Глава 2
Государство — это мы
Расклад сил в разных регионах нашей страны формируется в силу исторически сложившихся обстоятельств. Где-то центральной фигурой является владелец крупного комбината, на котором завязана вся экономика области. Он совершенно обоснованно может диктовать свои условия не только местному, но и федеральному руководству. В другом месте тон задает сельскохозяйственное лобби, если эта территория кормит своим урожаем несколько дотационных регионов.
А вот Радловский район представлял собой уникальное место именно благодаря своему географическому положению. Дело в том, что область, субъектом которой он являлся, граничила с Московской. До столицы отсюда добраться можно было в два раза быстрее, чем до центра губернии. Земли, некогда захудалые, превратились в роскошные частные владения. Самые настоящие мини-города вырастали как грибы после дождя. Специально обученные люди, занимающие соответствующие должности, с утра до вечера ломали головы над тем, как назвать новые улицы в только что образованных поселениях.
Радловский район в постсоветскую эпоху знавал разные времена. Хаотическая застройка резко затормозилась после дефолта, приключившегося в 1998 году. Недостроенные особняки мрачно смотрели в небо наспех покрытыми крышами, а на воротах роскошных витых заборов в течение нескольких лет пестрели таблички «Продается». Второй этап стагнации пришелся на общемировой кризис, но продлился от силы год-полтора.
Теперь Радловский район, примыкающий к Московской области, окончательно превратился в оазис стабильности и очень престижное место проживания. Его популярность конкурировала со знаменитым Рублевским шоссе.
Люди поговаривали, что среди застройщиков есть своего рода букмекерская контора, в которой свои люди могли делать ставки на колебания курсов престижности Рублевки и Радловки. Индекс вычислялся довольно сложным путем, но контора работала уже не первый год, подогревая конкуренцию между регионами, и без того довольно жесткую.
Эта игра на абсолютно виртуальных акциях привлекла так много желающих, что вскоре в закрытом секторе Интернета образовалась своего рода биржа. Любой из посвященных — вход простым смертным туда был заказан! — мог следить за курсом и еженедельно делать ставки. В зависимости от результата кто-то обогащался, а кто-то терял нажитое.
Впрочем, в последнее время Рублевка и Радловка шли практически ноздря в ноздрю. Интерес к игре начал постепенно угасать. В связи с этим хозяева ресурса искусственно подогревали интерес к прибыльному делу, заказывая публикации в соответствующих узкопрофильных изданиях, глянцевых журналах по элитному строительству и финансовой аналитике.
Глядя из окна автомобиля на новый поселок, который строили газовики, полковник Крайнов вспомнил, что когда-то здесь был лесок, куда он ходил по грибы с отцом. Хвойные иглы под ногами, одуряющий запах осени, неяркое сентябрьское солнце, которое пыталось пробиться сквозь широкие кроны деревьев — все это всколыхнуло глубоко похороненные детские воспоминания. На секунду Крайнов ощутил себя десятилетним пацаном, который нашел первый в своей жизни белый гриб. Его душа тут же наполнилась странным счастьем, которое он давным-давно не испытывал и забыл, каково оно на вкус.
«А теперь осталась одна полоса сосен, что к речке спускается, — с горечью подумал полковник. — Остальное раздробили по поселкам».
Он вспомнил, как однажды видел этот лес с воздуха, облетая район на вертолете во время учений. С высоты это пространство теперь напоминало шахматную доску, где белые клетки — недавно возведенные строения, а темные — хвойные и лиственные деревья, пока еще не вырубленные под корень.
«Надо было вовремя самому этим заняться, глядишь, и уцелел бы лесок. Впрочем, всего не проглотишь, подавишься рано или поздно. Ну да ладно, хотя бы мусорить не будут», — решил он, вспомнив огромные свалки, высившиеся на окраине леса в конце восьмидесятых годов.
Крайнов вдруг понял, что очень редко вспоминал о своем прошлом. Конечно, сказывался напряженный график работы, за которую полковник получал зарплату. Сколько именно, он даже не помнил. Деньги просто капали на карту, которая валялась в ящике письменного стола. У него просто не оставалось времени для ностальгических воспоминаний.
