Глава вторая
Российская Федерация. Москва; район Южное Тушино. Настоящее время.
Узнав о страшной трагедии у северо-восточного побережья острова Катандуанес, я немного по-другому взглянул на нового приятеля. Глеб сидел напротив, опустив голову и прикрыв глаза. Он тяжело дышал, длинные и давно не мытые волосы касались столешницы, кончики пальцев подрагивали. Судя по всему, озвученные воспоминания вызывали сильнейшую душевную боль.
Я разлил по бокалам остатки алкоголя и осторожно спросил:
— Ну, а в чем же заключается моя будущая работа?
Качнувшись, Глеб поднял голову.
— Что?
— Ты хотел предложить работу. В чем ее суть?
— А, ты об этом… — подхватил он бокал, осушил его и, дважды кашлянув, поведал: — Если ты внимательно слушал, то должен был догадаться, что я был небедным человеком.
— Да, я это понял.
— Так вот. В первую очередь меня интересует: сохранил ли ты свои профессиональные навыки?
— Навыки и опыт, как известно, не пропьешь. А почему ты о них спрашиваешь?
— Видишь ли, я предлагаю вспомнить ту работу, которую ты потерял несколько лет назад.
Я вопросительно уставился на визави.
— Да-да, ты не ослышался. Я готов предложить хорошо оплачиваемое дело, связанное с морскими путешествиями.
— Глеб, я никогда не занимался круизным бизнесом. И вообще остаюсь в душе пионером, ненавидящим анархический капитализм.
Однако все мои аргументы, указывающие на то, что пироги должен печь пирожник, а сапоги тачать сапожник, оппонентом были тотчас признаны упадническими.
— Я говорю о сугубо мирном деле! — всплеснул он руками. — Мирном и хорошо тебе знакомом!
— Советский Союз тоже был мирным государством, но кидать гранаты детей учили со школы.
Собеседник засмеялся и панибратски хлопнул меня по спине.
— Сработаемся!
— Так что ты задумал?
— Мы снарядим уникальную экспедицию, отправимся в далекое путешествие и займемся изучением морского дна. Мы отыщем несметные сокровища и станем самыми богатыми людьми.
— Глеб, это все слова. Давай конкретику.
— Хорошо. Слушай, — снова сделался он серьезным. — В носовой мастер-каюте моей яхты остался вмонтированный в платяной шкаф современный бронированный сейф. В нем хранились кое-какие финансовые документы, немного наличности в американских долларах и золотые украшения супруги: серьги, кольца, цепочки… В общем, если ты поможешь мне поднять на поверхность содержимое этого сейфа, то я снова стану богатым, а ты, по крайней мере, навсегда вылезешь из нищеты. Это я гарантирую.
— Неужели твоя супруга возила с собой так много золотых украшений?
— Нет, — поморщился собеседник. — Самое главное в сейфе — финансовые документы. С их помощью я смогу вернуть некоторые активы в России и за ее пределами. Собственно, с потери тех важных бумаг и началось мое падение.
— Хорошо, с этим вопросом разобрались. В чем заключается суть моей будущей работы?
— Мне необходима твоя помощь в подборе команды для подводного дайвинга.
— Без проблем. — Я изобразил на лице уверенность Посейдона. — Только не пойму, зачем тебе целая команда пловцов? Я мог бы справиться и один.
Глеб покачал головой:
— Не думаю, что это будет простой задачей.
— Почему? Я отслужил во «Фрегате» много лет и выполнил более сотни различных по сложности и характеру операций.
— Каких, например?
— Говорить о них не имею права — с большинства до сих пор не снят гриф секретности.
— Тогда обрисуй в общих чертах.
— Операции были разными. Простейшие, типа разминирования старых или недавно утерянных морских боеприпасов. Средней сложности: скрытная эвакуация сотрудников нашей разведки из портов стран НАТО. Наконец, самые сложные, связанные с большим риском для жизни и глубоководными погружениями.
— Можно пару слов о последних?
— О глубоководных?
