Глава шестая
Филиппины; акватория бухты близ города Вирак.
Настоящее время
На «лежбище» наткнулась моя пара в первом же послеобеденном погружении. Наши красавицы проснулись часам к одиннадцати и к полудню успели соорудить вкусный обед из заранее купленных продуктов. Мы организовали перерыв, отдохнули и хорошо подкрепились.
Солнце к этому моменту поднялось высоко над головами; со стороны острова подул слабый ветерок, образовав на поверхности бухты невысокие волны. В небе опять сновали большие стрекозы и бесшабашные охотники — черные ласточки. Мы быстро привыкли к полчищам летающих бестий, и только Инга почему-то панически боялась шелестящих прозрачными крыльями стрекоз.
За обедом обсудили план дальнейших поисков. А спустя полчаса моя пара обрядилась в снаряжение и ушла на глубину…
Второе за день погружение мало отличалось от первого. Разве что освещенность дна немного улучшилась благодаря стоящему в зените солнцу. Возможно, это обстоятельство и предрешило успех поисков: не прошло и получаса с момента погружения, как я заметил чуть в стороне продолговатое углубление в илистом дне.
Исследовав его, мы поняли: «Белозерск» лежал именно здесь. Само по себе углубление было ровным, округлым и довольно широким, будто здесь почивал исполинский кит. А через двадцатиметровый промежуток нетронутого дна темнела глубокая узкая яма длиной около пяти метров — след от вертикального руля, который у подлодок проекта «Палтус» конструктивно расположен не сверху, а снизу кормовой оконечности. Последние сомнения тут же улетучились.
В радиусе сотни метров от «лежбища» субмарины не было — тонкий луч гидролокатора по-прежнему не оставлял на экране заслуживающих внимания засветок. И нам пришлось продолжить поиск, двигаясь галсами на восток. Именно в том направлении должен был уйти «Белозерск», дождавшись профессора и сопровождавших его пловцов…
* * *
— Как успехи? — встречает нас вопросом Устюжанин.
— Кое-что есть, — отвечаем мы, поднимаясь на платформу.
Завидев нас, девушки приветливо машут с флайбриджа ладошками. Никого не стесняясь, они загорают топлес. Инга выглядит несколько странно: прячется от назойливых стрекоз, накинув на голову футболку, и в то же время выставляет на всеобщее обозрение свою превосходную грудь.
— Когда вы нас возьмете с собой? — кокетливо спрашивает она.
— Завтра. Если встанете с первыми филиппинскими петухами.
— Ловим на слове, — смеется она.
Отшучиваюсь:
— Мужик сказал — мужик сделал. Если не сделал, то снова сказал…
Переодевшись в сухую одежду, показываю на карте точное место находки. Карта девственно чиста и не содержит ни единой пометки — это мера предосторожности, о которой просил не забывать Горчаков.
— Понятно, — кивает товарищ и приступает к подготовке.
Теперь очередь его пары отправляться на поиски.
— У нас были гости? — интересуюсь я, заметив торчащие из кокпита удилища двух спиннингов.
— Не то чтобы были, — морщится Жора. — Дважды мимо прошел тот быстроходный катер, который мы видели ранее. А час назад протарахтел катер береговой охраны. Двигался самым малым ходом; пара человек в форме рассматривала нас в бинокли. Вот я и расчехлил удилища для отвода глаз.
— Быстро они прочухались.
— Не думаю, что это как-то связано с «Белозерском». Они дважды прошли вдоль побережья, кружились около рыбаков, — кивает он на скопление легких джонок и, посмеиваясь, добавляет: — По-моему, они просто пялились на наших девчонок.
— Дай бог, — хмыкаю я и задумчиво осматриваю горизонт. Приобняв друга, отвожу его в глубь салона. — Слушай, я должен кое-что сказать. В общем… в Маниле я повздорил с полицией, так что не исключено, что они мотаются по мою душу.
— И когда ты только успеваешь? — посмеивается он.
— Жора, ты становишься похож на Горчакова. А мне будет не до смеха, если они подойдут с проверкой документов.
— А Горчаков, кстати, в курсе?
— Да. Вчера ночью я обрисовал ему ситуацию. Обещал что-нибудь придумать после окончания поисковой операции.
— Давай за ужином проинструктируем народ, — кивает Устюжанин.
— Хорошо. Собирайтесь. Пора вниз…
На подготовку у второй пары уходит не более десяти минут. Проверяем с Михаилом снаряжение ребят и провожаем на платформу. Парни уходят под воду. Я же, запомнив время, возвращаюсь в тень под козырек флайбриджа и падаю на диван рядом с Михаилом.
