Глава 5
Западная Африка. Луанда. Консульство США
– Мистер Мэрдок, – раздался голос дежурного в трубке, – вас спрашивает некий господин. Он говорит, что вас предупредили из Вашингтона о его приезде.
– Пропустите его, Джим, я сейчас спущусь, – отозвался Мэрдок. Планы отоспаться после напряженной недельной поездки по стране рухнули. Но дела есть дела. Откинув одеяло, полковник Мэрдок спустил ноги с кровати и нашарил тапочки. Что-то Кэрби задержался, не случилось ли чего.
Кэрби развалился в кресле, бросив пиджак рядом на подлокотник, и с наслаждением вытянул ноги, положив их на журнальный столик. Дежурный охранник лениво прохаживался по комнате, не выпуская, впрочем, посетителя из поля зрения и фиксируя каждое его движение. Открылась внутренняя дверь, и в комнату вошел Мэрдок в экзотическом цветном халате из африканских тканей и домашних тапочках на босу ногу. Кэрби, увидев вошедшего, снял ноги со стола и поднялся. Мужчины обменялись крепким рукопожатием.
– Джим, позвоните, пожалуйста, горничной, чтобы приготовила чистое белье для мистера и налила ванну в гостевой комнате, – распорядился Мэрдок, кивком велел Кэрби следовать за собой и повел его на второй этаж в жилые помещения консульства.
– Как дела, Мартин? – спросил Мэрдок через плечо, доставая из бара рюмки и коньяк. – Выпьешь с дороги?
– Мои дела – как всегда, – неопределенно ответил Кэрби. – А ты что-то похудел, Хэч.
– У нас тут небольшая эпидемия. – Мэрдок поставил рюмки на стол, налил коньяк и подвинул одну рюмку гостю. – Идет гуманитарная помощь, начала работу миссия «Врачи без границ». Очень много согласований, консультаций. Ты не представляешь, какие бюрократы эти чернокожие.
– Ты политически некорректен, теперь не следует называть негров чернокожими, ниггерами да и собственно неграми.
– Мы же не в Штатах, – поддержал шутливый тон Мэрдок, – я не могу называть их афроамериканцами. Хочешь, я буду называть их афроафриканцами?
– Да бог с ними, пусть играют в свои маленькие игрушки.
– У тебя ничего не случилось, Мартин? – теперь уже очень серьезно спросил Мэрдок. – Я ждал тебя четыре дня назад.
– Да нет, Хэч, спасибо за беспокойство. Просто пришлось сделать небольшой крюк. Так, из чистого любопытства.
– Какая помощь тебе понадобится в этот раз?
– По минимуму. Кров, пища… и мой канал спутниковой связи с дядей Сэмом. Утром я уеду. Но сначала, Хэч, горячую ванну.
В ванной Кэрби разделся и первым делом сложил в черный пластиковый пакет грязное нижнее белье, носки и рубашку. Все это утром будет уничтожено. Затем, намешав ароматических солей, с наслаждением погрузился в горячую воду. Закрыв глаза, Кэрби стал анализировать ход текущей операции. Партнеры пока не подводили, особых неожиданностей, кажется, ждать неоткуда. Осталась завершающая фаза, а затем, возможно, и пара месяцев отдыха. Причем хорошо обеспеченного отдыха.
Постояв под контрастным душем, Кэрби, не вытираясь, подошел к зеркалу и тщательно, с удовольствием побрился. Накинув на голое тело халат, он осмотрел себя в зеркало. Ну, кажется, немного посвежел. Теперь еще чуть-чуть дел – и чистая постель.
Пройдя в маленькую звукоизолированную комнатку в кабинете Мэрдока, Кэрби набрал номер. Наконец абонент поднял трубку.
– Доброе утро, генерал, – поприветствовал Кэрби собеседника в Вашингтоне.
– Доброе утро, Мартин, – ответил ему вкрадчивый голос с некоторыми нотками лености, – хотя… у вас там еще ночь. Вы что, только добрались?
– Да, решил подстраховаться и сделать небольшой крюк.
