Эта история началась с того, что на одной из улиц Манилы напротив небольшого продуктового рынка я вступился за девчонку по имени Джиан. Джи — так я буду называть ее, когда мы станем друзьями, а в тот день мне пришлось изрядно помахать кулаками в драке с кучкой малолетних подонков, задиравшихся к ней напротив небольшого базара.

Но это будет позже. А дней за десять до этого я с боем выбил у шефа отпуск после очередной головоломной и тяжелейшей операции. Заполучив долгожданные документы и причитавшиеся отпускные деньги, я решил махнуть на Филиппины.

«Почему Филиппины? — спросит кто-нибудь из тех, кто объездил большинство курортов мира. — Разве мало других местечек — более комфортабельных, красивых и привычных для европейца?..»

Да, таких мест много. Но, во-первых, я успел обжить как минимум половину из них. Во-вторых, захотелось чего-нибудь особенного. Остренького. Экзотического. Наконец, в-третьих, на Филиппинах я ни разу не бывал, а неизвестность всегда притягивает.

Знал я об этой стране откровенно мало. Где-то прочитал, что в 1934 году в Филиппинском море нашли самую большую жемчужину весом шесть с половиной килограммов. Позже услышал рассказ о двух официальных государственных флагах. Будто в мирное время мотается на древке обычный флаг, а в военное его тупо переворачивают вверх ногами. Еще со школы знал, что в Маниле есть памятник Александру Сергеевичу Пушкину. И, наконец, в училищные годы один уважаемый курсантами преподаватель рассказал о прославленном мореплавателе Магеллане. Рассказ был красочным и познавательным, но более всего запомнился печальный финал. А именно смерть в неравном бою на побережье острова Мактан Лапу-Лапу.

А еще Филиппины в моем сознании ассоциировались с непролазными джунглями, бесконечными белоснежными пляжами, изумрудно-бирюзовой водой, в которой играют лучики яркого солнца; с пальмами и абсолютным спокойствием. Знаете, такой незатейливый, но безумно приятный глазу образ из рекламы известного шоколадного батончика. Этакая красивая сказка из телевизора. В общем, знаний было маловато, поэтому я и подался на юго-восток азиатского континента.

Сказка на деле закончилась прямо в самолете. Вначале я лоханулся с выбором авиакомпании. За билет из Москвы до Манилы заплатил в два с половиной раза дороже, чем если бы полетел из любой европейской страны. Затем ужаснулся бестолковости аэропорта Манилы, где в очереди к службе пограничного контроля проторчал битых два часа.

И вот после долгих мытарств я наконец в столице Филиппин — огромном мегаполисе, состоящем из нескольких городов, которые в результате расширения слились в один. Таксист долго кружил по запутанным улицам, прежде чем подвез к парадному входу названной мною гостиницы.

Я остановился в комфортабельном отеле «Linden Suites» рядом с деловым центром Pasig City. Прямо напротив окон моего номера зеленел парк с диковинным зданием в виде пирамиды с цветущим садом на каждом ярусе. До залива от гостиницы было далековато, но такси, как мне сказали в офисе турфирмы, доставит в любую точку города за полчаса. Так что по поводу отдыха на песочных пляжах у лазурного моря я не парился.

На второй день пребывания в этой стране я подметил странное отношение аборигенов к людям с белой кожей. Во-первых, всех белых здесь уважительно называли «сэр». Во-вторых, нам откровенно завидовали. Загорая на крыше отеля у небольшого открытого бассейна, я вдруг ощутил на себе неодобрительные взгляды филиппинцев, которые почему-то жались в тень или плескались в бассейне. Расположившись на лежаке, я принимал солнечные ванны в одиночестве. Позже в СПА-салоне массажистка объяснила мою «ошибку».

— Зачем портить загаром такую прекрасную белую кожу?! — искренне попеняла она. — Белая кожа — это же красиво! Именно поэтому днем многие филиппинские женщины ходят под зонтиками и в одежде с длинными рукавами, чтобы ни один солнечный луч не оставил на теле свой темный след…

Таковыми были мои первые впечатления об этой стране.

