Глава 8
Попетляв аккуратно нарезанными кварталами Северного Измайлова, неброская бежевая «шестерка» выкатила на Сиреневый бульвар. Сидевший за рулем Малаховский то и дело посматривал в зеркальце заднего вида. Еще в центре города за машиной пристроилась подозрительная зеленая «Тойота». Она то отставала, то нагоняла «шестерку», и это явно нервировало водителя.
– Интересно, кто на этот раз нас выпасает? – буркнул он сидевшему рядом Монаху.
Тот отреагировал на удивление спокойно:
– А что, разница есть, что ли?
Однако Роман рассудил: коль уж пахана так нагло выпасают, не лучше ли продемонстрировать преследователям, что они замечены? Выехав в длинный сквозной переулок, он сознательно покатил с черепашьей скоростью. Зеленая «Тойота» тут же уравняла свою скорость. Однако, когда машина попыталась обогнать «шестерку», Роман вдавил педаль газа в пол и очень удачно проскочил на желтый свет, оставив «Тойоту» на перекрестке.
Свернув в переулок неподалеку от Щелковского шоссе, «шестерка» подъехала к огромным складам, огороженным бесконечным бетонным забором. Металлическая дверь, ведомая электромотором, плавно отошла в сторону, но меньше чем через минуту наглухо закрылась за машиной.
Часть этих складов арендовала закупочная фирма, подконтрольная Буру; тут можно было безо всякого риска отсидеться хоть несколько недель. По территории деловито курсировали охранники. А главное – над офисным столом висел небольшой полиэкран, куда поступала информация с внешних мониторов. Видеонаблюдение было организовано на редкость грамотно: черно-радужные глазки контролировали и прилегающую к складам дорогу, и въездные ворота, и весь путь от ворот и до двери офиса.
– От рейдеров, – прокомментировал Рома. – Хотя… Захотят сегодня у кого-нибудь бизнес отмести – ни перед чем не остановятся. ОМОН пришлют или спецназ какой-нибудь…
– Так ты их от ментов, что ли, «крышуешь»? – улыбнулся Монах.
– Менты сейчас в основном на подхвате. Они ведь как работают: им заплатили, они выехали. Так что «крышую» скорее от тех, кто ментам платит.
Фомин внимательно осмотрелся: холодильник, кондиционер, компьютер, офисный шкаф… В углу темнела дверка комнаты отдыха. Окна перечеркивали мощные вертикальные решетки, словно в кабинете зоновского опера.
– Предлагаешь мне тут торчать?
– Какое-то время. Хозяева сюда не наведываются, их вообще в Москве временно нету. А что дальше делать – тебе решать. Тут, если хочешь, хоть месяц, хоть год можно сидеть. Если мобилой не пользоваться и за ворота не выходить – никто никогда вообще не засечет. Харчей – полный склад, чего прикажешь. Как говорится – икра красная, икра черная, икра заморская баклажанная. Телевизор со спутниковой антенной, Интернет халявный. Душ вон там, за дверью. Короче, условия, как в «коммерческих» камерах какой-нибудь Матросской Тишины.
– Еще скажи – прогулка по расписанию… – Уркаган осматривал через решетку территорию складов, заставленную контейнерами, ящиками и погрузочными машинами.
– Зато никаких вертухаев, – улыбнулся Рома.
– Сам себе вертухай… Ладно, подумаю. Чай тут хоть есть? Забодяжь-ка мне для начала чифирка.
Бур набрал воды, щелкнул кнопкой электрочайника и искоса посмотрел на пахана – мол, что по ситуации скажешь?
– Ну, сперва по тому уроду, который Музыканта вальнул, – начал Монах. – Он точняком ничего не знает. Киллерюга из «Урала» просто взял его на подхват, как дешевую девку. Где, говоришь, он сейчас?
Высыпав в кружку пачку чая, Бур залил ее кипятком и тщательно прикрыл блюдцем, чтобы чифир как следует настоялся.
– Пока на мусорском и-вэ-эсе, а потом или Бутырка, или Матроска. Одна дорога…
– Сегодня же от моего имени разошли малявы по всем «смотрящим». Где бы эта гнида ни появилась – пусть с ним разберутся и загонят под шконари. Если он потом повесится от безнадеги – я лично плакать не буду. Думаю, и ты тоже.
