Глава вторая
Филиппины; бухта близ города Вирак.
Настоящее время
Взобравшись на борт «Миллениума», я первым делом приказываю Игорю сняться с якоря и отвести катер подальше в глубь бухты. Это элементарная предосторожность, потому что согласно докладу того же Игорька мимо дважды прошел быстроходный катер с бело-синим корпусом. Нехороший знак. Рисковать нельзя.
Позже, когда мы выполним поставленную Горчаковым задачу, наши дипломаты сообщат о трагедии, как-нибудь хитро обосновав появление российской субмарины в территориальных водах Филиппин. Затем организуют ее подъем. Лодка дизельная, ракетного вооружения на борту нет, так что большой шумихи по этому поводу быть не должно. А сейчас не стоит понапрасну светиться поблизости от объекта работы. Сейчас, по официальной версии, «Белозерска» здесь нет и быть не может.
Пока мы освобождаемся от снаряжения и костюмов, катер входит в бухту. Двигатели замолкают, Игорь бежит на бак и швыряет за борт якорь. Мы в миле от берега и городка Вирак. Между нами и полосой песчаных пляжей снует не менее сотни рыбацких джонок. Несколько солидных катеров и яхт стоят на рейде по соседству. Одним словом, мы здесь не одни, и это кстати.
Поинтересовавшись результатами погружения, девушки намереваются побаловать нас перекусом из сока и фруктов. Для серьезного обеда рановато, и мы не прочь заморить червячка.
Пока они возятся у кухонного бокса, решаю связаться с Горчаковым. На мой взгляд, сегодня наступил как раз тот «крайний случай», когда без его совета не обойтись. На пути к цели мы оказались в тупике: Иванцов мертв, а командирский сейф заперт. Доступных способов для его взлома в нашем распоряжении нет. Мы даже не в состоянии поднять его на поверхность, так как он намертво приварен к переборке.
Мобильный телефон мертв. Глядя на пустую шкалу уровня приема, я невольно вспоминаю рассказ Сергея Сергеевича о блокаде профессора Иванцова, вынужденного сидеть на этом отдаленном острове без связи.
По моей просьбе Жора приносит аппарат спутниковой связи. Мы забираемся на флайбридж — там сигнал не будет иметь помех — и готовим его к работе. Набираю номер, с которого Горчаков звонил поздней ночью в отель…
Он отвечает довольно быстро, словно только и ждал моего звонка.
— Привет, — доносится из трубки его бодрый голос.
— Добрый день.
— Рад тебя слышать. Как отдыхается?
— Терпимо. Мы можем говорить?
— Конечно. В известном тебе режиме.
Понятно. Значит, лучше обойтись без открытого текста. В голову своевременно приходит мысль использовать в разговоре тему недавнего посещения музея Манилы.
— Побывали в том музее, который вы нам посоветовали. Помните?
— Да-да. Понравилось? — сразу понимает шеф идею. — Нашли там что-нибудь интересное для себя?
— Осмотрели главную достопримечательность — испанский галеон «Сан-Диего». Точнее, его останки, — с трудом подбираю нужные фразы. Так, чтобы не ляпнуть лишнего, но и не запутать собеседника.
— Да? Ну и как впечатление?
— Не очень. Пробоины в бортах, полуразрушенные внутренности. В общем, любоваться особенно нечем. Полагаю, его команда целиком погибла, приняв последний бой.
— Понятно, — приглушенно говорит Горчаков и вздыхает. — А другой экспонат. Помнишь, я о нем рассказывал?
— Его тоже нашли и осмотрели. Состояние таково, что не спасет никакая реставрация.
Генерал молчит, переваривая неутешительную информацию о смерти Иванцова.
А я чешу затылок и морщусь в поисках подходящих фраз о запертом сейфе…
— Ключ от главного хранилища, — шепотом подсказывает Жора.
— В общем, потратили на музей кучу времени, а ожидаемых впечатлений не получили, — продолжаю озвучивать легенду для тех, кто мог сейчас прослушивать наш диалог. — Кто-то из туристов намекнул, будто самые интересные экспонаты находятся в музейном хранилище. Неплохо бы посмотреть, что там, но хранилище заперто.
Сергей Сергеевич — очень умный и опытный сотрудник разведки. Напрасно я боялся, что мои слова запутают его или окажутся непонятными. Он смекнул, в чем дело, еще до того, как я закончил последнюю фразу.
— Я попробую разузнать подробности о хранилище, — обещает шеф. — И в любом случае перезвоню. Ждите…
* * *
Палило солнце. У меня болела спина — вчера за обедом я выпил пару бокалов крепкого алкоголя и уснул на носовой площадке. На животе, без своей любимой футболки с дырой слева на груди. Соответственно, под вечер превратился в вареного рака.
Пришлось пить. Много и бессмысленно. Результат не заставил себя долго ждать: поздно вечером мы организовали на кокпите дискотеку с буйными танцами и шоу «Мисс Филиппинское море». Подвыпившие девчонки исполняли перед нами эротические танцы в крохотных трусиках, а мы (тоже далеко не трезвые) орали, аплодировали и подначивали их.
