Звуки боя – выстрелы, крики – неслись по двору, приближаясь к дому. Стас чутко прислушивался, не веря своему счастью: казался невозможным такой исход – как, откуда? Водитель, что его привез, следил за вероятным «хвостом», несколько раз менял маршрут, посты охраны на дорогах… Но нет – ОМОН здесь, и, судя по затихающим воплям, скоро все будет кончено.

Он посмотрел на лежащего без движения Старостина. Если его отпустят, удастся отмазаться – отомстит, но Хабаров будет за решеткой и не сможет помочь Маше, Настюшке… Следовало что-то решать, и быстро. «Убрать»… Но тогда даже версия Поспелова с Александром не спасет – убийство милицейского начальника плюс труп охранника: никто не поверит, что Стас жертва в данных обстоятельствах, – примерно впаяют от двадцати до пожизненного, и делу конец. Следовало подойти к вопросу более тщательно.

Вскочив, он придвинул почти вплотную к двери стул. Взгромоздил на него мычащего подполковника – пришлось малость оглушить его, чтобы не дергался. Перевернул стол и отодвинул к стене, построив импровизированное укрытие. Платком вытер с пистолета отпечатки, взял безвольную руку пленника и хорошенько наляпал «пальцы» на рукоятку и курок.

За дверью раздался шум:

– На землю! Бросить оружие!

– Сдаемся! – слился хор из нескольких голосов. Бряцая, падали на пол автоматы.

Хабаров спрятался за столом и ждал: только бы получилось…

Дверь несколько раз с силой толкнули.

– Там подполковник… – невнятный голос.

– Эй, внутри! Сдавайтесь: дом окружен, сопротивление бесполезно!

Стас вытянул руку, в которой лежал замотанный в платок – чтобы не оставлять новых отпечатков – пистолет. Прицелился…

БАХ-БАХ-БАХ!

От двери полетели щепки. Теперь ход за омоновцами… и они его сделали.

Встречная очередь роем пронеслась по библиотеке: пули с сочным чмоканьем впивались в книги. Стреляли недолго – фактически просто «шумнули», – но этого хватило: Старостин, прошитый в нескольких местах, отлетел вместе со стулом, дернулся и затих.

Стас пнул стол – чтобы не выглядел как укрытие, – одновременно бросая пистолет в сторону подполковника. Вовремя – дверь слетела с петель от мощного пинка, и комнату заполнили вооруженные люди в черных масках. Среди них Хабаров разглядел человека в гражданском, который задерживал его дома, – следователь.

– Не стреляйте, я…

Может быть, выпрыгнул слишком резко. Может, «следак» устал и был взбудоражен боем… Причин для дальнейшего много, итог один – палец на курке человека в штатском дернулся. Хабаров почувствовал страшный удар в грудь…

Последней мыслью была: «Не вести мне Настюшку в школу… Жаль!»

* * *

Он несся по туннелю, не ожидая в конце пути ничего хорошего. Мелькали лица: Вовчика, Ольги, Лены, Трофимова, Бахи… Они смеялись и звали, но Стас не хотел их видеть: «Хоть в аду вас всех не будет…» В ушах звенело, скакали какие-то совсем уж отвлеченные мысли…

– Очнулся? – не открывая глаз, он разобрал голос Поспелова. – Эй, Хабаров? Давай, держись, едем в больницу! Слышишь?

Стас замычал, силясь что-то сказать… И отключился.

* * *

Пробуждение было ужасным – голова раскалывалась, перед глазами плясали цветные круги, грудь чесалась и саднила… Стас попытался лечь удобнее, но левую сторону пронзила такая боль, что он охнул и оставил попытки.

– Лежите спокойно! – молодой девичий голос вывел из забытья. – Вам нужен покой!

– Где я? – Хабаров не узнал собственный хриплый голос. – Попить бы…

– Вот… – почувствовал, как к губам поднесли стакан, – немножко, много нельзя…

Сделав несколько глотков, он наконец открыл глаза. Сначала появился штукатуренный потолок, потом девчонка лет двадцати в белом колпаке. Она улыбалась:

– Вот молодец! – Поправила подушку. – За доктором сбегаю, вы лежите спокойно!

Стас кивнул, действие отняло последние силы – он снова отключился.

– Ну-с, больной… – Открыв глаза, увидел невысокого, удивительно розового мужика, так и пышущего здоровьем. – Как мы сегодня?

– Отвратно, – Хабаров нашел силы хмыкнуть, – бывало значительно лучше.

– Не удивительно, – врач изучал бумаги, – пуля в сердце… Ну, почти в сердце: иначе бы мы не разговаривали. Повезло!

– Когда это пулевое ранение стало везением?

– Хм… иконка вас спасла.

– Какая иконка? – Стас удивился. – Не было у меня с собой… – Вспомнил священника. – А!

– Вот ведь! – мужик удивленно покачал кудрявой головой. – Вроде картонка обычная, а задержала пулю ровно на два миллиметра, что до сердца не дошла! Попробуй не поверить в чудеса после такого!

– Да…

– Ладно, вы как? Сильно болит? – он легко прикоснулся к бинтам на груди. – Может, нужно что?

– Терпимо… Про меня никто не спрашивал?

– Многие, – доктор покивал, – жену вашу насилу домой отправили, порывалась тут жить устроиться…

– Я долго лежу?

– Четвертый день. Из милиции приходили… – Он осторожно придержал Хабарова рукой, опасаясь неадекватной реакции. – Просили сообщить, как только вы придете в себя…

– Сообщите. Кто еще?

– Еще неизвестные кавказцы приезжали… – Стас дернулся. – Оставили полную корзину фруктов и записку. Вот она, – он вытащил из тумбочки листок.

– Прочтите!

– Кхм… – Врач вытащил из нагрудного кармана очки. – Так: «Спасибо, мент. Желаю счастья твоей семье – береги их. Мага».

– И все?

– Да. Не знаю, что это значит, но…

– Личное. – Хабаров чуть успокоился. – Когда меня выпишут?

– Только пришел в себя, и уже про выписку… Герой! Не скоро. Ранение серьезное, придется полежать. Опасности для жизни я не вижу, но всякое бывает…

– Понятно… – Вдруг дико захотелось спать.

– Ладно, отдыхайте, восстанавливайтесь, не буду вам мешать! Как только сможете встретиться с милицией – сообщите, я им позвоню…

Стас не слушал: он спал.