36

Подготовка к запуску торпед подошла к концу. Оставалось каких-то несколько минут, и дело будет сделано. Гаджиев с наслаждением втянул в себя свежий морской воздух и весело посмотрел на команду. Да, теперь уже ничто не остановит катастрофу. Его план выходил на финишную прямую. А там его, Гасана Гаджиева, ищи-свищи!

Из-за надстройки с мерзким грохотом выкатилось ведро, выкрашенное в красный цвет. Гаджиев, вздрогнув, подозрительно уставился на него. С чего бы это ведру, прочно висевшему на пожарном щите, кататься по палубе? Что-то тревожно шевельнулось в душе. Какой-то маленький червячок проснулся и не давал покоя.

– Иди проверь, что там такое, – кивнул он одному из своих подчиненных.

– Хорошо, хозяин, – отозвался тот.

Хозяин. Это слово согревало и пьянило. Долгие годы хозяином был кто-то другой, а он, Гасан Гаджиев, вот так же должен был выполнять чужие приказы. Он, словно сторожевой пес, за брошенную ему кость должен был слепо повиноваться. Но теперь хватит! Все по-другому!

Здоровенный бугай, ничего не подозревая, мерно пережевывая жвачку, завернул за угол надстройки. Лучше бы он этого не делал, так как на пожарном щите имелось еще несколько не менее полезных, чем ведро, предметов. Например, пожарный топорик.

Сохраняя туповатое выражение на лице, матрос совершенно неожиданно для себя встретился глазами с Полундрой. На этом его земной путь и подошел к концу. Лезвие пожарного инструмента, тронутое ржавчиной, с глухим стуком вошло ему ровно между глаз. Полундра успел оценить свой ювелирный удар, раскроивший голову противника на две совершенно одинаковые половинки.

«Силы у тебя, Павлов на пятерых хватит», – вспомнились ему слова его первого наставника.

– Номер один, – сказал себе Павлов. По его подсчетам, на судне должно было находиться еще номеров восемь-десять.

– Гасан! – пронзительно крикнул кто-то из команды. – Рябого замочили!

Прятаться теперь Полундре не имело никакого смысла. Как вскоре выяснилось, топорик был ценным приобретением, но силы были все же неравные.

Гаджиев скрипнул зубами, увидев, как из-за надстройки кошкой метнулась знакомая фигура. Полундра! Гасан был крайне удивлен и раздосадован. После взрыва, по его расчетам, выживших не должно было остаться.

«Выжил-таки, скотина! Ну ничего, пуля тебя точно остановит», – злорадно подумал Гасан.

На пути Полундры возник еще один малый. Вкладывая всю силу, он попытался нанести Полундре прямой удар в челюсть. Окажись перед верзилой кто-нибудь другой, ему пришлось бы несладко. Но разница между обычным уголовником и офицером элитного спецназа была слишком велика. Легко уклонившись, Полундра змеей скользнул влево и через секунду обрушил свое оружие на плечо врага. Павлов еще раз убедился, что топорик, совсем не предназначенный для боевых действий, работает хорошо. Было бы только желание! А оно было. Ржавый металл с противным хрустом вошел в тело, заставив жертву испустить истошный крик.

– Два, – сказал старлей.

– Все ко мне! – хрипло крикнул Гаджиев. Команда моментально собралась вокруг него, в ней было семь человек. У четверых были пистолеты.

Пуля, расплющившаяся рядом, дала понять Полундре, что если он не проявит в самое ближайшее время максимум фантазии и изворотливости, то моторка ему уже не понадобится. Уходя от выстрелов, он быстро оказался в тупике, из которого, похоже, выхода уже не было.

– Ну что, профессионал? – злорадно крикнул Гаджиев. – Ты меня продолжаешь удивлять. Когда я вас встретил, я не думал, что у вас такие далекоидущие планы!

– А кто вас преследовал тогда, во время учений, не помнишь? – послышался голос Павлова.

– А-а, так это вы и были? Да, я смотрю, квалификацию вы не потеряли. Точнее, ты, о твоем напарнике теперь можно говорить в прошедшем времени, не так ли? Я тогда лично убедился, что его тело восстановлению не подлежит, – рассмеялся Гаджиев. – Предлагаю сдаться. Выхода у тебя все равно нет!

– А какие гарантии? – донесся издевательский голос Полундры. – Мне, Гасан, нужны почетные условия сдачи.

Гасан усмехнулся. Он еще находит время шутить! Ну-ну.

– А чего бы ты хотел, Полундра? Давай скорее, у нас нет времени.

– Куда спешишь, капитан? На тот свет ты еще успеешь. А мне торопиться некуда, я могу и обождать.

Гаджиев скрипнул зубами. Ну, поговори, все равно это твои последние слова, без пяти минут покойничек.

– Ухожу я отсюда, Полундра, ухожу навсегда. Дел слишком много накопилось. Я ведь человек занятой. Только вот хочу распрощаться с этим гостеприимным берегом. Устроить прощальный салют. Понимаешь, о чем я?

В ответ послышались какие-то неясные звуки.

– А ты мне мешаешь, Полундра.

Гаджиев удовлетворенно выдохнул. Ну, вот и все, сейчас будет устранена последняя помеха. Теперь уж точно.

