Книга: Встречная полоса
Назад: Глава 1
Дальше: Глава 3

Глава 2

Удобный график – сутки через трое. Отдежурил, помедитировал перед монитором, глядя на изображения с шести камер наблюдения, сдал смену и домой. Отсыпаться, отъедаться, смотреть в окно, бродить под дождем по улицам. Столько ходить пешком Стасу раньше не доводилось, он только сейчас оценил этот способ хоть на время отделаться от сжигавших душу и сердце мыслей. От шока, вернее паралича, он отошел через сутки, поднялся с дивана и полдня тупо слонялся по чужой квартире. Странное чувство – словно летел на лыжах с горы, да так, что елки и скалы сливались, теряли контуры, как расходящийся в небе след самолета. И уже показался впереди трамплин, старт в вечность. Он уже близко, только руку протяни – и тут удар, толчок в плечо отшвырнул с трассы, небо и земля закручиваются в воронку, пропадают из виду. А потом ты видишь себя среди голых камней и льда, поднимаешься на дрожащих ногах, смотришь на обломки лыж, прислушиваешься к себе. Вроде все цело, можешь двигаться, можешь жить дальше. Вот только зачем?
Дорогая дизайнерская одежда висела в шкафу, «беретта» лежала на столе, рядом поблескивала в отсвете монитора россыпь патронов. Стас снарядил магазин, загнал его в рукоять пистолета, вскинул, прицелился в стену. На лбу Огаркова красовалось жирное красное пятно, его центр пришелся точно в перекрестье прицела. «Патроны побереги, пригодятся». Стас убрал «беретту» в кобуру, положил на антресоли. Еще сутки он совершенно свободен, потом на дежурство. В ЧОП охранником взяли без проблем, хватило паспорта и военного билета. Руководитель смерил взглядом фигуру кандидата, задал несколько вопросов, и все, можете приступать к работе. Да и не охранник он никакой, а сторож – проверка пропусков, обход объекта да контроль работы камер наблюдения, всего и делов-то. Любой справится, но за копейки желающих мало, вот и взяли его, не глядя, и запихнули на самый тухлый объект – в коррекционную школу. Зато спокойно, дети тихие, многие и говорить-то толком не умеют. Сотрудники культурные, вежливые, здороваются утром и вечером. Стас кивал в ответ, провожал последнего, закрывал ворота и возвращался на пост. Чай, бутерброды – и вперед, вдоль забора. Обход занимает сорок – сорок пять минут, в зависимости от погоды и настроения. Сразу за воротами дорога, за ней башни нового микрорайона, два магазина, рядом строится огромный торговый центр. Дальше, если дойти до торца здания школы, отчетливо слышен грохот поездов – рядом проходит ветка железной дороги, в темноте через заросли кустов видны огни и ярко освещенные окна вагонов. Затем идут высоченные, с витками «егозы» поверху, бетонные плиты забора соседнего предприятия, их сменяет грязная, в выбоинах дорога и площадка с мусорными контейнерами за ней. Вонью оттуда несло жуткой, поэтому здесь Стас не задерживался, шел к воротам школы, смотрел на освещенные окна высоток. И возвращался обратно, в тепло и тишину, к мыслям, планам. Чертил таблицы, схемы, рвал бумагу в клочки, выбрасывал в корзину. Это тебе не план-фактный анализ, не динамика продаж. Исходных данных кот наплакал, известны только два параметра. Он жив, и Огарков тоже, а между ними пропасть. Бездна размером с Большой каньон или Марианскую впадину, ее недра полны чудовищ, и пахнет так, что аромат помойки за забором элитным парфюмом покажется. И еще кое-что не обсуждалось, принималось сразу за аксиому, за постоянную, за параметр, близкий к понятию «абсолютный ноль».
«Я буду жить, пока жив ты, и ни днем, ни минутой больше!» Стас снова открыл на мониторе досье, крутил колесо мыши. «Повторенье – мать ученья». Перед глазами плыли названия фирм, торговых домов, банков, магазинов – все, что принадлежало Огаркову, входило в его империю, подняло на такую высоту, что и птица не долетит. А если и доберется, то сдохнет в отравленном воздухе, упадет с разорванными легкими.
Информацию Стас собирал по крупицам, шерстил все доступные открытые источники, вносил в досье все, что хоть краем касалось убийцы. Все факты, даже косвенные, где фамилия чиновника упоминалась только раз или о его присутствии говорили лишь намеки. Но в одном сетевые сплетники оказались бессильны – в разделе мелких и крупных шалостей олигарха Стас сделал только одну запись. Невнятная статейка в мутной газетенке полтора года назад полунамеками поведала уважаемым читателям то ли об интрижке господина Огаркова, то ли о небольшом скандальчике с юной особой. Упоминалось вскользь, что особа эта еще не достигла возраста вступления в брак и охотно отзывалась на приглашения других состоятельных господ. Больше, как ни старался, найти продолжения этой истории Стас не смог, репутация убийцы была безупречной. Кроме имени и возраста шлюхи, сетевые информаторы ничего толкового предложить ему не могли. В остальном господин Огарков был чист, аки слезы ребенка. Или его собственные – на фотографиях он представал либо с платочком у глаз, либо смотрел прямо в объектив. Ухоженный, с надменно-покровительственным выражением лица чиновник смотрел с протокольных снимков, белые волосы и светлая кожа делали его похожим на римскую статую.
– Ничего, потерпи, я скоро. – Стас откинулся на стуле, закачался на задних ножках. Заложил руки за голову и уставился в потолок, прикрыл глаза. И в который раз расписался в своей беспомощности – он до сих пор не знал, что делать, как добраться до цели. Пригревшаяся внутри злость ожила, забродила, пошла вверх, к горлу подкатил тяжелый комок. «Надо пройтись». Стас поднялся и вышел во двор.
Погодка не подкачала, дождь закончился, ветер разорвал тучи, и в прорехах мелькали далекие яркие звезды. В домах микрорайона светилось несколько окон, Стас посмотрел на часы. Почти час ночи, и все, кому завтра на работу, давно спят. Кусты под ветром неприятно шевелились, стучали голыми ветками, по дорожке с жутковатым шорохом перелетали сухие листья. Стас пошел дальше, посмотрел вслед поездам, с воем и грохотом пролетавшим вдали, пробежал мимо «ароматной» контейнерной площадки и направился к крыльцу. Странный новый звук заставил остановиться, он выбивался из обычных шелестов и тресков, раздававшихся в ночи, приближался. Топот ног, звук падения и негромкий говор на чужом языке. Их было четверо, четверо на одного, упавшего под ноги промышлявшим в ночи «гостям города». Все в черном, одного роста, с одинаково невозмутимыми плоскими лицами, с глазами, где нет ни одной мысли, зато через край бьет инстинкт. Инстинкт захвата новой территории и уничтожения конкурентов. И битва за ресурсы, в данном случае – за недорогой мобильник и сумку, перекинутую на длинном ремне через плечо упавшего.
Тот пытался подняться, ему удалось выползти на освещенный пятачок у единственного фонаря, но его схватили за куртку, потащили в темноту, к мусорке.
– Стоять! – заорал Стас, пролез между створками ворот и рванул вдоль школьного забора вправо, на звук. Орать, требовать, угрожать было бесполезно – эта публика понимает только силу. Медлить он не стал, от удара в подбородок грохнулся навзничь первый налетчик, рядом успокоился получивший по ушам второй. Третий отполз сам, подвывая и кляня Стаса на своем родном языке, зато четвертый сам ринулся навстречу. Нож в его руке Стас скорее почувствовал, чем увидел. Предположить его наличие легко – либо у гастарбайтера при себе имеется холодное оружие, либо у него бешенство – здоровый человек на сильного противника с голыми руками не полезет. Пены изо рта не видно, значит, верно первое предположение. Разворот, уход в сторону, рука с ножом рывком идет за спину налетчика, дальше тихий звон, хруст и вой…
– Пошел на хер! – В ответ раздался глухой стук башки о металлическую стенку, а Стас услышал легкий шорох за спиной. Оглядываться некогда, пригнуться и ударить локтем назад было делом секунды. Голова сидевшего на асфальте мотнулась, он вскрикнул и свалился на бок, закрыл ладонями лицо.
– Извини. – Стас подошел к человеку, присел рядом на корточки, тронул за плечо. – Я не рассчитал. Давай-давай, поднимайся. – Он помог человеку встать на ноги. Тот тяжело дышал и вытирал с лица кровь. Потом поднял голову и зажал пальцами разбитый нос.
– Спасибо, – прогнусавил он.
– Не за что. – Стас подвел его к воротам, остановился у калитки. Оба молчали – один хлюпал носом и откашливался, Стас разглядывал человека. На вид ему было около сорока, ростом немного ниже его, тощий, спину держит ровно. Волосы темные, зачесаны на лоб, одет аккуратно, выглядит прилично, насколько можно прилично выглядеть после драки на помойке. Лицо худое, улыбка странная, уголки рта кривятся по очереди, взгляд остановившийся.
– Спасибо, – еще раз повторил человек и рукавом куртки вытер губы.
– Ты откуда взялся? – проговорил Стас. – Жена из дома выгнала?
Тот улыбнулся своей диковатой улыбкой и осторожно помотал головой:
– Нет, сам ушел. Прогуляться решил.
– Ну и дурак, – резюмировал Стас. – Нашел место и время. Домой вали. Сам дойдешь?
– Да, – кивнул тот и отступил назад, – дойду, спасибо.
Он перешел дорогу и пропал в темноте.
«Пожалуйста», – буркнул про себя Стас и вернулся в школу.
