Глава 3. Косарев
1
Вообще-то я не сразу предложил Сереге просмотреть диск Родова. Он все-таки был старлей, пусть и с внешностью пай-мальчика. И служил в органах. А на диске была записана не безобидная пирушка… Так что поначалу я хотел вообще обойтись без диска. Просто, задавая наводящие вопросы, прийти к тому, что меня интересовало. Никак не указывая на что-то, имеющееся у меня. А то чего доброго Серега не так меня поймет и заявит, что я скрываю преступление – на диске оно имело место. Так мне казалось.
Однако после того, как старлей ловко сунул купюры в карман своих брюк, я подумал, что, наверное, опасаюсь зря.
И Серега, словно уловив мои колебания, заявил:
– Я, в принципе, уже увольняюсь. Из милиции.
– Что так? – я с интересом посмотрел на собеседника.
– По состоянию здоровья, – небрежно бросил он и стал осматривать мою комнату, прохаживаясь по ней, как по залу музея.
Возле секции он остановился. И уставился сквозь стеклянные створки на содержимое бара. То, что там находилось, его заинтересовало, и через несколько секунд он одобрительно посмотрел на меня.
Надо же! По состоянию здоровья. С виду он был вполне здоров. Розовощекий. Живой блеск в глазах. Не хрипит, не кашляет. Да на нем пахать и пахать.
– И куда дальше? – я подошел к Сереге ближе.
– Да приглашает тут меня одна структурка. Деньжата обещает.
Вот! В структурке этой самой здоровье работать, конечно, позволяет.
– Выпьешь? – спросил я, видя, как Серега продолжает буравить взглядом содержимое моего бара.
Раз он увольняется, то чего уж усложнять!
Именно тогда я склонился к тому, что диск можно показать. Ведь этот консультант, можно сказать, уже старлей в запасе.
– Выпью, – охотно согласился гость. – И поем. Есть хочется неимоверно. Я тут с утра набегался…
Я подвинул к дивану журнальный столик. Поставил на него бутылку конька, бутылку вина, рюмки и двинулся на кухню за какой-нибудь закуской.
К тому времени, как я прикатил сервировочный столик из кухни в комнату, Серега успел откупорить коньяк и разлить напиток по рюмкам.
Завалить гостя закусками не получилось. Все-таки отсутствие женской руки ощущалось. Я нарезал колбасы, сыра, хлеба, открыл пару банок с ветчиной и шпротами.
Серега тем не менее выразил очень даже здоровый энтузиазм, оценив натюрморт. Он тоже был холостяк. Это нас сближало.
Серега выпил рюмку коньяка и набросился на еду.
Я не мешал ему. Входил в роль доброго хозяина.
Проглотив еду, Серега налил себе еще рюмку, выпил, после этого провел тыльной стороной ладони по губам и откинулся на спинку дивана.
– А теперь давай дело, – уверенно заявил он.
И это мне понравилось. Он мог оторваться от еды. От мог оторваться от коньяка. И значит – характер у человека имеется.
– Ты ведь работаешь в этом… отделе нравов? – спросил я, вставляя диск в дивидишник.
– Работаю, – его губы расплылись в улыбке; словно он сам не раз участвовал в оргиях – в том самом отделе нравов.
– Я хочу кое-что показать. И услышать мнение, – и тут же добавил: – Мнение специалиста.
– Ну да, – он внимательно воззрился на экран телевизора.
Я почти не смотрел в ящик. Я успел уже просмотреть это не один раз. И особой радости просмотры мне не принесли.
Я больше смотрел на Серегу. Вот он-то был мне интересен. Особенно мне хотелось увидеть его реакцию.
И я ее увидел. Правда, не знаю – реакция то была или нет. Просто он сидел спокойно. И наблюдал порнозрелище с элементами садизма, как обычную программу теленовостей.
Когда на экране замелькали полосы, он неторопливо повернул голову ко мне и спокойно спросил:
– Откуда это у тебя?