— Да.
— Ну, к примеру, моему отряду ставилась задача нейтрализовать диверсантов, установивших аппаратуру прослушивания на глубоководном кабеле связи. Где именно он проходил и какие соединял командные пункты — говорить не буду.
— Понятно. А что значит «нейтрализовать»?
— Это всегда означает одно — уничтожить.
— И на какой же глубине пришлось их уничтожать?
— Мы настигли группу диверсантов на глубине двести семьдесят метров.
Глаза Захарьина округлились — по всему видно, что данная тема ему чрезвычайно интересна, а мой ответ о предельной глубине погружения впечатлил.
— Замечательно, — расплылся он в довольной улыбке. — Уверен: предстоящее дельце тебе по силам: яхта затонула на глубине восемьдесят — восемьдесят пять метров; дно довольно ровное, вода в тех краях теплая и прозрачная. Ну, так что — согласен?
Ситуация прояснилась, и Глеб ждал моего ответа.
«Что ж, работа знакомая, — подумал я, невольно ощущая прилив радости от одной только мысли, что судьба снова дарит шанс прикоснуться к любимому делу. — Пожалуй, стоит помочь человеку, да и неплохо бы заработать пару сотен тысяч на ближайший год жизни…»
— Согласен, — кивнул я, закинув в рот последнюю корку хлеба. И с сомнением оглядев потрепанный прикид товарища, спросил: — Но как мы осуществим твой план, если у нас нет ни гроша? Ведь данное дельце потребует приличных затрат: визы, документы, билеты до Манилы, судно, снаряжение. Нормальная одежда, наконец!
Приятель выщелкнул из пачки «Hilton Platinum» пятую по счету сигарету и хитро прищурился:
— Я забыл тебе сказать о страховке.
— О какой страховке?
— Моя погибшая яхта была застрахована на кругленькую сумму, к тому же Министерство обороны Филиппин в качестве извинения за недоразумение с ракетой выплатило неплохую компенсацию. Так что бабки на проведение подводной операции у нас имеются.
— Умеешь ты зарядить оптимизмом, — сказал я, поставив на плиту чайник.
Но Глеб перебил:
— Женя, нет ли у тебя надежного коллеги? Глубина там приличная, и будет лучше, если ты прихватишь опытного напарника.
— Восемьдесят пять метров — приличная глубина? Не смеши! Зачем мне напарник для погружения на такую плевую глубину?! Я и один прекрасно справлюсь.
— Запомни, Женя: мы — русские — никогда не побеждали качеством; мы всегда подминали врага количеством, — настаивал на своем приятель.
«Это смотря какие русские», — с сомнением покосился я на его крючковатый еврейский нос. Однако вслух сказал:
— Есть такой. Сегодня попытаюсь с ним связаться. Кстати, на какую сумму мы с ним можем рассчитывать в случае успеха?
— Ты был согласен поработать за двести тысяч рублей, верно? — пронзив меня острым взглядом, вновь изумил он способностью читать мысли.
— Да, — честно признался я.
— Так вот, сумма будет именно такой. Только не в рублях, а в американских долларах.
— То есть…
— Совершенно верно — вы с напарником получите по двести тысяч баксов. Такой расклад устроит?
— Более чем, — окончательно уверовал я в счастливую улыбку судьбы.
— Ну, тогда гони документы — поеду оформлять визы и покупать билеты. А ты займись поисками надежного напарника…
Жора Устюжанин, Миша Жук и Игорь Фурцев — вот и все мои бывшие сослуживцы, с которыми сохранилась тоненькая ниточка связи после расформирования отряда специального назначения «Фрегат-22». Остальных разбросало по стране и за ее пределами.
Самым надежным и опытным коллегой из всех вышеперечисленных, конечно же, был Георгий — однокашник, ровесник и вообще лучший друг по жизни. Иногда мы с ним пересекались; с него я и решил начать.
— Рад слышать тебя, Жора! — поприветствовал я товарища, услышав после пары гудков знакомый голос.
