16

Прежде чем экипаж начал реагировать на необъяснимые маневры собственного судна, «Атланта» успела лечь на новый курс. Если никто не вернет его на прежнюю траекторию, лайнер пройдет восточнее Андаманских островов.

Но где-то внизу уже суетливо метались люди, сброшенный этим маневром с кровати капитан Свенсон уже орал на начальника охраны, требуя немедленно восстановить контроль над судном. Старпом Нильсен, добежавший до своей каюты, стягивал облитые кофе брюки. В рубке же самозваный капитан, штурман и рулевой в одном лице следил за тем, как лайнер, завершивший поворот, снова набирает скорость. Его напарник, подхватив оружие охранников, открыл двери и вышел в галерею позади рубки.

Действия охраны оказались удручающе предсказуемы. Вооружившись автоматами и облачившись в бронежилеты, наспех собранная спецгруппа толпой ломанулась к захваченной рубке. Видимо, полагая, что один их грозный вид устрашит любого захватчика. Однако не устрашил.

Едва бегущих впереди вынесло к повороту, за которым находился вход в рубку, загремели выстрелы. И атака захлебнулась, толком не начавшись. К счастью, никого не задело. И тут «штурмовики» вдруг поняли, что невидимый противник несколькими точными попаданиями погасил лампы, освещавшие подходы к рубке. То, что у них под каждым стволом было по фонарю, ситуацию не исправляло. Перспектива устроить на лайнере кровавую баню в первом же рейсе – пусть и для террористов – никого не прельщала. Командир группы дал команду отступать, мысленно благодаря бога, что на «Атланте» подходы к мостику были изолированы от уровней, доступных пассажирам.

Человек, который сейчас вел лайнер незапланированным курсом, по-прежнему удерживал направление на север. Его напарник тем временем периодически постреливал в галерею, удерживая штурмующих на безопасном расстоянии.

Никакой системы в размерности пауз между выстрелами не просматривалось, и бойцы охраны не сразу осознали, что тишина как-то неприлично затянулась. Осмелев, они снова ринулись в атаку… и услышали, как дверь тамбура рубки захлопнулась.

Стрелок в черном, заслонившись от пуль массивной дверью, набрал на панели замка какую-то комбинацию. Полоска индикатора сменила цвет с зеленого на желтый, но стрелок не стал дожидаться, пока она покраснеет, и ткнул трофейным шокером куда-то между кнопок. Что-то затрещало, запахло горелой пластмассой. «Люди в черном» переглянулись – тем, кто остался снаружи, придется постараться, чтобы открыть дверь тамбура со стороны галереи. «Стрелок» вышел из тамбура, после чего внутреннюю дверь постигла судьба внешней.

Старший штурмовой группы бывал в рубке прежде и потому даже не надеялся, что дверь можно выбить. Тем более что ширины галереи для этого никак бы не хватило. Взрывать тут тоже нельзя… да и нечем. А вот окна… Он потянул к себе микрофон рации:

– Дайте мне капитана.

В наушниках что-то зашуршало, потом знакомый голос произнес:

– Свенсон слушает.

– Сэр, скажите, мы можем выбить стекла? Двери заблокированы. Похоже, они сожгли электронику замков. Сэр?

– Со стеклами ничего не выйдет, – после изрядной паузы медленно проговорил капитан. – Они пуленепробиваемые… Ладно, сейчас что-нибудь придумаю… Пока ничего не предпринимайте. Ждите.

Через минут пятнадцать послышался шум – в галерею что-то тащили пыхтящие от натуги техники. Бойцы штурмгруппы с удивлением узнали в этом «что-то» дисковую пилу, русскому человеку больше известную как «болгарка». Впрочем, русских здесь сейчас не было.

– Думаете, возьмет? – с недоверием спросил командир штурмовиков. Инженер пожал плечами.

– А у нас выбор есть?

Командир группы понимающе кивнул и жестами приказал своим людям отойти, чтобы освободить место техникам, которые заканчивали надевать защитные костюмы – фейерверк ожидался знатный.

– Давай!..

Внутри рубки человек у пульта, по-прежнему остававшийся в маске, замер. Он услышал пробившийся даже через плотно закрытые двери визг вгрызающейся в металл дисковой пилы. Похоже, оставшимся снаружи не терпелось восстановить контроль над судном. Губы под маской изогнулись в усмешке. Эти несчастные, похоже, плохо знают свой лайнер. Иначе они не ломились бы в эти двери с такой настойчивостью. Однако пора уходить… Он поманил стрелка взмахом руки, тот кивнул – понял, мол.