Я был готов к тому, что такой вопрос может прозвучать, и припас на этот случай незамысловатый ответ:
– Друг один нашел. И хочет знать, что бы это могло значить.
– Ну да, – не стал спорить Серега, однако нотки иронии я все-таки уловил. – Кто снимал?
– Хотелось бы самому знать. Для чего, думаешь, тебя пригласил?
Серега расплылся в благожелательной улыбке.
– Значит, кто снимал не знаешь. И конечно, кто запечатлен на пленке – тебе тоже неведомо?
– Увы.
– Тогда что ты от меня хочешь? – он несколько подобрался, как прыгун, готовый взять новую высоту.
– Ответы на те же вопросы, что задавал мне только что ты. Кто мог снимать эту дрянь? И что значит сама эта дрянь?
– Хм, – Серега не спешил с ответами, глубокомысленно погладил себе подбородок, а затем заявил: – Могу сказать точно одно. Снимали любительской цифровой камерой.
Я разочарованно фыркнул:
– Тут я и сам догадался.
Серега развел руки в стороны.
– Могу сказать еще. Эта запись может что-то значить, а может и не значить.
Я задумался. Мне казалось, запись удовлетворяет только первому выводу – она что-то значит. Однако у Сереги на этот счет были совсем иные мысли.
– Я повидал за время своей службы много всякой порногадости, – продолжил тем временем Серега. – И в натуре. И на дисках. Но могу сказать определенно – такого мне еще не приходилось видеть. Разные там садомазохистские штучки, типа стеганья нагайкой, таскания на поводке, небольшие истязания – это было. Но вот чтобы в конце концов убивали… Хм. Очень, я скажу, натурально убивают эту девчонку.
– Что значит, очень натурально?
– То и значит. Вполне возможно, у нас появились клиенты, которых обычные мазохистские штучки уже не удовлетворяют. Им хочется чего-то более забористого…
– Убийства, да? – догадался я.
– Вот именно. Они хотят ощущений покруче.
– Ты хочешь сказать, что это могли снять для кого-то?
– Вполне. Если кому-то захотелось новых зрелищ и у него имеются деньги, то…
– То ему снимают. Получается, то, что на диске, – просто спектакль?
– Ну да, – удовлетворенно констатировал Серега. – Клиент заплатил бабки. Указал, что ему надо. И пожалуйте – можете наслаждаться заказанным зрелищем.
– То есть… То есть девушка на самом деле, может, и жива. Она просто сыграла роль – и все. Да?
– Может, и жива. Я же говорю – эта запись может что-то значить, а может и нет. Вполне возможно, что это просто очередной порнофильм, снятый для единственного человека – любителя подобных штучек. Лично мне таких фильмов видеть не приходилось. Но это не значит, что их не может быть… Но, – он со значением поднял указательный палец. – Если это обычный порнофильм, не в смысле по сюжету, – по сюжету он как раз необычен, – а по своей принадлежности к порно, – то сразу же возникает вопрос. Почему его снимали на любительскую видеокамеру? Такие вещи снимают как раз профессиональной камерой.
– Да. Интересно, почему?
– Может, кто-то просто решил попробовать себя в новом деле? Ну, прежде чем покупать профессиональное оборудование. Для начала, дескать, и любительской достаточно… Это, конечно, малоубедительно, – но быть может. Чудиков у нас хватает. И тогда вновь вывод – запись ничего не значит. Просто порно, и все.
– Вот именно, малоубедительно, – не удержался я, налил себе коньяка и одним глотком осушил рюмку. Стало легче, и я повел наступление по-новому. – Перейдем лучше к более убедительному.
– Запись на диске может кое-что значить. Если то, что на нем записано, не заранее отрепетированный спектакль.
– То есть такое могло происходить в действительности?