– Ну, за это не беспокойся, – жестко улыбнулся Бур, снял с кружки горячее от пара блюдечко и протянул чифир пахану. – И тебе удовольствие, и пацанам радость. Много ли еще развлечений на «хате»?
Монах прошелся по комнатке, разминая отекшие от долгого сидения суставы. Конечно, и по событиям у Ваганьковского кладбища, и по «беретте» Малаховского у него появилось очень много вопросов к старому товарищу Леше. Но одно дело – вопросы и догадки, а совсем другое – конкретные предъявы. А вот таковых у Фомина пока не было.
– Теперь дальше, – Фомин пригубил обжигающий напиток. – С Дюком, мне кажется, тереть сейчас не о чем. Сам понимаешь. Ну, забью я ему «стрелу» – и что скажу? К тому же, по моей информации, в Москве его теперь вообще нету.
– Предлагаешь дождаться?
– Предлагаю собрать сходняк. Если я чего-то не понимаю в нынешней жизни, пусть нас другие воры рассудят, – твердо решил авторитетный урка. – Сегодня же отзвонюсь кому надо. Только до этого времени надобно где-нибудь отсидеться. Но только не тут, а в другом месте.
– Чем это не нравится?
– Если запалимся – кранты, отсюда не сбежишь. Мышеловка, в которую сам себя и загнал.
– Сходняк, видимо, и за месяц не соберешь, – задумчиво прикинул Малаховский. – А насчет отсидеться – надо думать. С ходу ничего другого предложить не могу.
– Надо бы успеть со сходняком чуть пораньше. Неизвестно, откуда у всей этой истории ноги растут и во что все это для нас может вылиться.
– Да, пахан, чуть не забыл: маму твою я еще вчера в Турцию отправил, как ты и просил. Путевка на месяц, отель пять звезд, «все включено». Не думаю, что там ее кто-нибудь будет искать.
– Спасибо… Смотри-ка, Рома, опять та зеленая тачка!
Малаховский взглянул на полиэкранчик над столом; «Тойота», преследовавшая бежевую «шестерку» последние минут тридцать, стояла неподалеку от ворот. В салоне сидел только один человек.
– Все-таки интересно, кто в тачиле: менты, гэбье или пацаны Дюка? – прищурился Бур.
Монах даже не стал развивать эту тему: подобных вопросов для него больше не возникало.
– А давай я выйду и поговорю, – неожиданно предложил Малаховский.
– Зачем?
– Выяснить отношения.
– Хорошие отношения не выясняют, а плохие – не стоит, – напомнил Монах общеизвестное.
– Просто спрошу: кто, чего надо, зачем пожаловал… Может, помогу чем-нибудь. Это ведь ни к чему не обязывает!
И тут из «Тойоты» вышел высокий черноволосый парень с щегольской компьютерной сумкой через плечо. Хлопнув водительской дверкой, он решительно направился к воротам.
– Похоже, к нам, – удивился Монах.
Бур вытащил из кармана пистолет, передернул затвор.
– Сейчас встретим, – он решительно направился во двор.
– Остынь, Ромка, – прищурился вор. – Это точно не мент и не чекист, те поодиночке не ходят. Хотели бы нас задержать – прислали бы фургон спецназа. Или бы по дороге скрутили, что проще всего. А этот пацан, я так думаю, просто поговорить хочет. Впусти его и будь по возможности повежливей…
* * *
Правильно говорят: беда не ходит одна. Не успел Заика прийти в себя от неудачного покушения на Монаха, как на него свалилась новая напасть. Вадим Стародубцев, которому еще вчера утром была поручена ликвидация Фомина, исчез в неизвестном направлении. Мобильник его не отвечал вот уже пятый час, домашний телефон тоже молчал. Пацаны, ответственные в охранной фирме за подслушивающую и подсматривающую технику, также не могли вычислить его местоположение по «трубе». Походило на то, что Вадим или засыпался и теперь сидит в казенном доме с зарешеченными окнами, или с ним произошел какой-нибудь форс-мажор.
Заика на всякий случай отправил Рудика с несколькими бойцами на квартиру Стародубцевых. Как и следовало ожидать, дверь никто не открыл. Домашний телефон молчал. Шторы на окнах были задернуты наглухо, форточки закрыты. Машины во дворе не наблюдалось. Однако всезнающие бабки у подъезда слили любопытную информацию: оказывается, малолетняя сестра Вадима еще вчера выехала из дому в неизвестном направлении. Стародубцева-старшего видели сегодня утром – поспешно садился в зеленую «Тойоту».
