Глава 4
«…Как сообщил нам корреспондент издания «Северный Морской вестник» Михаил Карпенко, в Атлантическом океане в районе побережья Португалии потеряна связь с сухогрузом «Ладога» с российским экипажем на борту. Судно должно было прийти в алжирский порт Беджайя 4 августа, однако информации о нем не поступало уже несколько дней. По словам корреспондента, оно в буквальном смысле слова исчезло – нет связи, нет данных о его местонахождении ни у судовладельца, ни у родственников, ни у Ллойд (Регистр Ллойд – добровольная ассоциация судовладельцев). Нет никаких следов и в AIS (системы автоматического опознавания судов).
По мнению Михаила Карпенко, исчезнуть такому судну очень непросто, оно не может взять и затонуть, не подав сигнал бедствия, это просто исключено. Не хочется паниковать, но с другой стороны…»
Вся группа собралась возле Горбачева, слушая его рассказ о прослушивании телефонных разговоров. Катер держал курс по навигатору на сигнал маяка Торина. Через час с небольшим спецназовцы рассчитывали быть на месте, но опасались, что могут появиться слишком поздно.
– Наш шеф достаточно хитер, чтобы дать себя запросто убить, – заявила Веденеева.
– Против лома, знаешь ли, нет приема, – ответил ей Горбачев уныло.
– Спокойно, ребята, – бодрым голосом сказал Привалов, – еще не факт, что к рекомендации Родзевича они здесь прислушаются и бросятся сразу же ликвидировать пленного.
– Володя прав, – поддержал Привалова Доронин, – если Андрей Петрович решился на то, чтобы сдаться пиратам в плен, значит, он все рассчитал.
– Согласен, – поддержал Доронина Корнеев убежденно. – Торин не такой человек. Он не станет вести себя опрометчиво. Уж я-то его знаю давно. Если он решился на такой рискованный шаг, значит, у него были основания полагать, что риск минимальный. Уверяю вас, что как минимум два выхода из опасного положения он себе наметил прежде, чем так поступить.
– А вы не предполагаете, что в плен он мог попасть не по своей воле? – раздраженный уверенностью своих товарищей, спросил Горбачев. – Элементарно мог оказаться раненым и не успеть вместе с вами укрыться на судне.
Ему никто не бросился объяснять ошибочность такого предположения, доказывая, что всемогущий и хитроумный Торин не мог позволить себя ранить, что он умышленно все рассчитал и принял, как всегда, единственное правильное решение. Спецназовцы промолчали. Даже Доронин, который был заместителем Торина и сейчас – единственным и полноправным командиром группы. Первым нашелся неунывающий Привалов.
– Ты не прав, Коля, – сказал он вкрадчивым голосом, как будто беседовал с душевнобольным. – Видишь ли, еще не было случая, чтобы Торину не удалось выбраться из самых опасных ситуаций.
– Хватит болтать! – приказал наконец хмурый Доронин. – Двигаемся на место, а там разберемся.
Северо-западное побережье острова Суматра
Торин опять лежал в трюме баржи и ждал. Последняя беседа с главарем пиратов, которые напали на «Охотск», внушала ему большой оптимизм. Во-первых, его решили не убивать. Это большой плюс, но не самый главный. Во-вторых, а это было гораздо важнее, главарь решил связаться с кем-то повыше рангом. Значит, высказанная Ториным версия об информации, которой он якобы располагал, попала в точку. Теперь из него эти сведения будут вытаскивать, а следовательно, появится возможность узнать, кто организовал нападение.
Где-то недалеко стал слышен звук работающего лодочного мотора. Лодка приближалась. Через некоторое время по палубе баржи затопали ноги. Стук швартующейся лодки о борт баржи и невнятные голоса подсказали, что к главарю прибыли гости. Торин прислушивался, но не мог ничего разобрать. Шаги стихли на берегу, и снова воцарилась тишина. Торин усмехнулся, потер руки и снова лег на вонючий матрас в ожидании очередного допроса.
Но бывший полковник ГРУ не просто лежал и ждал вызова. Он знал, что допрос может сопровождаться пытками, и к этому он сейчас и готовился. То, что у него было время, очень кстати. Торину не требовались современные стимуляторы, чтобы заблокировать боль и вынести неизбежные физические муки. Андрей Петрович прекрасно владел аутогенными способами блокировки или стимуляции. Для этого нужен был определенный настрой, мысленная редукция боли. Сигнал от источника боли просто не должен дойти до мозга. Но эта процедура занимала определенное время, необходимо внутренне расслабиться и сосредоточиться.
Именно этим Торин и занимался. «Отключив» процентов на девяносто все органы чувств, он настраивался на внутренний механизм нервной системы. Постепенно мышцы начинали неметь, сердце стало биться реже, в голове появился небольшой шум, в глазах все поплыло. Но мозг Торина продолжал работать ясно и четко.
Прошло минут тридцать. Наконец по палубе застучали шаги. «Готовы, – решил Торин, – созрели для самого главного допроса».
Крышка люка откинулась, и в проеме, освещенном заходящим солнцем, появилось смуглое ухмыляющееся лицо одного из пиратов.
– Эй, ты! Выходи! – приказал пират по-английски.
Торин стал неуклюже подниматься с матраса. Потерявшие чувствительность конечности пока еще плохо слушались, но Торин знал, что скоро с этим справится. Сами мышцы начнут работать автоматически, привычно соизмеряя усилия и расстояния. Подойдя к лестнице, Торин промахнулся пальцами мимо перекладины. Со второй попытки он ухватился и начал медленно подниматься, как пьяный. Наверху он споткнулся и, если бы пираты не подхватили его под руки, неизбежно бы ткнулся головой в палубу.
– Совсем плохо? – со смехом спросил один из них.
Другой что-то добавил по-малайски, и оба захохотали. Придерживая Торина под руки, пираты повели его на берег. Теперь Андрей Петрович шел более уверенно, но старался этого не показывать. По его подбородку текла слюна, но он не мог ее толком сглотнуть. Мышцы гортани не слушались, и язык тоже плохо ему повиновался. «Наверное, я сейчас выгляжу как идиот, – подумал Торин, – бессмысленные глаза, слюна изо рта».
В том же самом сарае, где его допрашивали в первый раз, Торин увидел, кроме прежнего главаря, еще одного пожилого человека. По виду он не был ни малайцем, ни индонезийцем. «Скорее всего сомалиец», – решил Торин.
Новый человек имел хозяйские манеры. Он сидел, развалившись на ящиках, и сверлил Торина пронизывающим взглядом, явно не спеша начинать допрос. «Хочешь составить свое мнение обо мне, – подумал Торин. – Ну давай, я тебе помогу». Андрей Петрович, борясь с оцепенением мышц, встал прямо, расправил плечи и посмотрел пристально в глаза сомалийцу.
– Значит, ты здесь главный, ты здесь все решаешь? – спросил он по-английски твердым и чуть насмешливым голосом.
Сомалиец не ответил, а лишь разглядывал стоявшего перед ним избитого человека и поглаживал свою седую длинную бороду. Наконец он раскрыл рот. Голос его был каркающим и резким, чувствовалось, что он привык повелевать и ждать беспрекословного повиновения от всех окружающих.
– Кто ты такой?
– А что, твой друг не поделился информацией? – искренне удивился Торин, с трудом ворочая языком и кивнув на главаря пиратов.
– Отвечай ты, – приказал сомалиец.
– Я командир группы, которую наняли для охраны потопленного вот этим человеком судна, – ответил Торин.
– Вы были предупреждены о напа-дении?
– Да, были, – подтвердил Торин, – и о месте, и о времени.
– Почему же в таком случае нападение удалось?
– Думаю, что кто-то из подкупленных вами людей сорвал своевременный подход помощи.
– К чему такие сложности? – недоверчиво осведомился сомалиец. – Разве не достаточно было одного военного корабля, чтобы безопасно провести судно?
– Какие же сложности? Все очень просто. Планировалось захватить пиратов или уж как минимум их предводителя и получить сведения о тех, кто на вас работает.
Сомалиец неожиданно расхохотался, показывая ровные белые зубы. Главарь шайки поддержал его смехом, но, пожалуй, лишь из уважения. Было видно, что он сам не очень понимает такого всплеска веселья.
– Ну, вот он я! – перестав смеяться, наконец заявил сомалиец. – Вы добились своего – по крайнем мере, один из вас встретился со мной. Можешь меня арестовать.
