Глава 26

Пыль в такт шагам выбивалась из-под ботинок и поднималась вверх, превращаясь в некое подобие облака. Она противно лезла в глаза, а на зубах неприятно скрипел песок. В горле все пересохло, ужасно хотелось пить. Сухомлин на секунду остановился и, запрокинув голову, громко чихнул.

— Будь здоров, — на ходу бросил Полундра.

— Проклятая пыль, — отплевывался курсант, — такое впечатление, что здесь ее больше, чем во всех странах мира, вместе взятых.

Непрерывно вертя головой по сторонам, Сухомлин успевал задавать Павлову самые разнообразные вопросы.

— Товарищ старший лейтенант… — несколько смущенно начал он.

— Ну, чего еще?

— А вот скажите, здесь может водиться муха цеце? — задал давно мучивший его вопрос Сухомлин.

На это раз тема интересовала его с чисто практической точки зрения. Насекомых в горячем сомалийском воздухе было более чем достаточно.

— Может, — лаконично ответил старлей, — здесь столько всего водится…

Этот краткий ответ совсем не успокоил Сухомлина, с еще большим беспокойством заозиравшегося вокруг. Он нервно дернул головой и почти шепотом спросил:

— А если такая муха укусит?

— Да ничего, — невозмутимо пожал плечами Павлов, — живут же люди. Правда, не все.

— А вы их видели? — Черный юмор Полундры действовал на курсанта убийственно.

— Кого?

— Ну, этих самых… мух.

— Приходилось, — задумчиво сообщил старлей, вспоминая один из эпизодов своей небедной на события биографии.

— И что за последствия укуса?

— Последствия, курсант, я тебе скажу, самые что ни на есть печальные, — продолжал «утешать» подчиненного морской десантник, — последствия называются сонной болезнью.

Курсант, стараясь идти в ногу с Павловым в клубах пыли, жадно ловил каждое слово.

— Сонная болезнь, или, как она еще называется, африканский трипаносомоз, — вспоминал Полундра, — переносится вот этими милыми существами. Если не лечиться, то инфекция, переданная мухой, сначала проявляется в виде лихорадки. Лихорадкой ты, надеюсь, пока не страдал?

— Бог миловал… — отрицательно покрутил головой курсант.

— …А затем у человека развиваются прогрессирующие нарушения. Заболевание обычно начинается с общих симптомов, на поздних стадиях развивается менингоэнцефалит, — увлекательно рассказывал Павлов, — муха цеце как раз и переносит возбудителей сонной болезни. Эти так называемые трипаносомы постоянно встречаются в крови антилоп.

— Так а как же антилопы живут с ними?

— Вот как раз антилопам они вреда не приносят. Далее: напившись крови такой антилопы муха цеце нередко затем кусает человека, передавая ему трипаносом. Болезнь выражается в глубоком истощении и обычно заканчивается смертью. Да ты не тушуйся, — скрывая усмешку, произнес старлей, — здесь же много и других мух. Я тебе больше скажу: процент мух цеце по сравнению со всеми остальными ничтожно мал, как говорят специалисты. Ты сам пойми, если бы всех тут кусали, то кто бы выжил?

Это замечание никак не утешило Сухомлина, с затравленным видом отмахивавшегося от всего того, что жужжало над головой.

— Ты ее всегда сможешь отличить от остальных, — бодро говорил Полундра, размеренно шагая по обочине, — муха цеце не похожа на других. Главное, запомнить отличия: хоботок у нее длинный и тонкий. Голова треугольная, а главное, когда муха в покое — крылья лежат четко одно поверх другого.

— Так что же. Я к каждой присматриваться буду? — дрожащим голосом задал вопрос погрустневший Сухомлин. — А как же в полете?

— Ну, это уж как у тебя получится, — философски изрек старлей.

Тропа, по которой двигались моряки, вскоре сделала крутой вираж, и из-за деревьев показались какие-то строения. Подойдя поближе, путники увидели, что это селение. Хибары выглядели на редкость паршиво. Россияне стояли перед началом улицы, на которой строения располагались хаотично. Невдалеке взору предстало огромное полуразрушенное здание — видимо, завод, производство на котором давно остановилось.

— Интересно, здесь живет кто-нибудь? — пробормотал курсант, обращаясь к Полундре.

Тот даже не успел ничего сказать. Из домика, огороженного чем-то смутно напоминающим забор, выбежала собака и принялась громко лаять. За ней выскочил маленький чернокожий мальчик. Он был настолько худым, что на нем просматривалась каждая косточка. Из одежды на мальчугане были только рваные и грязные шорты. Обувь на ногах также отсутствовала. Мальчишка с криком схватил собаку на руки, удивленно уставившись на чужаков. Полундра и Сухомлин переглянулись и продолжили свой путь.