– Что бы все это значило? – Рудик явно подозревал какую-то подставу. – С чего это он свою соплячку из дому отправил?
Саша заметно нервничал – все это было очень непохоже на стиль Вадима. Человек дисциплинированный, он никогда не позволял себе ничего подобного. Уж попади он в ментуру – изловчился бы сунуть взятку начальнику, чтобы позвонить.
– Может, боится с Монахом засыпаться, вот и решил свою сучку спрятать на всякий случай от греха подальше? – прикинул Заика.
– А куда же в таком случае сам пропал? – резонно возразил Рудик. – Почему мобила не отвечает?
– Светиться не хочет… Вот и отключил телефон.
– Обычно он или тебе, или мне звонит. Чтобы на контроле быть. Да и с ноута можно позвонить, по скайпу с вай-фая хрен засечешь.
– Может, действительно форс-мажор? – без особой уверенности предположил Саша.
– Какие указания?
Заика задумался. Конечно, ему льстило, что в отсутствие Дюка его воспринимают как главного в охранной фирме. Но с другой стороны – офоршмачится он с результатами, его потом Зеленцов на части порвет…
– Слушай, а Монах сейчас где? – спохватился дюковский порученец.
– Не знаю. Ты не говорил, чтобы мы его отслеживали. Его ведь Вадиму поручили. А у нас сейчас другие дела.
– А дома у этого татуированного что?
– Старуха божий одуванчик. Ну… и все. Но это неделю назад было. Что сейчас – даже не знаю. Хату его через «прослушку» Вадька контролирует, к нему все вопросы.
– Тогда делаем так. Отправь на всякий случай тачку с бойцами в Сокольники. Оставьте в засаде на несколько дней. Мы так двух зайцев убьем: и Фомина отследим, и выясним, на каком сейчас свете Вадим, – решил Заика. – Действуйте по обстоятельствам. Только смотри мне… без самодеятельности. Дальше: свяжись с мусорами, чтобы Вадькину «Тойоту» отслеживали. Тут же по всему городу видеокамер понатыкано, информация по-любому на главный пульт ГУВД стекается. Ну, пообещай им штуку… нет, две штуки премиальных, если найдут. Докладывай мне каждый час по всем новостям. Если что-то совсем срочное – звони в любое время. Договорились?
* * *
– …короче, Валера, можешь мне верить, можешь не верить. Я сказал, ты слышал, – закончил повествование Стародубцев.
Фомин сидел, буквально оглушенный свалившейся информацией. Услышанное явно не вписывалось ни в уголовные «понятия», ни в его былые представления о Леше. Со слов этого чернявого пацана выходило, что Дюк через Заику заказал ему вальнуть пахана прямо в сокольнической квартире, на всякий случай имитировав при этом банальное ограбление. Если бы дома оказалась старенькая мать пахана, следовало завалить и ее, чтобы не оставлять лишних свидетелей. Жизнь старого друга и его матери Леша оценил всего в сто тысяч долларов – стоимость двухкомнатной квартиры где-нибудь в Люберцах…
А уж о событиях у Ваганьковского кладбища этому парню было известно практически все. Он мог безошибочно сказать, когда, где и во сколько Монах встретился в этот день с Буром и покойным Музыкантом, где и когда они завтракали, обедали, и даже о чем говорили в «Хаммере», и даже где именно Музыкант прятался на Ваганькове.
– Тебя заказал Леша Дюк, – упрямо повторил Вадим.
Размяв папиросу сухими татуированными пальцами, старый урка уставился в зарешеченное окно. Свались на пахана бетонная балка – он бы чувствовал себя куда лучше. И слова комитетчика, и собственные подозрения подтверждались с пугающей очевидностью…
Тягуче сочилось время, и если бы не изменяемая картинка на полиэкране, можно было бы подумать, что оно остановилось навсегда.
– А почему я должен тебе верить? – задумчиво проскрипел Монах.
– Потому, что я пришел к тебе по доброй воле. Я ведь мог этого и не делать. Я еще с центра за вами ехал, думал, когда остановитесь, выйти и переговорить. Вы зачем-то в переулок заехали, думал вас обогнать… а вы на светофор рванули.
И тут напомнил о себе Бур, во время рассказа Стародубцева не проронивший ни слова:
– А если тебя менты к нам прислали? Ты уж извини, но после всего случившегося мы с паханом имеем право на этот вопрос. Чем ответишь?