– Очень смешно, – согласился Торин.
– Самое смешное, что теперь ты будешь отвечать на мои вопросы, – прокаркал сомалиец, ткнув кривым желтым пальцев в сторону Торина. – Теперь придется тебе рассказать, кто вас предупредил о предстоящем нападении.
– Расскажу, – ответил Торин, – только моя информация стоит денег.
– Нет, – зловещим голосом возразил сомалиец, – не денег. Она стоит гораздо дороже. За нее ты купишь свою жизнь.
– А на что она мне без денег? – спокойно ответил Торин. – Мне надоел Египет, мне надоел ваш Восток. Мне даже надоела работа наемника. Моя жизнь не стоит и ломаного гроша, потому что у меня нет жены, нет детей, нет даже дома. Чтобы все это у меня было, мне нужны деньги. Поэтому вы либо покупаете у меня информацию, либо не покупаете – тогда можете меня спокойно убить. Только учтите, что я много знаю.
– А ну-ка, спустите с него шкуру! – приказал сомалиец пиратам, которые стояли у Торина за спиной.
Оказывается, этот бородатый подготовился к допросу. Торина ударом свалили на земляной пол. Один из пиратов, навалившись сверху, обхватил локтем его горло и придавил тело к земле. Второй пират поднял тонкую бамбуковую палку и нанес удар по спине Торина. Андрей Петрович почувствовал тупое прикосновение, как будто его били через ватную куртку. Удар сыпался за ударом. Торин делал вид, что от каждого удара он дергается и еле сдерживает стоны. Вскоре бамбуковая палка расщепилась, и острые ее края стали рвать футболку и кожу на спине. Торин чувствовал, что по спине течет кровь.
– Хватит, – велел сомалиец, – поднимите его.
Пираты подхватили Торина под руки и стали поднимать с земли. Андрей Петрович старательно делал вид, что его ноги подгибаются. Сомалиец поднялся и не спеша подошел к Торину. Он схватил его за подбородок и рванул голову вверх.
– Такая торговля тебя устраивает? – зашипел он в лицо Торину, приблизив вплотную свое лицо.
Андрея Петровича обдало вонью изо рта старика. Он чуть отстранился и подумал, что вот они, следствия восточной кухни с обилием острых приправ. Всегда у них изо рта воняет.
– Меня не бить нужно, а уговаривать, – ответил Торин с усмешкой. – Забьешь насмерть – и ничего не узнаешь. А ведь интересно, кто вас продал?
Сомалиец взорвался проклятиями на голову неверного. Затем повернулся к своему подчиненному и приказал зажечь свет. Главарь шайки достал зажигалку и стал возиться с допотопным светильником. Наконец в сарае запахло соляркой, и помещение озарилось колеблющимся светом. Подойдя к ящику, на котором стоял светильник, сомалиец взял зажигалку и повернулся к Торину.
– Тебя не будут бить, – спокойно сказал он, – муки твои будут тихими, медленными и долгими. До тех пор, пока ты сам не начнешь молить выслушать тебя. Ты будешь целовать землю перед моими башмаками, собака, и просить пощады! Держите ему руку!
Один из пиратов обхватил Торина поперек туловища, второй захватил его левую руку на излом, зажав ее под мышкой. Сомалиец подошел, как клещами схватил Торина за запястье своей рукой. Чиркнула зажигалка, и ее огонек стал приближаться к руке Торина. Сомалиец не сводил взгляда с его лица. Огонь зажигалки лизнул руку предплечья, кожа на руке сразу же сморщилась и покраснела. Торин был готов к этому. Для вида он стиснул зубы, зажмурился и судорожно сжал кулак руки. Пираты стали его держать еще крепче. Андрей Петрович почувствовал, что под огнем зажигалки на его руке начинает накапливаться жар широким пятном. Усилием воли он это пятно локализовал, не давая ему расползаться по всей руке, проникать внутрь и достигать мозга острой нестерпимой болью. Это пятно существовало как бы отдельно от руки, было где-то рядом и пульсировало огненным шаром. Он представил, как этот шар сжимается, уменьшается в размерах. Но от этого температура его возрастала. Это было неизбежно, и это нужно было перетерпеть. Вот он стал совсем маленьким, как спичечная головка. Торин почти не чувствовал боли, точнее, боль существовала отдельно от него. Он продолжал сжимать огненную точку на руке. Вот она уже превратилась в раскаленную иглу. Торин последним усилием воли выдернул эту иглу, и его сразу же окатило прохладой. Окатило с ног до головы. Потом она превратилась в липкий удушливый пот, и Торин потерял сознание.
Сомалиец был потрясен. Когда он подносил огонь зажигалки к руке человека, то ожидал криков ужаса. Он был уверен, что человек будет вырываться. Он видел, как судорожно сжалась рука, как были стиснуты зубы. Но человек не отдернул руку. Огонек зажигалки лизал его кожу, от чего она сначала покраснела, потом начала чернеть. В сарае запахло паленым, но человек стоял как окаменевший и не издавал ни звука. Пот градом катился, пропитывая футболку спецназовца. Наконец его ноги подогнулись, и человек повис без сознания на руках державших его пиратов.
Главарь пиратов стоял с выпученными глазами и переводил взгляд с пленного на своего шефа и обратно. Сомалиец бросил зажигалку на ящик и велел унести пленного опять в трюм на барже.
Санкт-Петербург
Родзевич смотрел телевизор в своем кабинете и кусал губы. Информация, которую передавали в последних новостях, казалась ему дорожным катком. Каток все приближался и приближался к нему с неумолимой многотонной тяжестью. Эта тяжесть готова была навалиться на него и подмять, хрустя костями и разбрызгивая кровь.
«… Военно-морской флот РФ тщательно анализирует ситуацию, связанную с судном «Ладога», – говорится в сообщении службы информации и общественных связей ВМФ РФ. «Передано соответствующее оповещение на корабли и суда Военно-морского флота России», – гласит официальный ответ на наш запрос.
Тем не менее главный редактор «Северного Морского вестника» Андрей Парфенов заявил, что издание не несет ответственности за заявления корреспондента Михаила Карпенко. Якобы его частное мнение никоим образом не совпадает с мнением издания. Сам же журналист якобы располагает информацией о контрабандном грузе на борту пропавшего судна. Михаил Карпенко настаивает на связи этого дела с недавним убийством служащего Калининградской таможни Алексея Казанкина и его жены. Он считает, что налицо – уничтожение свидетелей.
Напоминаем, что теплоход-лесовоз «Ладога» под мальтийским флагом следовал в Африку с грузом леса из Финляндии. Перед рейсом судно проходило докование на судоремонтном заводе «Преголь» в Калининграде. По мнению того же Михаила Карпенко, ссылающегося на свои источники, которые он пока не раскрывает, работы носили характер внеплановых, особой необходимости в них не было. Именно в Калининграде судно и взяло на борт контрабандный груз для доставки его в Африку…»
Северо-западное побережье острова Суматра
Катер шел вдоль берега на малых оборотах. Солнце садилось, оставляя за собой на воде желтую дорожку от самого горизонта. Горбачев, Доронин и Привалов собрались возле монитора, сравнивая изображение карты с очертаниями берега, который тянулся слева по борту. Судя по всему, до того места, где светился сигнал маяка Торина, было не больше километра.
– Все, – заключил Доронин, – больше рисковать не стоит. Можем столкнуться с пиратами.
– Вон смотрите, – показал Горбачев в сторону берега, где среди зарослей намечалась небольшая бухточка, – как раз поместимся.
– Давай, – согласился Доронин.
Горбачев повернул штурвал и направил катер в сторону намеченного для стоянки места. Спецназовцы вглядывались в заросли, но ничего подозрительного, кажется, не было. Катер на малом ходу раздвинул корпусом нависающие пальмовые листья и вломился носом в береговые заросли. Широкие листья опустились и, как шторы, укрыли корпус судна от посторонних глаз.
– Приехали, – сказал Доронин, – Володя, буди остальных. Будем готовиться к выходу.
Внизу в каюте послышались шевеление и невнятное бурчание. Тихо взвизгнула Веденеева, тут же раздался шлепок и следом довольный смех Привалова.
– Получил! – прыснул в кулак Горбачев, намекая на возню в каюте.
– Детский сад, подготовительная группа, – обреченно сказал Доронин.