– Ваш план сработал блестяще, Мартин. – В голосе на том конце появились одобрительные нотки. Говорили практически открыто, так как этот канал связи прослушать было невозможно, или практически невозможно. – Приманка сработала, теперь все, кому интересно, топчутся по этому следу. В корпорации большой скандал со счетом. Кстати, деньги посту-пили?
– Да, вся сумма на оговоренные счета. Часть обналичена, часть в ценных бумагах и другом удобном для употребления виде. Коды и ключи банковских ячеек на местах. Кое-какие крохи можно отследить в офшорных зонах, но это лишь моя перестраховка.
– Хорошо, большой друг выполнил свои обязательства. Теперь, Мартин, срочно перехватите ракеты. Образцы желательно уничтожить, а документацию надежно спрятать. Это очень важно, так как может навести на соответствующие мысли и выводы.
– Я понимаю, генерал, как раз завтра я и собирался заняться этим вопросом. Люди готовы. Только… – Замялся Кэрби.
– Что «только»? – нетерпеливо переспросил собеседник.
– Только стоит ли уничтожать образцы? Может быть, продать их еще разочек? Лишний след, да и сумма немаленькая за такое чудо человеческого гения.
– Перестаньте, Мартин. – Строгий голос генерала перестал быть вялым. – Мы столько лет культивировали ваш образ честного международного афериста, а вы хотите его разрушить в одно мгновение. Даже и не думайте об этом! И еще, Мартин, не лезьте сами лишний раз на глаза. Я понимаю, что на современной мировой арене осталось мало толковых исполнителей. Ваша роль теневая, помните об этом. Давайте завершать операцию. Первый транш от нашего большого друга прошел, теперь мы начнем выполнять наши обязательства. Вы уверены, что наш маленький друг «все забыл»?
– На моих глазах.
– Вот видите, Мартин, опять на ваших. Вы что, доверить никому не могли?
– В данном случае мне нужна была стопроцентная уверенность. Это же последнее звено цепи.
– Мартин, предупреждаю! Не светиться лично! Мы не можем водить за руку всех и каждого в Лэнгли, отводя от вас удар. Все, желаю вам удачи, а потом сладкого отдыха. Мое время кончается, тут у нас назревает серьезное совещание без серьезных последствий по поводу международной преступности в Юго-Восточной Азии. Пока, Мартин!
– До свиданья, генерал, – ответил Кэрби и еще некоторое время сидел молча в комнате. Значит, ЦРУ не выпускает его из поля зрения. Нет, действительно, ракеты и документация должны исчезнуть. Не исключено, что другие спецслужбы разматывают этот хитрый клубок. Вот тут-то и не стоит доверять операцию другим. Он должен лично убедиться, что ракет и документов больше нет. Слишком большая игра и слишком большие ставки. Мой агент не так уж и надежен, а старина Фрост хитер, хоть и пьяница. Обязан он мне по гроб, но своей выгоды не упустит. Слишком давно он посредничает в торговле крадеными грузами. Нет, не отпущу я Фроста одного…
Shipping News 31/10/03
«… (SINGAPORE) Судно-мошенник, экипаж которого состоит из членов организованной преступной группировки, базирующейся в Ливане, сбежало из-под ареста в порту Банджуп (Гамбия), в начале этой недели, вместе с грузом стоимостью в миллионы долларов – по сообщению International Maritime Bureau (IMB).
International Maritime Bureau (IMB). ПРЕДУПРЕЖДАЕТ: Сухогруз Cuita является одним из по меньшей мере двух судов-мошенников, обманным путем захватывающих грузы. Преступники промышляют в восточном Средиземноморье и на северном и западном побережьях Африки.
Суть мошенничества в том, что владельцы судна предлагают заманчивые ставки фрахта, но, после того как судно с грузом выходит в рейс, название и прочие данные судна меняются, оно идет в другой порт, и там груз незаконным образом продается.
Так, в декабре 2002 года сухогруз Panciu под северокорейским флагом взял в Александрии (Египет) на борт партию цемента в мешках. Курс судна лежал на Конакри (Гвинея). В море название судна изменили на Cuita, и оно вместо Конакри проследовало в Банджул (Гамбия), где груз был продан местному покупателю. Однако местный судовой агент поставил власти в известность о мошенничестве, и судно было арестовано по ордеру, выданному Верховным судом Гамбии.