— Дети подземелья, — прокомментировал увиденное курсант.

— Зловещее эхо войны, — в тон ему ответил Павлов.

Моряки теперь остались только в брюках и майках, так что могли запросто сойти за туристов, искавших дорогу к порту. В руках они несли по небольшой спортивной сумке. Со всех сторон глядели нищета и полная разруха. Всюду валялись кучи мусора, а дети копались во всей этой грязи.

В конце улицы они увидели здание явно церковной архитектуры.

— Что это? — спросил курсант.

— Церковь, как видишь, — указал Полундра на крест, — только уж явно не православная.

— А какая? — продолжал допытываться курсант.

— Похоже, англиканская, — заключил Павлов, глядя на стоявший неподалеку от храма дом, по всей видимости принадлежащий священнику. Оттуда вышел невысокого роста человек в черных брюках и рубашке с короткими рукавами, направляясь к дому божьему.

— Давай спрячемся за кустарником, пока он нас не заметил, — толкнул Полундра Сухомлина.

— Заодно и отдохнем, — пробормотал курсант.

Моряки быстро метнулись к густо-зеленым зарослям. Прячась, они выбрали место так, чтобы церковь была на виду. Усевшись на землю, оба принялись растирать уставшие ноги, давая мышцам расслабиться.

Курсант высказал свое удивление по поводу существования здесь, в цитадели мусульманства, англиканской, то есть христианской, церкви. Полундра объяснил ему, что это — совершенно нормальное явление. Мусульмане терпимо относятся и к христианам, и к иудеям, считая их «людьми книги», поскольку приверженцы Магомета почитают Библию, которая повлияла и на Коран. А вот многие другие религии они считают просто варварством. Прослушав «научную лекцию» от Полундры, Сухомлин был удивлен познаниями старшего лейтенанта в этой области. Он еще что-то хотел спросить, но решил отложить это на потом.

Спустя несколько минут в стороне раздалось гудение автомобиля. По запыленной дороге мимо куч всякого хлама к церкви подъезжал джип с эмблемой миротворцев.

Дверцы машины распахнулись, и из нее вывалились четверо военных.

— Немцы! — прислушавшись к их болтовне, безапелляционно заявил Сухомлин.

Полундра утвердительно кивнул головой: солдаты действительно говорили на немецком языке.

Из церкви навстречу миротворцам вышел священник. Они поздоровались, и военные торопливо начали разгружать авто. Они несли к входу огромные коробки с различными надписями. «Гуманитарная помощь», — догадался Полундра. Миротворцы решили здесь долго не задерживаться: быстро сгрузив коробки прямо на улице, они тут же сели в машину, собираясь уехать. Священник подбежал к ним.

— Товарищ старший лейтенант… — начал было Сухомлин.

— Погоди! — остановил его Павлов.

Старлей прислушивался к разговору. Церковник остановил машину миротворцев и попросил помочь ему раздать гуманитарку людям. Военные заявили, что у них нет времени и вообще это не их дело. Джип тронулся с места и укатил, волоча за собой огромный столб пыли.

Не успел автомобиль скрыться из виду, как из окрестных домов повалили люди в надежде получить что-нибудь из привезенного миротворцами. Священник призвал всех к порядку и просил выстроиться в очередь. Люди громко кричали и махали руками, создавая неразбериху, однако очередь кое-как организовалась. Правда, как заметили моряки, многие, взяв то, что им причиталось, снова занимали место в очереди. Некоторые, не желавшие стоять и ждать, пытались протолкнуться вперед силой. Каждый держал свое место, готовый защищать его даже при помощи кулаков.

— Забавно… — хмыкнул Павлов.

— О чем вы, товарищ старший лейтенант?

— Да о том, что тут христиан хорошо если процентов десять наберется. Почти все мусульмане.

Вдруг Павлов и курсант заметили, что к церкви вновь приближается автомобиль. На сей раз это были вовсе не миротворцы. Зеленый джип подъехал прямо к очереди. Из него вылезла группа верзил в камуфляжных штанах и жилетках. Это не были боевики, как понял Павлов, — так, мелкая местная шелупонь. Люди, притихнув, испуганно расступились. Громилы нагло подошли к ящикам, стоящим возле священника, и просто, словно это было само собой разумеющимся, начали перегружать их в свой джип. Толпа недовольно загудела, однако никто не стал мешать этим бандитам, поскольку жить хотелось всем. Единственным, кто подал голос, был священник.