После второго погружения в мышцах ощущается усталость. Лень подойти даже к кухонному боксу и сварить кофе. Спасает Марина. Спустившись к нам, она предлагает перекусить и как истинная хозяйка ухаживает за нами. За последние сутки она стала немного веселее, разговорчивее. Может быть, оттого, что здесь отсутствует связь с внешним миром и новости о больном ребенке не бередят ее душу. Или же в последнем телефонном разговоре врачи ее успокоили, сказав, что с сыном все в порядке. Лишь изредка, отключившись от окружающей действительности, она ненадолго задумывается и грустит…
Мы с аппетитом уминаем бутерброды, запиваем их горячим кофе и незаметно любуемся ее чудесным телом, успевшим за сегодняшний день покрыться ровным розоватым загаром.
* * *
Решаю ограничиться четырьмя ходками на глубину. В общей сложности каждый из нас провел под водой пять часов. Для первого дня достаточно, иначе завтра в мышцах не будет легкости, а в сознании нужного рвения для продолжения однообразного исследования дна. Всего должно быть в меру: и нагрузок, и расслабленного отдыха.
Кстати, для расслабления парни запаслись немалым количеством разнообразных напитков: от минеральной воды и пива до вискаря и водки. В достатке на борту и провианта — большой двухкамерный холодильник забит под завязку.
Смена Георгия не обнаружила на дне «Белозерска». Парни поднялись на платформу около шести вечера и тоже выглядели уставшими.
— Всем отдыхать, — приказываю я, усаживаясь за штурвал.
Мой заместитель очерчивает на карте обследованный район, и я заранее перемещаю катер в новую точку, от которой завтра мы начнем поиск. За сегодняшний день обследован участок дна шириной триста метров и длиной около трех километров, а с учетом радиуса действия сканирующего гидролокатора выходит и того больше.
За моей спиной гремит посуда и что-то шкворчит на плите — девушки занимаются приготовлением ужина.
Застопорив ход, я выключаю двигатели, Георгий бросает якорь. За день мы порядочно приблизились к острому мысу, прикрывающему бухту с востока. До ближайшей суши не более двух миль, а значение глубины под нами так и держится на уровне пятидесяти метров.
Откидываюсь на спинку кресла и неожиданно ощущаю прикосновение чьей-то прохладной ладони.
— Товарищ капитан, ужин готов, — шепчет на ухо Марина. — Прошу к столу…
Вот чертовка! От нежного прикосновения и горячего дыхания у меня захватывает дух. Кажется, барышня созрела для более тесного контакта…
* * *
За ужином я вкратце изложил причину, из-за которой должен оставаться на «Миллениуме» на нелегальном положении. Правда, о случайном убийстве филиппинского парня предусмотрительно умолчал. К чему наводить ужас на женскую половину экипажа?
Народ отнесся к известию с пониманием: с кем не случается недоразумений…
После ужина с некоторым количеством спиртного нам захотелось окунуться. Вечер был теплым и удивительно тихим — почему бы не поплавать по спокойной глади моря, окрашенной оранжевыми лучами заходящего солнца?..
Георгий остался на борту, а мы плескались неподалеку от купальной платформы: плавали, ныряли, осыпали друг друга солеными брызгами, смеялись… Затем Игорек открыл «ворота» гаража и спустил на воду двухместную надувную лодку с подвесным мотором. Ближе к вечеру стрекозы с ласточками исчезли, и осмелевшая Инга появилась на кокпите. Приняв хорошую дозу спиртного, она сорвала с себя узенький лифчик и, размахивая им, прыгнула в лодку. Игорек принялся нарезать на приличной скорости вокруг «Миллениума»…
— Внимание, к нам опять приближается катер береговой охраны, — внезапно предупредил Устюжанин.
— Зачастили они к нам, — прополоскивая рот водичкой, произнес я. — Не к добру.
Катер показался с внешней стороны бухты. Мерно тарахтя дизелем, он медленно шел мимо на дистанции в сотню метров. И тут же, словно по команде, мимо просквозил быстроходный катер с изящными линиями сине-белого корпуса.
Эта завидная слаженность настораживала. С береговой охраной все было ясно, как тропический день. А кто курсировал мимо на катере — предстояло разобраться.
Георгий тут же схватил удилище спиннинга и сделал вид, будто распутывает леску. Заглушив подвесной мотор, Игорек пришвартовал надувное суденышко к платформе, а я снова ощутил прикосновение нежных рук Марины. Мы с ней оказались ближе других к нежданным гостям. И девушка не растерялась: прижалась к моим губам, изображая страстный поцелуй… Решение было неожиданным, остроумным и дерзким. Во всяком случае, катер береговой охраны не изменил курса, не сбавил скорости и не остановился. Через минуту стук его дизеля стал затихать.
