Вдвоем выносим Висенте из хирургического кабинета, топаем по коридору к выходу. От входа доносятся призывные вопли.

У двери на том же стуле сидит охранник. Он связан, но уже пришел в себя и зовет на помощь. Вряд ли глухой ночью его кто-то услышит — входная дверь плотно закрыта.

Вытаскиваем Висенте на улицу.

— Подожди здесь, — приказываю Ампаро.

Возвращаюсь. Бью в висок охранника, снова лишая его сознания. Так ему будет проще расстаться с жизнью. Далее произвожу те же действия, что и с доктором несколько минут назад. Готово.

Нет, я не кровожадный убийца, как могло бы показаться со стороны. К врагам я беспощаден только в крайних случаях, когда нет возможности быть милосердным. Порученное Горчаковым дело оказалось куда более серьезным и сложным, чем предполагалось вначале. Во всяком случае, подобного противодействия со стороны британцев ни я, ни он не ожидали. Задание еще не выполнено, и никто точно не знает, сколько сил и времени придется положить для его выполнения. Мне предстоит сделать многое. Очень многое. И для того, чтобы иметь запас времени, а также запутать преследователей, я должен убрать свидетелей своего пребывания на острове. Пусть британцы поломают голову над тем, кто это сделал. И пусть опасаются некой неведомой силы, сокрушающей на своем пути всех врагов. У них своя отработанная годами методика. А у меня своя.

— У тебя есть на примете укромное местечко, куда мы могли бы перебраться из его дома? — спрашиваю Ампаро, пока тащим Висенте к забору из стальной сетки.

— До переезда в Манилу я часто ходил с братом в джунгли — на склон большой возвышенности, — запыхавшись, отвечает он. — На склоне есть неглубокая пещера, в которой можно укрыться от дождя и ветра. О ней знаем только мы с братом.

— Там нас точно не найдут?

Он посмеивается:

— Ну, разве что привезут на остров всю полицию из Манилы. Ты представляешь, насколько сложно разыскать четырех человек в густых джунглях?

— Примерно. Я по лесной части не мастак. Я специализируюсь по подводной…

Подтащив Висенте к забору, мы распределяем обязанности: Ампаро поднимает и держит сетку, я подползаю под ней и подтягиваю бесчувственное тело его брата; затем сам держу сетку, пока напарник выбирается с территории Миссии.

Мы на свободе. Времени мало. Надо торопиться. Вдвоем тащить Висенте неудобно. Взваливаю его на спину и командую:

— Веди кратчайшим путем к дому. Заберем Джиан и быстренько свалим в джунгли…

Быстренько свалить из городка не получилось. Во-первых, Висенте стал подавать признаки разумной жизни еще до того, как мы добрались до хижины. Во-вторых, он начал говорить.

— Потерпи, дружище. И побереги силы, — попросил я его, — почти пришли…

Мы затащили его в дом. Из кухоньки выбежала встревоженная Джиан и тут же кинулась стелить тряпки на широкой лавке, заменявшей хозяину кровать.

— Дай ему побольше воды, — распорядился я, вспомнив последнюю рекомендацию покойного доктора.

Напившись, Висенте почувствовал себя лучше.

— Ампаро, Джиан, откуда вы здесь? — спросил он.

— Мы спасали нашего друга из России, — ответил его брат и, кивнув на меня, представил: — Познакомься, это Евгений.

— Из России… Значит, ты русский?

— Выходит, так, — пожал я его руку.

Он хотел сказать еще что-то, но мне пришлось поторопить:

— Господа, позже поговорим. Нам надо уходить отсюда.

— Да-да! — поддержал Ампаро. — Британцы могут обнаружить исчезновение Висенте из Миссии и организовать погоню.

