Глава 23
Полундра торопливо натягивал гидрокостюм. Обычно он делал это не спеша, но теперь был повод поторопиться. От бухты его прикрывала невысокая скала, почти вплотную подходившая к берегу. Старлей Павлов уже по собственному опыту знал – визуально она абсолютно сливается с каменным массивом, кажется его частью.
Несмотря на появление странной увеселительной яхты, ситуация складывалась вполне благоприятная для похищения Баумана именно сегодня, именно сейчас. Ученый уже перебрался с яхты на свой катерок. Судя по всему, неторопливо «сматывал удочки». То ли на берег собрался, то ли перебраться на яхту уже с вещами. И то и другое Полундру не устраивало. Имитировать несчастный случай на берегу при многочисленных свидетелях – пассажирах и команды яхты – было нереально. Павлов поправил на поясе запасной комплект с инъекторами, полученными от полковника Лавриновича, и вошел в воду.
Он плыл неглубоко, метрах в пяти от поверхности. То, что кто-то заметит пузырьки, поднимающиеся из воды, не опасался. Ведь на море сегодня хоть и было относительно тихо, но поверхность сильно рябил ветер. Даже здесь под воду проникали звуки музыки. Низкое уханье басов давило на уши. Глубина здесь была небольшая. Солнечные лучи доставали до самого дна. Под Полундрой проплывали скалы, поросшие густыми водорослями, каменные обломки, в расщелинах клубился в подводных течениях желтоватый ил. Вот уже и проступил сквозь туманную пелену морской воды корпус яхты. Павлов проплыл под ним и вынырнул со стороны кормы. Теперь от посторонних глаз его надежно прикрывал дощатый настил.
Вода сбежала со стекла маски. Катерок отстоял метрах в ста от Полундры. Майкл Бауман по-прежнему находился в нем. Ученый стоял, широко расставив ноги, и крутил катушку спиннинга. По выражению его лица не трудно было догадаться, что к рыбалке он уже остыл. Неровные движения выдавали то, что ученый уже немного принял «на грудь». Он то и дело поглядывал в сторону яхты, где веселье шло своим чередом.
«Пора. Самое время, – подумал Михаил Павлов, – еще немного, и он переберется на яхту».
План Полундры был прост, но действенен – подойти к катеру с обратной стороны: тогда никто не увидит пловца с яхты. А потом, смотря по обстоятельствам, если Бауман стоит, то резко качнуть катер за борт, если сидит – схватить за одежду. В любом случае ученый окажется в воде. Ну, а остальное представлялось уже совсем простым. Вколоть находящемуся в шоке от произошедшего Бауману инъекцию и в течение пяти минут доставить его к берегу.
Ничто не предвещало осечки. Дюралевое днище катерка белело над Павловым. Оставалось только всплыть и исполнить задуманное, и тут он ощутил легкое движение воды у себя за спиной. Рука Полундры легла на рукоять ножа, прикрепленного к запястью. Резко взмахнув ластами, Павлов ушел в сторону и повернулся.
В пяти метрах от него, медленно шевеля ластами, «висел» в воде аквалангист. В руках он сжимал мощное пневматическое подводное ружье. Граненый наконечник гарпуна был направлен прямо на Полундру. Павлов чуть повернул голову и увидел приближающегося к нему с другой стороны второго аквалангиста.
«Надеюсь, что этим и ограничится. Хотя и два – это уже много», – подумал Полундра.
Он хорошо знал экипировку боевых пловцов разных стран. Несомненно, перед ним были не простые любители подводной охоты. А боевые пловцы США.
Двухметровый гигант медленно поднял руку, показывая Павлову, что сопротивляться не стоит, а лучше всего подчиниться и выполнять приказы. Следующий жест предписывал следовать к берегу.
«Безвыходных ситуаций не бывает», – мысленно проговорил Полундра одну из своих любимых фраз.
Хотя ситуация, в которой он оказался, как раз и была из разряда безвыходных. Из оружия у него только нож. И противостоят ему два хорошо подготовленных противника. Павлов, прижимая руку к животу, повернул лезвие так, чтобы то легло на запястье.
«Кажется, не заметили, а это уже плюс. Сейчас они напряжены до предела. Любое неосторожное движение, и гарпун пойдет в мою сторону. Увернуться не успею. Надо немного разрядить обстановку».
Аквалангист с подводным ружьем нетерпеливо повторил жест следовать к берегу. Старлей Павлов кивнул, давая понять, что понял и подчиняется.
Эскортировали Полундру грамотно – сзади, держась на расстоянии. Старший лейтенант не мог видеть своих противников, а те контролировали каждое его движение. Буквально затылком Полундра чувствовал острие направленного в его сторону гарпуна.
