Глава 7

То, что его ведут по какому-то большому зданию, Боцман понял сразу. Гулкое эхо от шагов явственно говорило об этом. Глаза были завязаны, и Виталию приходилось уповать лишь на слух, обоняние и честную игру тех, кто его сопровождал. Какое именно это было здание, точно сказать было трудно. Однако запах моря вперемешку с запахом сырости подсказывал, что постройка находится на морском берегу. По крайней мере, море было где-то совсем рядом.

Ничего кроме повязки на глазах не стесняло Саблина в движении. Он не был облачен в гидрокостюм с баллонами и ластами. На нем была обыденная гражданская одежда. Удобная и практичная. Сопровождающие почти всю дорогу молчали, лишь изредка обмениваясь между собой короткими репликами на местном языке. Тем не менее русский был уверен, что рядом с ним были те самые люди, которых он ждал в назначенном месте на берегу.

Накануне Боцман получил информацию о месте и времени встречи с людьми Басмача. Выполняя условия, он прибыл в оговоренную точку на побережье. Был довольно поздний вечер. К берегу тихо подошел катер с подвесным мотором. Двое людей Басмача задали русскому пару условленных вопросов. Получив должные ответы, они впустили того на катер. Прежде чем судно отошло от берега, бандиты завязали своему пассажиру глаза и всю дорогу следили за тем, чтобы повязка не упала. Дорога была не такой уж и длинной, но и не короткой. Ехать довелось где-то с полчаса или чуть больше. Точно определить было все равно невозможно. После этого катер причалил к берегу, и Виталия попросили выйти. Нельзя сказать, что с ним обращались обходительно, но и грубым поведение сопровождающих нельзя было назвать. Его посадили в машину и поехали. Он сразу предположил, что бандиты перестраховываются, пытаясь еще больше запутать его. Ему почему-то казалось, что автомобиль отъехал от причала не очень далеко, а все кружится на одном «пятачке». Так или иначе, Боцман с завязанными глазами оказался в здании, где каждый шорох отзывался гулким эхом.

Один из сопровождающих велел русскому остановиться. Другой аккуратно снял с его глаз повязку. Саблин огляделся. В здании, напоминавшем заброшенный эллинг, царила полутьма. Источником света служили фары машины, стоявшей у входа, а также фонарик у одного из провожатых. Благодаря этому освещению можно было хотя бы в общих чертах рассмотреть помещение. Оно было завалено разного рода хламом и напоминало антураж компьютерных игр о жизни после ядерной войны. Ржавые металлоконструкции, покосившиеся блоки, полуразрушенные отсеки, пустые резервуары непонятного назначения, несколько каналов с водой – всё, что успел отметить для себя Боцман.

– Хозяин, мы его привезли, – сказал один из бандитов, обращаясь куда-то в темноту.

– Пусть подойдет, – промолвил в ответ Басмач.

Русский под пристальными взглядами сопровождающих извлек из кармана половинку банкноты и двинулся на голос.

Главарь банды, оставаясь в тени, внимательно осмотрел гостя с ног до головы, будто приценивался. Саблин, изображая представителя российского наркокартеля, вел себя в соответствии с ранее полученными инструкциями. Он протянул Басмачу часть банкноты. Тот взял ее и совместил с той половиной, что имел у себя на руках. Оставалось лишь сверить, все ли совпадает. Действительно, и линия разрыва, и номера, и серия в точности совпали. Поведение главаря тут же изменилось – исчезла его чрезмерная настороженность и недоверие во взгляде. Казалось, что он был готов быть с гостем откровенным.

– Хвала Аллаху, что все обошлось. Надеюсь, наш русский друг простит нас за меры предосторожности, – в своей особой манере обратился главарь к Боцману. – По-другому здесь никак нельзя. Положение не из простых.

– Я все прекрасно понимаю. Надеюсь, что все наладится, и мы найдем возможности для сотрудничества, – дипломатично, но с подчеркнутым уважением промолвил Боцман.