Количество выпитого отразилось на самочувствии, поэтому утром я достал из холодильника разливного пива. Спина горела всеми огнями ада, и у меня даже отсутствовало желание смотреть на загорелых девушек в полупрозрачных бикини, решивших поплавать с купальной платформы.
В этот день мы не планировали погружений и решили устроить выходной. Во-первых, следовало поберечь газ в баллонах, коего оставалось не так уж много. Во-вторых, просто не было смысла ходить к затонувшему «Белозерску», не имея шифра к запертой дверце командирского сейфа.
Немного придя в себя, я тоже поплавал в приятной и невероятно чистой воде. И даже прокатился с Мариной на надувной шлюпке, которую Игорек вновь вытащил из кормового «гаража». Инга повизгивала от летавших поблизости стрекоз и старалась реже покидать закрытый салон.
После обеда температура воздуха снаружи стала невыносимой. Народ разошелся отдыхать по каютам, а я заступил на вахту с намерением честно отсидеть в капитанском кресле четыре часа.
Сварив крепкий кофе, я обозревал в бинокль окрестности. До нас и нашего катера никому не было дела. Мимо проплывали утлые лодочки местных рыбаков; в четырех-пяти кабельтовых обосновалась белоснежная яхта с супружеской парой и двумя малолетними детьми; чуть ближе покачивался роскошный катер с многочисленной компанией молодых людей, вокруг которого, поднимая брызги и волну, на большой скорости носилось несколько гидроциклов. Подозрительных судов, постоянно мешающих нашей работе, на горизонте не было.
Телефон спутниковой связи все время лежал под рукой, но Горчаков молчал. Сам я тревожить его не хотел. Если старик не выходит на связь, значит, нужных сведений пока не добыл.
В какой-то момент я невольно улыбнулся, вспомнив детское выражение лица Джиан. В последние дни образ Марины совершенно заполнил мое сознание, и милая филиппинская девочка вспоминалась все реже. Да и что было вспоминать? Три встречи, странный визит в дом ее родителей, драку на крыше магазинчика?..
Однако мысль о том, что у нее могут возникнуть проблемы с полицией из-за знакомства с буйным русским туристом, заставила меня взять трубку аппарата спутниковой связи.
Набрав по памяти номер ее телефона, я с минуту слушал длинные гудки. Затем мой звонок приняли, но не ответили. Кто-то дышал в трубку и ждал… Это насторожило. Отключив вызов, я положил трубку на приборную панель и больше не пытался звонить девушке. Ясно было одно: телефон во время несостоявшегося разговора находился в чьих-то чужих руках.
* * *
Ближе к вечеру ко мне подошла Марина. По выражению ее лица я понял, что она чем-то озабочена.
— Что случилось? — спросил я и обнял девушку.
— Я видела у вас аппарат спутниковой связи, — робко сказала она, отводя взгляд в сторону.
— Ты хочешь позвонить по поводу сына?
— Да.
В этой просьбе я не мог отказать.
— Поднимайся на флайбридж, — сказал я, подхватывая аппарат с широкой приборной панели.
Поднявшись по трапу, я установил его на столик, настроил и подал девушке трубку.
— Вот здесь набираешь номер и нажимаешь эту клавишу. Звони…
Сам же спустился в салон, дабы не смущать ее своим присутствием, и полез в холодильник за пивом…
Марина появилась через несколько минут. Когда я забирал аппарат, мне показалось, будто у нее заплаканное лицо.
— Что с тобой?
— Ничего, — качнула она головой. — Все нормально.
Я уже знал, что тема болезни сына нежелательна в нашем общении, поэтому не стал досаждать лишними вопросами. Нормально так нормально…
Горчаков перезвонил в десять вечера. На вахте сидел Георгий.
— Женя, шеф на связи! — крикнул он с флайбриджа.
Взлетев по трапу, хватаю трубку.
— Да, слушаю!
— Привет отдыхающим, — вяло здоровается тот.
И по его голосу я понимаю, что не все ладно в «датском королевстве».
— Здравствуйте. Чем обрадуете?
— Увы, обрадовать нечем. Ответственный за музейное хранилище исчез и увез с собой ключ. Никто не знает, что находится в запасниках и как их открыть…
Понятно. Стало быть, шифр сейфового замка знал только командир «Белозерска». Это многократно усложняет дело.
Вздохнув, интересуюсь:
— И что посоветуете делать?
— Погуляйте пока, отдохните, насладитесь солнцем и свежим воздухом тропиков. А я подумаю, что предложить…
Попрощавшись с генералом, даю отбой.
— Глухо? — на всякий случай спрашивает Жора, хотя по моему виду и так все понятно.
— Как в танке.
— Занятную поставили нам задачку, — говорит он, потягивая пиво из бутылки.