Молодые подчиненные называют меня по имени и отчеству: Евгением Арнольдовичем. Или обращаются по уставу: «Товарищ капитан второго ранга». Друзья зовут просто Евгением или Женей. Шеф обращается так же, а будучи не в духе, вспоминает о фамилии «Черенков». Скоро исполнится десять лет, как я командую особым отрядом боевых пловцов «Фрегат-22». Мне тридцать семь, я чистокровный славянин ростом под два метра и весом чуть более центнера.

Мои коллеги по отряду — люди особого склада. Мы обладаем редкими навыками, невероятной закалкой, прошли сложную и длительную подготовку. Во времена исторического материализма таких, как мы, было около трехсот человек на всю огромную страну. Сейчас осталось не более сотни, что невероятно мало по сравнению с элитой сухопутных спецподразделений. Методика нашей подготовки являет собой тайну за семью печатями. Когда-то давным-давно — после трагической гибели крейсера «Новороссийск» — советским боевым пловцам приходилось учиться у итальянцев, немцев и англичан. Сегодня эти господа не прочь позаимствовать кое-что из наших технологий создания идеального подводного убийцы.

Моя карьера стартовала так давно, что я с трудом припоминаю, с чего и как начинал. Мама была профессиональным музыкантом и служила пианисткой в штате Саратовской филармонии, получая гроши. Однако мы никогда не бедствовали: она давала мне двадцать копеек в день, и я умудрялся прилично питаться в школьном буфете.

В первые двадцать пять лет жизни мне отчаянно везло: я рос здоровым, получил бесплатное среднее, а затем и высшее образование; верил в могущество Родины, в справедливость и никого не боялся: ни бандитов, ни педофилов, ни врачей, ни милиционеров. В далеком детстве мама водила меня в общедоступный бассейн, находившийся в трех кварталах от дома, и отдавала тренеру — седовласому здоровяку Вениамину Васильевичу. С ним тоже сказочно повезло: во-первых, он был заслуженным мастером спорта и чемпионом Европы по подводному плаванию, а во-вторых, когда я вырос, поумнел и окреп, он взял меня с собой на берег Черного моря, где к обычному снаряжению добавилась диковинная штуковина — акваланг. С той незабываемой поездки морские глубины стали для меня мечтой и делом всей жизни.

Так незамысловато и буднично легкое увлечение, навязанное мамой «для общего развития мальчишеского организма», превратилось в серьезную спортивную карьеру: я набирал мышечную массу, навыки и опыт, показывал неплохие результаты, побеждал на чемпионатах, выигрывал кубки. И каждая спортивная победа работала на мое будущее.

Суть конфликта девчонки и стайки местного подрасстрельного быдляка я понять не успел. Просто услышал со стороны многолюдного продуктового рынка возню, жалобный голосок юного создания — почти ребенка и задиристые выкрики филиппинской шпаны.

Вообще-то филиппинцы по своей натуре очень дружелюбный и жизнерадостный народ — в этом я убедился в первый же день пребывания в гостеприимной стране. Общаться с ними легко и приятно, однако на первом плане у них всегда стоит достижение собственных целей, а уж потом все остальное. Какая цель была у пяти недоростков — так и осталось для меня загадкой.

Подлость с несправедливостью я ненавидел ровно столько, сколько помнил самого себя. А потому без раздумий рванул через дорогу и раскидал пятерых ушлепков. Те бросились на меня, завязалась драка, в которой я чувствовал себя Гулливером в стране лилипутов и вынужден был махать кулаками вполсилы, дабы ненароком кого-нибудь из них не убить.

Крики, стоны, визг, звонки в полицию… Красота. К появлению полиции (а появилась она быстро) трое лежали на горячем асфальте, один ползал на четвереньках, а последний висел у меня под мышкой, дергая всеми четырьмя конечностями и выкрикивая ругательства на своем родном языке. Девчонка все это время стояла, забившись в угол подворотни; вокруг потасовки быстро собиралась толпа зевак.

Нас скрутили, усадили в машину и доставили в участок.

В полиции я пробыл не более получаса. Офицер опросил девчонку с тремя свидетелями заварушки, после чего занес в протокол мои данные, вернул документы, пожал руку и вежливо проводил до двери.