Девушка начала спешные сборы. А мы помогли Висенте подняться и дойти до выхода. Он хоть и с трудом, но уже был способен перемещаться самостоятельно…

Джиан несла узел с тряпками. Я тащил на плече сумку с остатками провианта, а другой рукой поддерживал Висенте. Ампаро топал впереди, указывая дорогу. Не забывая о скрытности, я приглушенным голосом расспрашивал спасенного островитянина о том, что с ним произошло. Он таким же тихим голосом рассказывал.

По мере того как мы, покинув городок, шли в направлении невидимой в ночи возвышенности, я все больше узнавал об удивительных для меня вещах. О том, как профессор Иванцов спас Висенте от смертельной болезни. Как Висенте был ему благодарен и помогал в сборе личинок редчайших насекомых. Как отправился с профессором в море на ночную рыбалку, а вместо рыбной ловли передал его двум неизвестным пловцам, приплывшим со стороны открытого моря. Как в последний момент принял от Иванцова запечатанный в целлофан пакет с какими-то важными документами…

— Постой-постой, — заинтересовался я последней деталью рассказа. — Ну-ка подробнее об этом.

— А ты точно из России? — спросил он с подозрительной ноткой.

— Джиан, — окликнул я его племянницу. — Твой дядя не верит, что я — русский.

Она, приобняв Висенте, тихо засмеялась.

— Дядя, он точно русский. И очень хороший русский! В Маниле он вступился за меня и спас от бандитов. За что позже угодил в тюрьму, из которой мы с отцом устроили ему побег. И еще… — она на миг запнулась. — Еще он настолько хороший, что я очень хочу выйти за него замуж. Вот так.

Это был серьезный довод. И Висенте сдался.

— Вручив мне этот пакет, профессор строго наказал передать его в руки только его соотечественников и только в том случае, если они потребуют этого.

— Висенте, дорогой мой! — воскликнул я, на секунду позабыв о конспирации. — Да знаешь ли ты, что я со своими друзьями именно из-за его документов и прибыл к берегам этого острова?! И именно из-за них меня здесь арестовали!

— Правда? — наивно переспросил островитянин.

— Правда. А еще правда то, что профессор погиб.

— Как погиб?

— Британцы потопили российскую подводную лодку, на которую доставили его пловцы. После того, как ты с ним расстался, он не прожил и часа.

Известие ужасно расстроило островитянина. Я же объявил привал. Мы отдалились от городка километра на полтора, а тут вдруг такие важные новости. Как бы не довелось услышать еще какой-нибудь сенсации. А потом бежать со всех ног назад…

Усадив Висенте на поваленное дерево и предложив пять минут передохнуть, я приказал:

— Рассказывай. Все от начала и до конца. И как можно подробнее…

По ходу его рассказа я узнаю об арестованном катере «Миллениум», который стоит пришвартованным у главного городского причала. О моих товарищах, задержанных полицией и сидящих в одной из камер полицейского участка. И, наконец, слышу о главном: об упакованном в плотный целлофан пакете, переданном профессором в последний момент перед расставанием.

— Это случилось примерно в километре от берега? — спрашиваю Висенте.

— Да.

— В центре бухты?

— Откуда ты знаешь подробности? — удивленно вопрошает он.

— Мы получили точные координаты места встречи профессора с пловцами после того, как он исчез вместе с подлодкой. Придя сюда из Манилы на «Миллениуме», моя группа организовала поиски и наткнулась на затопленную субмарину в нескольких милях к востоку от места, где ты видел его в последний раз.

— Все моряки погибли?

— Увы. И профессор тоже. Так где же находится пакет с документами Иванцова?

— Я бросил его в воду, когда уходил от преследования британцев, — вздохнув, признался островитянин. А, увидев мою кислую ухмылку, добавил: — Профессор строго предупредил о том, чтобы пакет не попал в руки британцев. Извини, Женя, но я боялся, что они меня схватят.

— Послушай, а ты уверен, что пакет утонул? Ведь внутри были бумажные документы. Может быть, он благополучно уплыл?..