— О, Женя! Наконец-то ты обо мне вспомнил! — радостно воскликнул товарищ. — Куда же ты запропал, чертяка?! Я звонил тебе раз десять!..
О звонках я знал и ужасно жалел о том, что друг набирал мой номер телефона всегда не вовремя. Каждый раз, когда на экране мобильника высвечивалось его имя, я был в самом непотребном состоянии: либо едва стоял на ногах, либо ничего не соображал после ночных загулов, либо совокуплялся с очередной красоткой, снятой в кабаке или ночном клубе.
— Извини, брат, пару раз видел твои пропущенные звонки, но ответить не мог — занят по горло, — чуток исказил я действительность, не желая признаваться в алкогольных похождениях.
— Нашел работу?
— Вроде того. Кстати, о работе, Жора. Ты не хотел бы проветриться в западную акваторию Тихого океана?
— Ого! Видать, повезло тебе! — на секунду опешил он. В его голосе я уловил и радость, и огорчение одновременно.
— Ну, так как?
— А когда отбываешь?
— На этой неделе.
— Жа-аль, — протянул Георгий. — Жаль, Евгений, но в этот раз — не судьба.
— Ты чем-то занят? Неужели опять устроился на работу?
— Нет… Понимаешь, я тут дочь устраиваю в консерваторию, и ближайшие две недели забиты напрочь — каждый день какие-то важные события: собеседования, встречи, прослушивания, экзамены…
Я знал, что его единственная дочь Татьяна в этом году окончила музыкальное училище. Знал и о том, с каким трепетом Жора с супругой относятся к ее будущему в целом и к музыкальному образованию в частности.
— Впрочем… — в трубке на мгновение установилась тишина, — не исключена возможность провала моей Танюхи — уж очень большой конкурс в этом году. Плюс вал всевозможных блатных деток. Короче, если она вдруг не пройдет собеседование, я тут же дам знать и с удовольствием проветрюсь со старым другом.
— Хорошо. Только мы скоро отбываем.
— А куда?
— В Манилу.
— О! Знакомые места.
— И вправду жаль, что не выходит вылететь вместе, — пробормотал я. — Тогда давай поступим так: я попрошу моего босса оформить на тебя визу и заказать билет на пару суток позже. Договорились?
— Конечно — о чем речь! — повеселел Георгий.
Поболтав еще пару минут, мы распрощались.
На душе скребли кошки, ибо шансов встретить Жору в Маниле было маловато. Его Татьяне специалисты прочили большое будущее, и я почти не сомневался в ее успешном поступлении в консерваторию.
Вздохнув, я принялся названивать двум другим коллегам по «Фрегату»…
Общение с бывшими подчиненными положительных результатов не возымело.
Игорь Фурцев был моим земляком и после увольнения в запас проживал в городе Энгельсе, что раскинулся на левом берегу Волги прямо напротив Саратова. Мне было известно, что никогда не унывающий Игорек устроился спасателем на городском пляже. С одной стороны — работка не пыльная, с другой — малооплачиваемая.
Фурцев, как и я, был закоренелым холостяком. Но если мне не позволяла устраивать личную жизнь собачья должность с постоянными командировками, то Игорек не женился по убеждениям. «Все бабы — суки, кроме тех, кто в коме и не успел родиться», — примерно так отвечал молодой повеса на любые вопросы, касающиеся создания семьи.
Потому я и связался с ним, надеясь услышать положительный ответ.
— Извини, командир, — вздохнул он в трубку. — Я бы с радостью, но…
— Неужто женился? — затаил я дыхание.
— Хуже. Живу тут с одной барышней в гражданском браке. Так вот, девять месяцев назад она случайно забеременела…
После этой фразы мне стало понятно, что с Фурцевым тоже вышел облом. При всей своей беспечности Игорек всегда слыл человеком ответственным, порядочным и честным. А это означало, что гражданскую женушку в трудный момент он не оставит.
«Ладно, пора звонить моему напарнику Мишке», — решил я и пожелал будущему папаше успехов в воспитании первенца.