Подивившись простоте процедуры освобождения из кутузки, я не спеша отправился гулять по городу. Каково же было мое удивление, когда виновница происшествия вновь возникла на горизонте. Догнав, она тронула меня за руку и что-то пролепетала по-английски. Сам я на этом языке могу виртуозно материться и сказать десятка три заученных фраз. Зато других понимаю запросто. В общем, изъяснялись мы с ней по-испански, насколько для этой цели хватило моего французского…

Мы шли по деловому центру и жестикулировали, как глухонемые в пятом колене. Дитя еще не научилось фальшиво сушить зубы за доллар, демонстрируя всю «любовь» филиппинцев к иностранцам; лицо выражало искреннюю благодарность и любопытство. А когда я предложил перекусить в кафе, то в глазах вспыхнули искорки счастья.

«Боже, — подумал я, — какой же ты неизбалованный ребенок…»

К моменту окончания средней школы я набрал приличную коллекцию из кубков и медалей различного достоинства: дважды побеждал на чемпионатах России среди юниоров по подводному плаванию, дважды становился серебряным призером и несколько раз выходил в финалы престижных международных соревнований.

Где-то в череде спортивных мероприятий меня и приметили сотрудники засекреченных спецслужб. За три месяца до выпускного вечера я получил вежливое приглашение в Управление КГБ в виде аккуратной повесточки с известным адресом. В задушевной беседе мне предложили зачисление без вступительных экзаменов в Питерское высшее военно-морское училище.

Помню, в конце беседы я задал единственный вопрос:

— А к подводному плаванию моя будущая служба имеет отношение?

— Только к нему и имеет, — заверил серьезный дяденька в штатском костюме.

Дав согласие, я вскоре надел курсантскую форму и в течение двух лет постигал азы военной службы с практикой на кораблях и подводных лодках.

КГБ тем временем судорожно лихорадило от реформ и бесконечных переименований. Как только не называли нашу «контору» — КГБ РСФСР, АФБ, МБ, ФСК… К моменту моего перевода из военно-морского училища в закрытую школу боевых пловцов первые лица государства наконец-то определились, и правопреемницей ФСК стала Федеральная служба безопасности.

Занятия в школе были гораздо интереснее жизни в училище, где много времени уделялось муштре, нарядам, хозяйственным работам… Два года напряженной, но крайне интересной учебы пролетели незаметно. Сдав последние экзамены, я получил диплом, лейтенантские погоны и направление в недавно созданный специальный отряд боевых пловцов «Фрегат-22». С тех пор минуло много лет. И все это время моя жизнь была неразрывно связана с «Фрегатом».

Ну и последнее из моих личных характеристик. Я был однажды женат, и этого опыта мне хватило на всю оставшуюся жизнь. Теперь в ведьмах разбираюсь лучше святой инквизиции и обхожусь необременительными связями. Яркими, запоминающимися и короткими. Как вспышки молнии.

— Сколько тебе лет? — спросил я Джиан.

— Восемнадцать, — не задумываясь, ответила она, уплетая шоколадное мороженое.

Девчонка была очень красива. Карие, слегка раскосые глаза, очерченные длинными ресницами и тонкими бровями; небольшой нос, пухлые губки. Длинные темные волосы, схваченные на затылке яркой заколкой. Юношеская худоба совершенно не портила стройной фигурки и ровных ног.

Когда рядом с нашим столиком возник услужливый официант, я хотел сделать солидный заказ, рассчитывая как следует накормить девчонку. Листая меню, показывал всевозможную экзотику: жареного поросенка под названием «Lechon», «Adobo» — тушеную свинину в остром соевом соусе; «Sinigagng» — мясо и рыбу в кислом бульоне… Но Джиан наотрез отказалась от дорогих по местным меркам блюд и выбрала дешевое мороженое.

— Знаешь, девушка, — не поверил я в цифру «18», — не советую вешать мне лапшу на выступы рельефа. Тебе от силы шестнадцать.

— Не веришь? Завтра я познакомлю тебя с родителями и другими родственниками, — ответила она, облизывая ложку. — Все они подтвердят, что мне исполнилось восемнадцать.

— Ладно, можешь врать и дальше. Мне-то какая разница, — пожал я плечами. — Что собираешься делать?

— Сейчас пойду домой — завтра очень рано вставать. Ты меня проводишь?

— Провожу. А глобальные планы — по жизни?

— Хочу найти мужа-иностранца, — запросто ответила она, словно речь шла о заказе еще одной порции мороженого.