– А вот тогда этот диск – улика преступления, – нахмурился мой собеседник. – Ты правильно сказал – запись очень правдоподобна. И в связи с этим меня смущает один нюансик. Ты не приметил некую матовость изображения? А в отдельные моменты мелькали блики?
Конечно! Вот что меня смутило. Вот что мне казалось не в порядке. И до чего я не смог дойти своим умом.
Но Серега дошел, опытом.
– Снимали через стекло. Понимаешь? – Серега, увлеченный разговором, даже подался ко мне.
– То есть через окно, – уточнил я.
– Я этого не сказал, – пожал плечами мой гость. – Но как одна из версий вполне проходит.
– В таком случае, – сделал я логический вывод, – получается, что съемку могли производить скрытно. То есть: ни горилла, ни девушка могли не знать о том, что их снимают.
Я вдруг вспомнил последний кадр – и это воспоминание не принесло мне удовольствия. Горилла поворачивается и машет рукой с ножом в сторону объектива. Получается, он заметил, что его снимают? Или что-то другое?
Серега словно уловил сомнения, появившиеся у меня в душе:
– Видишь ли. Если это так… Если производилась скрытая съемка, то тогда опять же возникает масса вопросов. Что хотел запечатлеть снимающий? Настоящий акт изуверства? Или его имитацию? И знаешь, я не хотел бы развивать эту тему. Я дал тебе направления – и достаточно.
– Боишься, что первое может оказаться верным?
– Я – мент. Пусть и увольняющийся. А ты – друг Довлатова. И именно поэтому я здесь.
Серега налил себе коньяка, выпил и закусил ломтем ветчины. Я был другом Довлатова. А поэтому Серега не отказывался откушать, отпить у меня и дать консультацию.
– А тебе не кажется, – с расстановкой произнес я, – что если кто-то снимал скрытно, то версию насчет заказного порнофильма можно отбросить?
– Я бы не стал, – жуя произнес Серега. – Вот так сразу не стал бы. Видишь ли, я мог что-либо упустить. Поэтому два варианта имеют право на жизнь. А может… Может, и тот и другой совсем не то, что мы думаем. Или не совсем то. Слишком мало фактов. Кроме самой записи на диске – ничего. Слушай, – встрепенулся тут мой гость. – А что ты вообще хочешь найти?
– Вопросик, – почесал я себе затылок. – Хочешь верь, хочешь нет – я и сам толком не знаю.
– Считай, что поверил, – Серега хлопнул еще одну рюмку коньяка, закусил и поднялся. – За консультацию я получил, – он похлопал себя по карману брюк. – А поэтому считаю своим долгом тебе еще кое-что сообщить. Я дам адресок одного человека. Он когда-то занимался порноиндустрией. Сейчас уже на «пенсии». Но связи у него сохранились. И информацией он обладает довольно обширной. Скажешь, от меня… Он помнит.
Серега чему-то сладко улыбнулся. И тут же посерьезнел.
– И еще дам один адресок. Мадам. Она расскажет о проститутках. О многих, если не о всех.
– Тоже сказать, от тебя?
– Вот уж нет, – хмыкнул Серега. – Вот тут лучше не надо. Сам как-нибудь представишься.
Я с благодарностью принял от него эти дары.
– И еще, – уже у порога проговорил Сергей. – Насчет девушки, – он нахмурился. – Ну той, что на диске… Ты ее точно не знаешь?
– Я никого не знаю. Ни того, кто снимал, ни самих снятых.
Серега одобрительно кивнул. И закончил:
– Попробуй узнать о пропавших и числящихся в розыске девицах. Через Довлатова или еще через кого. Но это – не через меня. Понятно?
Мне было понятно. Серега увольнялся. И ему не нужен был весь этот геморрой. Этот геморрой нужен был мне. И избавиться от него я должен был собственными силами.
2
Конечно, было бы здорово просмотреть в милиции информацию о пропавших за последние четыре месяца девушках. За тот срок, в течение которого Киря успел поактивничать в городе, поработав на Родова и кое-что прибрав к своим рукам. Кое-что очень ценное. Иначе Родов за ним не охотился бы.