Мишка Жук всегда ходил на глубину со мной в паре. Мы настолько сработались, что под водой нам не требовалось даже жестов — мы понимали друг друга на уровне подсознания.
Уволившись в запас, он вернулся в родной Ростов-на-Дону, где из родственников к тому моменту оставался лишь больной отец. Капитан третьего ранга в запасе долго искал занятие по душе, пока не прибился к дайвинг-клубу «Азов». А чем он еще мог заняться, не имея ни одной гражданской специальности?
Однако работа в клубе у Мишки не заладилась. Точнее, сам-то он выкладывался по полной — делал все от него зависящее и даже больше. Будучи инструктором по подводному дайвингу, торчал то на Мальдивах, то на Сейшелах, то в египетском Шарм-эль-Шейхе. В этих райских уголках земного шара он обучал новичков, устраивал экскурсии по рифам и к затонувшим судам, закупал и ремонтировал снаряжение… Каждый день он проводил под водой от четырех до шести часов — в зависимости от погодных условий и лишь во время сильных штормов отсыпался и восстанавливал силы. Все это время с меняющимися группами ему присылали из ростовского офиса скудные командировочные деньги, коих едва хватало на питание.
— А зачем тебе там финансы? Номер оплачивает клуб, с голоду не помираешь. Живешь как в раю! — смеялся в трубку телефона директор клуба «Азов». — Вот приедешь на малую родину — и разом получишь причитающуюся зарплату…
Когда наконец в рай пожаловала смена и счастливый Михаил вернулся в Ростов, то ни черта не получил. Последовали серьезные разборки, в ходе которых Мишка едва не полоснул директора дайверским ножичком по горлу. В итоге какую-то сумму ему выплатили, но из клуба пришлось уволиться.
— Командир! Как же я рад тебя слышать! — звонко отозвался динамик мобилы его молодецким голосом.
— Аналогично, — улыбнулся я. — Как поживаешь, напарник?
— Да ничего, Евгений Арнольдович, — жизнь, как говорится, налаживается. Вот недавно нашел хорошую работу. Начальник — редчайшей честности человек.
— Что, даже зарплату вовремя платит?
— Не поверишь — день в день!
«Кажется, и с Мишкой ничего не выйдет», — вздохнул я. Но на всякий случай поинтересовался:
— Ты на пару недель отпроситься не сможешь?
— Что-нибудь случилось? Нужна помощь?
— Да как тебе сказать?.. Нарисовалась тут одна интересная командировочка в западную акваторию Тихого океана. Работа для нас знакомая, да и вознаграждение более чем приличное.
— Э-эх, Арнольдыч!.. — расстроенно протянул он. — Если бы ты позвонил неделей раньше, я бы ни секунды не раздумывал! А сейчас вряд ли получится — занят по самые гланды…
Час спустя, сделав еще несколько звонков бывшим сослуживцам, телефоны которых сохранились в контактах, и получив отказы по различным уважительным причинам, я связался с Глебом.
— С напарником ничего не выходит — все парни при делах, Глеб. Через несколько дней, возможно, освободится Жора Устюжанин, так что оформляй на него визу и заказывай на всякий случай билет.
— Устюжанин? — переспросил Глеб.
— Да. Георгий Иванович Устюжанин.
— А если у него не получится?
— Поеду один.
— Справишься?
— Куда ж я денусь. Работа знакомая, да и не впервой.
— Ну, как знаешь. Визу оформлю, билет закажу. А ты готовься — вылет через три дня.
— Так быстро?! Неужели за три дня оформят все документы?
— Забыл, в какой живешь стране? При виде денежных знаков чиновники забывают обо всем на свете, включая законы, правила, инструкции и прочие условности.
— Согласен, — проворчал я в ответ, почему-то припомнив ночные приключения и то, как у Глеба в самый неподходящий момент не оказалось этих денежных знаков.
«Соврал? Или при общении с чиновниками опять использовал свои магические фокусы? Странный он человек. Странный и опасный…»