– Я тоже на это надеюсь, – Басмач изобразил на лице подобие улыбки. – У меня есть все для такого сотрудничества. Со мной связаны все местные наркодельцы. Я имею выход на Афганистан. Если отладить работу, то я смогу поставлять вам героин хоть центнерами и по очень привлекательной цене. Правда, есть во всем этом одно «но». То самое непростое положение, о котором я уже говорил. Кислород нам перекрыли. Связали по рукам и ногам. Обложили со всех сторон. Шакал этот из МГБ, сука гребаная… Раньше в доле с нами был. Проблем вообще никаких не знали. А что теперь? А теперь у него вдруг аппетиты выросли. Хочет, чтобы мы удвоили его долю, а он продолжал бы закрывать глаза на нашу деятельность и в чем-то даже помогал бы. А она, доля его, и без того была не такая уж и маленькая. За свою долю в нашем деле он отгрохал себе роскошнейший дворец, которому могут позавидовать даже президенты некоторых государств. Как-то я был посредником в одном крупном деле с иностранными друзьями. На нас Интерпол вышел. Так этот гэбист вовремя меня предупредил, чтобы мы спрятали концы в воду. Попросил за это что-то вроде премии. Мы на радостях дали ему приличную сумму. Видимо, тогда у него и возникла мысль брать за свои услуги денег вдвое больше, чем он брал обычно. Но молчал до поры до времени. Брал то, что давали. Под видом борьбы с оппозицией помогал устранять неугодных нам людей. Опять же получал за это премии. В общем, бабла у него немерено. Но его ненасытная утроба жаждет еще больше. Надо как-то угомонить его. Обойти те преграды, которые он наставил. Что на это скажет наш русский друг?

Саблин убедился, что российский законспирированный агент хорошо поработал – Басмач был уверен, что перед ним посланец наркомафии. В противном случае бандит не стал бы излагать те детали своей деятельности, которые он сообщил гостю.

– Я могу вам помочь, – ответил Боцман. – Но и мне нужна помощь. И срочная. Мои друзья сейчас сидят в местной тюряге. Моряки геологического судна «Астрахань». Они случайно оказались в лапах вашей полиции. Хотелось бы их вызволить из-за решетки в самое ближайшее время. И мне здесь без вашей помощи, ваших связей, вашего опыта не обойтись. Если вы посодействуете их вызволению, это будет важный сигнал для тех, кто меня к вам направил. Они увидят, что вы действительно серьезный человек и с вами можно иметь дело. Как вы понимаете, меня сюда отправили не с пустыми руками.

Русский извлек из кармана пенал с бриллиантами и протянул его бандитскому верховоду со словами:

– Это аванс за ваше согласие помочь нам в освобождении моряков.

Басмач попросил подручного посветить фонариком и принялся рассматривать содержимое пенала. Боцман понял, что тот заранее знал о характере аванса, так как почти мгновенно извлек лупу. С ее помощью бандит старательно изучил каждый бриллиант, стараясь определить, не стразы ли ему подсунули. Возвращая в пенал камешек за камешком, главарь удовлетворенно щелкал языком. Аванс ему явно нравился.

– Все-таки брюлики – это замечательно, – с едва скрываемой улыбкой бормотал он. – С деньгами ведь можно проколоться. По номерам купюр всегда можно вычислить взятку. А с камешками ничего не вычислишь. Да и удобные они, места много не занимают.

Неожиданно раздался топот рифленых ботинок и клацанье оружием. В помещение с нескольких сторон ворвалось не менее десятка людей в камуфляжной форме, вооруженных автоматами. У некоторых из них были еще и мощные фонари, лучи которых тут же направили на Боцмана, Басмача и его подручных. В мгновение ока их окружили «камуфляжники», держа оружие наготове.

– Всем оставаться на местах! Не делать резких движений! Руки за голову быстро! – раздался угрожающий командный голос.

