Глава 16

Серенький рассвет еще только начинал брезжить над заливом, когда на русском траулере зашевелились матросы и начали готовить судно к выходу в море. Все погрузочно–разгрузочные операции были закончены еще вчера, горючее в танки закачано, пресная вода залита в цистерну под пробку. Оставалось доделать кое–какие мелочи, и можно было запускать машину, выбирать якорь и самым малым выбираться из бухты и далее на простор открытого моря.

До отхода сейнера оставалось совсем немного времени, когда на территорию порта въехал небольшой грузовичок, за рулем которого восседал сам господин управляющий рёкана Уэмада–сан. Грузовичок лихо притормозил рядом со сходнями, водитель выскочил из кабины и, открыв задний борт, что–то прокричал появившемуся на палубе капитану. Тот, в свою очередь, отдал какие–то распоряжения матросам, и те быстренько начали перетаскивать из кузова на борт сейнера что–то вроде металлических ванн – вероятно, это были пустые корыта–поддоны из–под рыбы. Затем наступила очередь какой–то сети с блестящими стеклянными поплавками, и в конце погрузки матросы внесли по трапу длинный деревянный ящик.

– Есть! – Скат опустил руку с биноклем и переглянулся с лежавшим неподалеку майором. – Как думаешь, не великоват ли ящичек для консервов?

Орехов, который в данный момент покусывал горькую травинку и пытался определиться, чего же ему сейчас больше хочется: большую кружку горячего и крепкого чая или все–таки сигарету, травинку выплюнул и, подавляя зевок, изрек:

– Как говорил один прапорщик – будем посмотреть…

Минут через пять швартовые канаты были сняты с причальных тумб и выбраны на борт; глухо залопотал дизель, коротко взвыла сирена, и траулер отвалил от причала. Уэмада, не дожидаясь, когда судно покинет бухту, забрался в кабину грузовичка, довольно ловко для простого управляющего развернулся и умчался – вероятно, продолжать исполнять свои нелегкие обязанности воротилы гостиничного бизнеса.

Сейнер уже успел наполовину выбраться из бухты и вскоре должен был превратиться в плохо различимую точку на горизонте. Скат с майором тоже собирались оставить свой наблюдательный пост, когда их внимание привлекла новая группа людей, неведомо откуда появившаяся на причале.

Катков направил на вновь прибывших бинокль: четверка мужчин торопливо направлялась к рыбачьим лодкам, качавшимся на легкой зыби у дальнего пирса. Старлей присмотрелся повнимательнее и убедился, что японцами были лишь двое, а вот вторая парочка была явно европейской наружности: один невысокий и худой, второй – немного повыше и поплотнее. Мужчины о чем–то переговаривались и жестикулировали, время от времени указывая в сторону открытого моря.

– Та–ак, действие третье: те же и группа разбойников, – не отрываясь от окуляров бинокля, процедил Скат. – Похоже, Тритон прав, и его кореец информацией, как беляшами горячими, приторговывает… Ну что, майор, вводим в бой резерв Верховного? А то как бы эти резвые ребятки опять нас не обскакали!

– Это вряд ли, – отрицательно покачал головой Орехов. – Ладно, бежим к машине. Для нас теперь время – не просто деньги, а большие деньги…

…Лопасти ярко раскрашенного вертолета, стоявшего на краю небольшого летного поля, принадлежавшего частному аэроклубу, слегка дрогнули и начали медленно раскручиваться под мерный шум мощного двигателя. Еще через минуту лопасти, стегавшие холодный сырой воздух, превратились в прозрачный, почти невидимый круг, их свист стал нестерпимо резким, и вертолет медленно отделился от бетона площадки. Машина, слегка покачиваясь, набрала высоту и, развернувшись в сторону моря, легла на заказанный курс.