— Да. Настолько занятную, что старик сам не знает решения…
* * *
В начале ночи мы сидели с Георгием на флайбридже, допивали теплое пиво. Над головами чернело усыпанное звездами небо, погода радовала спокойствием и относительной прохладой. Шло время моей вахты, но товарищ выспался днем и не торопился спускаться в каюту.
Аппарат спутниковой связи лежал здесь же, сигнализируя синим огоньком о том, что находится в рабочем состоянии. Поглядывая на него, я размышлял о тупике, в который зашли наши поиски… В какой-то момент мысли сами собой переключились на телефон, на спутниковую связь и способы кодирования сигнала. Внезапно я замер, вспомнив об одной особенности в организации экипажей подводных лодок.
— Жора, как же мы забыли о шифровальщике! — прошептал я, схватив его за руку.
Выплеснув на себя пиво, он переспросил:
— Что мы про него забыли? И при чем тут… шифровальщик?
— Эх, Жо-ора. Ты слишком мало ходил на подлодках, — засмеялся я. — Есть в каждом экипаже такой тихий и неприметный типчик, подчиняющийся непосредственно командиру — специалист спецсвязи, а проще шифровальщик. Только у него имеются ключи от каюты командира. Соображаешь?
— Точно, есть такой типчик, — согласился Устюжанин. — А почему ты уверен, что у шифровальщика «Белозерска» был шифр от командирского сейфа?
— Нет у меня никакой уверенности, — честно признался я. — Просто это очень маленький и единственный шанс, позволяющий надеяться на положительный исход поисков. Другого нет и не будет. Или ты веришь в чудо?
— Нет. Думаю, у Горчакова ничего не получится.
— Вот и я считаю, что искомый набор из шести цифр не знал никто, кроме хозяина сейфа. И, может быть, шифровальщика.
Товарищ потирает руки.
— Это хорошо. Значит, завтра за работу?
— Что, надоело отдыхать? — посмеиваясь, подаю новую бутылочку пива.
Припав к горлышку и отпив почти половину, он кивает:
— Знаешь, я от работы в тропических широтах никогда не уставал. А если еще устраивать полноценные выходные, то с ума можно сойти от безделья.
Это точно. Тут я с ним полностью согласен.
— В таком случае пора отбиваться, — поднявшись, направляюсь к трапу.
— Чую, не получится у тебя поспать, — смеется вслед Жора.
— Я потихоньку, чтоб не разбудить искусительницу. На цыпочках.
Осторожно спускаюсь на кокпит. А сверху доносится очередная шутка друга:
— У боевых слонов цыпочек нет…
Утром следующего дня Марина должна была идти с нами на глубину. На тот случай, если получится отыскать погибшего шифровальщика и найти в его записях цифры кода замка командирского сейфа. Мы не строили иллюзий относительно великих шансов на успех, однако решили попытать счастья.
Именно поэтому я старался не разбудить темноволосую красавицу, спавшую нагишом на широкой кровати капитанской каюты. Скинув легкие сланцы перед дверью, я бесшумно прошел по мягким коврам, осторожно прилег рядом…
И вдруг почувствовал щекой нежное прикосновение ее ладони.
— Ты не спишь? — прошептал я.
— Нет… Тебя жду…
* * *
Лежим на широкой кровати. Немного уставшие, счастливые.
— Расскажи мне, что ты любишь, — тихо спрашивает она.
Уставившись в темный потолок, перечисляю:
— Темное пиво. Зефир в шоколаде, чтобы только из холодильника и обязательно хрустел. Плюс двадцать два с легким ветерком. Когда ты сверху. Jameson со льдом в тяжелом стакане. Маму. Босиком по траве. Хеппи-энд в головоломных боевиках. Море. Марьяж в прикупе. Маленькое уютное кафе без названия на окраине Лиона. Рассказы Ивана Бунина. Темные волосы до попы. Тихую теплую ночь. Когда еду за рулем и впереди долгая дорога. Ремонтировать электроприборы. Восточноевропейских овчарок. Лосиный остров. Владимира Семеновича громко. Брюнетку из «ABBA». Одну мелодию на все звонки. Легкое порно. Джинсы из настоящего коттона. Есенина под дождь. Улыбаться… А ты?
— Я… Я очень люблю своего сына. Люблю, когда много ящичков под косметику. Двенадцатый кегль. Fashion TV на седьмой кнопке. Трехдневную щетину. Тонкий стержень в ручке. Высокий каблук. Чтобы в квартире все работало. Когда ты снизу. «Бандитский Петербург». «Летний дождь» Талькова. Чтобы с «крылышками». Когда мужчина идет справа. Молочную пенку. Когда меня любят. Длинношерстных кошек. Не оглядываться. Клетчатые рубахи на широкоплечих мужчинах. Эспрессо без сахара. Слушать. Белое сухое вино в тонком высоком стакане. «День сурка». Ехать рядом с водителем. И тоже улыбаться.
— Послушай, у нас довольно много общего!
— Ты прав: не так уж и мало, — смеется Марина.
Да. Не так уж и мало…