Но всю силу и энергию Крайнов отдавал поддержанию в должном порядке своего главного дела. Он держал район. Настоящие деньги были здесь. Крайнов давно уже называл своей работой именно этот вид деятельности.
В свое время он поймал судьбу за хвост. Синица в руках очень быстро превратилась в журавля, а теперь уже, можно сказать, стала жар-птицей.
В один неспокойный год в Радловский район приехала федеральная комиссия, состоявшая из высших чинов МВД. После внутреннего расследования коррупционных скандалов и криминальных связей была смещена практически вся верхушка областного руководства. Не сразу, конечно, чтобы не привлекать чрезмерное внимание, а постепенно. Месяц за месяцем чиновники и люди в погонах паковали чемоданы, понимая, что власть меняется, им на смену приходят более крепкие люди с очень прочными связями. Они даже были рады тому, что у них есть немного времени для того, чтобы подыскать себе новое теплое местечко.
Очень немногим удалось вписаться в новую структуру, поладить с иными людьми и порядками. Теперь вместо хаотического разграбления в Радлове воцарилась четкая иерархия распределения черных финансовых потоков, и никто не смел вторгаться в раз и навсегда установленный порядок. Варяги быстро освоились, а вот аборигенов рекрутировали в новую команду весьма осторожно, тщательно изучая биографию, связи с криминалом и участие в местном и федеральном бизнесе.
Несколько месяцев местное управление внутренних дел возглавлял седой служака из столицы. Для него эта работа была чем-то средним между командировкой и аудитом, плавно перетекшим в недолгое, но весьма результативное внешнее управление. Он сыграл свою роль, создал в Радлове четко функционирующий механизм со строгой отчетностью и беспрекословным подчинением, а потом отбыл на повышение. Разумеется, речь шла не обо всем известном штатном расписании ведомства, а о теневом кабинете. В него входили фигуры из совершенно разных структур, от судейских и прокурорских до воротил бизнеса, которых влили в разношерстные ряды законодательной власти разных уровней.
Крайнова заметили и долго к нему присматривались. В один прекрасный день он понял, что находится под слишком пристальным вниманием, и по понятным причинам заволновался. Мало ли что!.. Всегда есть за что привлечь, если разобраться. Да и время тогда было крайне нервозное, не имелось возможности четко проследить вектор, по которому будет двигаться административная воля. Иногда ее направление менялось по несколько раз в месяц.
Но оказалось, что все обстоит не так плохо. Наоборот! В один прекрасный день Крайнова пригласили на совещание в областное управление внутренних дел. Он ехал туда, уже прикидывая по пути, куда ему податься в случае чего, и на сердце скребли кошки.
Накануне ночью ему даже приснилась ужасная гроза, которая бушевала за трясущимися стеклами какой-то аудитории, где Крайнову предстояло сдавать экзамен. В составе комиссии было человек двадцать. Все собрались для того, чтобы послушать, как он будет отвечать на вопросы из вытянутого билета.
Все оказалось вполне будничным и рутинным — на взгляд непосвященного человека. Несколько знакомых Крайнову областных и федеральных чиновников министерства сидели за длинным вытянутым столом. Здесь же находились еще несколько человек, которых Крайнов видел впервые. По некоторым признакам он понял, что именно они будут принимать окончательное решение, в том числе и по его персоне.
Ход совещания внешне не представлял собой ничего особенного — короткие доклады, сообщения, обмен мнениями, резолюция. Но суть происходящего была поистине революционна. В Радловском районе, а значит, и во всей области, устанавливался новый порядок. Были определены основные сферы кураторства — во время совещания употреблялся именно этот термин — и назначены ответственные лица.
Крайнов получил свой кусок пирога. Приблизительно в полтора раза солиднее, чем рассчитывал, и раз в пять больше, чем имел до сих пор.