На борту судна круглосуточно несли охрану двое охранников ВМФ Гамбии, однако утром 25 октября судно скрылось, причем один из охранников остался на борту. IMB полагает, что в море оно вновь поменяет название и флаг и вернется к мошенничеству.
Первый ставший известным случай воровства груза произошел в сентябре 2002 года, когда сухогруз Lucky III взял на борт партию металлопроката в Стамбуле, назначением в Лобиту. Вместо Лобиту судно ушло в Уолфиш-Бей, где груз и был нелегально продан. В ноябре того же года судно было переименовано в Star, а флаг поменялся на танганьикский. Судно вновь получило груз, на этот раз полиэтилен, который следовало доставить из Лагоса в Марокко. Вместо Марокко судно опять оказалось в Уолфиш-Бей, где груз был продан по поддельным документам. IMB стало известно, что после этого рейса судно вновь сменило название…»
Юго-западная Атлантика. Борт сухогруза «Хоуп». Траверс Банки Хорпс (14o20o ю.ш., 11o10o в.д.)
– Кого черт занес в эти воды?
– Что там? – сонным голосом осведомился вахтенный помощник.
– Два судна, судя по сигналу катера… быстроходные. Идут встречным курсом со стороны банки.
– Включить дополнительные огни. Сколько до них?
– Десять миль.
– Скорость?
– Около тридцати узлов. Скоростенка, как у глиссера. Может, спортсмены?
– Если бы мы шли в Индийском океане, то я подумал бы, что это пираты.
– Я тоже не слышал, чтобы грабили в этих водах.
Молчание на мостике длилось около десяти минут. Сон прогнало у всех. В этих глухих водах да в половине четвертого утра – малые скоростные суда на встречном курсе. Тут и до беды недалеко.
– Расстояние? – снова спросил вахтенный помощник.
– Три мили. Курс встречный.
– Дьявол! Включить сирену, швартовые прожектора по курсу!
– Одна миля, восемь кабельтовых, шесть, четыре, – напряженным голосом диктовали с радара. – Господи, где же они? Сигнал совместился с нами, они где-то рядом. Может, все-таки проскочили мимо?
– Следи за сигналом, – приказал вахтенный помощник, – я выйду послушаю звуки моторов.
Выйдя из рубки, вахтенный помощник за-курил и стал прислушиваться. Сквозь гул дизелей сухогруза ему показалось, что он слышит рокот скоростных моторов. Но где? Вроде бы где-то рядом. Или это ему кажется? Сирена замолчала. Снизу по трапу послышались быстрые шаги – поднимался капитан, застегивая на ходу морской китель.
– Ну что? Видели их? – спросил капитан.
– Нет, Иван Захарович. Как сигнал с нами совместился, я вышел из рубки, но ничего не увидел. Показалось, что где-то рядом звуки моторов, но я не уверен. Интересно, откуда здесь катера?
– Почему бы им не быть? – возразил капитан. – До материка шестьсот миль.
– Вообще-то да. С такой скоростью…
Договорить вахтенный помощник не успел. В лучах прожекторов чуть левее сухогруза мелькнуло какое-то небольшое судно в белом следе рассекаемой воды. Со стороны катера раздался какой-то дробный звук, и в сторону «Хоупа» веером потянулись огненные полосы. Сначала они прошли стороной, но тут же сместились в сторону ходовой рубки. Что-то взвизгнуло, высекая искры из металла ходовой рубки, со звоном полетели стекла. «Пулемет», – дошло до капитана… Вахтенный помощник бросился в рубку, услышав за спиной приказ капитана «самый полный».