Народ заметил нашу хитрость.
— Эй, сладкая парочка! — крикнул Жора. — Опасность миновала. Или вам понравилось?
Послышался смех Инги. Отстранившись, Марина смущенно улыбнулась, однако пальцы не расцепила и продолжала обнимать мою шею.
— Мне определенно понравилось, — сказал я, поддерживая ее за талию. — Отличный способ.
— Неплохой, — согласилась она. — И полностью соответствует второй возложенной на меня роли.
— Что за вторая роль? И кем она возложена?
— Роль твоей любимой девушки. А сценарий продиктовал тот пожилой седовласый дядечка, что прилетел с нами из Москвы. Извини, вылетело из головы имя-отчество.
— Сергей Сергеевич.
— Точно.
— Вот оно что. А Инга чья девушка?
— Игоря.
— За что же седовласый дядечка обделил женским вниманием остальных? Чем хуже Георгий или Михаил?
— Нет, они хорошие ребята. Но, по словам Сергея Сергеевича, ваш Георгий — добропорядочный семьянин, а Михаил чрезмерно серьезен и фанатично увлечен автомобилями.
— Да, есть у них такие недостатки. Ты не отплывай далеко — кажется, катер береговой охраны скоро пройдет в обратном направлении.
Засмеявшись, она ушла под воду. Я последовал за ней…
* * *
Поздним вечером на борту «Миллениума» происходит передислокация «войск» в полном соответствии с распределенными ролями. Мы уже довольно близко познакомились, и прятаться по углам не имело смысла.
Семьянин Жора и слишком серьезный Миша улеглись в гостевой двухместной каюте. Ну, так на всякий случай. Правда, передислокация не дает никаких гарантий, а лишь намекает на возможность прекращения игры. Знаете, есть такая забавная игра общества в приличных людей, типа: «Взрослые не матерятся при детях, а дети не матерятся при взрослых». Вот и мы затеяли нечто подобное.
Если играть надоест, то две довольные парочки разбредутся по каютам с широкими двуспальными кроватями. Если начнем следующий тур — девушки вернутся в свои законные апартаменты, а мне придется соседствовать с Игорьком в капитанской каюте.
В данный момент мы еще не определились. Игорек развлекает Ингу в салоне, а мы с Мариной сидим на флайбридже. Ночь безлунная; над нашими головами россыпь из ярких звезд. На столике виски, кола, фрукты, шоколад, ведерко со льдом. Марина в купальнике, на плечи накинуто махровое полотенце. На мне плавки и любимая футболка с огромной дырой слева на груди.
Подливаю в бокалы вискарика, добавляю немного колы и нагружаю с верхом кубиками льда.
— Я очень боюсь виски с колой, — загадочно улыбается девушка.
— Почему?
— Потому что после виски с колой ничего не боюсь…
Мы снова целуемся. Через пару минут на столик падает верхняя часть ее купальника и моя рваная футболка. Я целую набухший сосок ее груди…
Девушка тихо стонет, потом мое лицо обжигает горячее дыхание:
— Извини… Не нужно… Пора расходиться по каютам…
Жаль, но первый штурм отбит. Игра в приличное общество продолжается. По правде сказать, я не сожалею о неудавшемся штурме. Во-первых, время позднее; моя вахта закончилась, а завтра вставать ни свет ни заря. Во-вторых, я отношусь к тому типу мужчин, которых не сводят с ума слишком доступные женщины. За женщину надо побороться. Хотя бы несколько дней.
Подхватив сброшенную одежду, поднимаемся с диванчика. Прислушиваемся… Голоса Инги и Игорька стихли. Стало быть, они уже в каюте. Скорее всего, в носовой.
Осторожно спускаемся по трапу, отодвигаем стеклянную дверь, пересекаем салон и снова считаем ступеньки трапа… Предположение оказывается верным: из носовой каюты доносятся приглушенные стоны. Стало быть, Игорек с Ингой решили перейти от игры к делу.
— Марина, занимай капитанскую каюту, — я открываю дверку роскошного кормового помещения. — Свежее постельное белье в шкафчике…
Она целует меня в щеку и исчезает в темном проеме, дверка с тихим щелчком закрывается. Я же, ввалившись в гостевую каюту, включаю дежурное освещение и тормошу Михаила.
— Подъем!
— Почему так рано?.. — таращится он спросонья.
— Подъем, говорю. Выпей крепкого кофе и заступай на вахту.
— А-а… Понял…
Он спрыгивает с верхней полки, одевается и уходит наверх. Занимаю освободившееся спальное место. И быстро проваливаюсь в сон…