Наконец спецназовцы полезли из каюты наверх. Веденеева протирала лицо влажной антисептической салфеткой. За ней появился Корнеев, который так сладко и добродушно потягивался, как будто проспал часов восемь на мягких перинах. Последним вылез с виноватым видом Привалов, получивший затрещину за свою очередную шалость с Веденеевой.
Неожиданно со стороны моря послышался звук лодочных моторов. С юга вдоль берега шли катера. Все насторожились.
– Дима… – начал Корнеев.
– Знаю, – быстро прервал его Доронин, – это скорее всего одни из тех, кто увез шефа. Они могут знать, где его держат. Может, он даже сейчас на борту одного из катеров.
– Но маяк… – попытался возразить Горбачев.
– Маяк мог выпасть, его могли найти и специально оставить, чтобы устроить нам ловушку. Хуже будет, если мы пересекретничаем. Сейчас надо шефа спасать. Сергеич, заводи движок, будем их брать.
– Опять же двух катеров за спиной в самый неподходящий момент не окажется, – поддакнул Привалов и полез в каюту за оружием.
Пиратские катера уже прошли убежище спецназовцев, когда мотор катера взревел. Судно стало выползать из зарослей задним ходом. Через несколько секунд оно рванулось вслед удаляющимся пиратским катерам. С катеров заметили спецназовцев, но вряд ли сразу сообразили, что их преследуют. Тем не менее пираты, как по команде, уставились на догоняющий их катер. Расстояние быстро сокращалось. На одном катере стали о чем-то оживленно совещаться и показывать назад.
– Клянусь последним здоровьем, – неожиданно сказал Корнеев, – им понравился наш катер. Представляете? Такую быстроходную посудину, да для морского разбоя приспособить…
– Точно, – согласился Привалов, – они нас решили гробануть.
Глядя на догонявший их катер, пираты могли видеть только троих человек на его борту из-за высоко задранного носа глиссирующего судна. Поэтому-то добыча и показалась им легкой. Человека четыре вскочили на ноги и, размахивая «калашами», стали что-то кричать и махать руками, веля остановиться неизвестным. Пиратские катера немного разошлись в разные стороны, видимо, пытаясь создать глиссеру препятствие на пути.
Доронин усмехнулся и похлопал Корнеева, державшего в руках штурвал, по плечу:
– Сергеич, держи точно между ними. Воспользуемся уроками капитана Блада. Был описан такой морской прием, когда судно проходит между двумя вражескими и бьет их с двух бортов, а те не могут ответить, боясь попасть в своих же. – Доронин повернулся к спецназовцам и приказал: – По два ствола на борт, огонь по команде.
Пиратские катера приближались. Доронин велел Корнееву сбавить ход, чтобы потом прибавить до полной и развернуться на сто восемьдесят градусов. Пираты продолжали махать руками и кричать. Их было шестеро на одном катере и пятеро – на другом. То, что незнакомцы сбросили скорость, прибавило пиратам уверенности. Но катер не останавливался. Неожиданно над его бортами показались головы людей с автоматами. Пираты завопили, но автоматные очереди хлестнули по их катерам, заглушая крики. Левый катер отвалил в сторону, и с его борта открыли огонь. Правый, находившийся ближе к берегу, очевидно, получил пулю в мотор. Он стал работать с перебоями и выплевывать струи черного дыма. С него тоже открыли огонь.
Корнеев развернул катер, но огонь пиратов был таким плотным, что Дмитрию Сергеевичу пришлось сделать несколько маневров, чтобы сбить прицел противника. Спецназовцы снова открыли по пиратам огонь, но теперь с маневрирующего катера им стало сложнее целиться. На обоих пиратских судах, кажется, было убито четверо из одиннадцати.
Поврежденный катер свернул к берегу и стал медленно приближаться к зарослям. Другой рванул на всей возможной для него скорости на север. Корнеев развернул свое судно и направил его за удиравшими пиратами. В этот момент Привалов схватил Доронина за руку и показал на поврежденное суденышко.
– Разбегутся по берегу, своих предупредят. Давай, я их возьму!
Доронин хлопнул его по плечу, выражая свое согласие. Привалов тут же бросил свой автомат и, вооруженный одним только десантным ножом, нырнул с борта в воду. Прыгнул он специально не с того борта, который был со стороны берега, а с противоположного. Если пираты на них смотрели, то могли и ждать одинокого пловца.
Погрузившись в воду, Привалов развернулся и поплыл под водой. Мерно гребя руками, Привалов старался не делать резких движений, от которых быстро расходуется кислород в организме. Если просто сидеть под водой, то он мог обойтись без воздуха до трех минут. Энергичное движение сокращало этот срок как минимум вдвое. Тем не менее Привалов намеревался проплыть под водой метров пятьдесят. Как раз примерно столько и требовалось.
Пираты с поврежденного катера наконец причалили к берегу. Бросив тела двоих убитых товарищей, трое оставшихся сразу направились в джунгли. Поэтому когда Привалов осторожно приподнял над водой голову, то в лодке он никого не увидел. Сделав несколько вдохов и выдохов, он снова погрузился в воду и поплыл к берегу, намереваясь выбраться уже в зарослях, которые скроют его появление.
Первый катер все еще пытался удрать от нападавших, но ему не хватало скорости. Пираты отчаянно отстреливались, поэтому Корнееву приходилось постоянно маневрировать. При всей прочности судна ему не хотелось испытывать лишний раз судьбу. К тому же без катера поиски Торина могли вообще сорваться. Редкие очереди преследователей стали достигать цели. Еще двое пиратов упали на дно, выронив оружие, оставшиеся пришли в панику. Катер пиратов круто повернул к берегу. Наверняка они решили там укрыться, хотя это не давало им никаких шансов. Наконец удачная автоматная очередь попала в лодочный мотор, и он заглох. Но лодка продолжала по инерции идти к берегу. У одного из пиратов не выдержали нервы, и он бросился в воду. Второй продолжал отстреливаться, очевидно, надеясь добраться до суши на лодке.
Корнеев бросал катер из стороны в сторону, не давая пирату стрелять прицельно. Пиратской лодке все же удалось достичь берега. Корнеев сбросил газ и стал смотреть по сторонам в поисках плывущего пирата. Первым его заметил Доронин. Он поднял автомат, и короткая очередь хлестнула по воде. Пират взмахнул руками и скрылся под водой.
– Чапаев ты наш, – вполголоса сказал Корнеев, правя к берегу. – Второго догонять будем?
– Нельзя его отпускать, – ответил Доронин, – Ира, бери свою «снайперку» и за мной. Нет у нас времени гоняться за ним по джунглям.
Когда катер ткнулся носом в берег, Доронин и Веденеева спрыгнули с борта и скрылись в зарослях. У пирата «фора» была минут в пять, но, учитывая сложность передвижения в тропическом лесу, уйти очень далеко он не мог. Доронин продирался первым, прокладывая и выбирая дорогу. Он старался глядеть как под ноги, так и вперед, в ту сторону, куда двигался убегавший пират. Опасался он не зря.
– Ложись! – рявкнул Доронин и повалился на землю.
Веденеева послушно рухнула следом. По стволам и ветвям, осыпая спецназовцев листьями и корой, прошла автоматная очередь. Пират понял, что преследователи не отстают и не намерены оставить его в покое. Пытаться откатиться из зоны обстрела было сложно, учитывая густоту растительности.
– Возьми его на мушку, – велел Доронин, – я попытаюсь отвлечь на себя.
Прикинув размеры относительно свободного пространства вокруг, которое могло позволить хоть как-то быстро переместиться, Доронин прополз пару метров вперед и вправо. Затем он приподнялся и дал длинную очередь в ту сторону, откуда стрелял пират. Тут же спецназовец пригнулся и сделал кувырок вправо, в сторону от Веденеевой. Ответная автоматная очередь прошла как раз там, где только что был Доронин.
«Меткий, сволочь», – подумал он. Приметив чуть в стороне толстый ствол пальмы, Доронин просчитал свой маршрут к ней. За один бросок не успеть. Спецназовец вскочил на ноги, дал в сторону пирата короткую очередь и сразу же изобразил падение на землю. Правда, падать до конца он не стал, а, наоборот, метнулся влево, стреляя на ходу. Пирата он видел плохо, того скрывала буйная растительность. Но трюк, который он сейчас проделал, должен был выдать противника. Пират действительно пригнулся, когда Доронин выстрелил первый раз, и, видя, что нападавший падает на землю, открылся, намереваясь дать ответную очередь. Второй очередью Доронин не дал ему этого сделать, и пират снова укрылся в зарослях. Теперь спецназовец знал, где прячется его враг. Его беспокоило только то, что Веденеева до сих пор не стреляет. Может, ее ранило или она цель все еще не видит?