«Обидно. Но сам виноват. Поспешил».
То, что Павлов плыл впереди, давало ему хоть маленький, но все же шанс на спасение. Нужно было только его использовать. Практически получалось, что он сам выбирает себе маршрут. Естественно, в пределах заданного.
Сквозь пелену замутненной прибрежной воды прорисовалась вертикально стоящая скала, поросшая мохнатыми водорослями. Ее верхушка располагалась на глубине метров шести от поверхности. Чуть глубже той плоскости, в которой перемещались аквалангисты.
«А вот теперь стоит попытаться».
Полундра слегка забирал влево, ближе к скале. Делал это незаметно, уходя при каждом взмахе ластами лишь на пару сантиметров. Скала приближалась. Вот уже ее обросшая верхушка была видна сверху. Мохнатые водоросли развивались в воде, как волосы русалок. Павлов напрягся и резко пошел вниз. Он не сомневался, что гигант немедленно выстрелит. Так и случилось. Гарпун все же немного опоздал. Он пробил ласту, застряв в ней. Но первый успех уже был достигнут. Теперь между Полундрой и его противниками была скала. Михаил Павлов скользнул еще глубже и прижался к скале, зарывшись в мохнатые водоросли. Замер, перестав дышать.
Гигант и его напарник, поняв, что допустили промах, спешить не стали. Они понимали, что даже сейчас на их стороне преимущество: одиноко стоящая скала, дно и пространство вокруг просматриваются, беглецу не уйти. Оставалось только засечь, откуда поднимаются к поверхности пузырьки воздуха от акваланга. Гигант поднял руку и показал напарнику, что сейчас стоит разделиться, оплыть скалу с двух сторон. Что и было сделано.
Не дыша, даже самый опытный ныряльщик не может продержаться под водой более пяти минут. На это и был сделан расчет. Гигант осторожно плыл вокруг скалы и нетерпеливо посматривал на хронометр. По всему выходило, что еще максимум минута, и противник выдаст себя. Ведь, чтобы вдохнуть, ему придется прежде выдохнуть. А пузырьки не заметить невозможно.
Так и случилось. У самого подножия скалы, за большим камнем, засеребрились, переливаясь, воздушные шарики. Гигант даже хмыкнул:
«Сработало».
Он не спешил подплывать. Крепко сжимая многозарядное пневматическое подводное ружье, аквалангист оплывал камень, из-за которого то и дело поднимались пузырьки. Гигант действовал наверняка, рассчитывая вновь оказаться перед невооруженным противником на недосягаемом расстоянии. Один ленивый взмах ластами, другой, казалось, что добыча близка. Но аквалангист вздрогнул, поняв, что его провели. Под камнем лежал брошенный акваланг. Из загубника вырвалась очередная стайка пузырьков…
На этот раз Полундра на все сто процентов использовал свое преимущество – фактор внезапности. Что было силы оттолкнувшись от скалы, он бросился на противника сзади. Но под водой все движения замедленны. Американец уже начал разворачиваться, сообразив, откуда идет опасность.
Нож Павлова прошел всего в какой-то паре сантиметров от воздушного шланга, который старлей собирался перерезать. Они сцепились. У Полундры уже в буквальном смысле рвались легкие, ведь он пробыл без воздуха уже около двух с половиной минут. Его противник понимал это и потому не столько стремился как можно скорее расправиться со старлеем, сколько тянул время, удерживая его в своих объятиях. Да и напарник был где-то рядом, вот-вот должен появиться.
Полундре удалось все-таки высвободить не вооруженную ножом руку. И он сорвал с американца маску. Тут же надавил пальцами в глаза. От страшной боли гигант на мгновение ослабил хватку, и Павлову удалось вонзить нож ему в шею. Старлей вырвал лезвие. Густая струя крови протуберанцами расходилась в воде. Заряженное ружье выскользнуло из пальцев.
Полундра вырвал загубник у агонизирующего противника, жадно вдохнул воздух. А напарник погибшего уже спешил на помощь.
Старлей вновь не мог его достать первым. В руке только нож, а у того ружье. Противник поспешил нажать на спуск. Павлов успел уклониться от гарпуна и нырнул к выроненному гигантом ружью. Он выстрелил снизу, когда американец пытался настигнуть его. Острие пробило стекло маски и вошло в лоб. Аквалангист конвульсивно вздрогнул и, переворачиваясь, плавно опустился на дно.
Полундра, припав к загубнику своего акваланга, первым делом жадно отдышался. Головокружение, наступившее от нехватки кислорода, отступило...