Сменили его вовремя, напарник расписался в журнале «дежурство сдал – дежурство принял». Стас отзвонился руководству и с чистой совестью зашагал к метро. Можно и на маршрутке доехать, но зачем, когда лучше прогуляться лишний раз. Выложенная плиткой тропинка подходила к домам, машин на парковках было немного, час собачников прошел, время выгула детей еще не наступило. Поэтому и в сквере, и на детских площадках было пусто, но на этой… На качельках за низким заборчиком сидел кто-то, отталкивался длинными ногами от земли, поджимал колени и с упоением раскачивался, задрав голову к небу. Стас сбавил шаг, остановился, разглядывая впавшего в детство своего ночного знакомого. Тот заметил Стаса, прекратил раскачиваться и кивнул ему.
– Ты чего? – Стас перешагнул покрытый синей краской заборчик, подошел к качелям, сел рядом на свободное место.
– Ничего, – отозвался тот, – сижу. Воздухом дышу.
– Давно? – глядя на подъехавший к подъезду «Пассат», спросил Стас.
– Давно, – отозвался сосед и снова оттолкнулся от земли подошвами черных спортивных ботинок.
– А чего сидишь? – После бессонной ночи соображал он неважно, глаза слипались, заснуть не давал только холодный ветер, обжигавший лицо.
– Некуда идти, – услышал он слова человека. – Я неделю назад приехал, квартиру снял. Деньги отдал, вещи оставил. Вчера прихожу – замок сменили, в квартире другие живут. Черные. Я ушел. Все.
Понятно, мужик попался на классическую разводку. Купился еще на вокзале – «дешевые квартиры в центре», приехал, посмотрел. А другую искать ни времени, ни сил уже не было, поэтому остался. И что до центра сорок минут на метро, так это неважно. А с вокзала уже новых желающих подогнали, вот мужику и пришлось выметаться. Хорошо хоть жив остался. А ему – Стас мельком глянул на соседа – хоть бы хны. Сидит, скалится криво, глаза прикрыты, на скуле синее пятно, нос распух. «Моя работа». – Стасу стало неловко.
– В Москву зачем приехал? – Ответ он знал заранее, спросил просто так, для поддержания разговора.
– Работу искать. У нас в городе позакрывалось все или копейки платят. А у меня семья, кормить надо, – сообщил он все. Как и предполагалось, ничего нового.
– Ладно, пошли, – Стас поднялся с качелей, – у меня пока поживешь. Потом, когда работу найдешь, съедешь. Давай, погнали, я после ночи спать хочу. Меня Стас зовут.
– Роман. – Тот вскочил, но, видимо, слишком резко, схватился за столбик и прикрыл глаза.
Странный он какой-то, даже и с целой мордой: улыбается постоянно, взгляд серых глаз затравленный, смотрит в себя, отвечает невпопад. Но вроде безобидный. Ничего, разберемся, одному все равно тоскливо. Стас перебрался через заборчик и оказался на дорожке. Роман догнал его, пошел рядом.
До метро ползли почти полчаса, этот путь Стас обычно пробегал за пятнадцать минут. Роман отставал, отходил в сторону и стоял, зажмурившись, отмахивался от расспросов.
– Голова болит, – пробормотал он в вагоне метро, – трещит, аж тошно. Мне в аптеку надо.
– У меня дома все есть. – Стас кое-как дотащил нового знакомого до квартиры, подтолкнул в сторону кухни: разберешься, мне не до тебя. Сам первым делом в душ, потом чашку горячего чая, потом спать. Роман устроился в соседней комнате и признаков жизни не подавал. После суток сон был, как всегда, тяжелым, вязким, приносил не отдых – забытье. Голова трещала не хуже, чем после спарринга, поэтому в кухню Стас выполз злой. И голодный, а шел на запах сварившихся пельменей. Странно, он эту гадость давно не покупал.
– Я в магазин сходил, – доложил Роман и снова улыбнулся по-дурацки, скривился и коснулся кончиком пальца «фонаря» на скуле.
– Нормально, – буркнул Стас и уселся за стол. Не по-людски как-то получается, кое-чего не хватает. Известно, чего, ну, за этим бежать не придется, надо в закромах посмотреть.
– Давай, за знакомство. – Роман двумя пальцами поднял стопку, взболтнул содержимое и выпил залпом. Выдохнул и аккуратно поставил пустую емкость на стол.
– Давай. – Стас опустошил свою стопку и принялся за еду. Прислушался к себе – все по-старому, ничего не изменилось. Даже теплее от водки не стало, можно пить, пока не свалится. В последнее время ему попадался странный алкоголь – нет блаженной расслабухи, чувства отрыва, лишь накатывает беспамятство после передоза и сразу сознание теряешь. Повторялось это за последние месяцы не раз и не два, поэтому после третьей бутылку Стас убрал, молча жевал и слушал Романа. Тот выглядел уже лучше – порозовел, идиотская улыбка исчезла, только взгляд остался прежним – отрешенным, пару раз Стас ловил его на том, что собеседник смотрит точно сквозь стену.
– Понятно, – подвел он итог, – все нормально у тебя будет, не переживай. Работу найдешь, денег заработаешь, к жене вернешься. Жену как звать?
– Лариса, – ответил Роман, глядя на пожелтевшие от старости обои.
– Вот и отлично… – договорить Стас не успел.
– А ты женат? Дети? У меня дочка, ей одиннадцать лет… – Лучше бы он помалкивал. Стас отвернулся к мойке, включил воду.
– Нет у меня никого, – буркнул через плечо. «И уже не будет». Он остервенело драил вилки и тарелки, посматривал через плечо в окно. Темно, жутко, по стеклу хлещут струи дождя. От разговора остался неприятный осадок, шевелился внутри холодным колючим комком. Стас налил себе еще водки, выпил, не закусывая, и ушел в комнату.
Роман разглядывал портрет Огаркова с пятном во лбу. Услышал за спиной шаги и спросил:
– А кто это? Родственник твой? Лицо вроде знакомое.
– Ага, родственник, – Стас плюхнулся на диван. – Это так, не обращай внимания. Сволочь одна, ты его не знаешь.
Роман привалился к дверце шкафа и не сводил с вице-президента глаз. Стас откинулся на мягкую спинку и уставился в потолок. Комок в желудке стал твердым, острые углы впивались в слизистую, резали едва ли не до крови. «Спокойно, не психуй. Тебе еще язвы не хватало, прободной». Это помогло, но слабо. А Роман все маячил перед глазами и говорил что-то негромко, но настойчиво. Пришлось реагировать.
– Что? Извини, я не расслышал, – произнес Стас.
– Я вспомнил, где эту рожу видел. В новостях показывали, месяца два назад. Он еще оправдывался, что те девчонки сами под колеса бросились. – Роман обернулся и уже без своей улыбочки посмотрел на Стаса. Тот не шевелился, по-прежнему смотрел в потолок.
– Никто к нему под колеса не бросался, – произнес Стас через пару минут, – он сам на встречку выехал.
– Точно! – взвился Роман. – Точно, машина! Он своим танком ту машину переехал! Я еще ролик в Интернете видел! Сволочь какая! А девчонок тех виноватыми сделали!
«Не ори!» Язык не слушался, губы отказывались подчиняться. Комок в желудке развалился на части, они оплыли, превратились в ледяное желе. Стас так и не мог выговорить два этих слова.
– А при чем здесь… – Роман смотрел то на рожу Огаркова, то пялился на хозяина квартиры, – при чем…
«Это мое личное дело», – хотел заорать Стас, но вместо этого произнес, глядя на красную точку:
– В той машине была моя жена. И ее подруга. Он убил их, обеих.
«И с ними был третий…» Сил произнести эти слова уже не осталось, Стас поднялся с дивана и поплелся в кухню.
Глоток ледяной воды помог прийти в себя, по стеклу хлестал ливень, в квартире было тихо, как в могиле.
– И что? Что ты будешь делать дальше? – неслышно спросил подошедший Роман. – Ты же не можешь вот так, всю жизнь…
– Я должен убить его, – ответил Стас в темноту, – но я не знаю как. Один раз я уже попытался, но ничего не вышло. Я не знаю…
И он рассказал все первому встречному, которого знал меньше суток: как пытался искать правду, как спустил с лестницы Бирюкова, как вылетел с работы. И как продал все, чтобы подобраться к Огаркову на расстояние выстрела. И как все за него решила болезнь певицы – убийца жив, здоров и на свободе, а он работает охранником в школе для умственно отсталых детей.
Роман все еще подпирал стенку, когда Стас в изнеможении плюхнулся на табурет и повторил:
– Я не знаю, правда, не знаю. Если только пояс шахида купить и в офисе этой твари подорваться.
– Еще чего! – Роман уселся на подоконник и стал вертеть в пальцах чайную ложку. – Знаешь, что такое месть по-китайски?
Стас помотал головой, вцепился руками в волосы. Он делал одну глупость за другой и только что совершил еще одну – протрепался. Неожиданно стало легче, липкий комок почти исчез, обруч на висках разжался. «Может, правда, Огаркова у офиса подкараулить? Высадить обойму, а последнюю пулю себе оставить…» – мелькнула шальная мысль. Стас едва слышал слова Романа.
– Китайская месть – это повеситься на воротах обидчика. Верх идиотизма, если вкратце. А вообще не вижу, в чем проблема. Все же просто, как грабли.
Он застучал черенком ложки по стеклу. Стас помотал головой и уставился на Романа. Тот спрыгнул с подоконника и уселся напротив Стаса.