Эти двое по-прежнему хранили молчание и не снимали масок, справедливо опасаясь, что в рубке могут быть скрытые микрофоны и камеры.

Стрелок подошел к пульту, положив на него ненужное более – патроны кончились – трофейное оружие. Потом сделал два шага в сторону, остановившись на пятачке между капитанским креслом и стеной, и сцепил руки перед собой. Высокий мужчина в маске с короткого разбега взлетел на эту импровизированную ступеньку и, оттолкнувшись от нее, в прыжке повис на почти невидимом снизу поручне возле такого же неприметного люка в потолке. Небольшого, но вполне достаточного для того, чтобы он мог протиснуться.

Люк вел в отсек с электронной аппаратурой над ходовой рубкой. Аппаратура не нуждалась в регулярном обслуживании, при необходимости блоки легко отсоединялись и извлекались, поэтому здесь не было пространства для работы техников – от пола до низкого потолка было меньше метра. Однако отсюда можно было попасть в вентиляционный короб, ведущий на прогулочную галерею двумя палубами ниже. И стремившийся сюда человек это знал.

Он втянул свое тело наверх, исхитрился там развернуться между электронными блоками и снова свесился вниз, но уже протягивая руки. Напарник подал ему свой пистолет, а потом подпрыгнул сам… Менее чем через минуту неприметный люк снова плотно закрылся.

Дисковая пила в наружной галерее уже успела глубоко вгрызться в полотно двери, до злополучного замка оставалось не больше пары сантиметров. Но это была всего лишь первая дверь…

Когда она поддалась и штурмующие смогли проникнуть всего лишь в тамбур, где их ждала еще одна такая же дверь, двое в масках уже выскользнули из вентиляционного короба в опустевшую – на их счастье – галерею. Отсюда было сразу несколько выходов, и они разделились, выбрав разные коридоры – к следующей цели эти двое собирались зайти с разных сторон…

Боцман с Катей спускались по лестнице – пользоваться лифтом на судне, на котором непонятно что происходит, им не улыбалось. Хотя с охваченной паникой верхней палубы они выбрались без особого труда. От мелькнувшей было идеи как бы случайно пройти мимо каюты Милевского каплей отказался сразу. Аналитический ум шахматиста мгновенно доказал бессмысленность такой затеи. Внутренности лайнера Виталий и так изучил хорошо, а праздно болтаться в том месте, где надо было остаться никем не замеченным, ему не хотелось. Наверняка в коридоре у каюты этого сукиного сына есть хотя бы одна камера. До уровня, на котором находилась каюта феминисток, оставалась еще пара лестничных маршей, но Катя вдруг остановила Саблина.

– Давай выйдем на эту палубу и перейдем по ней до следующей лестницы.

Виталий кивнул: незачем «феминистке из Риги» показываться в компании мужчины там, где их может заметить другая феминистка, настоящая. Он сделал шаг к выходу в коридор… и замер, увидев странную картину – по коридору крался высокий мужчина в черном костюме и маске. Этот «ниндзя» двигался со стороны носовой части судна практически бесшумно. И он явно мог иметь отношение к тому, что творилось с «Атлантой» в последние минуты. Черт, как бы парни сейчас пригодились! Особенно Зиганиди. Но они в госпитальной зоне и связаться с ними нет никакой возможности… Придется самому.

– Присмотри за Миллером! – бросил он Сабуровой и кинулся в погоню.

Так же бесшумно, как подозрительный незнакомец, Боцман двигаться не мог, и сразу же был замечен. Человек в черном увидел Виталия, коридор вильнул, и человек в черном тут же пропал из виду. Впрочем, через пару секунд снова возник, причем гораздо ближе – Саблин со старта взял высокий темп, стремясь догнать подозрительного типа до того, как он скроется в лабиринтах служебных помещений судна. Но человек в черном не сдавался, дистанция сокращалась медленно. За очередным поворотом тип в маске свернул на лестницу, Боцман последовал за ним, сумев не отстать. Палубой ниже тот, снова оказавшись в таком же длинном коридоре, почему-то повернул в обратном направлении, однако через несколько секунд свернул в боковой проход, идущий перпендикулярно оси судна к другому борту. И едва ноги вынесли его к очередному перекрестку, беглец снова устремился в сторону кормы. И опять ненадолго – и опять они бежали совсем в другом направлении. И опять, и опять… Тем не менее общая картина начала вырисовываться в голове Виталия, в которой траектория их метаний совмещалась с общей схемой внутренних помещений «Атланты». Человек в черном явно куда-то стремился попасть. Однако некоторые маневры преследуемого наводили Саблина на мысль, что он не очень хорошо ориентируется в этой части судна.