Было бы, без сомнения, здорово. Но для этого нужно было опять обращаться к Довлатову. Плюс пришлось бы с диска сделать фотографию девчонки, над которой измывался тот ублюдок. Чтобы можно было сличать ее с пропавшими.
Я подумал, что новая моя просьба будет для Довлатова уже слишком. И решил пока пойти другим путем… Через знатока порноиндустрии. К нему я и двинулся ближе к вечеру.
Он жил в центре города, в пятиэтажке сталинских времен.
Мне открыл дверь низенького роста примерно пятидесятилетний человек в домашнем халате и тапочках. Рядом с ним, высунув язык, нетерпеливо переминался породистый пес (породы которого я не знаю), с жадностью пожиравший меня злыми глазищами, словно уже заполучил часть моей персоны на ужин.
Когда я сообщил, что от Сереги, хозяин квартиры грустно вздохнул и сурово цыкнул на собаку.
Пес был явно разочарован.
– Ну, и как там Сергей? – без всякого энтузиазма поинтересовался человек, пропуская меня в квартиру.
Я сообщил, что, по моему мнению, он процветает.
– Я и не сомневался в этом, – бросил хозяин квартиры, закрывая за мной дверь; затем он завел пса в одну из комнат и закрыл его там; после чего вернулся ко мне.
– Прошу, – указал он рукой направление.
Мы прошли гостиную, и по обстановке я понял, что порноиндустрия дает вполне приличный навар. Мы оказались в столовой – уютной, сияющей белизной.
– Садитесь, – хозяин квартиры заваривал кофе.
Я уселся у стола на угловом диване. И, положив руки на стол, стал терпеливо ждать, когда можно начать интересующий меня разговор.
По той информации, которую мне дал Сергей, этого человека звали Рудольф Анатольевич. Рудольф был маленького роста и лыс. Совершенно лыс. На его лысине играли тусклые блики от лучей солнца, проникающих через раскрытое окно.
Рудольф поставил две чашки с блюдцами на стол и уселся напротив меня.
– Ну-с, – вскинул глаза он. – И что на этот раз хочет Сергей?
По всей видимости, Серега довольно часто использовал этого человека в своих целях. И по всей видимости, этот человек не мог отказать Сереге. Значит, тот что-то такое сделал для Рудольфа, что-то, после чего Рудольф стал сильно обязан ему.
– Он хочет, чтобы вы кое-что посмотрели, – я достал из пакета диск.
Рудольф повертел диск в руке и потянулся к «видеодвойке».
На экране замелькал знакомый сюжет. А я больше поглядывал на Рудольфа. Мне был интересен он. И интересна его реакция. У Сереги она была вполне спокойной. Я ожидал, что у Рудольфа будет по-другому.
Я ошибся.
Рудольф спокойно просмотрел видеозапись, достал диск и выключил телевизор. Диск он положил на стол возле меня, а сам, как ни в чем не бывало, принялся неторопливо отхлебывать из чашки.
Я сдержался, чтобы не выдать своего нетерпения, и последовал примеру хозяина квартиры. Сделал глоток, отметил про себя, что знаток порноиндустрии неплохо разбирается в кофе, и перевел взгляд на раскрытое окно, как бы принимая участие в игре под названием «молчанка».
У Рудольфа нервы оказались менее крепкими.
Он поставил чашку на блюдце:
– Я посмотрел.
А я кивнул. В том, что он посмотрел, у меня сомнений не было.
Он, разумеется, понял, что я от него совсем не этого жду, поэтому продолжил:
– Так что хочет от меня Сергей?
– Кто мог снять это? И кто в кадре?
Рудольф хмыкнул и посмотрел на меня внимательно, будто пытаясь понять – насколько мне можно доверять.
– А вы не знаете сами?