– В смысле – просто? – проговорил он. – Не понял. Поясни для особо одаренных.
– Да пожалуйста. – Стасу показалось, что Роман снова улыбается. – Ты уже достаточно за ним побегал, так тебе его не достать. Теперь пусть он побегает за тобой. А ты выберешь момент и прострелишь ему башку. Или что тебе больше нравится. Делов-то.
«Действительно, делов-то». Стас глубоко вздохнул, прислонился затылком к стене. Осталось немного – вынудить господина Огаркова лично гоняться за охранником из коррекционной школы. Стас представил себе эти скачки в цвете и рассмеялся.
– Ничего смешного! – отрезал Роман. – Это твой единственный выход. Другого нет.
– И что ты предлагаешь? – просто так спросил Стас. – Как я выманю его на «стрелку»?
– Надо подумать. – Черенок чайной ложечки стучал по пластику стола. – И еще: это займет много времени.
– Ничего, я не тороплюсь. И запомни, – Стас поднялся с табуретки, остановился над поднявшим голову Романом, – это только мое дело. Мое личное дело. То, что я тут тебе наболтал, ничего не значит.
– Конечно, – отозвался Роман, – как скажешь. У тебя же есть на него что-то? Тащи все, что ты накопал, посмотрим, что можно сделать.
Хорошо, что следующий день был выходным – над ноутбуком они просидели до утра. Орали друг на друга, терзали мышь, потом Роману стало плохо и Стасу пришлось искать обезболивающее. Уже под утро, наоравшись и допив остатки кофе, оба сидели, как зомби, смотрели в сумерках друг на друга красными глазами.
– Это твой единственный шанс, – повторил заплетающимся языком Роман, – другого нет.
Стас видел это и сам, но вариант ему очень не нравился. Путь получался не просто окольным, а круговым – это все равно что ехать из Москвы на Урал через штат Небраска. Причем поездом.
– А сработает? – в сотый раз переспросил он.
Роман вздохнул в ответ:
– Не знаю. Но надо же с чего-то начинать.
«Надо. Конечно, надо». Стас повернул ноутбук к себе, протер глаза, воззрился на экран. «Эскорт-агентство предлагает заинтересованным лицам скрасить отдых общением с шикарными женщинами, которые и внешне, и по образованию соответствуют их статусу», – пробежал он строки на главной странице сайта. «Вот сука!» Он нашарил ладонью исписанный листок, поднес к глазам. После двухчасового серфа по Сети им удалось поймать крошечную, еле живую рыбку – Роман отыскал продолжение одной давней истории. Та малолетняя шлюха чем-то так поразила Огаркова, что продолжила свою карьеру в новой ипостаси. Нет, с панелью Милана Цупикова не рассталась, владела теперь элитным агентством эскорт-услуг, сайт которого и раскопал в Сети Роман.
– Ладно, уговорил, – сдался Стас. – Схожу, посмотрю. Когда зарплату дадут.
– Почему? – После мозгового штурма Роман соображал неважно. – При чем здесь зарплата?
– Сюда смотри, – Стас развернул ноутбук, – и вот здесь читай.
«Для подтверждения серьезности ваших намерений, а не желания удовлетворить праздное любопытство, – начал читать Роман, – каждый, кто желает воспользоваться услугами агентства, оплачивает просмотр каталога с фотографиями моделей. Сумма составляет триста евро. К каждому претенденту выезжает наш представитель». Обалдеть.
– Как раз хватит, – усмехнулся Стас, – картинки посмотреть. Это не выход. Фотографии девок мне покажут, а к Цупиковой как подойти? Ладно, пошли спать, у меня башка не варит.
А сам уже знал, что будет делать дальше. Непонятно, почему эта мысль пришла в голову только сейчас, когда столько времени уже потеряно. Один в поле не воин, это верно, но ведь есть и второй. И ему тоже не наплевать, что господин Огарков до сих пор жив.
У Свирских он был только один раз, когда забирал Марину с Машкиного дня рождения. Но дом и квартиру запомнил, а за полгода тут ничего не изменилось. Позвонил в домофон, назвался и поднялся пешком на шестой этаж. Муж Маши Свирской, Олег, выглядел неважно – бледный, под глазами синяки, руки подрагивают, говорит невнятно, проглатывает слова. Из-за его спины выглядывал мальчишка лет семи, глазастый, в мать, светловолосый, испуганный. Олег затолкал сына в комнату и закрыл дверь. Стас пожал влажную ладонь хозяина квартиры и остановился перед зеркальной створкой огромного шкафа-купе. Пройти в комнату Свирский гостя не пригласил, пришлось разговаривать в коридоре.
Как ты? – Первый вопрос они задали друг другу одновременно. Олег промычал что-то о своей конторе, о безутешных родителях – своих и Машиных – и о собственном карьерном росте. После похорон жены он получил должность ведущего менеджера, но по виду новоиспеченного начальника Стас так и не понял, рад тот или огорчен.
– А я в школе работаю, в коррекционной. Охранником, – выпалил Стас. – А что, очень удобно, сутки через трое. – Он умолк, заметив легкую насмешку в глазах Олега. Лицо ведущего менеджера преобразилось, он поджал губы и глянул на Стаса сверху вниз, хоть и были оба примерно одного роста. Но спохватился, принял прежний, испуганно-пришибленный вид, закивал участливо:
– Да-да, вот как все обернулось, кто бы знал. В школе, надо же. Ну, ничего, ничего, все наладится, надо потерпеть…
Стас только собрался прервать его причитания, когда Олег заглох на полуслове и спросил, глядя на себя в зеркало:
– А к тебе разве не приходили? От… ну, ты меня понимаешь.
– Приходили, – подтвердил Стас. – Сразу после похорон, на следующий день. Бирюков, кажется.
– Ну? Что он тебе сказал? – Олег замер, как почуявший дичь спаниель, и уставился на отражение Стаса в зеркале.
– Херню всякую предлагал, – ответил Стас. – Я его с лестницы спустил. А ты?
Почему этот разговор состоялся только сейчас, ведь прошло уже три месяца? Почему он не нашел Олега раньше, не спросил его, как он пережил те страшные сентябрьские дни? Как перенес потерю, как объяснил все мальчишке? И главное, что он собирается делать дальше. Хотя дела у Свирского вроде идут неплохо. Шкаф, явно новый, из массива дерева, на боковой полке лежит брелок сигнализации с ключами от машины. А на брелке – трехлучевая звезда, вписанная в круг. «У них вроде «Хонда» была». Стас повернулся к Олегу.
Тот перехватил взгляд гостя и заговорил, быстро, проглатывая слова:
– Зачем? Зачем, Стас? Тебе же помощь предлагали, а ты… Я с ним поговорил, очень умный человек, и внимательный. Пашку предложил в хорошую школу перевести, бесплатно! Я машину поменял, скоро в нормальный дом из этого курятника перееду…
– Молодец, – Стас убрал руки за спину, – все правильно сделал. А я – дурак дураком. Извини, что побеспокоил.
Сказанные ровным тихим голосом слова взбесили Свирского не хуже обвинения в половом бессилии. Он побледнел еще больше, вытаращил глаза и кинулся на Стаса с кулаками.
– Да! – визжал ведущий менеджер. – Да, я взял деньги! А что мне было делать? Я пожить хочу по-человечески и Пашку на ноги поставить! Марина твоя сама виновата, нечего было за руль пьяной садиться! Да еще и Машку с собой потащила, а у нас сын…
Стас перехватил занесенную для удара руку, вывернул ее Свирскому за спину и сгреб его за волосы. Тот заорал тонко, как придавленный дверью щенок, рыпнулся, попытался лягнуть Стаса, но получил хороший удар по пояснице.
– Пьяная, говоришь? Пьяная на четвертой неделе беременности, нормальной беременности, да еще и без патологии, – проговорил на ухо воющему менеджеру Стас и швырнул его головой в зеркальную створку. Стекло проломилось, от вдавленной воронки, как от бутона розы, во все стороны побежали лепестки-трещины, на пол посыпались осколки. Сверху на них закапала кровь, Свирский не то выл, не то лаял, из-за двери послышался детский плач.
Еще один удар, на этот раз по ребрам, и менеджер пополз на пол. Стас поднял Свирского на ноги, приложил затылком о шкаф и уже из последних сил вломил вдовцу еще дважды – под дых и по нижней челюсти. Перешагнул через полудохлого Олега, распахнул дверь в комнату. И первое, что увидел, – огромную, во всю стену новенькую «плазму»: по экрану скакали розовые пони, а на полу сидел зареванный мальчишка и тоненько скулил, точь-в-точь как его отец.
– Мудак твой папаша! – Стас схватил со спинки дивана футболку, вытер разбитые костяшки рук, швырнул обратно. – Он за дело получил, не реви. Жить будет.
Менеджер уже исхитрился встать на четвереньки, мотал разбитой башкой и что-то мычал. Стас врезал Свирскому ногой в живот, обошел рухнувшее на ламинат тело, прикрыл за собой входную дверь.
«Дурак, на что ты рассчитывал? – Стас смотрел на свое отражение в двери вагона метро. – Союзника найти хотел? Помощника? Получил? Доволен?» И сам себе признался – да, рассчитывал. Да, ошибся. Да, по привычке судил о других по себе. Получилось до одури глупо, безысходность сдавила горло, горечь пересилила боль в разбитых руках.
– Ого! Где это ты так? – первым делом спросил его Роман.
– Да так, поговорил тут с одним, – неопределенно ответил Стас, замазывая раны антисептиком.
– Ну и как?