Внизу сначала медленно проплыли поросшие соснами горы, справа промелькнули домики туркомплекса, затем геликоптер пролетел над рыбачьим поселком, и овал береговой линии тут же сменился унылой серостью раскинувшегося внизу залива. Еще через несколько минут полета вертолет миновал внешнюю кромку залива и уверенно пошел на северо–запад, в сторону Корейского пролива…

В тесноватой кабине пилота Орехов кое–как пристроился рядом с креслом летчика и о чем–то переговаривался с невозмутимо поглядывавшим на приборы японцем, с профессиональной небрежностью уверенно манипулировавшим со штурвалом. Майор попеременно тыкал пальцем то в полетную карту, то в сторону моря и, стараясь перекричать гул двигателя и мощное «шух–шух–шух» винтов, что–то втолковывал вертолетчику, освободившему одно ухо от наушников и время от времени согласно кивавшему. Минут через пятнадцать майор вдруг несильно хлопнул пилота по плечу, обтянутому светло–серым комбинезоном, и указал пальцем на черную точку, едва различимо покачивавшуюся на морских волнах. Еще через пару минут Орехов убедился, что он не ошибся и внизу действительно идет тот самый сейнер, ради которого и была затеяна вся эта «воздушная экскурсия над морскими просторами». Русский сейнер, казавшийся с высоты детским корабликом, лениво покачивающимся в лужице, на вертолет, казалось, не обращал ни малейшего внимания и сосредоточенно молотил винтом, уходя все дальше на северо–запад…

Орехов, низко пригнув голову, быстро выскочил из кабины в грузовой отсек и мельком осмотрел облаченных в черную униформу Ската и Тритона. Оба боевых пловца были подпоясаны широкими страховочными поясами с закрепленными на них блестящими карабинами. Головы бойцов прикрывали шапочки–маски наподобие тех, что используют спецназовцы всего мира, из–за которых российские остряки парней из любого спецназа именуют «маски–шоу».

– Он прямо под нами! – указывая большим пальцем вниз, прокричал майор, натягивая на голову такую же маску. – Готовы?

В ответ Катков молча кивнул и знаками показал, что первым спускается он, за ним пойдет мичман, а Орехов покидает борт вертолета последним.

Геликоптер завис над траулером, дверь грузового отсека отъехала в сторону, и вниз полетел крепкий трос, на какое–то время связавший судно с грохотавшим над ним вертолетом. Из темного провала двери по тросу скользнула первая черная фигура и через несколько секунд зависла в паре метров над палубой сейнера. Здесь, внизу, качка и ветер, как и ожидалось, оказались намного сильнее, чем это казалось из кабины вертолета. Сильные порывы ветра, взбивавшие на поверхности волн облака водяных брызг, раскачивали спускавшегося первым Ската, и выгадать момент для точного прыжка было очень непросто: одно неверное движение, малейшая ошибка в расчетах – и вместо палубы можно было запросто угодить в какую–нибудь надстройку или и вовсе промахнуться и свалиться за борт, в ледяную воду…

Скат выпустил из рук трос, довольно–таки жестко ткнулся подошвами высоких ботинок в металл палубы и мгновенно щелкнул карабином, освобождая «дорогу» для мичмана. Для спешки основания были самые что ни на есть веские: на траулере поднялась если и не тревога, то некое ее подобие – со стороны ходовой рубки к Скату скорым шагом приближался весьма приличных размеров усатый мужик в рабочей робе, которого старлей тут же мысленно окрестил «боцманом». Двигался боцман весьма решительно, а короткий стальной ломик в его руках позволял с уверенностью предположить, что к свалившемуся с неба пришельцу моряк спешит совсем не для того, чтобы по–дружески обнять незваного гостя.

– Куда?!! Ты… мать… А ну… – с трудом разобрал Скат сквозь ветер и шум вертолетных лопастей. Хотя что мог кричать размахивающий ломом русский мужик, было нетрудно предположить. Старлей краем глаза увидел, что Тритон тоже вот–вот спрыгнет на палубу, и тут же увидел, что на помощь боцману несутся еще двое.