– Нет, – покачал головой я.
– В таком случае откуда у вас этот диск? – он прищурил глаза.
Было бы ненормально, если бы он не спросил об этом.
– Мы его чисто случайно обнаружили, – я без угрызения совести приплел к диску Серегу; полагаю, старлей будет не в обиде, все равно ему уже не работать в милиции.
– Чисто случайно? – не поверил Рудольф. – И где же?
– Скажем так – в одном месте. И теперь хотели бы знать, что он значит.
– То есть вы не знаете, к кому и к чему его пришить, так? – высказал догадку Рудольф.
– В некотором роде, – не стал спорить я.
– Это так, – поправил меня хозяин квартиры. – А отчего сам Сергей не изволил прийти ко мне?
– Он сейчас разрабатывает одну глобальную проблему, – соврал я (проблема заключалась в том, как быстрее перейти на более денежную работу).
– Глобальную, – понимающе протянул Рудольф, словно относительно Сереги ему все было известно. – Насколько я его знаю, он всегда разрабатывал нечто глобальное. Таков уж Сергей.
– Да. Таков уж он… Так что по поводу диска?
– А у вас самих никаких версий?
– Ну… – протянул я и в следующие несколько минут коротко изложил соображения, родившиеся на свет в процессе беседы с Серегой.
Рудольф опять выказал неторопливость. Он допил кофе, аккуратно вытер салфеткой губы и после этого довольно констатировал:
– Неплохо.
– Если насчет кофе – то я согласен, – сделал комплимент я.
– Нет, не насчет кофе. Хотя кофе, конечно, тоже неплох. Плохого я у себя не держу.
У меня не было оснований в этом сомневаться, поэтому я терпеливо слушал дальше.
– Все, что я могу, – продолжил Рудольф, – это подбросить к вашим версиям парочку своих.
– И все? – я отказывался верить в то, что услышал; мне казалось, что версий уже предостаточно; хотелось определенности.
– И все, – кивнул Рудольф. – По первому вашему вопросу. Я не знаю, кто мог снять эту вакханалию. Я знаю людей, занимающихся порносъемками. И из тех, кого знаю, – никто на таких сюжетах не специализируется. У нас таких мастаков нет.
– У нас?
– У нас, у нас, – с ухмылочкой подтвердил Рудольф. – То есть садомазохизм у нас снимается. Но обычный – игры с плеткой или нанесение кровоточащих царапин, но… кромсание… Нет. Могу сказать со всей определенностью. А вот на некоторых западных киностудиях что-то подобное делается. Так называемый супертяжелый секс. Снимают очень мало. Потому как категория таких извращенцев незначительна. Слишком, я бы даже сказал, индивидуально снимают.
– Но ведь это снято не там, – я неопределенно махнул рукой и слегка повысил голос.
– Я и говорю – не знаю, – Рудольф перевел дыхание и перешел к следующему. – По второму вопросу. Кто снят, мне неведомо. А под маской гориллы может быть кто угодно. Маска слишком часто встречающийся реквизит в таких ситуациях.
Рудольф внимательно посмотрел на меня, будто оценивая – дошли до меня его слова или нет.
– А теперь о версиях. У кого возникло предположение насчет окна? У Сергея?
– Не совсем, – сказал сущую правду я. – Серега высказал мнение, что снимали через стекло. Окно – мое соображение.
– Ага. Тогда понятно.
– Что понятно?
– Ход мыслей ваших понятен, – подвел черту Рудольф. – Стекло – это одно. Небольшая матовость, в отдельные моменты блики – это ясно. Это логичное умозаключение.
Кажется, Рудольф собирался выставить меня в нелестном свете. Вот лысый порноделец.
– Вы не думайте, – счел необходимым оговориться он, – я не хотел вас обидеть. Я просто говорю очевидные вещи.
– И какие же они очевидные?
– Вы прислушивались к звуку на диске?