– Вот этим, – Вадим раскрыл портфель, поставил на стол ноутбук и щелкнул кнопкой.
Заговорщицки провернулся винчестер, замигали индикаторы, на мониторе проявилась заставка. Вадим деловито защелкал клавиатурой.
– У меня тут все. Вот ваши разговоры в машине, писал через ваши мобильники. Вот вы в Сокольниках, на квартире, писалось через направленный микрофон, – прокомментировал он. – Вот это – уже мой базар с Дюком насчет «беретты». Вот это разговор с сявками, которые пистолет выкрали. А вот это – с Заикой, вчера. Там, Валера, и про тебя, и про твою маму тоже. Предпоследняя запись, послушаешь. Короче, давайте я вам сейчас всю эту музыку поставлю, а сам на крыльце постою. Убегать я не собираюсь, иначе бы по доброй воле не пришел. А вы потом сами скажете – мусорской я или нет.
Вадим простоял на крыльце минут сорок. Из-за неплотно приоткрытой двери он слышал записи переговоров Монаха, Бура и Музыканта, осточертевшие за столько лет голоса Дюка и Заики. Комментировать записи не хотелось – Фомин с Малаховским сами могли сделать нужные выводы.
Когда же он вернулся в офис и взглянул на Монаха, то поразился, насколько же изменилось его лицо. Тяжелые морщины налились сизой и страшной боевой сталью, взгляд глаз гнул в дугу. В какой-то момент Стародубцеву показалось, что этот взгляд может прожечь его насквозь.
– Ну, Леша, ну и дешевка! – вымолвил Фомин, тяжело дыша. – Ну и сука! А я-то, старый дурак такой, думал, что он ко мне с дорогой душой… В гостях принимал, помощь предлагал…
– Да он и тебя, и всех нас за голимых лохов держал, – Малаховский был возмущен не менее пахана. – Ты понимаешь, что он нас просто разводил, как кролей ушастых? Что хотел нас использовать, как последних тварей? Знаешь, зачем ты ему понадобился? Он бы «коксом» по всей России торговал, а в случае чего мог бы на твой авторитет сослаться: мол, даже сам Монах с этого долю имеет, чего уж тогда мне!
– Да таких чертей, как этот Дюк, на моей зоне «гребни» враз под шконку заточками загоняли, – недобро прищурился Монах. – Во-о-о-ор, значит… С ширинкой на жопе.
– Пасти ему шалман на Химкинском кладбище, – вынес приговор Малаховский.
– Ладно, насчет его будущего пусть сходняк решает, – уркаган наконец взял себя в руки. – Вадим, конечно, низкий тебе поклон за то, что приехал и это привез. Иначе бы я еще как слепой котенок тыкался во все стены, не зная, что и к чему.
Вадим молчал. Теперь, когда он нашел в себе силы открыть Фомину правду, он чувствовал себя куда легче.
– А теперь ответь мне – зачем тебе лично это потребовалось? – Монах пригубил остывший уже чифир. – Только без обид. Считай, что у меня частный интерес. Просто хочу лучше понять людей.
– Дюк поступил несправедливо, – только и смог ответить Стародубцев. – А тебя, Валера, ты уж извини… я слушал очень внимательно. Плотно, по полной и почти без перерывов. И «трубу», и машину, и квартиру. И понял, что ты человек очень порядочный. Не то что Леша. Ты бы так никогда не поступил. Но последней каплей стало требование Заики завалить и тебя, и твою старушку мать. Мол, якобы «черные» гастролеры вашу хату бомбанули, случайно нарвались на вас с женщиной… Ну, и вальнули, чтобы свидетелей не оставлять. Я, конечно, не из института благородных девиц. Я был на войне, я видел трупы, видел кровь. Но на подобные вещи никогда не пойду. Правильно вы сделали, что свою маму на турецкий курорт отправили.
Подойдя к Вадиму, Монах крепко обнял его.
– Спасибо…
– Да ладно, – смутился Стародубцев. – А то ты на моем месте как-то иначе поступил бы!
– Вадим, послушай, – попросил Бур с подчеркнутой доброжелательностью. – Все эти записи – конкретная предъява. Тут у нас через какое-то время сходняк очень серьезных людей планируется. Если ты не против, мы все это там и прокрутим. И ты заодно подтвердишь все, что нам тут рассказал. Может такое быть? Да – да, нет – нет. Если «нет», мы поймем и не обидимся.