Когда капитан понял, что с катера по сухогрузу стреляет пулемет, он уже не сомневался, что это пиратское нападение. Крикнув вслед вахтенному помощнику приказ дать самый полный ход, Нестеров бросился по трапу вниз, на палубу. Сейчас самое важное, что можно было сделать, – передать сообщение о нападении, тогда есть возможность продержаться до того, как подойдет помощь с материка. Если успеет, если вообще подойдет… Внизу послышались крики, на палубу стали выбегать матросы команды. Пулемет хлестнул по палубе. Что-то тупо ударило капитана по ноге, и он споткнулся, схватившись за поручни ограждения. В этот миг две пули ударили его в грудь и опрокинули на палубу. Последнее, что видел Иван Захарович, это слабую вспышку над крышей надстройки ходовой рубки. Как раз в том месте, где выходил кабель антенны судовой радиостанции.
Вахтенный помощник влетел в рубку и поскользнулся на крови, но удержался, упав лишь на колени. Рванув ручку судового машинного телеграфа в положение «самый полный», он схватился за трубку. Дежурный радист отозвался тотчас же.
– Связи нет, – кричал он в трубку, – что-то с антенной. Нас не услышат.
Катер продолжал плясать на волнах вокруг сухогруза и поливать палубу свинцовой струей. Некоторые из моряков, кто успел выбежать на палубу, были срезаны пулеметными очередями, кто-то укрылся за контейнерами, за трапами.
Когда Морли услышал судовую сирену, он сразу понял, что не туман послужил тому причиной, а произошло что-то серьезное. Предчувствие его оправдалось: он услышал характерный звук – пулеметные очереди. Чего-то подобного он и опасался, хотя до последнего надеялся, что рейс пройдет без эксцессов. Чем ближе судно подходило к южной Африке, тем неспокойнее был сон Морли. Значит, он не ошибся, значит, ракеты все-таки на этом судне. Значит, кто-то не хочет, чтобы они дошли до берега. Вопрос в том, кто нападающие и как далеко они намерены зайти в своих действиях. Знать бы еще, где спрятан груз.
Мисс Боллард проснулась, как и все на борту, сначала от звука сирены. Она долго прислушивалась, сидя на постели. Когда по судну стал бить пулемет, Нина решительно соскочила на пол и стала одеваться. Что бы ни произошло на судне, но когда начинается стрельба, то любому ясно, что врач понадобится обязательно. Но что же там происходит?
Атакующий катер заходил то с одного борта, то с другого и продолжал обстреливать палубу и ходовую рубку. Никто из тех, кто остался в живых в ходовой рубке, не вспомнил, что катеров с самого начала было два. А на юте уже свистели тонкие канаты со стальными кошками на конце. Второй катер кидало из стороны в сторону, но он упорно держался практически в притирку к борту сухогруза. Через некоторое время на борт полезли неизвестные люди с автоматами за спиной. Взобравшись, они рассредоточились по палубе. И только когда на борт взобрался худощавый, гибкий и ловкий, как кошка, человек с бритым черепом, вооруженные люди бросились вперед.
Со стороны кормы взвилась ракета, и следом рассыпался треск автоматных очередей. Пулемет сразу же перестал обстреливать сухогруз. Вахтенный помощник приподнялся с пола рубки и глянул назад. По палубе перебегали, стреляя короткими очередями, незнакомые люди. Неожиданно распахнулась дверь рубки. В проеме стоял бритоголовый человек в черном с пистолетом в руке.
– Стоп машина, – коротко приказал он по-английски.
Вахтенный помощник с побелевшими от страха губами стоял рядом с машинным телеграфом и не шевелился. Какой-то непонятный ступор мешал ему двигаться.
– Стоп машина, – еще раз приказал неизвестный и поднял пистолет на уровень лица.
Вахтенный помощник наконец пришел в себя, направленный на него пистолет заставил подчиниться. Он перебросил ручку телеграфа. Из машинного все звонили и звонили, желая узнать, что происходит наверху. Но вахтенный помощник не решался снять трубку. Гул моторов затих, судно заметно сбавило ход и пошло по инерции.
– Хорошо, – прокомментировал неизвестный и выстрелил вахтенному помощнику между глаз. Перешагнув через бьющееся в предсмертных конвульсиях тело, неизвестный подошел к столу, положил на него пистолет и подвинул к себе вахтенный журнал. В дверях за его спиной возник широкоплечий мулат с повязкой на левом глазу. – Джеки, – не оборачиваясь приказал бритоголовый, – запри экипаж по каютам и в коридорах поставь людей. Четверых в машинное отделение и Мусу сюда. Пусть ведет судно в бухту.