Пытаться что–либо объяснять человеку, несущемуся на тебя с ломом, – не самое разумное занятие, мгновенно прикинул старлей и, приседая на широко расставленных ногах, скользнул навстречу боцману, продолжавшему яростно выкрикивать угрозы и проклятия. Конец лома со свистом рассек воздух над головой слегка отклонившегося спецназовца, и промахнувшегося боцмана по инерции немного развернуло влево, чем Скат не замедлил воспользоваться и от души ударил подъемом ботинка под коленный сгиб. Боцман тут же грохнулся спиной о палубу, словно табуретка, из–под которой вырвали три ножки, оставив всего одну. Лом, мелодично лязгнувший о металлическую обшивку палубы, мгновенно оказался в руках Ската. Боцман, оказавшийся крепким орешком, начал было подниматься с красным от злости лицом, но старлей в долю секунды подпрыгнул к нему и коротким ударом в могучую шею отправил усатого в нокаут.

Второго матроса, подоспевшего к месту драки, Катков уложил классическим йоко–гери – боковым ударом, весьма популярным у каратистов. А вот третий, вероятно, тоже кое–что о единоборствах слышал: без всякого разбега довольно высоко выпрыгнул и с яростным визгом попытался ударить ногой подскочившего с другой стороны Троянова. На что мичман сначала поставил жесткий блок, а потом крутнулся и широким махом ноги буквально вбил матроса в переборку палубной надстройки.

– Всем лежать!!! – перекрывая все шумы, по–русски заорал Катков и добавил, не особо вникая в несуразицу слов: – Мы из Интерпола! Российский Интерпол! При попытке сопротивления открываем огонь на поражение! Мичман, бегом в рубку, а то капитан сейчас запрется к чертовой матери и «SOS» подаст…

Тритон понятливо кивнул и бросился в сторону рубки, а старлей с ловкостью кошки подобрался к протянутой от верхушки мачты проволочной антенне и одним ударом ломика лишил траулер возможности дать радио в эфир.

Капитан траулера встретил ворвавшегося в рубку Тритона с почти восточной невозмутимостью: лишь окинул пришельца в черном сумрачным взглядом и, пыхнув самой настоящей капитанской трубкой, сердито прорычал по–английски:

– Какого черта? И кто вы такие?

– Полиция, – коротко представился мичман – на всякий случай тоже по–английски.

– Нас интересует пассажир, – холодно заявил Скат, вошедший в рубку.

– На моем судне нет никого, кроме членов экипажа, – вскинул кустистую бровь капитан и вновь сунул в рот чубук трубки. – А пассажиров нет и никогда не было, джентльмены!

– Мужик, ты, похоже, плохо понимаешь, в какое дерьмо вляпался, – неожиданно перешел на русский Катков и устало присел на какую–то лавчонку. – Ваше корыто к Находке приписано, так?

– Ну, допустим, – насторожился кэп и в глазах его мелькнули явная растерянность и недоумение. – А вы чего, наши, что ль?

– Ваши, ваши, – кивнул старлей и продолжил: – Есть там у меня хороший знакомый у погранцов – майор Иванов. Знаешь такого? Вот–вот, а теперь соображай, что будет, если я его по–дружески попрошу устроить тебе скучную жизнь… и будешь ты тухлого минтая у бережка ловить и сдавать его на наш родной рыбозавод по три копейки за тонну… Как тебе такая перспектива? Ты хоть в курсе, что помогаешь преступнику, объявленному в федеральный розыск? И сколько лет тебе и всей команде может светить, прикидываешь?

– Нет у меня никакого пассажира, – капитан насупился и, не поднимая глаз, начал по новой набивать табаком трубку. – Можете все судно облазить – нету…

– Ладно, – не обещающим ничего хорошего тоном сказал Скат, – не хочешь по–хорошему, будет по–моему…

– Командир, – в рубку протиснулся Орехов и, не обращая внимания на капитана, негромко сообщил: – Похоже, у нас гости…