Мне было известно, что на Филиппинах подобное практикуется сплошь и рядом. Раньше я полагал, что азиатских жен заводят исключительно старики-европейцы, способные на свою пенсию содержать целый гарем из здешних баб, но пару лет назад на филиппинке женился сын моего старого знакомого. В Москве парень не мог найти подходящей девушки — москвичкам нынче подавай мужика с крутой тачкой, с шикарной квартирой и заоблачной зарплатой. Парень поехал побездельничать в Манилу и в первый же день познакомился с девицей с внешностью мисс Вселенной. Не слишком образованной, из бедной сельской семьи, едва умеющей читать. Зато смекалистой, готовящей вкуснейшие блюда и невероятной чистюлей. К тому же скромной, послушной, улыбчивой и верной, как собачка. В общем, сын моего товарища долго не раздумывал: купил ее родителям двух поросят, как того требовал обычай; взял юную особу в жены и увез в Москву. До сих пор счастливы, живут душа в душу.

Мы шли по вечернему городу в южном направлении. Джиан держала меня за руку.

— Когда мы завтра увидимся? — спросила она с надеждой.

— Скажи, а для чего ты хочешь познакомить меня с родственниками?

— Я надеюсь, что понравлюсь тебе. И когда-нибудь ты возьмешь меня в жены, — снова поразила она своей непосредственностью. При этом забежала вперед, встала передо мной и заглянула в глаза.

«Когда-нибудь» обнадежило. Хорошо хоть не завтра.

Я улыбнулся:

— Посмотрим. В моей стране не принято говорить о браке в первый день знакомства. Ты же должна уважать обычаи моего народа, верно?

— Обещаю, что буду их уважать, — уверенно ответила она.

Джиан жила в бедном квартале к югу от делового центра Pasig City. Я проводил ее почти до дома и, прощаясь, неопределенно сказал:

— Планов на завтра у меня нет. Возможно, прогуляюсь до ближайшего пляжа.

— До пляжа? — почему-то удивилась она. И пояснила: — В нашем заливе нет пляжей.

— Как нет? Почему?

— Он очень грязный. Все иностранцы, желающие отдохнуть на берегу моря, селятся там — на маленьких островах, — махнула она рукой в юго-восточном направлении.

Это стало для меня неприятным открытием.

— Если хочешь, я просто покажу тебе залив, — предложила девушка.

Мы стояли на перекрестке двух узких улочек. Солнце скрылось за горизонт, небо теряло последние краски и становилось темно-серым. Вокруг «высились» одно— и двухэтажные строения, больше похожие на сараи, чем на жилые дома. Через дорогу зажглась рекламная вывеска магазинчика. Только ее разноцветные огоньки и огромные пучки проводов над головами напоминали о двадцать первом веке.

Джиан с надеждой ждала моего ответа, а я не знал, что сказать. Женитьба в мои планы не входила. Пользоваться доверчивостью наивного ребенка не позволяло воспитание. И тогда я придумал компромисс.

— У тебя есть телефон? — спросил я.

— Нет, — пожала она худыми плечиками.

— Пойдем, — потащил я девушку за руку к магазинчику, на рекламе которого весело подмигивал светодиодами стилизованный мобильник.

Мы вошли в небольшое помещение, внутри которого почему-то пахло не начинкой электроники, а свежей рыбой. На витрине справа лежало полсотни различных мобильников, на любой вкус и цвет. И все исключительно китайского производства.

— Выбирай, — предложил я новой знакомой.

— Это очень дорогой подарок, — смущенно пролепетала она.

— Зато будет легче поддерживать связь. Не стесняйся. Выбирай…

Вновь проявив скромность, Джиан ткнула пальчиком в самую дешевую модель за тысячу песо.

— Он одноразовый, — отверг я выбор и попросил продавца показать пару современных телефонов с большими сенсорными экранами.

Спустя несколько минут мы покинули магазинчик. Счастливая девочка держала в руках коробку с покупкой стоимостью в пять тысяч местных целковых или в сто пятнадцать американских гульденов. Помимо аппарата я купил чехол, модный бампер, сим-карту местного оператора сотовой связи и кинул на счет немного денег.

На том же перекрестке я оживил ее мобильник, вставил сим-карту.

— Ну вот, теперь можешь звонить всем подряд.

Она зарделась, обвила мою шею руками и поцеловала.

— Спасибо. Мне пора. Завтра очень рано вставать.