Малайзия. Куала-Лумпур. Офис Центра по пиратству Международного морского бюро
– Господин Чунг, к вам представитель российского морского ведомства господин Махтаров. – Маленькая малайка склонилась к селектору.
Некоторое время длилось молчание. Махтаров разглядывал секретаршу. Образец соблюдения дресс-кода – голубая юбчонка, белоснежная блузка, бело-голубая косынка на шее.
– Попросите господина Махтарова войти, – раздалось наконец из аппарата.
– Господин Чунг просит вас пройти, гос-подин Махтаров, – вежливо прощебетала секретарша, соскользнула со своего рабочего места и открыла дверь в кабинет руководителя Центра. Фигурка у нее оказалась очаровательной. Махтаров улыбнулся и вошел в кабинет.
– Здравствуй, Джамаль, давненько мы с тобой не виделись. – Ноэль Чунг обошел стол с протянутой рукой и встретил Махтарова посередине кабинета. – Садись, рассказывай, что тебя привело в наши неспокойные воды.
– Здравствуй, Ноэль. В ваши неспокойные воды меня привели ваши неспокойные воды.
В английском варианте фраза прозвучала нелепо, но Чунг привык к манере обращения Махтарова и понял ее правильно. Знакомы они были лет десять, еще с тех времен, когда Чунг был старшим офицером малайзийской полиции и координировал взаимодействие с Интерполом. Махтаров в то время работал в Департаменте безопасности морского судоходства, и им часто приходилось встречаться. Сейчас в российском морском ведомстве все сильно изменилось, как, впрочем, и во всей их стране. Каковы функции Махтарова, Чунг решил не допытываться, подозревая не без ос-нования, что Махтаров и тогда и сейчас имеет самое непосредственное отношение к российским спецслужбам. Он считал, что с Махтаровым лучше дружить, а не требовать официальных верительных грамот. Польза от этой дружбы была обоюдная. По крайней мере Ноэль Чунг прикладывал все усилия, чтобы она была обоюдной.
– Чай, кофе, холодный сок? – предложил Чунг.
– Нет, спасибо. В такую жару только начни пить, потом не остановишься. А так притерпишься и не хочется.
– Понимаю. Ну, так что тебя интересует?
– Подробности нападения на индонезийский сухогруз «Трайменгеда».
– «Трайменгеда», – задумчиво произнес Чунг, уставясь в стол перед собой и барабаня по нему пальцами. – Неудивительно, что ты спрашиваешь про это судно. Есть тут о чем подумать.
– Значит, ты тоже считаешь, что это нападение не совсем обычное?
– Как тебе сказать, Джамаль. – Чунг кивнул на висящую на стене карту пиратских нападений в Юго-Восточной Азии за последние девять месяцев. – С одной стороны, нападение как нападение. Географически ничего необычного, тактика соответствует принятой при подобных операциях…
– Значит, есть все-таки какое-то «но все же», которое тебя смущает?
– Есть, Джамаль, есть. И смущать оно начало меня сегодня утром, когда я запросил подробности. Если по порядку, то картина следующая. Восьмого апреля в 5.30 вечера «Трайменгеда» при прохождении северной части Малаккского пролива была атакована пиратами. Около пятидесяти головорезов на трех быстроходных судах открыли огонь по сухогрузу.
– Около пятидесяти? – удивленно спросил Махтаров. – Обычно они нападают группами по 10–20 человек.
– Да, ты прав. И тем не менее. Они обстреливали его из ручного автоматического оружия до тех пор, пока капитан не остановил судно, предварительно подав сигнал бедствия.
– Тип оружия?
– «М-16». Пираты поднялись на борт и захватили в плен капитана, старпома и старшего механика. Все судовые документы были изъяты. После того как пираты покинули судно, третий помощник капитана связался с ВМФ Индонезии и сообщил о происшествии. Индонезийцы вскоре прибыли на место, но пиратов и след простыл.