Теперь Доронин стоял за толстым стволом пальмы и мог стрелять справа от ствола и слева. Не целясь, он выстрелил в направлении пирата, чтобы заставить того хоть как-то проявить себя. Неожиданно сзади хлопнул одинокий выстрел. Доронин обернулся. Веденеева шла к нему, положив винтовку на плечо и похлопывая себя по ноге снятым глушителем. Доронин хотел было крикнуть ей, чтобы девушка вела себя осторожнее. Но Ирина его опередила.
– Прямо в лоб, – заявила она, – как в тире.
– Глушитель-то тебе зачем понадобилось скручивать? – спросил Доронин, отходя наконец от ствола пальмы.
– А как бы ты услышал мой выстрел? – резонно заметила Ирина. – Так бы и скакал в траве, как кузнечик. Попробуй докричись до тебя.
– Ладно, пошли назад, – примирительно сказал Доронин, – нам еще Привалова искать. Зря я ему разрешил…
– Да не переживай ты, справится, – небрежно заметила Ирина. – Что ему, в первый раз? К тому же нам, я так понимаю, «язык» нужен. Это мы тут с тобой сафари устроили, а он живьем кого-нибудь обязательно возьмет.
– Возьмет, – как-то задумчиво произнес Доронин, глядя в джунгли.
– Ты что, сомневаешься? – удивилась Ирина.
– А? – не понял спецназовец. – Нет, я не о том. Я об этом Робин Гуде, – кивнул он на тело убитого пирата. – Придется его на берег тащить и топить вместе с лодкой. Наследили мы.
– Поверь мне, Дима, как востоковеду, что через неделю от тела не останется ничего, а кости растащат хищники.
– Думаешь?
– Отвечаю, босс!
– Ладно, хрен с ним, – согласился Доронин, – пусть зверье разговеется немного. Пошли.
Оттащив брошенную лодку подальше от берега, спецназовцы несколькими автоматными очередями изрешетили днище, и она стала медленно набирать воду.
Выбравшись на берег, Привалов присел на корточки и «включил» все свои органы чувств на максимальную чувствительность. Пираты могли удрать сломя голову, а могли, увидев, что катер погнался за их товарищами, и не уходить, а притаиться на берегу. «Воду бы из ботинок вылить», – подумал спецназовец, но решил, что обойдется и так. Хорош он будет босиком и с ботинками в руках, когда его застукают пираты!
Привалов вытащил из ножен десантный нож и, держа его в руке лезвием к себе, двинулся в джунгли. Приближались сумерки. Это означало, что нужно очень спешить. Подготовка подготовкой, но пираты – местные жители, и обстановка, даже ночью, им гораздо привычнее. Привалов остановился и прислушался. Слабо шевелились листья и ветви пальм. Птичий гомон немного поутих. Спецназовец всматривался в стену зарослей перед собой.
Многие люди, которые не видели дикой природы, а все познания о ней почерпнули из собственного опыта загородных пикников и справочной литературы, например, туристических буклетов, считают, что можно идти на все четыре стороны. Например, дилетанты удивляются, когда в книгах и фильмах им описывают, как преследователи легко находят и нагоняют кого-то в тайге, в горах. Дилетант считает, что там несложно двигаться в любом направлении.
На самом деле в дикой природе путей, пригодных для передвижения даже пешего человека, кот наплакал. В тайге можно идти вдоль русла рек, распадками. В остальных местах вам придется проламываться с неимоверными усилиями через буйные заросли кустарников, преодолевать каменистые осыпи и тому подобное. То же самое и в горах, где на стену не полезешь. Пригодны для ходьбы только редкие козьи тропы, пролегающие через седловины и днища ущелий. Местному жителю или опытному человеку даже не нужно гадать, куда вы пойдете. В подавляющем большинстве случаев это одно, максимум два направления. Поэтому преследователь всегда найдет преследуемого.
С джунглями дело обстоит еще хуже. Обилие вьющихся стеблей растений-паразитов, например различных лиан, создает непроходимую стену. Пробиться сквозь нее, если уж это необходимо, можно только с помощью топора или другого рубящего инструмента. Но это весьма и весьма утомительное занятие. Единственый путь – по берегу реки или ручья, по участкам с каменистой почвой и скальным обнажениям, где растительность не такая буйная. Нужно хорошо знать, какой почве соответствует то или иное растительное сообщество. Более того, нужно вовремя заметить, что почва под ногами стала влажнее, чтобы не угодить в болотистую часть джунглей.
Так что стена зарослей перед Приваловым совершенно не говорила о том, что пираты растворились в ней бесследно. Если они ушли в глубь джунглей, то скорее всего это единственный возможный путь, по которому здесь можно пройти. Другого направления просто не существует. Сейчас перед ним открылась стена древовидных папоротников и фикусов. Нижний ярус растений был чуть ниже человеческого роста и состоял из низкорослых папоротников и вьющихся кустарников.
Нужно было двигаться вперед и искать следы людей, которые здесь прошли всего несколько минут назад. Привалов осторожно приблизился к зарослям и стал осматривать растения. Наконец он увидел то, что искал, – сломанную ветку кустарника на уровне щиколотки. Здесь действительно можно было пройти, раздвигая растения. Но это производило бы слишком много шума. Но другого выхода нет. Привалов двинулся в глубь острова. Вскоре растительность стала более разреженной, все чаще попадались камни и целые участки, покрытые скальным обломочным материалом.
Увеличился сектор обзора, но увеличилась и опасность попасть в засаду. Более или менее открытые зоны чередовались с островками густой растительности, в которой можно спрятать грузовик, а не то что трех человек. Привалов стал двигаться большим зигзагом, стараясь не выходить за пределы джунглей. Каменистая полоса почвы находилась как будто в огромном зеленом коридоре растительности. Деревья не только обступали с боков, но и нависали огромной куполообразной крышей, как в природном нерукотворном готическом соборе. «Пиратам деваться из этого коридора абсолютно некуда», – понял Привалов. Но куда он их приведет? Вспомнив карту, он понял, что за день можно дойти до очагов цивилизации. Например, до шоссе, пересекающего остров с севера на юг. Там, по крайней мере, можно идти более свободно, а еще – выйти к какому-нибудь небольшому поселению или заправочной станции. А там, к примеру, есть телефон. Вот тут уже и начнутся неприятности. «Значит, нужно очень и очень спешить», – решил Привалов.
Было, правда, еще кое-что, на что Привалов рассчитывал. На свою интуицию, на свои чувства. Есть качества врожденные, есть качества приобретенные, но того, что дано природой, никогда не добиться самыми усиленными тренировками. Можно только приблизиться к этому. В спецназ попадали люди, да и выживали и становились настоящими мастерами в основном те, кто обладал этим природным даром. Даром чувства опасности, даром ощущения близости человека. Такие люди способны безошибочно определить близость жилья за несколько километров, ощущая некую ауру, которую «излучает» обжитое обустроенное место. Не по выражению лица, не по движениям, а опять же по какой-то соответствующей незримой ауре они определяют, опасен ли тот или иной человек, собирается ли напасть на тебя. Вот на это природное чутье, усиленное тренировками и опытом, и надеялся Привалов.
Спецназовец стал идти быстрее, насколько позволяла местность, не забывая при этом о мерах безопасности. Скорость в восемь-десять километров в час, с которой он двигался, сводила на нет зигзагообразность движения. Но деваться некуда. Лучше уж так, чем нарваться на автоматную очередь в упор из зарослей. Тогда задача останется невыполненной.
Боковым зрением Привалов уловил какое-то движение, более интенсивное, нежели качание зелени на ветру. Он сразу же замер и стал очень медленно поворачивать голову. Что-то темное мелькнуло в зарослях и исчезло. «Не леопард ли какой-нибудь?» – подумал Привалов. Слишком тихо пробирается. Наконец в зарослях мелькнула голова. Человеческая!
Пират то появлялся, то пропадал. Шел он очень осторожно и внимательно всматривался в заросли впереди себя. «Наверное, послали на разведку», – решил спецназовец, убедившись, что тут всего лишь один противник. Пират шел к берегу немного левее. Когда он поравняется с Приваловым, их будут разделять всего метра четыре. Если остальные пираты недалеко, то четырехметровым броском он может привлечь внимание. Подобраться ближе сложно – противник вел себя с осторожностью.