Совершенно неожиданно мощная струя воды ударила Гаджиеву прямо в лицо. Напор был таким сильным, что сбил его с ног. От неожиданности он опешил. Из-за укрытия показался Полундра с брандспойтом в руках. Мощная струя воды моментально согнала всю команду в кучу и загнала их в трюм.

Скатываясь по ступенькам вниз, люди отчаянно ругались, но преодолеть напор воды, сбивавшей с ног, у них не было никакой возможности. Вскоре Гаджиев и его люди оказались в трюме по пояс в воде.

– Капитан, он же нас всех тут утопит! – повернул к нему перепачканное лицо старпом.

– Молчи, сука! – зашипел Гаджиев, злобно ощеряясь. – Раньше я тебя самого здесь утоплю.

Сжав зубы, с пистолетом в руке, он ожидал появления в проеме Полундры. «Выжить, выжить», – стучало отбойным молотком в висках. Он был готов даже к тому, что этот ловкач использует его жену и сына в качестве «живого щита» – так же, как недавно проделал он сам.

И вот наверху обозначилось неясное движение – какая-то тень мелькнула в проеме. Гаджиев нервно нажал спусковой крючок…

Полундра же, закрепив шланг брандспойта, достал из контейнера емкость с медузами и хладнокровно бросил ее в трюм. Пуля капитана вдребезги разнесла банку из оргстекла, и высвобожденные медузы посыпались в воду. Павлов, прислушавшись, решил не останавливаться. В трюм полетели очередные банки с медузами. Из трюма донеслись ужасные крики. Стоя уже почти по шею в воде, Гаджиев и команда были атакованы в темноте невидимыми медузами. Полундра мерно, как маятник, ходил от контейнера до трюма и отправлял новые порции медуз, предварительно вскрывая емкости.

Гасан с ужасом почувствовал, как десятки голодных тварей облепили все его тело, стремясь добраться до открытой кожи. Отчаянно извиваясь, он пробовал сбросить с себя эту склизкую мерзость. Но тварей было слишком много: животные крики свидетельствовали о том, что команда Гасана гибнет рядом с ним.

Продолжавшая хлестать струя из брандспойта все больше заливала помещение, и вскоре стоять уже было невозможно. Держаться на воде оставалось только вплавь. Здесь и началось самое страшное. «Это конец», – понял Гасан.

Лейла, сидя в каюте, нервно прислушивалась к тому, что делается наверху. Смутно доносившиеся крики, выстрелы, топот ног по палубе встревожили ее не на шутку. Что же там происходит, неужели снова нагрянули пограничники? Неужели она с сыном снова станет прикрытием, живым щитом для этого мерзавца, которого она должна называть своим мужем?

Внезапно ей стало дурно. Она, тяжело дыша, потянулась к бутылке минеральной воды, стоявшей на столе. Разливая вокруг воду, Гаджиева кое-как наполнила стакан.

Мальчик подошел к двери каюты и припал ухом к замочной скважине.

– Иди сюда, Роберт! – позвала его женщина.

– Но, мама, я хочу слышать то, что там происходит!

– Там стреляют. Иди сюда, в угол, нужно переждать.

Новый выстрел поверг бедную женщину в полную растерянность.

– Мама, а как ты думаешь, что там делается?

– Не знаю, сынок. Будем ждать.

Входная дверь вылетела под напором могучего тела. В каюту ворвался Полундра, весь перемазанный с ног до головы. Лейла вскочила и, прижав к себе сына, попятилась к стене.

– Не подходи! Не подходи к нам! – закричала она.

Полундра тяжело дышал, глядя на нее.

– Не бойся, ты в безопасности. Идем со мной.

– Я никуда с тобой не пойду, слышишь? – Темные глаза Лейлы загорелись решимостью.

– Нет у меня времени с тобой спорить. – Полундра нетерпеливо оглянулся. – Пошли.

– Нет!

Павлов решительно махнул рукой и, крепко обхватив Гаджиеву, поволок ее к выходу.

– Сынок! Роберт! – кричала женщина. – Отпусти меня, негодяй!

– Куда ж мы без него, успокойся. Пошли, пацан.

Роберта, который инстинктивно почувствовал, что этот человек его не обидит, долго упрашивать не пришлось. Он бросился вслед за Павловым, выносящим визжащую женщину наверх.

– Кто ты? Где мой муж? – восклицала, извиваясь, Гаджиева.

– Нет у тебя больше мужа.

– Ты убил его?

– Он сам себя убил.

Женщина сникла. Силы покинули ее. Теперь она безмолвно дала посадить себя в моторку.

– Садись, малец, – указал Павлов мальчику на место рядом с матерью.

Роберт живо вскочил в лодку.

Полундра еще раз обошел яхту, наглухо задраив все трюмовые люки. Там, внизу, навсегда оставались запечатанными и команда с капитаном, и медузы. Перед этим Полундра вытащил из контейнера и сбросил в трюм все емкости, начиненные смертоносным живым оружием.

– Ну вот и все, – мрачно произнес он, топая по палубе. Плюнув в сторону уже пустого контейнера, Павлов поспешил к лодке. Хлопая себя по карманам, пытался найти пачку сигарет, которую брал с собой.

«Эх, жаль, где-то выронил, – думал он. – Да теперь уже не найдешь. А как хочется закурить!»

В лодке, безучастно глядя под ноги, сидела Гаджиева, держа сына за руку. Отвязав лодку от яхты, Полундра завел мотор. Моторка, тяжело сидя в воде, отошла прочь.