– Сам, что ли, не видишь? Все, ты как хочешь, а я спать, мне на дежурство завтра. – Этот разговор нужно прекратить любым способом. Не признаваться же, что из головы уже больше часа не идет одна-единственная мысль: «Зря я не убил его. Прав Игорь, ничего не получится. Я не боец, я шахид, смертник. Оказывается, это не страшно, это легко – выйти навстречу врагу, обмотавшись пластидом. Все лучше, чем вот так. А боль закончится быстро…»
Но еще быстрее закончилась ночь. В шесть утра он вскочил по сигналу мобильника и рванул на работу. Сутки выдались беспокойными, поспать почти не удалось. Сменщик опоздал на сорок минут, телефон оперативного долго не отвечал. Из школы Стас вышел почти на час позже обычного и под мелким колючим дождем пошел к метро. Постоял на переходе, дождался зеленого сигнала светофора и шагнул навстречу толпе – родители вели детей на занятия, кто-то бежал к остановке маршруток. Дождь усиливался. Стас натянул на голову капюшон куртки, запихнул руки в карманы и ускорил шаг. Спать хотелось невыносимо, глаза слипались на ходу, поэтому он не сразу понял, что надо жирному нетрезвому здоровяку. Тот стоял посреди дорожки, улыбался во всю пасть, дышал перегаром и хрипло матерился. Стас шагнул на мокрую траву, но детину мотнуло следом, он преградил Стасу дорогу и толкнул в плечо:
– Где тут шестой дом? Я тебя спрашиваю, придурок! – Еще одна попытка обойти пьяного не удалась. Мужик, явно с перепоя, искал приключений на свою задницу и отставать не собирался. Стас остановился, оглядел грузного алкаша – небритую рожу, распиравший резинку спортивных штанов живот и черные, заляпанные грязью остроносые ботинки. Бежавшие по своим делам люди заблаговременно замедляли шаг, искали обходные пути и бочком, по траве и песку детской площадки, просачивались мимо.
– Не знаю, – ответил Стас, – я не местный. Других спроси. – И вернулся на дорожку.
Другие озверевшего дядю не интересовали. Он догнал Стаса, схватил за куртку, рванул на себя:
– А ну, стой, козел! – Ткань на спине затрещала. Стас нагнулся, присел на корточки, и мужик потерял равновесие. Повалился следом, но хватку не ослабил, свалился на колени, тяжело дышал и тащил Стаса за собой. Раздался женский вскрик, перед глазами мелькнули отвороты джинсов и черные кроссовки под ними, захват на спине ослаб.
– Ты что? А ну, отпусти его! Отпусти, кому сказал! – Стас вскочил на ноги и обернулся. Алкаш стоял на коленях и жалобно хныкал, дернулся пару раз, но смирился, опустил облепленную мокрыми волосами башку и затих. Мужчина, чуть старше Стаса, в кожанке и джинсах, отпустил заломленную руку пьяного и улыбнулся Стасу:
– Это дурачок наш местный. Как напьется, его на подвиги тянет. На бутылку насобирает и снова в запой. Он вообще-то неопасный, так, понты одни.
– Я понял. – Стас посмотрел на свои заляпанные песком и грязью штаны, потом в веселые глаза спасителя. – Благодарю. Буду знать.
– Да не за что, – улыбнулся тот еще шире, изумленно раскрыл глаза и уставился на Стаса: – Ого! А это еще что?
– Где? – Стас повернул голову, и мир раскололся, разлетелся черно-белыми осколками. В висок врезалась покрытая мокрой жесткой травой кочка, дыхание прервалось от удара сначала в живот, потом по ребрам. Его перевернули лицом вниз, подхватили под руки и потащили – по плитам дорожки и дальше, по траве, через бурьян пустыря. Справа Стас услышал близкий грохот электрички, дернулся, но от удара по голове потерял сознание.
На лицо лилось что-то теплое, едкое. Стас замотал головой и попытался подняться.
– Лежать! – Его пнули в грудь, и сквозь муть перед глазами Стас разглядел человека. А через пару секунд узнал его – это был тот, пьяный, с дорожки у детской площадки.
– Лежи, придурок! – Еще один удар, дыхание перехватило, от боли стало жарко. А рядом уже суетился второй, улыбчивый, в джинсе, он присел рядом со Стасом на корточки, поднял ему голову и поднес к губам горлышко бутылки.
– Пей, скотина! – Бутылка наклонилась, и в рот Стасу полилась водка. Он сжал зубы, отвернулся, но второй был начеку. Он схватил Стаса за волосы, толкнул, о зубы звякнуло стекло. Стас успел задрать подбородок, от удара бутылка отлетела в траву. Над головой качались высокие стебли мокрой полыни, рядом прогрохотал поезд, и слов людей Стас не расслышал. От удара его отбросило на спину, здоровяк коленом прижал Стасу закинутые за голову руки, зажал нос. Секунда, две, три… Стасу пришлось открыть рот, и водка полилась ему в горло. Он хрипел, мотал головой, но без толку – водка заливала лицо, глаза, пустой желудок скрутили спазмы, дыхание перехватило. Наконец зубы перестали стучать о горлышко, бутылка отлетела в бурьян.
«Берись!» – прошептал кто-то над головой, перед глазами появилась примятая трава, оторванная пуговица и пробка от водочной бутылки. Но все это быстро исчезло, трава и кочки слились перед глазами в бурую полосу. Стас закашлялся, его вывернуло на тропинку.
– Сволочь! – Удар в живот вырубил его ненадолго, в себя он пришел от грохота. Пластиковое ограждение путей дрожало, поезд промчался рядом, казалось, на расстоянии вытянутой руки.
– Мать твою, – донеслось как с неба, – тут забор, я не знал! Дальше давай, и побыстрее. Дыру ищи.
Стасу показалось, что это говорит алкаш, попытался приподняться на локтях, но удар по затылку бросил его лицом в гравий.
– Лежи, сука! – беззлобно донесся сверху возглас. – Недолго тебе осталось. Сейчас дырочку в заборе найдем и на рельсах тебя разложим. Все культурно будет, поверь – смерть в результате несчастного случая в состоянии алкогольного опьянения.
Короткий смешок, хруст подошв по камням, и все пропало в реве следующего состава. К горлу подкатила тошнота. Стас перекатился на бок, привстал, опираясь на руки. Еще один удар швырнул его на спину, на лицо упали капли дождя.
– Будешь дергаться – я тебе глаза вырежу. – Серые низкие тучи пропали, вместо них появилась узкая полоска стали.
Стас ударил коленом вперед и вверх, нож исчез, раздался легкий звон, шорох гравия, и все заглушил промчавшийся за ограждением поезд. Крик, звук падения, и снова лязг металла, поезда шли навстречу друг другу, щит ограждения дрожал за спиной.
– Стас, Стас, ты цел? – Его снова встряхнули за плечи, муть перед глазами рассеялась, и в обрывках морока появился Роман. Мокрый, взъерошенный, бледный, руки дрожат, зубы сжаты.
– Жив. – Цепляясь рукой за грязный пластик, Стас поднялся на ноги, но тут же согнулся в приступе тошноты. Взгляд упал на обтянутую кожанкой спину – человек стоял на коленях и закрывал ладонями лицо.
– Кто это? – проговорил Роман.
– Почем я знаю. – Стас шагнул по гравию, нога подвернулась, и он свалился на камни. Мир померк, подернулся густой сеткой. Стас лежал, уткнувшись лбом в ободранные костяшки рук.
– Вставай, вставай, – торопил его Роман, – пока они в себя не пришли.
– Сейчас. – Стас перекатился на спину, сел, поморщился от боли в локте. Оглянулся, поднял двумя пальцами «финку», уставился непонимающе. «Где-то я это видел». Подумать ему не дали.
– Да пошли отсюда! – Роман выхватил у Стаса нож и отшвырнул его в бурьян.
– Иду. – Стас поднялся, подошел к скорчившемуся на траве юноше в джинсе. Тому было не до улыбок, его мокрая от дождя и слез рожа распухла и покраснела, глаза не открывались.
– Перцовка. – Роман вытащил из кармана куртки баллончик, показал Стасу. – От собак хорошо помогает. Я его всегда с собой ношу.
– Молодец! – Стас склонился над бандитом, пнул его в поясницу.
– Да пошли же! – заорал Роман, но Стас его не слышал.
«Смерть в результате несчастного случая в состоянии алкогольного опьянения» – господин Огарков знает толк в извращениях. Умно придумано и почти реализовано. Но вмешался случайный фактор и поломал олигарху всю малину. А сейчас ее надо доломать, вырвать с корнем и серной кислотой залить. Желательно концентрированной.
Стас закрутил головой по сторонам, но без толку – бескрайняя ограда тянулась во все стороны, за ней грохотала электричка.
– Там в заборе лаз есть, – подал голос Роман. – Тут недалеко, только…
– Плевать! – Стас сгреб бандита за ворот кожанки, поволок за собой. Тот упирался, попытался перехватить Стаса за руки, но получил кулаком по затылку и притих. Роман обогнул успокоившегося налетчика, схватил его за рукав. Дело сразу пошло на лад, до ломаной, с острыми краями щели ограждения они добежали за несколько минут. Здесь их поджидал второй, жирный, в трениках. Он уже оклемался, но соображал пока неважно и Стаса не узнал. Получил в морду струю перцовки и захрюкал, зажмурил глаза.
– Здесь жди! – рявкнул Стас и пролез в дыру, перехватил кожаный воротник и поволок бандита на рельсы. Но снова закачался, оперся о забор, вздохнул глубоко и отшатнулся, пропуская летящий навстречу поезд.