Привалов задержался и некоторое время присматривался к джунглям. Без толку! Пираты если и рядом, то просто сидят и смотрят, ничем себя не выдавая. «Ладно, – решил Привалов, – рискнем. Если остальные начнут палить, то в таких зарослях меня не найдут». Он двинулся вслед за разведчиком, постепенно сокращая расстояние.
Пират неожиданно повел себя очень странно. Двигался он теперь какими-то зигзагами и оглядываться стал почти на каждом шаге. Причем голова его крутилась из стороны в сторону. «А у парня, похоже, имеется кое-какая специальная подготовка», – догадался Привалов. Видать, служил в местной армии. Он теперь приближается к берегу, постоянно используя естественные преграды, чтобы его не заметили с берега. А оглядывается он так, что к нему близко не подкрадешься.
«Ну, это ты напрасно так тужишься, – подумал Привалов с усмешкой. – Слишком дилетантски ты все это делаешь». Подобрав небольшой камушек, спецназовец попытался подойти к пирату как можно ближе. Выждав, когда тот повернется в его сторону, а затем в противоположную, Привалов бросил в сторону от себя камушек. Пират мгновенно уловил шорох и развернулся на звук с автоматом на изготовку. Короткий взмах руки – и тяжелый десантный нож вонзился малайцу сзади в основание черепа. Не издав ни звука, пират схватился судорожно сведенными пальцами за шею и повалился на землю.
Привалов был готов к тому, что приятели убитого заметили нападение и могут открыть огонь. Но ничего не происходило. «Значит, далековато ушли от берега», – решил он. Когда спецназовец подобрался к телу, ноги еще подергивались. Он вытащил нож и стал вытирать лезвие о камуфляжную куртку убитого, не переставая осматривать джунгли вокруг. «Теперь я и при оружии», – подумал Привалов, подбирая «АК-47».
Теперь спецназовцу нужно было выбрать: двигаться вперед и искать остальных пиратов или ждать, когда они пойдут искать пропавшего товарища. Привалов посмотрел на предвечернее небо и решил, что времени на ожидание у него нет. С этим настроем он и двинулся в заросли. Шел на полусогнутых ногах, ступая осторожно на носок и ставя ногу чуть боком. Когда ему нужно было коснуться ветки или поднырнуть под нее, спецназовец делал это, учитывая естественную амплитуду колеблющихся на ветру листьев. Заметить простым, нетренированным глазом, что ветка качнулась больше, чем обычно, очень трудно.
Привалов пробирался в джунглях и понимал, что так идти можно до бесконечности. Если пираты где-то притаились, то он пройдет в трех шагах от них и не заметит. Если заметят его они, то начнется стрельба. А если и они не заметят? Пожалуй, так легко весь остров пересечь до Малаккского пролива. Нужно найти решение. Одного отправили на разведку. Значит, не удалились от берега на большое расстояние и теперь где-то недалеко. Необходимо привлечь их внимание, заставить проявить себя.
Владимир Привалов всегда отличался нестандартностью мышления и склонностью к авантюрам. Его не раз упрекали за это на прежней службе, но не раз и ставили в пример другим. Сейчас Привалов не стал долго размышлять и искать единственно правильный выход. Поступок его являлся интуитивным, а сам Привалов считал, что интуиция его ни разу не подводила. Он просто поднялся во весь рост и дал несколько коротких очередей в направлении своего движения. Но поднялся ровно на мгновение. Чтобы пираты осознали его присутствие, прицелились и выстрелили. При условии что он в них не попал или его очереди не прошли очень близко от них. В таком случае у Привалова появлялось дополнительное время, но это уже резерв.
Пираты оказались действительно близко, метрах в двадцати пяти, и чуть правее. Автоматная очередь Привалова прошла перед ними в паре метров и была полной неожиданностью. Испуганные внезапным нападением, пираты вскочили на ноги, дали в сторону Привалова по одной очереди и бросились в разные стороны. Спецназовец в этот момент уже лежал на земле, но гораздо дальше и в стороне от того места, где его заметили пираты. Теперь все было понятно.
Привалов стал действовать нагло. Он вскочил, сделал два одиночных выстрела в том направлении, где, по его предположению, был каждый из пиратов, и с большим шумом снова упал вниз. Успев быстро отползти в сторону, Привалов все же заметил, откуда прозвучали ответные выстрелы. Короткая очередь – и вскрик боли подтвердил, что спецназовец не промахнулся. В ответ ударила автоматная очередь, но Привалов уже прижался спиной к стволу пальмы, и пули ушли в землю.
Наметив себе очередное укрытие, Привалов бросился вперед, дав короткую очередь, и упал за большой, обросший зеленью камень. Ответная очередь просвистела над его головой, но что-то спецназовцу не понравилось. Он посмотрел на свой автомат и понял, что очередь, выпущенная им только что, должна была звучать дольше. Он отсоединил магазин – так и есть, пусто. Второй непредсказуемый для противника ход родился в голове Привалова почти мгновенно.
Он не стал бросать магазин. Отложив пустой автомат, вскочил на ноги, сделал несколько шагов в сторону пирата, который был еще невредим, и бросил в него пустой магазин, как гранату. Собственно, спецназовец и рассчитывал, что пират воспримет летящий или упавший около него предмет как гранату. Пусть через секунду или две он сообразит, что к чему, за это время Привалов успеет приблизиться к нему достаточно. Когда пират поймет, что это не просто магазин, а пустой магазин, и до него дойдет, что противник безоружен, дело дойдет до рукопашной.
Пират сообразил далеко не сразу, что было Привалову на руку. Малаец, видя летящий к нему темный предмет, естественно, принял его за гранату. Он кинулся в сторону, упал на землю, пытаясь прикрыть руками голову. Эти секунды пригодились Привалову, чтобы сделать бросок к своему противнику. Пират услышал шелест ветвей и топот ног. Приподнял голову. К нему бежал европейского вида детина. Поняв, что противник без оружия, пират попытался выстрелить. Но успел только вскочить на одно колено и поднять автомат, направив его на нападавшего. В следующий момент Привалов пинком выбил оружие из рук пирата. Автомат отлетел в сторону. Пират вскочил, но удар ногой в грудь отбросил его в сторону.
Выбивая автомат, Привалов оказался немного не в той позиции, из которой можно было нанести мощный удар. Поэтому пират даже не упал. Более того, парень оказался шустрым и успел выхватить нож. Опытный боец, Привалов сразу же изобразил на лице испуг и напряжение, чтобы расслабить неопытного противника. Пират купился на это и со злобным оскалом бросился в атаку.
Первый удар прошел мимо. Привалов перехватил руку с ножом, схватил пирата за плечо и рванул его вниз на подставленное колено. Он ощутил, как в локте пирата что-то хрустнуло, тот издал вопль и выронил нож. Привалов тут же схватил его одной рукой за подбородок, другой – за лоб, но вовремя себя остановил. Пленного следовало сначала допросить: он мог рассказать о местопребывании Торина.
Привалов не стал ломать шейные позвонки и хотел опустить бандита на землю. Сражаясь со своим противником, спецназовец не упускал из поля зрения окружающие заросли, помня, что есть еще один противник. Хотя он и слышал болезненный вскрик после своего выстрела, но это необязательно могло означать, что пират убит наповал. Так оно и оказалось. Второй бандит, раненный в плечо, собрался с силами и поднял оружие. Это движение Привалов и успел уловить. Он свалил своего покалеченного противника и сам бросился на землю. Автоматная очередь прошла над его головой. Чтобы первый пират со сломанной рукой не вздумал сбежать, Привалов ударом кулака оглушил его и пополз через папоротники чуть в сторону от второго пирата. Однако раненый бандит повел себя неадекватно. Скорее всего им овладело от– чаяние, усугубленное ранением. Держа автомат одной рукой, пират поднялся на ноги с перекошенным от боли лицом и стал искать своего противника взглядом.
Привалов понял, что его сейчас обнаружат ползущим по земле. Но стрелок был ранен, а попасть одной рукой из автомата в цель сложно. Спецназовец вскочил на ноги и бросился влево. Пират тут же повел стволом и нажал на спусковой крючок. Привалов мгновенно бросился вправо, понимая, что быстро повернуть оружие раненый не успеет. Понимая, что промахнулся, пират снова поднял ствол автомата и, поворачиваясь вслед за бегущим человеком, выстрелил. Но Привалов рассчитал все правильно. Слева от пирата находился ствол дерева, который мешал ему повернуть оружие настолько, чтобы попасть в нападавшего. Теперь ему нужно было либо обойти ствол, либо сделать пару шагов назад, чтобы дерево не мешало ему целиться.