— Вы что, совсем озверели? А как же люди? — При этом он потянулся руками к коробке, желая отобрать ее.

Верзила, недолго думая, оттолкнул служителя культа. Силой сомалиец не был обделен, и святой отец упал на дорогу.

— А вот это уже несправедливо. Стоит объяснить ребяткам, что такое хорошо и что такое плохо, — покачал головой старлей, — что думаешь, курсант?

Тот утвердительно кивнул головой.

— Драться-то хоть приходилось? — поинтересовался Полундра.

— А то? — гордо расправил плечи Сухомлин.

Они вышли из укрытия и медленно, словно на прогулке, двинулись в сторону толпы. Верзилы, заметив появившихся неизвестных, временно прекратили реквизицию имущества. Моряки не спеша подошли к ним.

— Что тут происходит? — по-английски поинтересовался Полундра у чернокожего, который, по всей видимости, был главным в этой шайке.

Как оказалось, тот, хоть и в весьма ограниченных параметрах, но владел английским.

— Не ваше дело! Шли бы своей дорогой! — руки у него уже были выставлены вперед и готовы к драке.

Его коллеги тоже напряглись и подошли поближе. Они недоумевали по поводу появления этих двух белых.

— Вы в порядке? — Полундра обратился к священнику, который уже поднялся и теперь отряхивался.

Тот в смятении закивал головой. В то же мгновение на плечо Полундры легла огромная черная рука.

— Слушайте, вы! Проваливайте, пока кости целы! — раскатисто произнес бандит.

Однако у русских были совсем другие планы. Полундра резким движением схватил громилу за руку, сделал молниеносное движение и с легкостью швырнул того через бедро. Любитель поживиться за чужой счет, не ожидая от противника такой прыти, словно мешок с опилками, плюхнулся на землю. Жители деревни стали быстро покидать «поле боя», опасаясь за свою жизнь. На помощь своему товарищу кинулись и остальные отморозки. Один из них попытался ударить Сухомлина. Но, к немалому удивлению Полундры, краем глаза наблюдавшего за этой сценой, курсант увернулся и с размаху нанес сокрушительный удар нападавшему. Тот схватился руками за лицо, извергая нескончаемый поток ругательств. Из-под черных пальцев полилась кровь.

Сухомлин довольно улыбнулся и двинулся дальше, пытаясь оказаться около Полундры, но, неожиданно почувствовав острую боль в ногах, рухнул лицом вниз. Позади него стоял здоровяк, которого курсант до этого не видел. Видимо, он находился в джипе, когда началась драка. Одной подсечкой сомалиец отнюдь не собирался ограничиваться. Перед глазами курсанта сверкнул черный нос ботинка. Сухомлин съежился и инстинктивно, локтями попытался прикрыть голову. На него обрушилась серия ударов. Он пытался отбиваться, но в его лежачем положении это было довольно трудно.

Полундра, увидев бедственное положение товарища, поспешил ему на помощь. Но прежде мощным ударом локтя он нейтрализовал одного из сомалийцев. Черный здоровяк переключил на него свое внимание, оставив курсанта лежать в пыли. Схватив какую-то доску, он принялся размахивать ею перед Полундрой. Старлей ловким ударом ноги выбил «оружие» и, изловчившись, вывернул руку темнокожего с такой силой, что кости, не выдержав напора, захрустели. Издав вопль, похожий на рев разъяренного самца гориллы, тот попятился в сторону автомобиля. Вот тут-то и пригодилась доска. Подняв ее, старлей обрушил доску на голову низкорослого, но крепкого уроженца солнечного Сомали, заходившего сзади. Доска, не выдержав встречи с бритой головой, разлетелась в щепки. Но и боец, покачнувшись, упал на бок. Осмотревшись, Павлов увидел, что противник отходит. Верзилы, выкрикивая ругательства, пятились к джипу. Оружия у них, похоже, не имелось. На лице у Полундры виднелись несколько ссадин, из которых еле сочилась кровь. Тем временем Сухомлин поднялся и, прихрамывая, подошел к Павлову. Тот одобрительно похлопал его по плечу.

— Ты как, в порядке? Считай, что это было боевым крещением.

— Со мной все отлично, только нога ноет, — морщась, произнес курсант.

— Ничего, люди и без ног живут, — пошутил Полундра.