– К звуку? Звук как звук, – пожал плечами я.
– В том-то и дело, – довольно резюмировал Рудольф. – Звук нормальный. А если бы запись шла через окно – скорее всего, звука не было бы никакого. В крайнем случае, не при записи через любительскую камеру.
– Может, окно было открыто? Или форточка, – высказал предположение я.
– Если бы было открыто окно – это попало бы в кадр. А при одной открытой форточке звук все равно будет не тот. Поверьте уж мне…
Он запнулся. И мне показалось, что он хотел добавить: «старому порносъемщику». Но, видно, постеснялся. И я злорадно усмехнулся. Верить я ему не собирался. Доверие в наше время слишком большая роскошь. А вот здравые суждения послушать – это пожалуйста.
– Тогда через какое стекло могли снимать? – не выдержал я.
– А вот этого я не знаю. Думайте. Решайте.
Ага. «Думайте сами, решайте сами…»
– И еще, – торопливо проговорил Рудольф, словно испугавшись, что ему могли не дать закончить. – По поводу того, что герои сюжета могли не знать о съемке… Не обязательно оба могли не знать. Вполне возможно, только девушка. Она могла не догадываться о своей участи. А вот этот… в маске гориллы – этот вполне мог знать… Но то, конечно, в том случае, если съемка производилась натурально. Вы меня понимаете?
Я его понимал. Он не желал брать на себя ответственность и утверждать, что все снятое на видеокамеру – не спектакль. Тем паче что и тот же Серега этот вопрос оставил открытым. Все может быть.
– И что вы мне посоветуете? – я пытался получить хоть какую-то путеводную нить.
– Что посоветую? Ничего. Я не знаю, что тут вам посоветовать. Если бы это была обычная порнопродукция – я бы вам, конечно, посоветовал. Но здесь… Я уже стар и мне незачем юлить. Я высказал свои предположения – и это все, чем я могу на данном этапе вам помочь.
– На данном?
– Ну, если у вас есть еще что-то, кроме диска… Но если только это – тогда все.
У меня было только это. О Родове я, конечно, говорить не мог. А поэтому на самом деле – все.
Я ушел от Рудольфа с очередным набором вопросов. И с чувством, что если и дальше так пойдет, то ноша может оказаться для меня слишком тяжелой. И, чего доброго, я надорвусь.
3
Оказавшись дома, я первым делом выпил пару бокалов вина. Для улучшения мозговой деятельности.
Никакого такого улучшения я не почувствовал. А вот неудовлетворение – да.
Сидя на диване, я хмуро смотрел в пустой бокал, который механически вертел в руке, и силился сопоставить имеющиеся у меня факты один с другим.
Сопоставлять было тяжело. Потому что фактов как таковых у меня и не имелось. Лишь предположения. А вот они… Неизвестно, приведут меня куда-нибудь или нет.
В этом я почему-то стал не на шутку сомневаться.
Мне нужно было найти Кирю. Этого урода, как любовно называл его работодатель. Бывший его работодатель. Киря уволился по собственному желанию. Взяв не те «отходные».
И вот я терзаюсь над этой записью на диске, а в конечном итоге может оказаться, что терзаюсь я зря. Может, эта запись ни хрена и не значит. Хотя, конечно, если не значит, то зачем держать видеокамеру в сейфе. И все же.
Мысль, что я попусту трачу время, маясь с порнозаписью, стала меня тревожить.
Может, ну его к дьяволу этот диск, и начать заниматься, как положено, Кирей? То бишь отыскать его «контакты», узнать о нем побольше – может, даже смотаться в родную его Орловскую губернию и там поразнюхать. А пленка…
Оставалась Мадам. Второй человек, которого мне рекомендовал посетить Серега.
Я решил, меня не убудет от того, что я схожу к этой самой Мадам. Раз уж начал с этой пленки…
Встреча с Мадам у меня состоялась.
И принесла, в отличие от других, плоды.