Естественно, что раненый и отчаявшийся человек интуитивно выбрал движение назад, в сторону от опасности. Пират не мог одной рукой все время держать автомат горизонтально, нацеливая его на противника. После каждой сделанной очереди ему приходилось опускать оружие, а потом, собравшись с силами, снова поднимать и стрелять навскидку. Привалов рассчитывал, что или патроны у бандита закончатся, или он сам успеет добраться до него, изматывая раненого своими прыжками из стороны в сторону.
Ситуация разрешилась весьма прозаично. Пират, поднимавший оружие, чтобы снова выстрелить в Привалова, неожиданно выронил его и повалился на землю как мешок. Спецназовец первым делом прыгнул к своему упавшему противнику, думая, что тот просто потерял сознание от потери крови и напряжения. Но, увидев во лбу лежавшего на земле человека пулевое отверстие, сразу определил направление, откуда эта пуля могла прилететь. Разумеется, Привалов подумал, что кто-то из пиратов случайно попал в своего. Но с шумом пробиравшиеся в зарослях со стороны берега люди оказались Дорониным и Веденеевой.
Привалов со вздохом поднялся на ноги и отряхнул руки.
– Интересно, долго бы он тебя еще гонял, если бы не мы? – с иронией спросил Доронин, когда они с Ириной приблизились.
– Ой-ой-ой, спасители, – ответил Привалов и выразительно покрутил руками.
– Долго возишься, – заметил с укором Доронин.
– Тебе трупы нужны или пленные? – возразил Привалов. – Зачем вы его шлепнули?
– А ты что, ни одного живьем так и не взял?
– Обижаешь, начальник, – покачал головой Привалов, – вон лежит. Минимально покалеченный.
Доронин приблизился к лежавшему на земле оглушенному пирату, которому Привалов сломал руку, и присел рядом с ним на землю. Веденеева прошла по зарослям и собрала оружие. Бросив его рядом с собой на траву, она стала наблюдать за Дорониным. Спецназовец тем временем пытался привести пленного в чувство. Пират застонал, опять схватился за сломанную руку и наконец открыл глаза.
– Ты сегодня участвовал в нападении на русское судно? – спросил Доронин по-английски.
Пират только вращал в страхе глазами, переводя взгляд с одного европейца на другого. Доронин вытащил нож, приставил его к груди пирата и, положив ладонь другой руки сверху на рукоятку, слегка нажал.
– Ты понимаешь по-английски? – снова спросил он.
Пират вскрикнул и в ужасе схватился здоровой рукой за нож, пытаясь ослабить давление.
– Отвечай! – приказал Доронин.
– Не убивайте меня, – взмолился малаец на ломаном английском.
– Тогда отвечай, – сказал Доронин и убрал нож.
– Да, но я никого не убивал! Я только управлял лодкой. Я рыбак, меня силой заставили идти с ними и нападать на корабль.
– Ну, конечно, – охотно согласился Доронин, – ты мирный рыбак. Это стало ясно сразу, как только я тебя увидел.
– Да, да! Я рыбак, – закивал головой малаец.
– Где белый человек, которого забрали с затонувшего русского судна? – снова спросил Доронин.
– А вы не убьете меня, если я вам все скажу?
– Зачем? – удивился Доронин. – Ты же нам поможешь. К тому же ты рыбак, а не пират.
– Да, спасибо, – обрадовался малаец, – этого человека отвезли на берег. Здесь недалеко. Там еще есть баржа и заброшенные рыбные склады. Я вам покажу.
Привалов взял Веденееву под руку и потянул в сторону берега. Та удивленно посмотрела на него.
– Пойдем, подруга, мы все узнали, что нужно, – говорил Привалов, уводя Ирину в сторону, потому что знал, чем закончит-ся допрос.
Это было жестоко, но необходимо. Разумеется, Доронин, обещая не убивать малайца, обманывал его. Это война. Пусть маленькая, но война, на которой погибло трое мирных русских моряков, было затоплено гражданское судно. Если бы не спецназовцы, то погибших было бы гораздо больше. Пираты не стеснялись действовать жестоко и коварно. Так что на войне как на войне.
Через пару минут Доронин догнал своих товарищей. Ирина взглянула ему в лицо, но Доронин был невозмутим и деловит. «Собственно, чего я ожидала увидеть на его лице, – подумала Ирина, – грусть от вынужденного убийства, горечь сожаления? Я просто забыла, кто они такие – Доронин, Привалов, Торин. Закаленные бойцы, прошедшие через такое, что обычным людям и не снилось. Профессионалы, обученные действовать так, как подсказывает необходимость боевой обстановки». Веденеева вздохнула и стала думать о другом, чтобы отогнать стоявшее перед глазами видение, как Доронин хладнокровно вонзает нож в лежавшего перед ним на земле раненого человека.
Со вторым пиратским катером посту– пили так же, как и с предыдущим, – не-сколькими автоматными очередями ему продырявили днище. Суденышко стало медленно наполняться водой и погружаться.
– Начнем военный совет в Филях, – сказал Доронин, когда все собрались. – К операции приступаем немедленно, по понятным для всех причинам. Пойдем двумя парами.
– Я так понимаю, что мне не светит, – заметил Корнеев, зевнув во весь рот и подмигнув Горбачеву.
– Правильно, – согласился Доронин, – Николай нам нужен со своей электроникой, чтобы точно определить местонахождение шефа; Ира – со своей оптикой. Состав пар: я – Веденеева, Привалов – Горбачев.
– Во избежание продолжения конфликта, – хихикнул Горбачев, вспомнив звонкий шлепок в каюте.
– Утоплю! – грозно сверкнул глазами Привалов и показал руками, как он будет макать в воду голову Горбачева.
– А ну, цыц у меня! – строго сказал Доронин. – Расслабились, шантрапа.
– Виноваты, босс! – ответил за всех Привалов. – Как быть с оружием? «Бесшумников» кот наплакал.
– Обойдемся, не под Бородином, – махнул рукой Доронин. – Ира возьмет свою оптику, ты последний «Вал». Мы с Колей обойдемся пистолетами. Ну а Сергеичу оставим весь остальной арсенал, ему можно шуметь.
– Даже нужно, – согласился Корнеев, – не ракетницами же мне вас подзывать на помощь.
– Вот именно. Всем собрать оружие, боеприпасы и снаряжение. А я с Володей займусь аквалангами. Могут пригодиться.
Через двадцать минут экипированная группа с размалеванными черным гримом лицами была готова. Проверив связь с каждым бойцом, Доронин велел двигаться. Надвинув на лицо прибор ночного видения, он пошел первым. Следом следовал Горбачев с портативным пеленгатором в руке, Веденеева, замыкал шествие Привалов с автоматом. Группа двигалась бесшумно, часто останавливаясь и прислушиваясь к ночным звукам джунглей. Больше всего Доронина беспокоили птицы и обезьяны. Он помнил, какой могут поднять шум лесные обитатели при приближении чужаков. Никакой охраны выставлять не нужно. К счастью, обезьян в этой части леса не было, а птицы на людей пока особого внимания не обращали.
Минут через пятнадцать Доронин остановил группу и подозвал Горбачева. Пеленгатор показывал направление на маяк и расстояние. Судя по прибору – шестьсот метров. Махнув рукой, Доронин снова повел группу вперед. Через некоторое время местность круто стала подниматься вверх. Доронин на несколько секунд задумался и решил идти не берегом, а обогнуть предполагаемое место, где держат их командира, и подойти к нему с суши. В случае опасности у группы будет там больше возможностей для маневра.
Наконец Доронин остановил свой отряд. Прибор показывал расстояние в сто метров до маяка Торина.
– Здесь разделимся, – сказал Доронин. – Я с Ирой пойду прямо. Думаю, что здесь что-то вроде лагеря. Мы займем позицию и будем наблюдать сверху. Ты, Володя, идешь с Николаем прямо на маяк. Определяете положение командира, оцениваете обстановку и докладываете. Потом решим, как действовать. Учтите, что на этом этапе только разведка. Поднимем шум – Торина могут ликвидировать. Все, вперед!