Когда Михаил Павлов всплыл у борта катерка, было уже поздно. Его хозяин – Майкл Бауман – уже перебрался на борт яхты.
«Хорошо, что сумел уцелеть сам, – подумал Полундра, – придется менять план похищения. Подводная часть отпадает. Наверняка пришлют новых пловцов. Вот только убрать за собой не помешает».
Мертвые тела, акваланги и изрезанную ножом надувную лодку с мотором Павлов уложил на ил в подводной расщелине. Несколько камней, положенных сверху, довершили дело. Последним исчез в иле гигант. И уже больше ничего не напоминало о разыгравшейся в море трагедии.
* * *
Майкл Бауман не очень-то и сильно обрадовался появлению в тихой бухте соотечественников. Ведь надеялся же на тихое времяпрепровождение, настроился. А тут на тебе – шумное соседство. Надежда на то, что можно будет понемногу цедить виски в тайне от генерала-куратора, накрывалась медным тазом. Теперь соглядатаи, прячущиеся по кустам, наверняка доложат Хаутауэру.
Яхта причалила к короткому пирсу, из нее принялись выгружать на берег ящики. Шумная компания подвыпивших производителей клипов разбрелась по берегу. Будь ученый стопроцентным американцем, он, без сомнений, стал бы качать права. Как это так – он оплатил отдых в бухте, а тут ему вздумали мешать. Но, к своему счастью, Майкл Бауман родился в России и прекрасно знал тамошние нравы. Знал, что с выпившими лучше не ссориться. Единственный способ – это принять их правила игры. Рэпер с какой-то стати проникся к нему уважением. Так часто бывает, одна знаменитость нутром чует другую. Музыкант был первым в своей категории, тайный ученый, работающий на Пентагон, – в другой.
– Мы сильно шуметь не будем. Завтра у нас съемки, так что и пить будем умеренно. Ты, кстати, мужик, знаешь, сколько стоит съемочный день?
– Догадываюсь, что недешево.
– До хрена. Об этом тебе и продюсер скажет. А я, вот, могу просто взять и заболеть, упереться, запить, сдохнуть, в конце концов. И ни хрена он мне не сделает. Будет всю группу кормить-поить, суточные платить и дожидаться, пока я приду в норму. Вот что значит уметь себя поставить. Выпьем, пока столы с яхты притащат и разложат?
– Я бы больше не стал. Но мне не мешает, когда вы пьете.
– Ты чего? И пить больше не станешь?
– Я, вообще-то, не пью.
– Брось, сам видел. Или у тебя во флажке лекарство?
– Я понемногу пить привык, – в душе у Баумана вновь просыпался спавший уже много лет алкоголик.
– Не тушуйся. Во-первых, у меня вискаря немерено. Во-вторых, за все продюсер бабки платит.
– У него тоже бюджет, думаю, ограничен.
– А тут ты ошибаешься! У него нефтедоллары, один «клоун» подбросил, так ему мои песни нравятся.
Рэпер уже откупоривал бутылку, откуда-то достал стаканчики из блестящей нержавеющей стали. Один из стаканчиков непонятным образом оказался в руке ученого.
– Вздрогнули. И как эти буржуи вискарь маленькими глоточками пьют? Слабаки, – содержимое стаканчика влилось в широко открытый рот. – Ты не думай, я весь этот этикет долбаный изучил. Знаю, в какой руке вилку держать. Но пить глоточками не хочу. Разве что на прием к английской королеве пригласят. По поводу присвоения мне рыцарского звания. Ну, как сэру Полу Маккартни. С молодости так пить привык. Традиция, значит. Меня еще дед в детстве, когда родители в деревню на каникулы сдавали, так научил. Он у меня самогон гнал.
– Я тоже первый раз самогон в детстве попробовал. Свадьба была. А мне шесть лет. Я под стол спрятался и стащил себе стакан.
– Ты не рассуждай, а пей. И больше меня на «вы» не называй. Бросай свои интеллигентские штучки. Мы же с тобой на брудершафт пили. Или не помнишь?
– Отлично помню.
– Ну, и не гони.
Бауман вздохнул и тоже выпил залпом, как когда-то пил в России.
– Хорошо пошла? – рэпер сочувственно постучал закашлявшегося ученого по спине. – А теперь по второй.
Вторая пошла легче. Ученому показалось, что в мире прибавилось красок. В голове слегка зашумело.
– А девочки тут какие! Ты только посмотри, – нашептывал Бауману на ухо свалившийся на его голову змей-искуситель.
– Давай по третьей, – предложил ученый.
– Вот это правильно, вот это по-нашему…
Вискарь жидким янтарем заструился в стаканчики.