И вдруг бегущий впереди человек, словно в подтверждение этого подозрения, свернул в боковой проход… Куда он ни за что не свернул бы, знай он лабиринты лайнера так, как знал Боцман, никогда прежде в них не бывавший. Проход вел в тупик. Точнее, в конце он разветвлялся на три коротких, «ломаных» коридорчика, выхода ни из одного из которых не было. Разве что через вентиляционные короба.

Виталий остановился. Человек, за кем он гнался, явно опасен и вполне мог быть вооружен – ножом или даже пистолетом. А вот у него никакого оружия не имелось. Он осторожно двинулся вперед, готовый к внезапной атаке из-за угла. Но оттуда никто не выпрыгнул. Боцман заглянул за поворот – однако тусклое дежурное освещение не давало возможности разглядеть что-то дальше двадцати шагов. Он медленно двинулся по коридорчику. В одном из этих «загибов» свет горел чуть ярче. Саблин остановился, выбирая, с какого из них начать. И тут из этого «светлого пятна» показался человек в усеянном блестками фраке фокусника. На исчезнувшего злоумышленника он был ничем не похож, разве что одинакового роста с ним – в его движениях не было зловещей стремительности бойца. Нет, навстречу ему шел артист, беспечно улыбаясь, шел изящно, чуть пританцовывая, перепуская из руки в руку колоду карт неуловимой змейкой. Виталий чуть прижался к стене, уступая фокуснику дорогу. Карты словно втянулись в рукав, мужчина растянул губы в улыбке, приподнимая цилиндр в знак приветствия. И вот он уже прошел мимо – неспешно, чуть расхлябанно. Никаких признаков сбитого беготней дыхания и учащенного пульса. Нет ничего общего с тем бегуном. Артист снова достал карты и неспешно пошел прочь, снова перепуская колоду змейкой. И скрылся за поворотом.

Саблин заглянул туда, откуда вышел фокусник. Да, свет поярче, четыре двери, все закрыты. Ни свет, ни шум из-за них не пробиваются. Впустую. Он зашел в другой коридорчик – здесь было потемнее, всего три двери. Но результат тот же. Третий «аппендикс» был и самым длинным – здесь Боцман насчитал восемь дверей. Похоже, здесь живут артисты или обслуживающий персонал. И здесь ноль. Бегун, косящий под ниндзя, бесследно исчез. Не будешь же выбивать все двери, да еще ночью…

Ладно, разберемся, решил он. Сейчас надо найти Катю и вернуться к своим. Чтобы не волновались. Каплей почти дошел до места, где тупиковое ответвление соединялось с большим коридором. Какой-то шорох заставил его остановиться и обернуться. Боцман прислушался. Но звук не повторялся. Зато из большого коридора донесся звук чьих-то шагов, приглушенный ковровой дорожкой.

Боцман повернулся и… взгляд его едва не уперся в бездонную черноту ствола пистолета, который держал в руке тот коренастый парень из ФБР, что привозил своего коллегу в госпиталь на перевязку. Как там, Катя говорила, его фамилия? Смит, кажется. Точно, агент Смит…

Агент Смит не производил впечатления безголового придурка – вел себя максимально осторожно и слишком близко не подходил, продолжая держать Виталия на прицеле.

– Руки подними. И без шуточек.

Боцман и так видел, что фэбээровец не шутит. На судне явно происходит что-то из ряда вон выходящее. И Смит очевидно подозревает в нем одного из злоумышленников. Выстрелит при малейшем подозрении. Кстати, а ведь каюта Миллера всего лишь палубой ниже, практически под нами, только ближе к корме – краем сознания отметил Боцман и медленно поднял руки. Смит отступил еще на шаг и махнул рукой в сторону носовой части лайнера:

– Пошел вперед. Медленно.