Никто не осмелился ослушаться. Саблин бросил беглый взгляд на вооруженных людей и заметил на их форме шевроны с эмблемами местного спецназа МГБ. Подчиненные подполковника Омара Сахатова были готовы отрапортовать своему начальнику об удачно проведенной операции. Басмач смотрел то на спецназовцев, то на русского. Его взгляд выражал недоумение и злость. Оно и понятно – столько было предпринято мер предосторожности для проведения встречи с русским, а все оказалось напрасным. Вот они все стоят с поднятыми руками, а гэбэшные гориллы держат их на прицеле…

В то самое время, когда Басмач рассказывал русскому о тяготах местного наркобизнеса, в центре портового города происходила встреча олигарха Байрама Сахатова с создателем памятника Отцу нации. Скульптор Баймырат Биязов отчитывался перед заказчиком о проделанной работе. Они оба сидели в вагончике, стоявшем на месте стройки неподалеку от набережной. Скульптор говорил и говорил. Байрам слушал с неподдельным интересом, стараясь понять, есть ли реальная возможность успеть возвести памятник в желаемые сроки. Биязов сразу об этом догадался и стал ссылаться на всевозможные проблемы, которые могут возникнуть при выполнении работ. И делал он это так ловко, что олигарх ни на секунду не усомнился в важности всего сказанного. Наоборот, Сахатов был полон решимости посодействовать быстрому решению каждой из озвученных автором памятника проблем. Ведь каждая проблема имела свое документальное подтверждение, а скульптор тут же представлял все нужные раскладки для ее должного решения.

В разгар разъяснения очередного вопроса двери вагончика широко распахнулись. Без стука вовнутрь вошел нестарый мужчина славянской наружности. Он поприветствовал беседовавших и сел на свободную табуретку. Байраму сразу бросились в глаза его крепкие руки и широкие плечи. Он даже было подумал, что перед ним некий охранник. Но Биязов поспешил представить визитера:

– Это мой помощник. Можно сказать – моя права рука. Максим Сергеевич Исаченко. Русский. Очень умный и интеллигентный человек. Любую работу, за которую берется, выполняет на сто, а то и на сто двадцать процентов. Трудолюбив.

Сахатов кивнул и представился сам. Мужчины обменялись несколькими дежурными фразами, и скульптор обратился к своему помощнику с вопросами:

– Чем обрадуешь? Нашел то, что нам нужно?

– У меня, как в анекдоте, есть две новости: одна хорошая, а другая не очень, – вполне серьезным тоном говорил Исаченко. – С какой начинать?

Баймырат, взглянув на реакцию заказчика, немного обескураженно промолвил:

– Давай с хорошей.

– Так вот, – охотно начал излагать помощник, – отыскал я отличное место за городом. Там имеется такой грунт, который превосходно подходит для отливки форм. Все необходимые условия тоже имеются. Это и подъездная дорога, и инфраструктура, и рельеф местности… В общем, надо бы прямо сегодня ставить там временный ангар, завозить материалы и рабочих, приступать к делу. Однако…

– Плохая новость? – высказал догадку скульптор.

– Она самая, – грустно сказал Максим Сергеевич. – Нам никто и никогда не разрешит там работать.

– Это еще почему? – недоуменно уточнил скульптор, опять-таки посматривая на олигарха, который с неподдельным интересом ожидал подробностей дела.

– А не разрешат нам по той простой причине, что рядом находится какая-то тюрьма. Там полно ментов. Даже мой джип с талоном-«вездеходом», выданным МГБ, и то несколько раз останавливали! Говорят, что оперативная обстановка сложная, да и сама территория, прилегающая к тюрьме, находится на особом положении. Так что придется мне завтра с утречка отправляться на новую разведку. Это, естественно, займет лишнее время. Да и не факт, что мы сумеем найти в другой местности аналогичный по качеству грунт. Но раз уж возле тюрьмы работать нельзя, то будем реалистами и…

Русский не закончил свою мысль, так как его прервал возбужденный и решительно настроенный Байрам:

– Да бросьте вы! Тюрьма, не тюрьма – это все мелочи! Самое важное – это памятник, его качество и быстрота создания. Поэтому, если вам понадобится, вы можете работать не только возле тюрьмы, а даже на тюремном дворе! Милицию и МГБ я беру на себя. Кого-кого, а меня они послушаются.

– Отлично, – с улыбкой промолвил Исаченко и передал скульптору бумаги с точным указанием места с нужным грунтом.

– Хорошо, когда творческим людям создаются все условия для нормальной работы, – сказал Биязов, набирая на мобильном номер прораба. Спустя пару минут он отдал все необходимые распоряжения на завтра. Утром должно было начаться возведение ангара и другие важные работы. Байрам заверил, что по этому поводу проблем у них на следующее утро не возникнет.