– Ты чего? – В дыре показалась голова Романа. Он мгновенно оценил обстановку, выбрался на рельсы и вцепился в кожаный рукав.
– Уйди! – Крика не получилось, к горлу подкатила тошнота, язык не слушался. – Не лезь! Это мое дело! Мое личное дело!
– Да знаю я, знаю. – Роман выволок стонущего бандита на рельсы и ринулся обратно.
Со вторым пришлось повозиться, тяжеленную тушу кое-как протащили в дыру, бросили рядом с первым. Вой справа заставил вздрогнуть и броситься прочь – из тумана и дождя весь в огнях, как дракон, вылетел поезд, ограждение завибрировало, и в него мягко врезалось что-то тяжелое. Стас оглянулся, отошел от забора, кое-как добрался до зарослей бурьяна и свалился в них. Горло и желудок Стаса раздирали спазмы. Роман ждал, пока приступ рвоты закончится.
– Ты где так напился? На работе? – глядя в сторону, спросил он.
– Ага, на банкете, – проговорил Стас. Вроде полегчало, только в голове мутно и скачут перед глазами черные мушки.
– А эти… двое. Это после вчерашнего? – допытывался Роман.
– Да, наверное. А ты-то откуда взялся? – Стас уткнулся лбом в колени, посидел так с минуту, потом поднялся на ноги.
– Я на старую квартиру шел, думал вещи забрать, – ответил Роман.
– Забрал? – Вдали, над верхушками травы, виднелись башни микрорайона и школьный забор. Низкие тучи, казалось, задевали плоские крыши, между землей и небом висела дождевая муть.
– Нет, не открыли. Я решил к тебе на работу зайти, – вполголоса отчитывался Роман, пока они брели к дороге, – сказали, что ты ушел. Я за тобой, к метро, потом увидел, как тебя двое тащат. Я туда, к дыре, а там уже жирный бродит. Его отоварил, дальше рванул, там ты.
– Понятно, – способность соображать почти восстановилась, оставался только один вопрос. – Про дыру в заборе откуда знал?
– Так я же жил здесь. Целую неделю. Через нее к метро ходить удобно, – отозвался Роман.
Ну да. Мог бы и сам догадаться. С этим ладно, проехали, дальше-то что? Работы нет, денег соответственно тоже. А жить на что? С «береттой» на дело выйти? А что – мысль. Как в армии говорили: «Патроны есть – еда найдется». Да еще и господина Огаркова огорчил до невозможности. Вернее, они огорчили. Вместе, в четыре руки. «Ему-то это зачем? Зачем влез? – Стас оглянулся на бредущего позади Романа. – Он тебя спас вообще-то. Лежал бы сейчас на рельсах на ломтики наструганным. В состоянии алкогольного опьянения. Дома разберемся. А Свирский молодец, быстро сообразил и доложил, куда следует. Может, его и держали как наживку, ждали, когда я клюну. Вот и дождались. Ничего, это нормально – человек деньги отрабатывает, не то что я».
– Погнали! – Стас поддержал оступившегося на мокрой кочке Романа. – Топать далеко. Нас в таком виде в метро не пустят или полицаи прицепятся. Пешком пойдем.
Пешком получилось почти три часа. Оба мокрые, грязные, они вызывали у прохожих желание держаться от двух «бомжей» подальше. Шли быстро, по сторонам особо не глазели, высматривали в толпе людей в серой форме и обходили их стороной. В квартиру вползли к трем часам дня, пока отмылись, наелись, уже стемнело. И сидели в сумерках у кухонного стола, молчали, каждый знал, что нужно поговорить, и никто не решался нарушить тишину.
– Домой поезжай, – собрался с духом Стас, – тебя там не найдут.
– А ты? – мгновенно отозвался Роман. – Ты же один останешься.
– Я уже привык. – Он сам удивился, как спокойно, буднично произнес эти слова. И правда, привык, даже сам не заметил. Привык, что за спиной никого, привык жить в чужом доме, привык отмалчиваться, привык к боли и одиночеству… Впрочем, кое-что исчезло, то, что терзало его внутри, грызло душу сутками напролет, не давало спать, есть, дышать. Осталась пустота – горячая, гулкая, как турбина идущего на взлет истребителя. Цель есть, топлива полные баки, погода летная, видимость отличная. И неважно, что горючки хватит на рейс в один конец…
– Некуда мне ехать, я там никому не нужен. – Стасу показалось, что Роман снова улыбается.
– А жена? Дочь?
– Мы развелись, я поэтому в Москву и приехал, – проговорил из темноты Роман.
– Ты же говорил…
– Наврал, – отрезал Роман, – я тебе наврал. Нет у меня никого. Жена давно с другим мужиком живет, а дочери я не очень-то и нужен. У нее теперь новый папа. Дальше что?
На этот раз молчали долго, каждый собирался с мыслями, взвешивал, размышлял и не знал, с чего начать.
– Я все продал, мне оставшихся денег не хватит, чтобы девку за задницу потрогать. А к этой курве как подъехать? За триста евро она знаешь, куда меня пошлет. Да и что она мне скажет? Длину члена Огаркова? Мне это, сам понимаешь, до одного места… – Стас смотрел через голову Романа на огни в окнах дома напротив.
– Не знаю, – каким-то сонным голосом отозвался Роман, – но она общалась с Огарковым близко, очень близко. И единственная из тех, с кем ты можешь поговорить. А дальше подумаем, что можно сделать.
Возразить было нечего, дело оставалось за малым. Стас включил ноутбук, просмотрел «досье». Роман подошел, встал рядом, уставился на экран. Стас мельком глянул на друга – так и есть, снова скалится, даже жутковато. Ему что – смешно?
– Что надумал? – без усмешки поинтересовался Роман.
На экране мелькали названия, цифры, схемы, фотографии – империя Огаркова проходила перед их глазами, ей не было конца и края, ее паутина накрывала районы мегаполиса, вылезала за МКАД.
– Пока точно не знаю. – Стас прислонился плечом к стене, сжал ладонями виски, поморщился от боли в разбитой скуле. Придется недельку дома посидеть, еды и денег им пока хватит. А заодно и обмозговать все как следует.
– Надумаешь – скажешь. – Роман тихо, как кот, ушел по коридору, неслышно закрыл дверь в комнату.
«Обязательно, – думал Стас, глядя на фотографию с постной физиономией Огаркова, возведшего глазки к куполу очередного храма. – Точно знаю одно – мои расходы оплатишь ты».
Снег чередовался с дождем, из-под колес машин летела жидкая грязь. Под зонтами или в надвинутых на глаза капюшонах люди бежали мимо, и на Стаса никто не обращал внимания. Он натянул на глаза козырек бейсболки, коснулся холодной рукояти «беретты» в кобуре под курткой, посмотрел на часы под рекламным щитом. Осталось шесть минут, не больше. Вчера, позавчера и неделю назад инкассаторская машина приезжала к обменнику банка «Московский кредитный» ровно в четверть второго. Сейчас половина первого, персонал уже подготовил деньги, описи и реестры документов, но на всякий случай подождем еще. Стас повернулся к проспекту, прикрыл глаза, воспроизводя в памяти планировку помещения. Он и Роман – по очереди – дважды побывали внутри, сообща начертили схему и расположение камер наблюдения. Впрочем, это не обменник в чистом виде, а что-то вроде филиала одного из китов империи Огаркова. Конторка проводит и операции со счетами, и наличку собирает, и кредиты оформляет. И валютой заодно приторговывает, по курсу ММВБ, разумеется. Основная толпа клиентов пробежала до полудня, машина за наличкой придет – Стас поднял голову – через сорок минут. Все, пора. Он расстегнул куртку, взбежал на крыльцо банка и потянул на себя тяжелую дверь.
– Разрешите. – Следом за ним на крыльцо впорхнула девица, по виду – начинающий бухгалтер или что-то вроде того. Тощие в лосинах ножки заканчиваются каблучками, сверху блестящая курточка с огромным меховым воротником, ресницы растопырены, выбеленные волосенки плотно облегают узкое накрашенное личико. В руках куча папок, взгляд сосредоточенный – куда деваться. Главбух империи Огаркова пожаловал, а не мелкая торговка выручку из палатки с пивом притащила.
Стас посторонился, пропустил девицу, вошел следом за ней. Ничего не изменилось – охранник налево, администратор, она же операционист, направо, кассир прямо, смотрит из-за бронированного стекла. Девица уже деловито щебетала у стойки, шуршала бумажками. Сонный охранник глянул на посетителей и уткнулся в кроссворд. Стас задрал голову, сделал вид, что изучает табло с курсами валют. А сам дотронулся кончиком пальца до рукояти «беретты», выдохнул. И успокоился.
Девица затопала к кассе, Стас шагнул за ней, вышел из сектора обзора камер наблюдения, схватился рукой за край стойки и сполз на пол.
– Ой, – взвизгнули у него над головой, – ой, что это? Уберите его! Мне выручку сдавать надо!
«Сдавай и проваливай!» Мысленный посыл не помог, девица топталась рядом, визжала, обращаясь к персоналу:
– Мамочки, что с ним? Почему? Он что, умер? Я сейчас в обморок упаду! – Вопли достигли наконец цели. Тяжело загремел под охранником стул, раздались тяжелые шаги, под подошвами ботинок хрустел песок на плитках пола. И цоканье каблучков следом – это не выдержала, выскочила из-за стойки администратор, подбежала к лежащему на полу «клиенту». Вверху загремело корыто кассы, Стас услышал голос третьей сотрудницы банка:
– Что там? Мне не видно…
– Мужику плохо, – пробасил охранник, – то ли жив, то ли помер, непонятно.