Привалов дурашливо отдал честь, и они с Горбачевым бесшумно исчезли в джунглях. Доронин кивнул Веденеевой и пошел вверх по склону. Здесь заросли не были такими густыми, но почва стала каменистой. Попадались отдельные большие валуны, обросшие зеленью. Доронин подумал о Привалове. При всем пижонстве, показной лихости, Владимир непосредственно в боевой обстановке становился очень собранным и рационально расчетливым. Все его бытовое позерство так в быту и оставалось.
По своей неопытности Горбачев решил, что командир забрал Веденееву себе в пару, а не отправил ее с Приваловым только из-за их отношений. Точнее, из-за отношения Привалова к Ирине. Сама Веденеева никаких особых женских симпатий ни к кому в группе не выказывала. Привалов же всячески демонстрировал свое внимание к Ирине. Очень даже может быть, что никаких серьезных намерений у него и не было, а все его поведение было лишь нормой в коллективе, где всего одна женщина. Но может быть, Ирина ему и нравилась на самом деле. Забрав Ирину с собой, Доронин имел вполне конкретную цель, далекую от воспитательной. Ему предстояло руководить операцией, возможно, боем, и из всей маленькой группы ему под рукой был необходим именно снайпер. Привалову же предстояло найти Торина, поэтому он направил с ним Горбачева со своим прибором, все тонкости общения с которым знал только он: какие факторы влияют на показания, на яркость свечения сигнала и тому подобное.
Надо сказать, что Доронин, будучи опытным и талантливым командиром, естественно, был неплохим спонтанным психологом. Он прекрасно понял, что за всем балагурством Привалова скрывается натура, в общем-то, закрытая. Вся его показная общительность – естественная преграда, не позволяющая посторонним проникнуть в его внутренний мир. Если кто-нибудь из тех, кто много общался с Приваловым, вдруг задумается, то поймет, что толком ничего о нем и не знает. Никогда Володя ни с кем не делился наболевшим, не рассказывал душещипательных историй из своей жизни. Но это не означало, что он был черствым человеком, не ценившим тепла человеческого общения. Знал Доронин от Торина одну историю, когда, уже будучи капитаном, Привалов переругался со всем начальством, чтобы помочь в одном, так сказать, социальном вопросе своему сослуживцу. Причем с этим сослуживцем его не связывали дружеские отношения. Знал Доронин и то, как однажды Привалов сутки тащил на спине раненого бойца с оторванной ногой. Причем большую часть суток он тащил его, уже зная, что боец мертв.
То, что они искали, Доронин увидел сразу. Очищенная когда-то от растительности площадка, на которой располагались остатки каких-то строений и к которой, наверное, вела в прошлом и дорога. Про дорогу он только предположил, зная, как джунгли могут наступать. Когда-то еще в детстве Доронин прочитал книжку про Амазонку. Там был небольшой сюжет про город Манаус. В частности, рассказывалось, что городские власти не смогли выдержать бесконечной битвы с джунглями. Даже трамвай перестал доходить до конечной остановки, потому что джунгли наступали на город со скоростью нескольких метров в год.
То, что сейчас предстало перед глазами Доронина, когда-то было чем-то вроде перевалочного пункта рыбаков, может быть, даже остатками рыбоперерабатывающего производства. Маленькие и большие помещения, среди которых попадались и каменные, были разбросаны среди деревьев; часть из них совсем оплели лианы. У самого берега виднелись остатки некогда прочного и широкого строения в виде пирса. Там же торчал из воды проржавевший и рассыпающийся в прах остов рыбацкого баркаса; рядом – полузатопленная небольшая баржа, судя по всему, нефтеналивная или для других жидких грузов.
Ирина лежала рядом с командиром на земле, разглядывая в прицел ночного видения строения внизу. Будучи по образованию востоковедом, хорошо зная природу и культуру стран Азии и Востока, она никак не могла побороть в себе чувство сожаления, что ей приходится заниматься здесь далекой от гуманизма миссией. А ведь Суматра – один из самых интересных уголков этого обширного региона. Помимо буйной природы, тут есть уникальная культура, сложившаяся в среде большого этнического разнообразия. И это все в пределах одного острова! Ирина прекрасно помнила, что на Суматре еще в конце ХХ века регистрировались случаи людоедства.
А суматранские свадебные обычаи! Например, то, что здесь не жених выбирал себе невесту, а наоборот. Как и у нас, приходили сватать, но только родители невесты к родителям жениха. Там они и определяли, насколько им подходит будущий муж.
Чтобы оформить развод, на Суматре жене не нужно давать особых разъяснений по этому поводу. Вполне достаточно объявить, что муж мало зарабатывает, совсем не заботится о жене или детях, грубит и тому подобное. И этого хватит, чтобы выгнать мужа. Причем такие права есть не только у жены, но и у ее матери, которая запросто может запретить горе-мужу приходить к супруге. Да и вообще, когда мужчина на Суматре берет себе жену, то от этого хозяином в доме не становится. Здесь правит материнский род. Кстати, мужа-неудачника на Суматре называют «оранг сумандо», что в переводе означает «приходящий» или «пришелец».
Доронин с Веденеевой оказались в самой высокой точке, с которой можно было наблюдать за этими остатками человеческой деятельности. Привалов с Горбачевым передали, что им пришлось спуститься к самому берегу.
– Где-то здесь, – сказал Горбачев и осмотрелся, – наверное, на вон той барже.
– Понял, – ответил Привалов, а потом добавил: – А хорошо, что шеф в воду не полез, а то бы сейчас маяк не работал. У меня такое ощущение, что он все это предвидел.
– Или спланировал, – добавил Гор-бачев.
– Сиди здесь и держи ушки на макушке. Если увидишь кого-нибудь, сразу сообщи. Я пошел.
Пригнувшись, Привалов шагнул из зарослей и стал подбираться к барже. Неожиданно впереди скрипнул прогнивший деревянный настил. Два человека стояли на берегу и разговаривали вполголоса. Привалов понял, что мимо них пробраться не удастся. Тогда он изменил маршрут и стал двигаться к разбросанным строениям.
Горбачев не видел его около часа. Наконец в приборе ночного видения появилось изображение, в котором он узнал Привалова. Тот возвращался прежним путем. Он приблизился к Горбачеву и опустился рядом на землю.
– Рэмбо, это Крыс. Разведку закончил. Дед наверняка на барже, но подойти не смог, там двое уродов с автоматами.
– В лагере? – коротко спросил До-ронин.
– Навскидку человек десять. Спят в двух разных строениях. Два начальника в отдельном сарае совещаются при свете. Я в щель разглядел, что у них там небольшой склад оружия в ящиках и немного взрывчатки.
– Какая взрывчатка?
– По-моему, динамитовые брикеты, которые в старину на горных работах применялись.
– Ждите нас.
Доронину пришла в голову мысль, что можно все провернуть таким образом, чтобы никто не догадался о нападении. По крайней мере, не сразу догадался. Если кто-то начнет потом искать тело пленного, то, конечно, не найдет. «Надо сделать так, – подумал Доронин, – чтобы такого желания не возникло».
Воспользовавшись тем, что пираты выставили лишь охрану с моря на барже, Доронин и Веденеева двинулись к своим товарищам прямо через лагерь. Это давало возможность сэкономить много времени. Самый опасный участок, на котором их могли заметить охранники с баржи, они преодолевать через лагерь не стали, а прошли зарослями, сделав небольшой крюк.
Наконец группа собралась вместе.
– Слушай, ты насколько близко к барже подошел? – спросил Доронин Привалова.
– Метров на двадцать, а что?
– Запаха нефтепродуктов не почув-ствовал?
– Почувствовал. По-моему, там остатки нефти есть, и в немалом количестве. Хочешь имитировать пожар? – догадался Привалов.
– Вот именно. Взрыв динамита в лагере, загоревшаяся нефть на барже, паника. Когда вся нефть прогорит, то я думаю, желающих лезть в трюм и искать обгоревший труп не найдется.
– Боюсь, Дима, много натяжек, – возразил Привалов, – беспричинные взрывы и возгорания всегда наводят на мысли о причинах. К тому же этих двоих убирать придется.
– А ты что предлагаешь? Оставить десяток трупов с огнестрельными ранениями и факт исчезновения пленного?
– Ну это вообще откровенно, – согласился Привалов, потом стал принюхиваться. – Слушайте, а они ведь травку курят.
