Глава 36
На экране ноутбука появилось довольно четкое изображение Тайваня, напоминавшее злого кашалота, которому какой–то неизвестный смельчак умудрился отрубить хвост. Прямо на тупом носу «кашалота» размеренно пульсировала крохотная красная точка. Мичман Троянов довольно кивнул и начал аккуратненько щелкать клавишей «плюс», постепенно изменяя масштаб и увеличивая изображение. Итогом всех манипуляций стала карта Цзилуна, на которой чуть выше беспорядочных переплетений городских улиц и кварталов легко угадывались очертания большого порта и береговой линии. Валерий попытался добиться еще более крупного изображения, но компьютер большей конкретики выдать не смог, что мичмана не особенно–то и огорчило – и так было ясно, что маячок подает сигнал откуда–то с территории порта.
– Порт? – Ацуми–сан ткнул сухим кривоватым пальцем в беспорядочное нагромождение контуров зданий, складов, причалов, между которыми причудливо извивались ломаные линии то узких, то широких подъездных путей, дорог и проходов. – Я немного знаю, где там и что… Это, как я понимаю, маяк? Твои друзья? Хочешь вытащить их оттуда… Как ты себе это представляешь?
– Придумаем что–нибудь, – уклончиво ответил Троянов, мысленно прикидывая, каким путем можно незаметно подобраться к этой заветной мигающей точке. – У нас говорят: умный в гору не пойдет, умный гору обойдет! Вот и я напролом лезть, конечно же, не собираюсь. С целой армией баранов даже могучему льву справиться вряд ли удастся – затопчут…
– Я помогу тебе, – как о чем–то давно решенном, спокойно заявил японец, и мичман как–то сразу и без всяких объяснений понял, что старик говорит совершенно серьезно и нет в его словах ни тени сомнения, ни какой–либо дешевой рисовки. – Не спеши говорить «нет» – я еще не так стар, каким кажусь, и не так беспомощен, каким иногда хочу показаться.
– Уважаемый Ацуми–сан, я нисколько не сомневаюсь в вашей смелости и решимости, но вам–то все это зачем? – Троянов, примерно представлявший, что может ждать человека, решившегося пробраться в центр бандитского гнезда, честно говоря, действительно не понимал, какой в таком опаснейшем деле может быть толк от старика – даже если он и не так дряхл, каким кажется на первый взгляд.
– Я не люблю, когда в мой дом забираются какие–то грязные оборванцы и начинают там хозяйничать. – Лицо японца приобрело жесткое выражение, а и без того не очень–то широко раскрытые глаза недобро сузились. – И потом, они разбили мое навигационное оборудование, а оно немало стоит…
– Дорогой Ацуми–сан, ведь по сути все это произошло из–за нас, – в примирительном жесте выставил руки мичман, – и мы оплатим ущерб. Если, конечно, сможем выпутаться из этой скверной истории.
– Нет, каждый должен платить за свое, – покачал головой старик, – и они заплатят.
Эту вроде бы и не очень грозную фразу японец произнес таким тоном, что Тритон почему–то сразу поверил, что этому деду китайцы, скорее всего, действительно заплатят – и столько, сколько тот сочтет нужным.
– Кроме того, – продолжил Ацуми–сан, – есть одна история… Она старая и длинная, так что не буду утомлять тебя подробностями, но много лет назад мой отец был в русском плену. И когда он вернулся, сказал мне: «Сын, теперь я знаю: русские – это мужчины, а настоящие мужчины не должны воевать друг с другом!» Он был прав – люди делятся на мужчин и грязных собак. Грязных собак намного больше, поэтому мужчины должны помогать друг другу – даже если у них совершенно разный цвет кожи и разрез глаз… Слишком много слов, извини, сынок, но старику, думаю, это простительно. Теперь давай о деле… Ствол нужен?
– Вот это точно лишнее, – отрицательно покачал головой Троянов и улыбнулся: – Для чего он мне? Если только для того, чтобы застрелиться, если попадусь. Нет, уважаемый, шум нам не нужен – он только все погубит. Тут надо незаметно и бесшумно – вот как ваши ниндзя в кино проделывают. По крышам, по чердакам, туда–сюда, и тихо–тихо…
– Хорошо, Валера–сан, будет тихо–тихо и туда, куда надо, – вдруг широко улыбнулся японец, но в глазах все же оставалось что–то такое, что мичман подумал, что именно так, наверное, должен улыбаться огромный удав, заприметивший суетливую и мелкую обезьянку, которая еще даже и не подозревает, что ее уже почти нет на свете…