— Ну, вы скажете, товарищ старший лейтенант…

Загудел мотор, и грабители-неудачники отбыли прочь, так и не захватив добычу. Один из них, высунувшись из окна машины, что-то кричал, правда, не по-английски. Впрочем, о смысле его «высказываний» можно было догадаться. Священник с сияющим лицом кинулся благодарить спасителей, а мгновенно появившиеся, словно по мановению волшебной палочки, люди вновь кинулись к заветным коробкам. Раздача помощи возобновилась. Полундра смотрел на лица этих бедолаг и чувствовал некую радость оттого, что хоть как-то им помог. Когда последняя коробка была опустошена и все разошлись по своим ветхим жилищам, священник подошел к морякам и, не зная, как отблагодарить их, пригласил в свое, как он выразился, «скромное пристанище».

— Каким ветром вас занесло в такую глушь? — поинтересовался святой отец, усадив гостей за стол.

Моряки переглянулись.

— Мы из Польши… Туристы-экстремалы, путешествуем по африканскому континенту автостопом.

— Из Польши? Автостопом?! — изумился священник. — Да как же это возможно, вам что, жизнь недорога?

— Я же и говорю: экстремалы, — пояснял Павлов, — правда, недалеко отсюда нас ограбили. Мы просто задремали, а когда проснулись, вещей и след простыл. Так что теперь ищем дорогу в порт.

— А я вот сижу в этой дыре уже очень давно… — поведал священник, назвавшийся Джорджем Грантом. — Когда-то здесь был завод, на нем трудились специалисты из Британии. Для них вот и церковь построили. Тогда же часть местных жителей перешла в христианство. Теперь же британцев здесь днем с огнем не сыскать, кроме меня, конечно. А для тридцати местных христианских семей приход все же решили оставить.

— И как же вам тут живется, святой отец? — с любопытством спросил курсант.

— Жизнь тут адская… — покачал головой Грант. — Впрочем, не будем о грустном. Что же мы сидим? Может, выпьем немного за знакомство? — Он быстро подхватился и достал из ящика стола бутылку виски, украдкой выглянул в окно, после чего быстро задернул шторы и разлил напиток по бокалам.

Все выпили «за знакомство». В доме Гранта царило некоторое запустение, сразу выдававшее отсутствие женской руки, однако атмосфера была довольно уютной. Святой отец был несказанно рад появившимся людям — ему не хватало нормального живого общения. Он с улыбкой разглядывал сидевших напротив него моряков.

— Если вам что-то понадобится, то я полностью к вашим услугам, — искренне заявил он, — готов даже предоставить вам для передвижения свой миссионерский фургон. Мне он уже не нужен. Я и в город-то уже давным-давно не выбирался.

— А что так? — наивно поинтересовался Сухомлин.

— Слишком опасно, — развел руками Грант, — того и гляди попадет шальная пуля.

Полундра, немного уставший от разборки с верзилами, развалился на стуле.

— И часто у вас такой беспредел происходит? — спросил он, имея в виду сегодняшнее нападение на гуманитарную помощь.

Грант тяжело вздохнул и начал свой рассказ. Он поведал своим новым знакомым о том, что все эти нападения происходят не без участия миротворцев. Полковник Юрген Фогс, по мнению проповедника, давно уже спелся с полевым командиром Абдуллой Хасаном. Сегодняшние налетчики, несомненно, являлись людьми Абдуллы, а навели их на эту добычу сами миротворцы. В своем рассказе Грант еще упомянул некоего Юсупова, который имел тесные связи все с тем же Абдуллой — они вместе договаривались, что и где грабить. Священник долго выказывал свою ненависть ко всему, что происходило здесь, попивая при этом виски. Моряки с неподдельным интересом слушали этот рассказ.

— А вы не слышали никаких новостей из города? — осторожно поинтересовался Полундра.

— Да какие там новости, — махнул рукой святой отец, — хотя нет, погодите-ка, как же я мог забыть! Ведь в городе сейчас переполох — в порт пришло какое-то российское судно, захваченное пиратами и отбитое в ходе успешной операции миротворцами. Так вот, не успело оно войти в порт, как какая-то финансовая корпорация объявила его своей собственностью, — священник был уже слегка в подпитии, от чего язык его заплетался.

Россияне переглянулись — это была действительно ценная информация.

— Так, значит, можно воспользоваться вашим фургончиком, господин Грант? — переводя тему, спросил Полундра.

Священник кивнул головой:

— Но предупреждаю, он не совсем в исправном состоянии, — проповедника уже, видимо, клонило в сон.

— Займись этим трейлером, — наклонился Полундра к курсанту, — а я пока наведаюсь в город.