Все зашевелили носами, но только тренированный нюх Доронина подтвердил предположение.
– Точно, травку. Сейчас они поплывут в нирвану. Вот тебе и возгорание! Нельзя курить возле емкостей с ГСМ.
– А взрыв? – не унимался Привалов.
– Можно пулей, – предложила Веде-неева.
– Может не сдетонировать.
– А если после того, как загорится баржа, – предложила Ирина, – и все побегут на берег, включая и главарей, я попаду в светильник? Он опрокинется, горючая жидкость растечется по полу, и динамит взорвется.
– Скорее другое, – поправил ее Привалов, – светильник стоит на деревянных ящиках, а они сухие – как порох полыхнут. Вот тогда динамит и рванет.
– Тогда это нужно делать быстро. Сразу, как они выбегут из этого сарая.
– А Андрей Петровича как эвакуировать будем? – спросил Горбачев. – Если его пытали, то он может быть без сознания.
– Придется на себе через джунгли, – ответил Доронин, – катер подгонять нельзя, иначе вся секретность коту под хвост. Все, решили. Отдаю приказ: Привалов глушит обкуренных часовых, вместе с Горбачевым вытаскивает командира и находит место для поджога баржи. Веденеева, предварительно заняв позицию, после поджога и начала паники ждет, когда главари выбегут из своего сарая, и валит выстрелом лампу. Я все это время прикрываю на берегу. После того как сарай загорается, Веденеева прикрывает наш отход. Отходим в следующем порядке. Горбачев идет первым, вторым я тащу командира. Привалов тоже прикрывает, забирает Веденееву, и оба догоняют нас. Вопросы? Нет. Тогда, Ира, двигай на позицию. Через пятнадцать минут начинаем.
Подхватив свою снайперскую винтовку с глушителем, Веденеева молча скрылась в зарослях. Ночной прицел не делал ее задачу такой уж сложной. Сложность была в том, что ей требовалось попасть в светильник через дощатую стену. По расчетам спецназовцев, во время начала пожара на барже все обитатели лагеря должны будут выбежать наружу. Главари это сделают наверняка. Наверняка они и не станут плотно прикрывать за собой дверь сарая, в котором сложен динамит. Веденеева как раз и заняла такую позицию, чтобы в дверной проем ей был виден горевший светильник. Если ей удастся опрокинуть его пулей, то солярка неминуемо растечется и загорится от фитиля. Тогда вспыхнут сухие деревянные ящики, а за ними и весь сарай. Тут уж никто не сможет помешать динамиту устроить светопреставление. Самое главное, что никто не заподозрит постороннее вмешательство: выбежали и нечаянно опрокинули светильник. А уж пожар на барже, где курили травку двое охранников, вообще не должен вызвать никаких сомнений у пиратов.
Когда Веденеева доложила, что позиция ею занята, к барже двинулись Привалов и Горбачев. Они хорошо видели двоих охранников, которые сидели, прислонившись спиной к невысокому борту на палубе баржи. Их автоматы лежали рядом, глаза пиратов были закрыты, а сами они витали в каких-нибудь райских кущах, одурманенные наркотиком. Дав команду Горбачеву замереть, Привалов направился к пиратам на палубе баржи. Ступал он осторожно и абсолютно неслышно. Впрочем, если бы вел себя как слон в посудной лавке, этого обкуренные охранники все равно бы не услышали. Привалов подошел вплотную, аккуратно положил свой автомат на палубу. Короткий удар по шее ввел одного охранника в бессознательное состояние. Второй что-то замычал, но не открыл глаза. Еще один удар, и второй пират остался лежать оглушенным на палубе. Привалов сознательно не стал никого убивать, чтобы осмотр тел впоследствии не выявил никаких повреждений и не навел на мысль о нападении.
После команды Привалова Горбачев взобрался на палубу и двинулся к тому месту, где, по его предположению, находился маяк Торина. Привалов подошел к своему напарнику и увидел деревянный щит с задвижкой, который закрывал какой-то люк. Вдвоем спецназовцы открыли задвижку и приподняли люк.
– Андрей Петрович, вы здесь? – позвал Привалов в темноту.
– Здесь, Володя, – ответил Торин слабым голосом, узнав своих.
– Сами выбраться сможете?
– Попробую, – ответил Торин и зашевелился в темноте.
Спецназовцы открыли люк и приготовились помогать своему командиру выбраться наружу. Наконец голова Торина показалась в темном проеме люка. Привалов подхватил его и вытащил на палубу.
– Как вы? – тревожно спросил он командира, видя, что тот очень слаб.
– Ничего, все в норме.
– Они что, пытали вас? У вас все цело?
– Все в норме, успокойся, – повторил Торин. – Где остальные?
– Все здесь, Андрей Петрович, все живы и здоровы. Экипаж тоже в порядке. Всех вытащили и переправили на скалы. Они там ждут подхода помощи. Наверное, их уже и забрали.
– Хорошо, – одобрил Торин. – Здесь что успели сделать?
– Оглушили двоих охранников здесь, на палубе. Они травкой обкурились, так что ничего и не поняли. Другой охраны в лагере нет. Мы решили устроить пожар на барже и тихо уйти. Если кто и полезет потом искать ваше обгоревшее тело, то это будет не скоро. Нефть может несколько дней выгорать.
– Молодцы. Нужно еще какое-то время продержаться в разряде погибших.
– Мы поняли, Андрей Петрович, – ответил Привалов, – Коля нам все рассказал. Он много чего интересного услышал из телефонных переговоров. Так что мы в курсе событий.
В темноте беззвучно, как тень, возник Доронин.
– Живы?
– Жив, Дима, жив, – ответил ему Торин. – Только вам придется меня на себе тащить, ноги пока не держат. Катер далеко?
– Около километра.
Спецназовцы помогли Доронину взвалить на спину тело Торина, и он, тяжело ступая, двинулся в сторону зарослей. Привалов и Горбачев закрыли люк, в котором держали их командира. Потом быстрыми шагами прошли по всей палубе, пытаясь определить, через какие люки у них может быть доступ к остаткам нефти. Спуститься вниз было нельзя, да и не стоило. Нужно было придумать способ поджечь нефть на дне танков баржи. В экипировке каждого спецназовца находилась зажигалка, но этого было мало. Выход придумал Привалов. Он надрезал ножом накладной карман своих брюк и оторвал его. Затем лег на палубу, чтобы огонь зажигалки не увидели с берега, спустился по пояс в люк и стал пытаться поджечь кусок ткани. С третьего раза это у него получилось. Ткань горела неохотно, а нужно было, чтобы она еще и не погасла, пока летела. Наконец оторванный карман разгорелся, и Привалов бросил его. Вспыхнул огонь, спецназовцы ринулись прочь с палубы, соскочили на берег и побежали, пригибаясь, к зарослям. Огонь заполыхал вовсю.
Когда спецназовцы скрылись, в лагере раздались шум и крики. Огонь полыхал уже вовсю, освещая джунгли и ржавые остовы судов на берегу. Веденеева приникла к прицелу. Как она и ожидала, главари, увидев отблески пламени, выбежали из своего сарая. Из других строений стали появляться другие пираты, и все бросились к берегу.
Дверь сарая, в котором был светильник, осталась открытой. Ирина навела прицел винтовки на горящую лампу и мягко нажала на спуск. Раздался тихий звук выстрела, пуля ударила в край лампы, и та, подпрыгнув, опрокинулась на ящики. Из ее пробитого бока стала вытекать горючая жидкость. Она быстро достигла горевшего фитиля, и ящики вспыхнули. Сухое дерево ящиков загорелось мгновенно и осветило сарай изнутри.
Пираты скорее всего не сразу увидели огонь на берегу. Они были заняты тем, что вытаскивали своих неподвижно валявшихся охранников с баржи. В сарае от ящиков загорелись уже стены, теперь до взрыва динамита оставались считаные минуты. Веденеева доложила по связи, что все сделано, и стала отползать. Кто-то из пиратов увидел огонь. На берегу поднялся страшный крик. Убедившись, что с берега ее не видно, Ирина бросилась догонять своих товарищей.
Через пару минут она встретила Привалова. И тут раздался страшный взрыв. На мгновение стало светло как днем. В небо полетели доски и бревна. Привалов хлопнул Ирину по плечу:
– Молодчина, Ирка, теперь им занятий здесь хватит надолго.
– Кто бы сомневался, – ответила она бойко, но как-то грустно.