– Как – помер?! – заголосила девица. Ей что-то ответили.
Дальше говорили все подряд, в разгар консилиума кто-то вспомнил про телефон «03», и Стас решил, что настал его выход. До этого он лежал на боку, удачно подвернув руку, сжимая рукоять пистолета в расстегнутой кобуре. Стас простонал негромко, шевельнулся, зрители склонились над ним.
– На пол, девочки, – он сел рывком, выдернул из кобуры «беретту», – и мальчики! Вы не поверите, но это ограбление. Быстро! – рявкнул Стас, вскочил и проорал в лицо опешившему охраннику:
– Всех касается! Ложись!
Его команду выполнили молча и быстро, бухгалтерская девица зачем-то сжалась в комок, прижала колени к животу и тихонько повизгивала. Кассирша рванулась было к своему столу, но замерла на полдороге, почувствовав, как в поясницу ей уперся ствол «беретты».
– Стоять, – прошептал Стас, отворачиваясь от камеры в углу над окошком кассы. – Деньги есть?
– Да, – пискнула побледневшая кассирша, – есть.
– Вот и хорошо. Положи их сюда и отдай мне. Не успеешь за три минуты, я тебе голову разнесу. Бегом! – Он пихнул в руки тетки белый, в цветочках, пакет, подтолкнул ее к сейфам и встал в дверях кассы, не сводя взгляд с лежащих на полу. А краем глаза следил за действиями кассирши. Она послушно выполняла приказ, выгребала из сейфов пачки рублей и валюту, швыряла, не глядя, в пакет. Тревожную кнопку нажать она даже не пыталась, всхлипывала непрерывно, по ее обвисшим щекам текли черные ручейки.
– Все, – она протянула тяжелый пакет Стасу, – больше нет.
Он выхватил из рук тетки добычу, рванул к двери, перепрыгнул на ходу через лежащий на полу персонал обменника. Девица слабо вскрикнула, хлопнула входная дверь. Стас отшвырнул с дороги надутого, как морская свинка, мужика в зеленом пальто и вылетел из банка, пряча пистолет в карман. Куртку сразу перекосило набок, бежать было неудобно. Впрочем, кросс в планы и не входил – пакет скоро улетел за забор полуразрушенного дома, через пару минут зазвонил мобильник. Стас бросил бейсболку в урну, вытащил из кармана вязаную шапку, натянул ее по самые глаза. И убрал в кобуру «беретту», пошел неторопливо к автобусной остановке, разговаривая на ходу.
– Все нормально, – отчитался Роман, по фону было слышно, что он уже где-то в толпе. – Вошел в метро, еду домой.
– Все помнишь? – на всякий случай спросил Стас и вскочил в последнюю дверь автобуса.
– Да-да, – заверил его Роман, – все, не парься.
«А я и не парюсь». Стас убрал телефон, купил у водителя карточку и подобрался к окну. Дверь банка распахнута, рядом машина группы немедленного реагирования, на крыльце стоят сразу трое бойцов в брониках и «сферах», старший орет в мобильник, рожи у всех недовольные.
«По предварительным данным, нападавший – это мужчина славянской внешности возраста тридцати – тридцати пяти лет, был одет в темно-синюю куртку и темную бейсболку, – сказал источник в правоохранительных органах столицы. – В настоящее время место происшествия оцеплено, там работает оперативно-следственная группа, которая выясняет обстоятельства инцидента». Роман выключил звук телевизора, бросил пульт на подоконник. Стас с довольным видом растянулся на диване, закинул руки за голову.
– Поздравляю, вот ты и прославился. С почином. – Роман улыбнулся, но уже по-человечески. Уже легче, может, раньше у него это нервное было?
– Спасибо, тебя также, – отозвался Стас и потянулся за мобильником.
– Сейчас, что ли? – удивился Роман. – Одиннадцатый час вечера. Я пока по кольцу катался, озверел. И башка болит. Может, завтра, с утра?
– Какая разница? – Стас смотрел то в ноутбук, то на клавиши мобильника. – Эта лавочка круглосуточная, нутром чую.
И не ошибся – нежный, томный голос ответил ему после первого же гудка:
– Добрый вечер. Вы позвонили в агентство «ЭскортЭлит», мы предлагаем полную организацию досуга для состоятельных господ. Что именно вас интересует: организация частных и корпоративных вечеринок с участием наших моделей; организация достойного эскорт-сопровождения на VIP-мероприятия, организация загородного отдыха…
– Погоди, погоди, – перебил секретаря Стас, – не все сразу. Я еще не решил, сначала посмотреть хочу, вдруг крокодила какого подсунете…
– У нас работают только самые лучшие эскорт-девушки, модели до двадцати двух лет с европейской, восточной и экзотической внешностью, есть также и симпатичные близняшки, – невозмутимо сообщила секретарь и добавила с придыханием: – И все это собрано в одном месте только для вас. Желаете ознакомиться с каталогом моделей?
– Желаю, – после недолгого раздумья тоном вальяжного человека согласился Стас.
– Прекрасно. Курьер выедет к вам незамедлительно, назовите адрес.
– Адрес? – Стас рывком сел на диване, посмотрел на покрытые ободранными обоями стены, на древний полированный шкаф с косо висящей дверцей, на вздыбленный линолеум у дверей ванной и старый телевизор в фанерной «стенке».
– Не сегодня, – убавил он прыть телефонной сводни, – завтра, после обеда. Я сам к вам приеду. И сколько это сто́ит, я забыл. Пятьсот, шестьсот евро?
– Триста, – проворковала секретарь, – знакомство с каталогом стоит всего триста евро.
– Ладно, уговорили, – согласился Стас и бросил мобильник на подушки.
Роман фыркнул, пошел в кухню, загремел там чайником.
Триста так триста, они могли себе это позволить. В белом пакете, убранном на антресоли рядом с «береттой», лежали семьдесят шесть тысяч евро, сто пятьдесят тысяч долларов и почти пять миллионов рублей.
«ЭскортЭлит» занимал весь первый этаж особняка на Лубянке. Стас с Романом пересекли дворик, прошли вдоль зарослей аккуратно подстриженных кустов, все еще покрытых желтой листвой, и оказались перед огромной стальной махиной двери. Гостей долго на пороге не томили, после переговоров створка открылась, за ней оказался серьезный юноша в черно-белой униформе. Взгляд у юноши был нехороший, пустой, под рубашкой шевелились стероидные бицепсы, на воротник с затылка падали складки жира. «Швейцар» принял у посетителей верхнюю одежду и провел гостей в первую по коридору комнату. Высокие потолки с лепниной, на полу паркет, золоченые светильники, мрамор – на деньги Огаркова госпожа Цупикова отгрохала себе отличный офис.
– Вы Нестеров? – сладко пропела кудрявая блондинка-очаровашка за стойкой из темного дерева и стукнула длинным красным ногтем по клавиатуре. – А это кто? И…
Она не договорила, но недоумение девушки легко читалось в ее взгляде. Для оценки клиента ей хватило трех секунд. Обувь, костюм, часы – налицо отсутствие всех признаков преуспевающего клиента, готового отвалить три сотни евро только за просмотр картинок с голыми шлюхами.
«Черт, я об этом не подумал!» Стас шагнул к стойке, на ходу вытаскивая из кармана джинсов деньги. Помахал веером купюр перед носом секретаря, буркнул недовольно:
– Кому платить? И побыстрее, у меня времени в обрез, самолет ждать не будет.
– Хорошо, хорошо! – засуетилась за стойкой блондинка, вид денег успокоил ее, настроил на деловой лад. – Триста евро, пожалуйста. И вон туда проходите, сейчас Кирюша принесет вам каталог.
Она сграбастала три сотенные розовые бумажки, кинула их в ящик стола и обворожительно улыбнулась. Кирюша ждать себя не заставил. Гибкий, даже вертлявый молодой человек лет двадцати – двадцати двух вошел в комнатенку ровно через минуту после того, как Стас и Роман развалились в удобных креслах.
– Вот, прошу. – На круглом низком столике появился тяжелый талмуд в кожаной обложке. Кирюша, как официант, отошел к двери и замер в ожидании заказа.
Стас перелистывал тяжелые страницы, Роман смотрел то на разномастных девок, то в потолок, Кирюша сопел обоим в затылок. Надо что-то говорить, выбирать – словом, действовать, время не ждет. Либо он заказывает себе проститутку, либо уходит.
– Дай-ка. – Роман завладел каталогом и принялся перелистывать страницы.
– Вот эту хочу, – заявил он через минуту. – Она точно не толстая? – с подозрением рассматривал он развалившуюся на стуле длинноволосую грудастую девицу.
– Что вы? – поспешил успокоить его Кирюша. – Все наши девушки имеют модельные пропорции. Мы за этим строго следим, – шепотом заявил он с таким видом, словно сам только и делал, что замерял объемы выпуклостей сотрудниц «ЭскортЭлита».
– А «шенген» у нее есть? – продолжал докапываться Роман. – И языки она знает? Хоть один, хотя бы английский?
– Разумеется, – с достоинством кивнул Кирюша.
– Отлично, я, пожалуй, эту возьму. Выбирай! – Каталог оказался у Стаса. Он лениво перевернул пару страниц, подозвал Кирюшу и показал на тощую, как гадюка, то ли китаянку, то ли тайку.
– Эту. По-русски-то хоть говорит? Мне ее по европам с собой не таскать.
– Понимает, – огорчил заказчика Кирюша, – но учится. Старается.
