Теперь подполковник Орехов точно знал, что такое настоящая Африка. Странная смесь из детских воспоминаний и представлений, рожденных «Пятнадцатилетним капитаном» Жюля Верна, песенкой про «горы вот такой вышины» и полузабытой сказкой про Айболита, блуждавшего в окрестностях речки Лимпопо, всего за несколько дней трансформировалась во вполне конкретную страну Эфиопию, куда получивший повышение майор был отправлен начальством в служебную командировку.

Эфиопия, название которой у некоторых россиян в первую очередь вызывает неясные ассоциации с абиссинцем Васькой и нашим дорогим товарищем Пушкиным, Орехову не то чтобы очень понравилась, но и особой неприязни не вызвала. Обычная страна, раскинувшаяся по соседству с гораздо более известной сегодня Сомали. Довольно обширная, с мягким и теплым климатом – круглый год температура держится в районе 25–30, не очень засушливая, но и не перенасыщенная влагой наподобие жарких и душных джунглей, разбавленных гиблыми малярийными болотами. Большая часть занята разноуровневыми плато, меньшая – саваннами, где прогуливаются или носятся стада слонов, жирафов и антилоп. За стадами потихоньку шествуют львы и гепарды, которым охотно уступает дорогу всякая мелочь вроде лис и шакалов. И, конечно же, водятся в этих краях крокодилы, бегемоты и много диких обезьян – куда же в Африке без них…

Орехов проделал последнее ускорение, заканчивая традиционную утреннюю пробежку, несколько минут походил, приводя в порядок дыхание, и начал энергично размахивать руками и ногами, одновременно делая и зарядку и отрабатывая общеизвестный, стандартный набор базовых движений карате – ката. Выпад, шаг назад с одновременным блоком, разворот, высокий боковой йоко-гери, уклон и снова выпад… Работать в легких камуфляжных брюках и в летней бело-голубой десантной тельняшке было легко, а ноги в кроссовках, казалось, готовы были с непостижимой легкостью бежать и двадцать, и полсотни километров. Эти дорогущие кроссовки подполковник привез вместе с теплым спортивным костюмом. Его Орехов уложил в багаж вместе с прочими мелочами вроде бритвенного станка, узнав накануне командировки, что в Эфиопии, как и в Афганистане, есть такая вещь, как приличный перепад дневных и ночных температур – градусов на пятнадцать. Правда, уже на месте Сергей Викторович понял, что этот перепад – вещь не столько неприятная, сколько, наоборот, полезная: ранним утречком, до наступления дневной жары, было очень недурственно совершать пробежки.

Закончив с зарядкой, Орехов быстренько умылся, пока воду не отключили, и отправился завтракать. С питанием в центре, кстати, все оказалось гораздо лучше, чем можно было предполагать, – готовили здесь только из свежих продуктов, закупаемых на местном рынке. Так что заказывать можно было почти все, что душе угодно: баранину, козлятину, говядину, кур, тропические и самые обычные фрукты, овощи и много чего другого, не считая чая, кофе и так называемых прохладительных напитков.

Правда, завтрак подполковник предпочитал готовить сам. Для этой цели из России были привезены несколько пачек «Геркулеса» – мелкого «третьего номера», – из которого Орехов варил себе кашу. Даже, собственно, не варил, а просто заливал кипятком на три минутки. Чуть-чуть соли, кусочек масла – и невероятно полезная, легкая и сытная еда готова. За кашей непременно следовала огромная кружка крепкого и сладкого чая…

Сергей допивал уже вторую кружку и благосклонно посматривал на красную пачку простеньких сигарет без фильтра, предвкушая первую и самую сладкую затяжку, когда в проеме открытой двери металлического модуля появилась массивная фигура капитана Дрогова, ведавшего тактической и огневой подготовкой местных спецназовцев.

– Разрешите, товарищ подполковник? – Капитан деликатно постучал костяшками пальцев по косяку двери. – Капитан Дрогов по вашему приказанию…

– Заходи, капитан, – прервал доклад офицера Орехов и указал рукой на табурет, – присаживайся. Чай будешь?

– Нет, спасибо, уже по самое горло воды нахлебался, – сдержанно улыбнулся капитан, присаживаясь на хлипковатую мебель, сколоченную местными умельцами.

– Вода – это зло, а чай – напиток богов – Сергей выудил из пачки сигарету, прикурил и выдохнул в потолок струю голубоватого дыма. – А хорошо, брат, тут у вас! Ты выдохни – не к генералу на прием пришел! Я в больших начальниках недавно, а так все больше не ротами командовал, а по лесам бегал… Так что, по сути, такой же «курок», как и ты.