Крайнова сначала удивило, что его никто толком не предупредил о столь важном мероприятии, но потом он понял, что все решения были приняты заранее. Разумеется, никто не ожидал от него отказа. В такой ситуации отказ от сотрудничества был бы воспринят как предательство. Такой вариант вовсе не рассматривался.
Так началось его подлинное восхождение. Это действительно было похоже на подъем на вершину. Воздух вокруг него становился все более разреженным, а вид открывался все более широкий. Постепенно складывалась общая картина. Река, оказывается, впадала в озеро, от нее в разные стороны отходили рукава и терялись в заливных лугах. Правда, детали уже невозможно было рассмотреть, да от Крайнова на его новом посту этого и не требовалось. На то были помощники и доверенные лица.
Голова, конечно, поначалу кружилась. Это было похоже на действие кокаина, который Крайнов первый и последний раз в жизни попробовал на то ли сходке, то ли совещании местных коммерсантов и криминалитета. Некоторые знакомые ему воры в законе и бизнесмены совершенно спокойно занюхивали по узкой дорожке из раздробленных кристалликов таким естественным образом, как будто размешивали сахар в чашке с кофе. Крайнов неожиданно для себя кивнул в ответ на приглашение присоединиться и вдохнул в себя порошок. Через несколько минут он почувствовал себя супер-пупергероем, которому не страшны никакие препятствия и преграды. Казалось, он мог сделать все, чего только ни пожелает.
Это состояние продлилось около часа, потом последовал резкий спад, нахлынула неприятная усталость. Продолжать закидываться коксом, в отличие от других, он не стал, но это состояние очень хорошо запомнил. Надо сказать, то настроение, в котором Крайнов пребывал после судьбоносного совещания, очень напомнило ему действие, оказанное наркотиком, только было в несколько раз сильнее и осталось с ним до сих пор. Навсегда.
Место для постройки дома Крайнов выбирал очень тщательно. Собственно, это был уже его третий коттедж. Первый он построил за рекордно короткие сроки лет десять назад, на пару с одним столичным банкиром, с которым у него тогда были приятельские и деловые, разумеется, отношения.
Впоследствии банкир растворился в федеральных просторах, став фигурантом нескольких уголовных дел, преимущественно о поддельных авизо. Впрочем, какие-то дела благополучно рассыпались, в других он волшебным образом превращался из обвиняемого в свидетеля, однажды отделался условным сроком и штрафом, а в самый последний раз был благополучно амнистирован. Но месяца три им удалось пожить бок о бок, по-соседски.
Сегодня Крайнов вспоминал об этом эпизоде из своей жизни с легким раздражением. В те годы он был преисполнен самых радужных чувств, с легким сердцем вынул из дела два миллиона долларов и вбухал их в особняк.
Но уже через три года поблизости от жилища Крайнова торчало несколько десятков таких построек. Полковник понял, что нужно было скупать земли вокруг своего нового дома, чтобы избежать ненужного, а иногда и опасного соседства. Но было уже поздно.
Да и внешний вид здания поражал своей уродливостью, особенно по сравнению с изысканными строениями, которые возводили удачливые предприниматели и ловкие чиновники, нанимая очень дорогих и модных архитекторов. На этом фоне загородный дом Крайнова смотрелся как огромный неуютный сельский клуб, переделанный из дореволюционной барской усадьбы.
После недолгих раздумий Крайнов поселил там свою матушку. Она жаловалась — по мнению сына, совершенно необоснованно — на постоянные сквозняки, но была рада ухаживать за цветами, летом возилась в клумбах, а зимой — в зимнем саду на втором этаже. В последнее время матушка стала сильно сдавать. Теперь коттедж напоминал дом престарелых, построенный для одного-единственного обитателя. Весь первый этаж занимали прислуга, садовник, кухарка и медицинский персонал.
Второй дом — в стиле старинного замка — Крайнов стал строить тогда же для своей дочери. Он располагался неподалеку, метрах в пятистах. К Марии можно было заехать в любой момент, в то же время расстояние между домами как бы обещало его чаду определенную приватность.
