…Преследуемый собакой Заметалин лишь на мгновение мелькнул в оптическом прицеле. Притаившийся за памятником мужчина с короткой стрижкой, холодными глазами и волевыми харизматичными морщинами так и не успел потянуть спуск биатлонной винтовки – оба объекта растворились в густой растительности.

Однако случайная неудача совершенно не раздосадовала стрелка. Опустив оружие, он лишь послал в сторону руин красноречивый взгляд – мол, я тебя в другом месте замочу! Спустя минуту спортивный силуэт с винтовкой за спиной мелькал у ворот Смоленского кладбища, где в неприметном закутке чернел угловатый «Гелендваген».

А к воротам уже подъезжал милицейский «жигуль», и долговязый рыжеусый старшина внимательно следил из-за руля за странным биатлонистом, прикидывая, какие выгоды сулит появление этого человека и не перевешивают ли их возможные неприятности.

Милицейская алчность победила.

– Стоять! – развязно скомандовал мент, выходя из салона. – Ты, ты! Да, это я тебе говорю! А ну подойти ко мне!

Обладатель винтовки сразу же подчинился и невозмутимо приблизился к «жигулю».

– Документы! Оружие-наркотики-деньги-ценные вещи… – начал было старшина заученной в райотделе скороговоркой, но, едва взглянув на задержанного, застыл, словно памятник революционеру на Марсовом поле.

Лицо этого мужчины показалось менту до боли знакомым. Старшина хлопнул глазами, потер виски и, узнав, сглотнул набежавшую слюну, после чего издал странный крякающий звук, как человек, нечаянно совершивший смертельную глупость.

– Виноват… – униженно пробормотал он, и дрожащая рука инстинктивно потянулась к лаковому козырьку. – Не узнал.

Мужчина придавил правоохранителя тяжелым взглядом и укорил неживым металлическим голосом:

– Пора бы и узнавать!

Правоохранитель вобрал живот, распрямил спину и судорожно построил тактичную фразу:

– Простите меня, если можно… Я могу вам… чем-нибудь помочь?

– Можете, – неожиданно улыбнулся обладатель биатлонной винтовки. – Тут собачка не пробегала?

– Какая собачка? – мент сразу же изогнулся вопросительным знаком, демонстрируя готовность лично отловить всех собачек, кошечек, крысок и морских свинок, проживающих на Васильевском острове.

– Лабрадор. Черная. Сука. Кличка – Кони, – оценив вполне объяснимое недоумение, мужчина пояснил: – Названа так в честь Анатолия Федоровича Кони… Был когда-то в Бандитском Петербурге такой адвокат.

– Не-ет… – напряженно заулыбался милиционер, силясь унять дрожащую челюсть. – Н-не в-видел. Но м-мы будем искать. В-всем райотделом! Ночами спать не будем! Все силы на поиски бросим!

– А вот все силы бросать как раз и не надо. Милиция у нас для того существует, чтобы охранять покой честных граждан и не давать спать гражданам нечестным. Но если случайно встретите – не откажите в любезности сообщить. Вы, конечно же, догадываетесь, куда, – едва заметно улыбнулся мужчина, направляясь к угловатому черному внедорожнику.

– Конечно, конечно! – воодушевился правоохранитель, поминутно прикладывая руку к нечищеным пуговицам кителя. – Успехов вам и большое спасибо!

– Так не забудьте насчет собачки, настоятельно вас прошу! – послышалось из салона машины сквозь тихое фырчание заведенного двигателя. – Лабрадор – это порода, черная – цвет, сука – пол, а Кони – кличка! Ничего не напутаете?

Развернувшись, скромная черная машина державно покатила в сторону Малого проспекта.

– Командор… – отрешенно прошептал мент, провожая взглядом «Гелендваген». – Черная. Сука. Пони… – Когда угловатый джип исчез за поворотом, он неожиданно забился в истерике: – Сука! Еще и собак с лошадями на нашу голову тут не хватало!..