– Хорошо, – Стас захлопнул каталог, – уговорил. Веди.
– Что? – Кирюша застыл с прижатым к впалой груди портфолио шлюх. – Не понял вас, простите.
– Девок веди, – пояснил Роман. – Мы их живьем смотреть будем. Я за кота в мешке платить не собираюсь. Мало ли что вы туда напихали, – он брезгливо показал на каталог.
– Веди, веди! – Стас откинулся на спинку кресла. – И вискаря мне пусть принесут. Без льда. Или текилу. А лучше и то и другое.
– Виски сейчас будет, – оживился Кирюша, – а девушек здесь нет. Они приедут по указанному вами адресу в удобное для вас время. После того как вы внесете стропроцентную оплату.
– Чего? За что – сто процентов? Я ее даже не видел! А если у нее сиськи силиконовые? Сюда их тащи, кому говорят! – Стас положил ногу на ногу и прикрикнул на оторопевшего официанта: – Бегом, на счет три – два уже было!
Дальше беседа пошла по неконструктивному руслу – в том, что девиц живьем предъявить невозможно, Стаса и Романа не убеждал только накачанный юноша из холла. Но он и не показывался, зато остальной персонал сбежался в полном составе.
– Невозможно, это невозможно, – ныли хором Кирюша и растрепанная секретарь, – девушкам надо подготовиться, сделать макияж, прическу. Они не могут…
– Чего там готовиться, – гасил эти стоны Стас, – а то я не знаю, как тетки устроены!
Роман расхохотался, поднялся с кресла и осторожно, двумя пальцами, взял Кирюшу за уголок черной «бабочки»:
– Вижу, что ты тут ни хрена не решаешь и толку от тебя нет. От тебя тоже. – От взгляда кудри блондинки слегка опали, а Роман продолжал:
– А раз такое дело, говорить мы будем только с хозяином. Или пусть деньги возвращает. Я таких фоток в Интернете сотни накачать могу. И где текила?
Кирюша и блондинка смылись одновременно. Виски оказалось неплохим, Роман пригубил терпкий напиток в широком низком бокале и отставил его в сторону. Стас свой допил, поставил пустую посуду на стол.
– Думаешь, сработает? – негромко спросил он Романа.
– Должно, – тот поморщился, потер пальцами виски.
– Голова? – насторожился Стас.
– Да, не обращай внимания. У меня так иногда бывает, на погоду.
«Иногда?» – произнести это вслух Стас не успел.
– Милана Константиновна ждет вас, – провозгласил вернувшийся Кирюша.
Стас и Роман одновременно поднялись с места и пошли следом за «официантом» по коридору. Одна дверь, вторая, третья – за ними тихо, как в гробу. «Что у них здесь? Не бухгалтерия же». Подумать над загадкой было некогда. Попадавшиеся навстречу сотрудницы борделя улыбались клиентам, Роман оглядывался на каждую красотку, Стас смотрел прямо перед собой. Наконец, Кирюша деликатно постучал в белую с позолотой дверь, распахнул ее перед гостями.
– Прошу. – Стас вошел вслед за Романом, дверь за ними мягко захлопнулась.
Все то же самое – золото, мрамор, вензеля и лепные виноградные гроздья, переплетенные с листьями хмеля под потолком, дорогие светильники, мебель из массива дуба и сосны. В углу кабинета аквариум, в нем мается красавица-«крылатка», у дальней стенки за грудой камней прячется морская звезда.
– Слушаю вас!
Стас повернулся на голос. Два стола буквой «т», во главе восседает нечто, столь же диковинное, экзотичное, как рыба из Красного моря в аквариуме или тайка из каталога. Хозяйка кабинета поднялась с кресла и двинулась навстречу гостям. Высокая, гибкая, блондинка, разумеется. Волосы идеально прямые, тщательно разделены на три части – две вокруг скуластого, чуть загорелого лица с тщательно накрашенными глазами, третья лежит на спине точно между лопаток. Змеиную фигуру облегает темно-синее платье, сидит, как вторая кожа, словно Цупикову облили гелем цвета чернил. Туфли на шпильках, браслеты до локтя, серьги почти до плеч, яркие губы… Стас растерялся, первым пришел в себя Роман. Он с грохотом отодвинул кресло, мотнул головой Стасу, тот сел, положил правую руку на пояс джинсов. Цупикова приподняла брови, чуть скривила губы и вернулась за стол.
– Видимо, господа незнакомы с правилами оказания услуг нашим агентством, – проговорила Цупикова. – Это упущение персонала. Но я обязательно разберусь, почему вас не проинформировали о некоторых… нюансах, если можно это так назвать. Понимаете, здесь, – она элегантно развела руками по сторонам, – не общежитие. Девушки живут в своих квартирах, некоторые даже в Подмосковье. И по первому же звонку за ними выезжает машина. И только в том случае, если встреча с моделью оплачена. Вы назначаете место, – продолжала улыбаться Цупикова, – модель привозят к назначенному сроку. Если вы понравитесь друг другу, я рада за вас и пожелаю вам приятно провести время. Если нет – агентство возвращает вам половину суммы. Поймите, все эти меры вынужденные и направлены на наше и ваше благо, – снисходительно, как глупым детям, объясняла она, – ведь главным принципом работы нашего агентства является конфиденциальность. Полная конфиденциальность, – с нажимом произнесла Милана, растянув губы в улыбке.
Стас не отвечал, рассматривал то отражение шлюхи в гладкой поверхности стола, то свое собственное. Роман тоже помалкивал, пауза затягивалась. Цупиковой надоело сидеть в тишине.
– Теперь я слушаю вас, – проговорила она, взглянула на Стаса, потом на Романа, замершего за его спиной. Стас очнулся, поднял голову и оценивающе осмотрел хозяйку борделя. Та скорчила изумленную гримаску, но через несколько мгновений брови Цупиковой взлетели еще выше, а губы скривились. Лицо женщины перекосила безобразная гримаса, когда на деревянную столешницу легла «беретта».
– Это я тебя слушаю, – в тон хозяйке борделя проговорил Стас. – Я твоих девок в гробу видел, мне они не нужны. А вот ты можешь мне пригодиться. Все про Огаркова выкладывай. Все, что знаешь: что на обед ест, чем в детстве болел, храпит ли по ночам, как зовут его любимую собаку. Все, что знаешь.
Цупикова выпрямилась в кресле, посмотрела на Стаса, на пистолет, потом неуверенно предложила Роману:
– Может, вы присядете?
– Я постою, – отверг он предложение и, судя по шагам за спиной, отошел к двери.
– Хорошо, как вам будет удобно. – Цупикова рассматривала свой маникюр. – А почему вы решили, что мне что-то известно про этого господина?
– По кочану. – Стас вытащил из рукояти «беретты» полный магазин и щелчком загнал его обратно. – Я тебе вопрос задал. Отвечай.
Цупикова вздохнула, поправила волосы и проговорила, глядя в стол:
– Я вас поняла, господа. Вам с подробностями? Надеюсь, вы понимаете, что именно я имею в виду? Но это долгий разговор…
– Очень хорошо. И, пожалуйста, постарайся не упустить ни одной детали. – Стас вернул оружие на стол. – А времени у нас полно. Мы не торопимся.
– Тогда… я даже не знаю, с чего начать. – Цупикова не волновалась, положила ладони на столешницу и в задумчивости крутила кольцо с огромным камнем на среднем пальце левой руки. Бриллиант переливался, искрился в свете ламп, Стас моргнул, тряхнул головой и потребовал:
– С начала, разумеется. Как в анкете: родился, учился, женился. По порядку.
– С начала так с начала, – согласилась Цупикова. – Я впервые встретилась с господином Огарковым, когда мне было пятнадцать лет. Он тогда только что переехал в Москву из своего города, ему было грустно, одиноко… Ну, вы меня понимаете, – она глянула на Стаса, потом на Романа.
– Понимаю. Дальше, – поторопил тетку Роман.
– Дальше я стала часто приезжать к нему, потом мы вместе улетели отдыхать во Францию. О той поездке по Сети до сих пор бродит множество сплетен, но все они, могу вас заверить… – Цупикова прижала руки к груди и умоляюще воззрилась на Стаса.
– Да по фиг мне, – отозвался тот равнодушно, – это твое дело, перед кем ноги раздвигать. Мемуары потом напишешь, на пенсии. Про Огаркова давай поподробнее: что за город, как называется, когда переехал.
– Пятнадцать лет назад, – не задумываясь, ответила Цупикова, – я приехала к нему через неделю после моего дня рождения. А сейчас мне уже тридцать, господа, и это…
Стас крутанул «беретту» на гладкой столешнице, хлопнул по пистолету ладонью, и теперь ствол смотрел в область декольте блондинки напротив. Роман подтащил от стены стул, уселся напротив Цупиковой и ободряюще улыбнулся:
– Вы обворожительны, Милана. И слушать вас – одно удовольствие. Я завидую господину Огаркову. Не я один, разумеется. Итак, мы остановились на городе. Где он находится, как называется?
– Я не знаю, я никогда его об этом не спрашивала, – отмахнулась Цупикова. – Знаю одно: Анатолий расстался со своей первой женой и связывать себя узами второго брака не спешил. Тогда не спешил, – она с нажимом произнесла слово «тогда».
– Его жена – она жива? Где живет? – На все вопросы Цупикова качала головой.
– Ладно, черт с ней! Огарков – что за человек? Все, что знаешь, вплоть до любимого цвета его трусов.
Цупикова поморщилась, застучала ногтями по столешнице. Роман продолжал улыбаться и не сводил с Миланы глаз.