Но дочери дом не понравился. Она быстро перебралась в столицу, а сюда приезжала только летом, на пару недель, чтобы сделать приятное отцу. Потом Мария вышла замуж за юриста из Америки и решила покинуть родные просторы. Она сменила готические башенки радловского особняка на дом с двумя бассейнами в Калифорнии.
Так что этот дом пустовал уже несколько лет. Крайнов лишь иногда заезжал туда, используя просторную гостиную на первом этаже для секретных деловых встреч и совещаний.
Иногда эти встречи имели весьма фривольное продолжение. Надо же развлекать гостей, дорогих во всех отношениях! Вызывали девочек — у Крайнова был на прихвате элитный бордель. Начиналась попойка, приезжие воротилы разбредались по комнатам после сауны, а наутро обычная жизнь шла своим чередом.
Силуэт замка мелькнул слева и пропал. Его тут же заслонили раскидистые еловые лапы. Крайнов медленно ехал по пустому шоссе к своему третьему дому. До него оставалось еще минут десять.
Этот дом он тщательным образом планировал, учитывая ошибки, допущенные во время проектирования и возведения двух предыдущих строений. Полковник выбрал место на отшибе, огородил его по кругу высокими стенами, оставив частые решетки узорного литья только на стороне, примыкающей к фасаду.
Участок был спланирован в виде лабиринта. Заблудиться в нем, конечно же, было нельзя. Невысокие кусты, тщательно выровненные опытной рукой садовника, едва доставали во время прогулки до пояса. Но в изгибах лабиринта дизайнер разместил уютные беседки, фонтанчики и несколько миниатюрных японских садов.
На этом настояла Людмила, жена Крайнова. Она сама выбрала варианты и долго обсуждала с ландшафтным дизайнером расположение и вид чуть ли не каждого камешка.
Полковника сначала это раздражало — затягивались сроки. Потом он смирился и махнул рукой. Крайнов заметил, что Людмила во время этой проектировки как-то изменилась и стала даже выглядеть по-другому. Его жена была счастлива. Крайнов долго не мог понять, в чем тут дело. Он даже заподозрил роман между Людмилой и дизайнером и организовал слежку, которая дала нулевые результаты. Дизайнер оказался геем.
«Ну, раз ей нравится камешки раскладывать, то пусть балуется», — решил полковник и больше не торопил завершение проекта.
Он мысленно поставил себе галочку — чем бы занять жену, чтобы снова увидеть на ее лице такое же счастливое выражение? — но быстро забыл о своем решении.
Третий дом выглядел настолько внушительно, что Крайнов даже отказался от отдельной охраны, сочтя само собой разумеющимся, что его покой никто не рискнет нарушить. Логика была проста. Чужие здесь не ходят, а свои сунуться не посмеют. На всякий случай в железном шкафчике хранился целый боевой арсенал, но полковник даже не предполагал, что его когда-либо придется применять.
«Разве что революция грянет, — подумал он с улыбкой. — Но сюда она докатится в самую последнюю очередь».
На этот случай — чем черт не шутит! — на крыше особняка была оборудована вертолетная площадка. До сего дня она использовалась всего дважды. При испытаниях, в которых полковник лично принимал участие, и во время визита одного из высоких чинов кремлевской администрации, который прилетел в гости к Крайнову прямо с Рублевки.
После такого события влияние полковника в регионе заметно усилилось. Сначала его просто боялись, потом стали уважать. Число просителей и нахлебников из чиновничьего люда резко возросло. Наконец он стал тем, кем, собственно, и являлся на этом клочке земли, в Радлове — феодалом, наделенным властью. Она ограничивалась только ритуально поддерживаемым регламентом и волей совсем уж заоблачных, носивших генеральские погоны обитателей московских кабинетов.
«Те тоже достигли вершины горного пика, который будет покруче и повыше, чем мой, — подумал Крайнов, вспомнив свои недавние аналогии. — Но вот облака иногда мешают им разглядеть, что на самом деле творится там, внизу, куда их нога уже не ступит».