Стародубцев немного смутился.
– Подтвердить-то, конечно, могу. Да только Дюк, насколько я знаю, очень мстительный. А у меня меньшая сестра есть. Я ее на всякий случай за бугор отправил. Не случилось бы чего.
– Решим, решим, – бросил Монах. – Я твой должник, можешь на меня рассчитывать. Бур, не в падлу, купи мне сегодня бэушную мобилу и разовую сим-карту, надо будет отзвониться… Ну, скажем, Володе Северному.
– Сделаем, – кивнул Бур. – А Вадиму, как я понял, назад пути уже нету. Тоже надо будет этот месяц где-нибудь отсидеться, пока сходняк не соберем. Тут ты оставаться не хочешь. Так что, считай, нас теперь трое. Куда поедем?
– Надо из Москвы сваливать. Вычислят нас тут, как пить дать.
– Куда?
– Да куда угодно…
Достав из кармана бумажник, Фомин принялся пересчитывать деньги. Их оказалось немного: триста долларов и около двадцати тысяч рублей.
– И у меня где-то столько же, – прикинул Малаховский.
– Короче, сматываемся прямо сегодня, и чем раньше, тем лучше. Но давайте все-таки в Сокольники по дороге заскочим. У меня там кое-чего есть. Прямо сейчас… Идет?
* * *
Тент уличного кафе шелестел над пластиковыми столиками, словно опрокинутый парус. Пальмы отбрасывали на тротуары приятные равномерные тени. По Бастадис, главной набережной Санта-Марты, лениво фланировали отдыхающие. Солнце слепило глаза, и Зеленцов, поправив темные очки, благожелательно посмотрел на латиноамериканского компаньона.
Билет через Мадрид был куплен на послезавтра. Сегодняшняя встреча с латиносом была последней – предстояло дать ответ на вопрос, поставленный давеча на яхте.
Колумбиец смотрел на московского гостя подчеркнуто благожелательно и явно не торопил с ответом. Время играло на него. Других оптовых поставщиков кокаина у этого русского уголовника не было, да и быть не могло. Равно, как и иного человека, согласного платить за какого-то не слишком-то именитого ученого несметным количеством наркотиков.
– Считай, что я согласен на твое предложение, – наконец вымолвил Дюк.
– А я и не сомневался, что вы, Льеша, согласитесь, – улыбнулся собеседник. – Теперь следует выяснить механизм нашей дальнейшей работы. Вы сейчас возвращаетесь в Москву, встречаетесь с вашим другом из Курчатовского института. Мы тут посовещались, прикинули наши возможности и пришли к выводу, что ему вполне можно пообещать вот это, – колумбиец положил на стол небольшую папочку, раскрыл и вежливо подвинул ее Зеленцову. – Посмотрите, все по-русски, переводчик не нужен.
Тот мельком просмотрел распечатку: «ботанику» обещалась и прекрасная лаборатория в Медиолане, и вилла в подарок, и содержание в десять раз лучше, чем в Москве. Не говоря уже о «подъемных», зарплате и прочих прелестях.
– Думаю, согласится, – Дюк сунул папку в кейс. – А не согласится – я его так наклоню, что всю жизнь жалеть будет… Считай, что это вопрос мы решили. А какой механизм доставки?
– Через третью страну. К тому же ваш этот друг, насколько я понимаю, имеет отношение к гостайнам, значит – невыездной. Вы не беспокойтесь, вам главное его уговорить. Остальное уж наша забота.
– Я не о нем, а о «коксе», – поморщился Зеленцов.
– Мне кажется, мы можем сойтись на следующем. Мы даем вам аванс – триста килограммов. В Москве доставим сами – куда скажете. Подчеркиваю: безо всяких условий, без расписок и всего остального. Просто под честное слово. Вы переправляете вашего друга в то место, куда мы укажем. Когда мы убеждаемся, что он там, вы получаете остальные семьсот.
– А если я вас кину? – откровенно развеселился Дюк. – Ну, заберу эти три центнера и скажу, что знать вас не знаю и ведать не ведаю?
– Вряд ли вы нас кинете, – поморщился собеседник. – Во-первых, вы человек очень жадный. Взяв триста килограммов, вы наверняка захотите еще два раза по столько. Во-вторых, это просто не в ваших интересах – учитывая желание перебраться сюда. Насколько я понимаю, вы хотите купить в Санта-Марте недвижимость? Могу устроить…
Солнце лезло в зенит. Набережная густела народом. Лазурное море под парапетом врезалось в песочный пляж белой узорчатой пеной. Дюк почему-то представил себя богатым латифундистом-плантатором в окружении целого гарема мулаток и довольно заулыбался.