– Толик – он очень ранимый и очень требовательный одновременно, – выдала Цупикова, разглядывая свое отражение в створке зеркального шкафа. – Он долго скрывал, давил это в себе, но уже в Москве не выдержал, понял, что скрываться незачем. Он и тогда мог многое себе позволить, ему рекомендовали меня, и я не жалею. Да, не жалею. Мы и сейчас иногда встречаемся с ним, но редко, гораздо реже, чем мне бы этого хотелось. Ведь Анатолию пришлось жениться, его положение, статус обязывали пойти на это. Вам должно быть известно, что многие протокольные мероприятия чиновников его уровня проходят только при участии жен. Наши встречи стали редки, обычно его секретарь звонит мне за несколько дней, назначает место, я приезжаю…
– Так, стоп. – Стас вконец запутался, в монотонном голосе шлюхи появились истерические нотки, щеки Цупиковой неприятно заалели. Роман перестал улыбаться и откинулся на спинку стула.
– Что он скрывал? От кого? Почему? Что тебе известно? – Стас мельком глянул на часы. Надо торопиться, они сидят тут уже почти двадцать минут, а толку никакого. Стас уже расстался с мыслью выведать у любовницы Огаркова хоть каплю ценной информации и собирался распрощаться с хозяйкой элитного борделя.
– Понимаете, Толик принадлежит к той редкой категории людей, которые ценят все необычное, все, что выбивается из привычного круга, выходит за рамки обыденности, – вкрадчиво заговорила Цупикова, откинула голову и провела рукой по белоснежной пряди волос. Помолчала, улыбнулась, глядя на собеседников, и повторила: – Все редкое, необычное, что сулит наслаждения особого рода. Тех, что не подарит ни женщина, ни мужчина…
– Только не говори, что ты ему овец поставляла. Не поверю! – От слов Стаса Цупикова вздрогнула, как от удара.
– Не перебивайте меня, – взвизгнула она, – вы не дослушали! Ни женщина, ни мужчина по отдельности. А если человек гармонично совмещает в себе и то, и другое… Природа очень редко производит на свет таких божественных существ, и сто́ят они дорого, очень дорого. И доступны не всем. Надеюсь, вы меня поняли?
С нескрываемой усмешкой она посмотрела на посетителей, мельком глянула на «беретту» и потянулась к своей сумочке.
– Не дергайся, – приказал Стас, – или пристрелю.
Цупикова вздрогнула, отшатнулась, но быстро пришла в себя. С улыбкой поднялась с кресла, подошла к Стасу, остановилась напротив и наклонилась. Прядь ее волос коснулась щеки собеседника, бархатный голос обволакивал, померк блеск позолоты на потолке, сердце глухо стукнуло под ребрами, стало жарко.
– Поэтому он и выбрал меня, повез с собой во Францию, в уединенный отель в Альпах. Мы провели там неделю, и я до сих пор помню каждый час из тех дней, что была рядом с ним. Анатолий – он эстет, настоящий ценитель. Ему нравится женская грудь и другое, то, что делает мужчину мужчиной. Особенно если все это совмещается в одном теле. Как у меня, – пальцы с длинными алыми ногтями подобрали расклешенный подол платья, синий шелк шевельнулся над загорелыми коленями и пополз вверх по гладкой коже ног.
– Сядь, – глядя монстру в глаза, проговорил Стас, – если не хочешь, чтобы меня вырвало прямо здесь.
Дуло «беретты» ткнулось в плоский живот гермафродита, Цупикова в ужасе подняла руки, попятилась и плюхнулась в кресло. Стас стоял перед ней, Роман обошел стол, оказался спиной к двери.
– Слушай меня, урод! – Стас сам не узнавал своего голоса, за него сейчас словно говорил кто-то другой – отрывисто, глухо, борясь с тошнотой и отвращением одновременно.
– Я не урод, я родилась такой, моего тела и органов не касался нож хирурга! – взвилась уязвленная Милана. – Здесь, в агентстве, много таких, трансов, силиконовых. – Она скривилась, произнося это слово.
– Что? – Роман шагнул от дверей к столу. – Что – все? И девки в каталоге тоже?
– Не все, – в глазах Цупиковой блестели слезы, она нервно скребла ногтями по столу и была готова разрыдаться, – но настоящих почти нет! Одни трансы, они делают грудь, жрут гормоны…
По щекам гермафродита потекли слезы, Милана хлопала ресницами и всплескивала наманикюренными руками. Нос покраснел, она потянулась к коробке с бумажными платками.
Роман отодвинул Стаса с дороги и влепил Цупиковой две хороших пощечины. Брезгливо вытер руки о спинку кресла, прикрикнул на оторопевшую шлюху:
– Его новая жена – кто она? Где живет? С ним или отдельно? Адрес, если знаешь, опиши внешность, привычки. Знакомые общие есть? Быстро!
Цупикова вытаращила мокрые глаза и затараторила:
– Алла, ее зовут Алла, она моложе меня на три года. Я ее хорошо знаю, она работала здесь…
– Что? – хором воскликнули оба. – Что? И она тоже?..
– Нет-нет! – замотала растрепавшимися прядями Цупикова. – Алла – она обычная девушка… ну, вы понимаете. Я предложила ее Толику, когда он попросил меня найти для него жену. В то время его дела уже шли в гору, жена была необходима ему по статусу. А он консервативен, не любит новых людей, относится к ним настороженно, долго привыкает. Аллочку он хорошо знал, – шмыгала носом Цупикова, – они обвенчались сразу после операции.
– Какой операции? – На этот раз Стас опередил Романа.
Цупикова деликатно высморкалась в платочек и сжалась в своем кресле. Стас и Роман ждали, пока монстр созреет и выдавит из себя:
– Анатолию уже за пятьдесят, в этом возрасте мужчина еще хорошо выглядит, но… На полную пластику лица он не соглашался, и я считаю, что это правильно. Я тоже планировала сделать подтяжку…
– Я тебя с твоими подтяжками в гробу видел!
Цупикова вцепилась в подлокотники кресла, не сводя глаз с «беретты» в руке Стаса, сглотнула и проговорила:
– Он сделал космопластику в Швейцарии. Но неудачно – ему повредили функцию циркуляции слезы, и теперь на морозе, на ветру и от дыма у него всегда текут слезы. Комфортно он чувствует себя только в закрытом помещении, где нет кондиционеров, а устроена обычная вентиляция.
– Понятно. – Стас разом припомнил все до сих пор виденные им фотографии Огаркова. Удивительный феномен получил простое объяснение, и дальше слушать было неинтересно.
– Жена Огаркова, – напомнил Роман, – что о ней можешь сказать, кроме того, что Алла была шлюхой.
Цупикова скривилась, как будто откусила лимон, и поведала, как Аллу проверяли – ее прошлое, родителей, подруг и даже клиентов, потом отправили на медицинское обследование за границу, потом в монастырь под Москвой.
– Это еще зачем? – Голова раскалывалась от духоты и запаха тяжелых духов Цупиковой, поэтому ее последнюю фразу Стас осмыслить не смог. Как и Роман – он снова уселся за стол, сжал пальцами виски. Но тут же собрался, поднял голову, и Стас заметил, что у того лоб покрылся испариной.
– Ну как же! Анатолию нужна именно такая спутница – набожная, скромная. Она – неплохой профессионал, клиенты на нее никогда не жаловались. Мы всегда стараемся предугадать требования наших постоянных заказчиков, подогнать, если можно так выразиться, модель под их интересы. А тут был нештатный, сложный заказ, – монотонно твердила Цупикова, – Аллочку могли подготовить только специалисты. И ей пришлось почти полгода провести в женском монастыре под Коломной. Там ее научили, какой платок когда носить, какой рукой свечку ставить и все такое. Я в этом плохо разбираюсь. – Цупикова прикрыла ладонью глаза, оперлась локтем о стол.
– Живет где? – еле слышно повторил Роман.
– Что? Простите, я не расслышала, – Цупикова тяжко вздохнула, подняла плечи.
– Я не знаю, – выдохнула она, – может, в его загородном доме, может, за границей. Знаю только, что на свадьбу Анатолий подарил ей квартиру в новом доме на Покровке. Я была там один раз, давно.
Она назвала адрес, Стас кивнул, Роман поднялся из-за стола.
– Не провожай! – осадил он приподнявшуюся над креслом Цупикову. – И учти: будешь болтать – я тебе яйца отстрелю.
Стас запихнул «беретту» в кобуру и вышел из кабинета вслед за Романом. Они зашагали по коридору к выходу.
– Будем рады видеть вас снова!
Стас скривился от подобострастного писка за спиной. Неопределенного пола кудрявая блондинка дружелюбно скалилась богатым господам, Роман выругался вполголоса.
– Дурдом. Меня чуть не стошнило, – поделился он со Стасом своими ощущениями.
– Меня тоже.
Начинался снегопад, когда они вышли на Мясницкую и остановились напротив завешенного баннерами и строительной сеткой здания «Детского мира». Стас вдохнул смешанный с выхлопами сырой декабрьский воздух, прижал левый локоть к кобуре под курткой, мотнул головой:
– Пошли, пройдемся. Здесь недалеко. Посмотрим, что там за квартира. Я этот район знаю.
– Пошли. – Роман огляделся по сторонам, накинул капюшон. – Только давай в аптеку сначала зайдем, голова болит.
– У меня тоже. И глаз дергается. – Стас нашел взглядом в мешанине вывесок зеленый крест и направился к подземному переходу.
Назад: Глава 1
Дальше: Глава 3