– Сколько времени пираты пробыли на судне, Ноэль?
– Около полутора часов, – ответил Чунг и задумался над своим ответом. – Ты что-то знаешь или предполагаешь?
– Посуди сам, Ноэль. На судно нападает банда в полсотни головорезов, причем сплошь вооруженных автоматическим оружием, хотя для захвата такого судна достаточно и десяти-двадцати человек. Как правило, в группах есть автоматы, даже ручные пулеметы встречаются, но большая часть с пистолетами, а кто и просто с ножами. Нет необходимости вооружать всех как пехотный взвод. Плюс, вместо того чтобы взять заложников и удрать либо угнать судно и захватить груз, пираты торчат на нем около полутора часов, понимая, что экипаж мог успеть подать сигнал тревоги. Это не наводит тебя на мысль, что они готовы были к тому, что не успеют уйти с сухогруза до прихода военных? Вот и нужны были пятьдесят «М-16». Что они там делали все это время?
– Теперь, Джамаль, это и мне интересно.
– Где сейчас судно?
– Его эскортировали на рейд Белаван. Хочешь пообщаться с экипажем? Хорошо, я дам тебе сопровождающего для упрощения процедуры и экономии времени.
– Спасибо. Но это еще не все?
– Не все. Еще два дня подряд – обрати внимание, что несколько месяцев в данном районе нападений не было, а до этого они были нерегулярными, – так вот, еще два дня подряд совершались нападения на суда небольшими группами по стандартной схеме. Быстрый захват судна, заложники, требование выкупа в размере 30–40 тысяч долларов. Все как везде. За заложников с «Трайменгеды», насколько мне известно, выкупа еще не требовали.
– Очень похоже на имитацию того, что здесь появилась очередная банда пиратов и начала свои грязные делишки. А тебя не смущает, Ноэль, что это то же самое место, где в прошлом году совершены нападения на два химовоза с применением того же вида оружия? Это все нетипично для пиратов региона.
– Значит, ты, Джамаль, намекаешь, что на «Трайменгеде» пираты что-то искали, а остальное – прикрытие? Якобы массовыми стандартными нападениями?
– Намекаю, – согласился Махтаров.
– Значит, это какая-то группировка? Но кто? Повстанцы Абу Саяфа, боевики аль-Фарука, Кумурлан Муджахидин, Малайзия? Может быть, аль-Шабаб, а может…
– А может – «Аль-Каида», – продолжил мысль Чунга Махтаров. – Не забывай про таран американского корабля в Адене. Представь себе нефтеналивное судно или химовоз, которые можно использовать для тарана. Вот это диверсия так диверсия. Тут и на корабль направлять не нужно, сразу на порт – и весь регион в дерьме!
– Да, эти парни пострашнее голодных рыбаков: у них и аппетиты другие, и планы.
– Кстати, голодные рыбаки насобирали выкупов уже на сотни миллионов долларов. Мне, Ноэль, нужно обязательно побеседовать с экипажем «Трайменгеды». Что-то ведь они искали на судне.
– Хорошо, Джамаль. Но ты держи меня в курсе, услуга за услугу.
– Конечно, Ноэль. Мы ведь делаем одно дело.
– А скажи, Джамаль, почему ваша страна не участвует в контрпиратских действиях, почему вы не пришлете сюда ваши военные корабли?
– А в кого они будут стрелять? В рыбаков в их территориальных водах? Что-то вы не сильно продвинулись в области международного законодательства. В сложившейся ситуации уже недостаточно 105-й статьи Конвенции по морскому закону ООН. Нашей стране, Ноэль, очень хочется понять, с кем мы здесь имеем дело.
– Боюсь, Джамаль, что ваша страна медлит, чтобы ненароком не получить себе трагедию черного сентября. А ведь ваши суда тоже страдают. Я, кстати, лично беседовал в декабре в Лагосе с капитаном вашего теплохода «Таганрог» Стародубцевым. Если тебе будет приятно, то он обвинил наше бюро в инфантильности. А ведь мы тоже стараемся действовать в рамках международного законодательства…