– Очень меня обяжешь, – улыбнулся он довольно и тут же добавил: – Кстати, я бы сразу два дома тут прикупил – один для себя, другой для гостей. То-то у вас так все дешево. В Москве за такие деньги только голимую хрущобу на окраине можно купить.
– Сделаем.
– Тогда по рукам. Значит, я сейчас в Москву, жду первой партии «кокса». А тем временем обязательно укатаю нашего клиента…
…Уже в самолете, прикидывая все возможные перспективы, Зеленцов пришел к выводу: всю колумбийскую недвижимость лучше всего оформить на Игоря Гладышева. Банкир был целиком и полностью подконтролен Дюку. В случае малейшей непонятки Гладенького можно было бы закошмарить так, что ему бы хватило на всю оставшуюся жизнь. Зато у лубянских мальчиков с серыми глазами, холодными сердцами и длинными-длинными руками в случае чего будет меньше улик, пожелай они вытянуть Зеленцова из Латинской Америки и предъявить ему «измену Родине». Да и отследить его на вилле, оформленной на чужое имя, будет несколько сложней.
– Так и сделаем, – решил Дюк, отложил ноутбук и устало откинулся на подголовник…
* * *
Монах, Бур и Вадим приехали в Сокольники уже в сумерки. Опытный в сыскных делах Стародубцев наотрез отказался ехать своей засвеченной «Тойотой» – он-то знал, что в огромном мегаполисе за час с небольшим можно отследить практически любую машину при помощи тех же уличных видеокамер. А вот неприметная скромная «шестерка» подходила для поездки как нельзя лучше.
Двор был на удивление пуст. Малаховский на всякий случай загнал машину подальше, пристроившись за мусорными баками.
– Обождите, – Фомин открыл дверку, чтобы выйти наружу. – Буквально на пару минут. У меня там четыре штуки баксов. На месяц по-любому хватит!
– Валера, а ведь все форточки твоя мама закрывала, – Бур взглянул на окно кухни. – Очень хорошо это помню. А там – приоткрыта.
– Ошибиться не мог? – Монах сфокусировал взгляд; действительно, приоткрытая форточка косо поблескивала в свете фонаря.
– Она даже холодильник разморозила. Старый человек, сам понимаешь… А насчет форточки я очень хорошо помню, как раз в этот момент мусор выносил. Валера, вы с Вадимом в машине посидите, лучше уж я схожу, посмотрю… Ключи у меня есть.
– Может, вдвоем все-таки? – Теперь Монах выглядел настороженным.
– Давай я один. Может, она просто шпингалет не защелкнула, вот и открылась. Как говорится – пуганая ворона куста боится. Вы, главное, сидите тут и никуда не уходите. Звякну, если что. Тогда за баблом и подымешься.
Малаховский исчез в подъезде. Монах размял «беломорину», закурил. Почему-то подумалось: если бы еще несколько месяцев назад он бы услышал, что ему, уважаемому человеку, придется сидеть в чужой тачиле рядом с собственным домом, опасаясь смертельной подставы от авторитетного человека, которого он всегда считал товарищем, он бы воспринял это как дурную шутку.
Время тянулось издевательски медленно. Мерно тикали часы на приборной панеле. В мусорном контейнере деловито шуршали крысы. Наискосок через двор прошла подвыпившая компания. С криками пробежали мальчишки. С паркинга у супермаркета взвизгнула автомобильная сигнализация. Вечерний сумрак постепенно густел, набрякая непроницаемым фиолетом. В окнах то и дело переливались голубоватые всполохи телевизоров. Мир жил вечерне и спокойно…
Фомин неотрывно смотрел на окна своей квартиры. По всем подсчетам, Роман давно уже должен был зайти в дом.
– Может, мне сходить? – Вадим сдержанно кашлянул.
– Сиди пока тут. Если что – пойду я, – решил Монах.
Прошло уже минут десять, а Бура почему-то все не было. Фомин уже приоткрыл дверку, чтобы идти в квартиру, когда со стороны материнского дома послышался резкий хлопок балконной двери, пронзительное звяканье стекла, короткое ругательство, и с балкона свалилось нечто темное и тяжелое.