– Ну, – немного смущенно пожал плечами Дрогов, – вы все-таки проверяющий из самой Москвы. А я как-то все больше по уставу привык…

– По уставу – это хорошо, – одобрительно кивнул Орехов, шумно отхлебнул глоток чая и без всякого перехода предложил: – Вот и расскажи грозному проверяющему, как вы тут живете, да что поделываете. Только не лекцию мне давай, а в двух-пяти словах.

– Историю нашего возвращения рассказывать?

– Угу, но это тоже покороче.

– В общем, с Эфиопией мы ведь еще со времен Советского Союза корешились. – Капитан задумчиво потер загорелую дочерна шею твердой ладонью, на которой выделялись мозолистые шишки на костяшках – явный признак того, что с рукопашным боем Дрогов был знаком неплохо. – Где-то в середине восьмидесятых дружба наша помаленьку свернулась. Эфиопы начали новую армию создавать. Попробовали сперва с американцами, а потом и с китайцами договориться насчет военспецов и поставок вооружения. Но ни фига у них не вышло толкового: американцы уж больно капризны оказались, а братья с Востока тоже что-то там вола вертели. Тогда правительство и военные вспомнили о старом северном друге. Пообещали платить исправно и все такое… Ну, а наши и согласились. Теперь вот в этом центре спецназ готовим. Или, если по-ихнему, коммандос…

– Как горшок ни назови… – Орехов раздавил окурок в консервной банке, приспособленной под пепельницу и тут же прикурил новую сигарету. Выдохнул, поморщился и чуточку виновато пояснил: – Как Марк Твен – уже сто раз бросал, но так ни разу и не получилось… Отрава жуткая, конечно, но никак не отвыкну – лучше жрать не буду… И чему вы наших братов загорелых учите? Как они вообще? Толк есть?

– Ну, честно сказать, сначала был мрак, – широко улыбнулся капитан. – Они ведь даже ползать по-пластунски не умели, представляете? Тут вообще специфика такая… Считай, как и у нас, у русских: ленивы страшно, понятия собраться и прийти куда-то вовремя вообще никакого! А могут, например, выйти на полевые – и полдня под кустами проспать, блин. Да еще и с языком полная чума! Я говорю по-русски, переводчик объясняет местному толмачу по-английски, а уж тот доводит до солдат объяснения или приказ по-амхарски.

– Хм, игра в испорченный телефон получается… И как, привыкли, не путаетесь?

– Да приноровились помаленьку. Мы их язык учим, они – русский. Не стихи Пушкина, конечно, а приказы, команды основные… А учим в основном огневой подготовке – тут они уже вполне лихо стреляют. Альпинизма немножко: с горы на веревках спуститься, речку по тросу преодолеть-перелезть… Инженерно-саперная подготовка – тут в основном минно-подрывное дело… Кое-что по тактике. Вроде всё. Да, наши ребята их бойцов и офицеров плавать научили – так восторгов и визга было до небес. А так ребята вполне нормальные, работать с ними можно…

– А как с физподготовкой, с рукопашкой дело обстоит? – пытливо прищурился подполковник. – Мне рассказывали, когда эфиопы в прежние времена в Рязанском учились, то в спортзалах и на полосе препятствий, можно сказать, и жили.

– С этим как раз туго, товарищ подполковник, – сокрушенно вздохнул Дрогов. – Они считают, что незачем кулаки набивать, если автомат в руках – мол, пуля все равно быстрее…

– Ну что ж, есть в их рассуждениях своя сермяжная правда… – Орехов, покряхтывая, закончил шнуровать высокие ботинки, выпрямился и затянул на талии кожаный офицерский ремень с портупеей. С силой расправил плечи, обтянутые легкой тропической курточкой песочного цвета без опознавательных знаков и, натянув почти на самые глаза кепи с длинным козырьком, тяжко вздохнул: – Фу, старость – не радость… Придется их переубеждать. Веди, капитан, к своим темным гусям – знакомиться будем…

– Товарищ подполковник, – не то любопытствуя, не то опасаясь, негромко спросил Дрогов, – а генерал, что с вами прилетел, – он как, проверять нас, или…

– «Или», капитан, – ухмыльнулся Орехов, вспоминая, как грузного генерала чуть ли не на руках вынесли из самолета и отправили в гостиницу – немного освежиться и отдохнуть. Отдыхать грозному начальству было от чего: уже на посадку генерал прибыл «теплым» – в полете высосал пол-литра коньяка – и в Аддис-Абебе едва не свернул себе шею, спускаясь с трапа самолета. – У него свои дела в их министерстве обороны. Он им там, чувствую, даст жизни…

– Суровый мужик? – осторожно и уважительно поинтересовался капитан.