Полковнику несколько раз намекали, что есть возможность взлететь еще выше, и предлагали перебраться в столицу. Но в этом случае он становился бы в один ряд с чинами, составлявшими, так сказать, основание пирамиды. Это было выгодно, почетно, очень доходно, надежно и почти безопасно.
Крайнов прекрасно понимал, что если он так поступит, решит пробиваться в верхние эшелоны, то со временем неминуемо утратит важные рычаги своего влияния здесь, в Радлове, станет одним из многих, а не единственным. Поэтому полковник пока вежливо давал понять, что здесь он может принести больше пользы общему бизнесу. Эти его заявления необходимо было немедленно доказывать какими-то новыми вливаниями.
Парадоксально, но получалось, что Крайнов откупался от нежелательного повышения. Впрочем, резервы всегда можно было изыскать. Ведь регион бурно развивался. Здесь всегда имелись персоны, которые все подносили сами. Они давали, как правило, с радостью, даже упреждая аккуратные предложения.
Ворота на въезде послушно распахнулись, и автомобиль покатил по усыпанной гравием дорожке навстречу огням его дома. Крайнов не стал ставить машину в гараж и поднялся к себе на второй уровень.
Он быстро переоделся, накинул длинный плотный халат, подарок от узбекских друзей, и перешел по террасе в другое крыло здания. Там располагались комнаты супруги и детские помещения. Впрочем, из детского возраста его младший ребенок давно уже вышел. В следующем году Максим заканчивал школу, и Крайнов с супругой долгое время проводили в разговорах, прикидывая, куда определить мальца. Но комнаты, отведенные ребенку — спальня, кабинет для занятий и игровой зал, — по старой привычке назывались детскими.
Сначала он заглянул к Максиму. Вопреки ожиданиям, сын не торчал за компьютером, не зависал в очередной любимой социальной сети. В течение года он регулярно менял их. Парень сидел в своей комнате, мрачно перелистывая книгу.
Крайнов удивился. Увидеть книгу в руках сына он не ожидал. Обычно с текстами, которые требовалось читать по школьной программе, Максим знакомился в Интернете, просматривая их по диагонали. Ребенок был так поглощен своим занятием, что Крайнов не стал ему мешать и сразу прошел на половину супруги.
— Привет, Люда. — Последовал короткий поцелуй в щеку. — Нам нужно поговорить.
— Что-то случилась? — спросила Людмила, подняв глаза на Крайнова и отрываясь от судоку, заполненного наполовину.
— Ничего особенного, — отозвался полковник. — Мы с тобой разводимся.
Андрей Мальцев долго не мог заснуть этой ночью. Он вернулся с работы, усталый и раздраженный. Шеф был в своем репертуаре. Он частенько собирал планерку в самом конце рабочего дня, так что ее окончание подчас затягивалось до позднего вечера. А что делать? Ненормированный рабочий день имеет не только свои плюсы. Минусов, если посчитать на свежую голову, оказывается куда больше. Впрочем, с рассветом к станку Мальцева никто не гнал. И на том спасибо.
Главный редактор был, как всегда, не в настроении и очень многословен. Все уже привыкли к его постоянным придиркам и жесткой требовательности, но терпели из последних сил. Такие унижения довольно хорошо оплачивались.
Но чем больше денег, тем их, как известно, меньше. Покинув Радлов, Мальцев только увеличил доход. Его работа осталась прежней, разве что ее количество возросло на порядок. Те же инопланетяне, необычные существа, толпами, оказывается, снующие по улицам столицы, мистические совпадения и таинственные происшествия.
Девять десятых материалов придумывалось прямо в редакции. Главная задача состояла в том, чтобы придумать броский заголовок, сделать коллаж из фотоматериалов и написать убойный текст. Сначала это веселило журналиста, но вскоре стало приедаться. Рано или поздно любая работа становится рутиной, и появляется желание что-то менять.
Мальцев хорошо себя показал, и его перевели в светскую хронику. Тоже, разумеется, скандальную. Круг его общения сразу же резко расширился. