке построенном доме, когда холодильная техника находилась в зачаточном состоянии, и мертвые человеческие тела хранились в холоде просторных, глубоко под землей расположенных подвалов. В подвалы можно было спуститься на специальном, очень широком лифте, достаточном для того, чтобы в него помещались во всю длину медицинские носилки. Для живых же существовал другой лифт, поменьше и поуже.

Старомодный лифт с пугающим железным грохотом остановился, двери его распахнулись. В помещении было чувствительно холодно, но Наталья Павлова задрожала не столько от холода, сколько от ужаса. Вся эта галерея была освещена ярким светом неоновых ламп, казавшимся неживым, это ощущение подчеркивал резкий запах карболки, которым, по-видимому, регулярно обрабатывали помещение, полы, стены. Прозектор, моложавый, симпатичный, в свитере и толстом шарфе, поверх которых был накинут белый медицинский халат, уже шел им навстречу.

– Покажите нам труп Сергея Павлова, – отрывисто по-польски приказал ему сопровождавший их агент службы бязьпеки, и прозектор, кивнув, сделал знак следовать за ним.

Они пошли по узкому проходу, Наталья Павлова старалась не смотреть по сторонам. Она чувствовала, что ужас сковывает ее грудь, а нервное возбуждение вместе с пронизывающим холодом помещения заставляло ее буквально трястись от холода. Адмирал Микляев бережно поддерживал ее под руку.

Внезапно прозектор остановился перед одним из столов.

– Останки мужчины, выловленные семнадцатого июня этого года в акватории Гданьского порта, – по-польски объявил он.

Российский консул повторил эту фразу по-русски и указал на небольшую деревянную табличку, укрепленную над столом, давая понять, что именно эта фраза написана там по-польски.

Прозектор широким жестом скинул простыню с тела, обнажив ужасающий в своем безобразии обрубок.

Наталье Павловой поначалу показалось, что нечто подобное она много раз видела в музее: обнаженный мужской торс без головы, рук, ног. В конце концов это было так просто, обычный мужской торс, волосатая грудь, плечи. Только вместо головы пустое место. Самым банальным образом ничего нет. Только торчит обрубок шеи, а посреди почернелого мяса белеет шейный позвонок. Страшно представить себе, что у этого обрубка когда-то была голова, которая думала, лицо, которое выражало чувство, было, может быть, красивым, глаза, которые смотрели на мир, губы, которые кто-то целовал. У этого обрубка когда-то были руки, что умели работать, ноги, ходившие по земле. Чья-нибудь рука, наверное, ласкала это тело. Воображение против воли Натальи Павловой рисовало ей, как рука касается этих плеч, груди, и внезапно она почувствовала, как пол проваливается под ней и окружающие ее лица и предметы начинают стремительное кружение в каком-то диком хороводе.

– Нашатырь! – крикнул агент службы бязьпеки. – И принесите стул. Ей надо бы присесть…

Адмирал Микляев и российский консул бережно поддерживали Наталью Павлову под руки.

После нашатыря в голове белокурой молодой женщины прояснилось, однако стула не нашлось: в подвалах морга или ходили, или лежали, сидеть было некому.

– Наталья Александровна, – бережно заговорил адмирал Микляев. – Нам нужно ваше заключение… Вы узнаете своего мужа?

– Это не он, – едва слышно проговорила она. – Я уверена. Это не мой Сережка…

– Свидетельница находится в состоянии аффекта, – хладнокровно заметил агент службы бязьпеки. – Я бы не стал придавать слишком большого значения ее словам.

– Наталья Александровна! – снова заговорил адмирал Микляев. – Нам нужна полная уверенность в ваших показаниях. От этого зависит очень многое…

– Я уверена в том, что говорю! – Наталья Павлова повернулась и снова отважно взглянула на человеческий обрубок на столе морга. – Это не его тело, я совершенно точно знаю…

– Но почему? – гневно воскликнул агент СБ. – Это все ложь и фальшивка! Я не понимаю, как можно опознать тело человека, когда у него нет ни головы, ни конечностей!..

– Наталья Александровна! – напомнил ей адмирал Микляев.

– Я уверена, – тихо, но твердо отвечала та. – У Сережки несколько мелких родинок на груди… Разве родинки могут исчезнуть после смерти?

– Нет, конечно, – не совсем уверенно отвечал агент службы бязьпеки. – А вы ничего не путаете?

– Нет, ничего! – воскликнула Наташа. – У моего мужа грудь не такая волосатая, живот мускулистый… И вот этого шрама на животе у него никогда не было!

– Шрам мог образоваться после того, как вы с ним расстались, – немного нервничая, возразил агент. – Этот шрам мог возникнуть от контакта с винтом, что порубил тело на куски. Присутствие шрама не доказательство…

– Но разве вы не видите, что это старый операционный шрам? – спокойно возразил российский консул. – Разве не так? – обратился он по-польски к прозектору.

Тот сильно смутился, растерялся, стал вопросительно глядеть на агента, но в конце концов вынужден был признать, что шраму на животе обрубка не менее года.

– А мы предоставим медицинскую документацию, – заявил адмирал Микляев, – что за прошедший год никакой хирургической операции наш офицер не подвергался. Что ж, – подытожил веским тоном он. – Мне кажется, польская сторона сильно поторопилась с заявлением об опознании этого трупа. Никаких доказательств того, что это действительно исчезнувший четыре дня назад старший лейтенант Российского флота Сергей Павлов, нет.

– Вы видите все вещи в сильно искаженном ракурсе, пан адмирал! – заметно нервничая, воскликнул агент службы бязьпеки. – Вы абсолютно доверяете словам женщины, а между тем еще неизвестно, может быть, эта жена Павлова русская фальшивка!

– Вам следует выбирать выражения, пан офицер! – сурово сказал адмирал Микляев. – Сегодняшнее опознание не пройдет без шума, это я вам обещаю! Мы будем требовать создания международной комиссии, задачей которой станет всестороннее расследование этого инцидента. Пока же командование Российского ВМФ объявляет старлея Павлова не погибшим, а пропавшим без вести! Пойдемте отсюда, нам здесь больше нечего делать.

И, бережно обняв белокурую жену Полундры за плечи, адмирал Микляев повел ее по узкому проходу между столами к лифту, чтобы поскорее выбраться прочь из этого страшного места.