– Не то слово, – многозначительно кивнул Орехов, опуская уголки губ…

…Российские инструкторы, видимо, кое-чему эфиопских парней научить все же смогли: учебной роте понадобился всего десяток минут для того, чтобы построиться повзводно на обширном песчаном плацу. Орехов, сопровождаемый капитаном Дроговым и темнокожим сержантом, исполнявшим обязанности переводчика, неторопливо прошелся вдоль почти безупречных взводных «коробок», осматривая экипировку, оружие и выправку. В отличие от инструкторов солдаты были облачены в грязно-зеленый камуфляж с вкраплениями коричневых пятен. Оружие на первый взгляд было в полном порядке, явно свежевычищенное – подполковник уже знал, что бойцы ни в какие «оружейные комнаты» свои автоматы не сдают, а носят их при себе постоянно. Выправка, конечно, была похуже, чем у солдат российского Президентского полка, но ведь и до Кремля отсюда было далековато…

– Бойцы! – начал по-английски Орехов, тщательно подбирая слова и стараясь выражаться попроще и поконкретнее, чтобы особо не мучить переводчика. – Вы уже многое умеете, как мне рассказал ваш русский инструктор, капитан Дрогов. Но умеете вы не всё. Кто скажет, какая главная задача ставится перед хорошим солдатом?

Темнокожие парни внимательно выслушали перевод, еще более внимательно рассмотрели нового русского начальника, но давать ответ на поставленный вопрос никто явно не спешил.

– Убить всех врагов! – с легким вызовом наконец откликнулся один из коммандос.

– Верно, молодец, – согласно кивнул Орехов, подходя к бойцу почти вплотную. – Но это не все. Хороший солдат убьет всех врагов, но сам останется жив и невредим. Мертвым победа не нужна. А чтобы убить врага, нужно быть умнее, сильнее и быстрее его! Мне сказали, что вы хорошо стреляете. Но иногда патроны у солдата могу закончиться, а враг – вот он, перед тобой! Вот ты, боец, что в таком случае станешь делать?

– Ударю врага прикладом, – как-то не очень уверенно ответил коммандос.

– Выйди из строя, – негромко скомандовал подполковник и, с насмешливым интересом глядя на крепкого темнокожего парня, предложил: – Ну, давай, бей меня! Бей, не стесняйся.

Боец сдернул с плеча АКМС, откинул металлическую рамку приклада и, беспомощно переминаясь, вопросительно посмотрел на сержанта-переводчика – видимо, хотел получить еще одно подтверждение, что правильно понял пожелание белого командира. Сержант сердито продублировал приказ, и тогда парень поудобнее перехватил автомат, пружинисто присел на широко расставленных ногах и начал медленно наступать на предполагаемого врага. Замахнулся и хотел ударить, но практически мгновенно оказался на песке, а автомат каким-то непонятным образом выпрыгнул из рук и повис на плече белого.

Парень, на лице которого недоумение и досада начинали смешиваться со злостью, ловко вскочил, отряхнул с камуфляжа песок и ладонью показал на штык-нож, висевший в ножнах, прикрепленных к поясному ремню.

– У меня еще есть нож, – недобро поглядывая на Орехова, сообщил он.

– Давай, режь меня, – уже без насмешки скомандовал подполковник.

Штык-нож постигла та же участь, что и автомат: Орехов парировал не очень-то и быстрый выпад парня, перехватил руку с ножом, чуть вывернул, свободной рукой вырвал оружие и слегка ткнул нападавшему открытой ладонью в подбородок. Обескураженный боец долго соображал, что же ему предпринять, и наконец сообщил:

– Я бегаю быстро, как гепард. Убегу и найду новый автомат. Вернусь и убью врага.

– Беги, гепард. – Орехов посмотрел на помрачневшего парня почти с сочувствием.

«Гепард» резво рванул в сторону видневшихся неподалеку реденьких кустов, но не успел добежать и до края плаца, как белый в несколько невероятно быстрых и огромных прыжков догнал его и сшиб с ног ловкой подсечкой, после чего сымитировал добивающий удар, с резким выдохом вбив кулак в землю в сантиметре от головы инстинктивно зажмурившегося коммандос…

Когда боец, получивший свое оружие обратно, под насмешливый шумок товарищей занял прежнее место в строю, Орехов вновь медленно прошелся перед строем и заявил:

– Как я уже сказал, вы умеете многое, но не всё. Я приехал сюда для того, чтобы помочь вам стать хорошими солдатами. Лучшими во всей вашей армии. И я это сделаю! Будем учиться военному делу настоящим образом, как говорил дедушка Ленин. Чтобы вам не пришлось всего один раз пролить кровь где-то там, вам придется пролить сто потов здесь! Хватит вам под бананами лежать и груши околачивать! Я вас, разгильдяев, намочу и высушу…

Последние две фразы подполковник произнес с недоброй серьезностью и по-русски, тщательно соблюдая все правила ненормативной лексики…