— Нет, — мотнул тот головой. — Пакет был довольно увесистым. И твердым, словно внутри находился небольшой кусок металла…

Что ж, наверное, в той непростой ситуации он поступил верно. Если бы его поймали и документы попали в руки сотрудников британской разведки, то сейчас операция потеряла бы последние шансы на успех. Все правильно, только мне от этого не легче.

— Хорошо. Примем за основу версию, будто твой пакет утоп там, где ты его бросил. Место показать сможешь? — спрашиваю безо всякой надежды. Так, на всякий случай.

— Смогу, — уверенно заявляет островитянин. — Если и ошибусь, то в пределах пятидесяти метров.

Это обнадеживает. Что ж, ладно. Ближе к делу.

— Итак, друзья, давайте поступим следующим образом…

Висенте все еще находится под воздействием наркотических препаратов, он слаб и с трудом передвигается. Оставляю его на попечение Джиан, приказав ровно через час быть неподалеку от главного городского причала. Именно столько, по моим расчетам, займет времени первый этап операции.

Сам же вместе с Ампаро возвращаюсь в спящий городок.

— Который час? — интересуюсь у спутника.

— Около трех ночи, — отвечает он, поглядев в черное небо.

Это хорошо. Небольшой запас времени у нас имеется. И дай бог, чтобы британцы не объявили тревогу, обнаружив в больничном корпусе три трупа. Если они поднимут на ноги полицию — мой план накроется медной рындой.

Первым этапом плана значится освобождение товарищей. Во-первых, товарищи — это святое, и бросить их в беде я просто не имею права. Во-вторых, все последующие этапы одному мне не осилить. Для этого нужны надежные и грамотные помощники. Я нисколько не сомневаюсь в надежности Ампаро, Висенте и Джиан, но есть вещи, в которых они, мягко говоря, не смыслят.

— Каково расстояние от полицейского участка до главного городского причала? — расспрашиваю спутника, пока идем редколесьем.

— По центральному шоссе до берега около двух километров. И по улице, идущей вдоль пляжей, еще метров пятьсот.

«Прилично. Добежим только минут за восемнадцать, — оцениваю дистанцию, которую в случае успеха придется преодолевать в темпе марш-броска. — Долго. Чертовски долго. За этот срок местная полиция очухается и устроит нечто вроде «плана-перехвата», подняв на ноги всех, кто способен держать в руках оружие. И в первую очередь сотрудников британской миссии…»

Редколесье остается позади. Пересекаем пустынную дорогу и открытый участок сельскохозяйственных угодий. Впереди маячат несколько огоньков отдельно стоящих домишек. За ними, по словам Ампаро, располагается полицейский участок.

Мы поступили так, как советовал Висенте: упершись в высокий забор, окружавший участок, прошли вдоль него до асфальтовой дороги, юркнули за последний столбик забора и оказались во внутреннем дворике. Расположение помещений в здании Висенте описал подробно. С той же скрупулезностью он поведал о координатах камеры, где содержались мои соотечественники. Оставалось лишь грамотно распорядиться имевшейся у нас информацией.

Двор полицейского участка представлял собой довольно большую закатанную асфальтом площадку с квадратным цветником напротив главного входа. Сбоку от здания стояли два автомобиля, один из которых я без труда узнал — именно на нем меня везли с пляжа на местный аэродром.

Молниеносно преодолеваем открытое пространство. Без задержки взбегаем по ступенькам крыльца; я на ходу осматриваю стену над дверью. К счастью, камер наружного наблюдения нет.

Я схватился за ручку, мысленно молясь, чтобы дверь оказалась открытой. Как бы не так. Заперто. На этот случай мы приберегли одну идейку.

— Давай, — я отошел в сторону, уступая место Ампаро.

Он сделал шаг к двери и с требовательной настойчивостью постучал по тонкой древесине.

Через минуту внутри послышались шаги…