Монах и Стародубцев выскочили из «шестерки», подбежали к дому. Под балконом лежал Бур, в какой-то странной ломаной позе, откинув в сторону одну ногу и подогнув другую. Изо рта текла тонкая струйка крови. Он был мертв.
– Уходим! – Вадим схватил Фомина под руку и с силой развернул к автомобилю.
Заурчал мотор, Вадим воткнул заднюю скорость, развернулся и помчался со двора, то и дело посматривая в зеркальце заднего вида, силясь определить возможную погоню. Однако выцелить машины потенциальных преследователей в плотном автомобильном потоке было делом непростым.
– В Измайлово, на склады? – коротко бросил он, не глядя на Монаха.
– Что, есть какие-то другие предложения? – сумрачно уточнил тот.
– Можно в «Гамму-дельту».
– В гостиницу, что ли?
– Да.
– А почему именно туда?
– Думаю, и эту машину они уже успели срисовать. Если успеем добраться в отель, можем взять в ренту какую-нибудь тачку. У меня там хорошие подвязки…
Преследователи обозначились неподалеку от метро «Измайловский парк». Стародубцев сразу узнал белый «Фольксваген Туарег»; на этом джипе обычно ездил Рудик. В кильватер внедорожнику шла еще одна машина из зеленцовской фирмы с четырьмя пассажирами.
Вадим выжимал из машины все, на что та была способна. На перекрестке он очень удачно свернул под мигающую стрелку, оставив преследователей дожидаться зеленого. Спустя минут пять бежевая «шестерка» въезжала на закрытую территорию огромного гостиничного комплекса.
* * *
Дальнейшие события развивались по нарастающей. Поняв, что догнать «жигуль» не удастся, Рудик тут же связался с Заикой.
– Это был Вадька, – сообщил он уныло. – Продался, сука. Потому и соплячку свою из Москвы отправил, чтобы мы не прихватили.
Саша помолчал в трубку, и тональность молчания была явно угрожающая.
– Ты хоть понимаешь, что он с собой унес? – зловеще поинтересовался он. – Что он этому татуированному мог слить? Да Дюк, когда вернется… порвет нас, как тузик грелку!
– Ты, Саня, не кипешуй, – осадил Рудик. – То, что Стародубцев таким гондоном оказался, не моя вина. И вообще – это же твой друг, ты его на фирму привел.
– А упустил его – ты! – перебил Заика. – Почему сразу выезд со двора не блокировали?
– Мы в квартире татуированного засаду оставили. Как ты и велел. Но почему-то туда не Монах поднялся, а его дружок. Бур этот… или как там его. Завязалась драка, он пистолет вытащил, оружие у него удалось выбить… Тогда он попытался ломануться с балкона. По пути на нож случайно и напоролся… Ладно, что делать-то будем? Стародубцев с Фоминым теперь где-то в «Гамма-дельте», в Измайлове. Там ведь огромные корпуса, где и как искать – непонятно.
Несколько поостыв, Заика распорядился:
– Так. Первое: оставь на всех выходах или выездах засады. Пацанов побольше подтяни, пусть всю текучку бросают и едут. Второе: ментов наших напряги. Третье: пусть менты составят ориентировки на Стародубцева и этого урку и скинут ее на все пикеты. Премию им пообещай. Да придумай что-нибудь! Дюк завтра или послезавтра тут будет… Что мы ему скажем?
Спустя полчаса огромная гостиница была буквально взята в осаду. Машины с крепкими ребятами стояли и у главного входа, и у всех служебных, и на выезде с хоздвора. Еще несколько экипажей на всякий случай держали под контролем близлежащие улицы. Несколько бригад ментов методично ходили по этажам, стучали в двери и проверяли документы постояльцев. Еще один наряд занимался гаражом с прокатными машинами, тщательно просматривая по журналу, кто и когда взял автомобиль в прокат.
И никто – ни менты, ни дюковские бандиты – не обратил внимания на желтый микроавтобус-броневичок с зелеными полосами на бортах и логотипом одного из московских банков. Въехав в хоздвор, он покинул территорию гостиницы буквально в считаные минуты.
Естественно, никто и не думал попытаться его притормозить: банковский броневичок появлялся тут регулярно, чтобы забрать наличность из обменного пункта. Впрочем, даже в случае попытки притормозить инкассаторский броневичок водитель имел законное право не останавливаться.
