Эпилог

Первый снег лег, как и обещали синоптики, в начале ноября. Жидкое полотно опустилось на землю, и ветер, пронизывающий, злой, гонял острые и твердые крупинки по мостовым. Собирал их в кучки под бетонным ограждением тротуаров, накапливал, словно про запас, если вернется тепло, под крышами домов и носил по воздуху, бросая в лица прохожих.

Что изменилось с сентября? Наступил холод, и ждать второго бабьего лета безрассудно. Природа берет свое неизменно, и этот снег в начале ноября нужно принимать безоговорочно точно так же, как дождь в сентябре, футбольное судейство и смерть.

Копаев закончил это дело. Осталось за малым. Передать его штатному следователю и исчезнуть. Это случится сегодня.

Тоцкий, тот уже ничего не увидит и не узнает. Когда со дня его смерти исполнилось девять дней, Антон попросил Дергачева захватить себя к вдове и ее сыну. Молча посидел там час, выпил несколько раз по полстакана водки, попросил у нее фото майора, которому уже никогда не стать подполковником, и незаметно ушел.

Фотографию Тоцкого Антон положил в карман. Никто не должен знать его настоящих чувств, как не знал до сих пор. Все понты – они на стенах в конспиративной квартире в Екатеринбурге. На тех фото Антон вместе с людьми, которых никто не знает и не узнает никогда.

Из рапорта старшего оперуполномоченного Управления собственной безопасности ГУВД г. Екатеринбурга начальнику УСБ полковнику Быкову:

Он поставил дату, подписался и посмотрел на часы.

Накинув куртку и смахнув со стола папку, он вышел в коридор и прошел по нему, молчаливо пустующему, до лестницы. До того места, откуда совсем недавно Дергачев возвращал блеснувшую маленькой звездочкой в непроглядной тьме Марию Райс.

И вдруг остановился. Нашарил в кармане рапорт, вынул и, пока шел к выходу, комкал его и мял, словно сбирался втереть в кулак.

На выходе, прицелившись, бросил в урну. Плотный кругляш бумаги, сыграв от обеих стенок, упал в ее нутро и исчез навсегда.

Менее всего Антону хотелось выглядеть наивным. Что станет с рапортом, не выбрось он его сам? В лучшем случае, он окажется в том же виде в урне начальника УСБ Быкова. Кто поверит в написанное человеком, которого выдернули из провинции разрешить дело, чтобы избежать кумовства на месте? Тогда почему не отправить бумагу в урну сейчас?

Копаева потом вызовут и спросят: «Какая твоя главная мечта, Приколов?»

«Мир во всем мире», – ответит он.

«Тогда зачем войну объявляешь? В тот момент, когда она уже ведется, враг уже почти разбит, мы стоим у его ворот, и не сегодня, так завтра запросит о пощаде?»

И будет выглядеть он дураком.

А на улице действительно холодно. Тоцкий был прав, когда утверждал, что с непокрытой головой в октябрьскую Москву лучше не соваться.

А в Екатеринбурге сейчас еще холоднее.

Зима наступает. Зима…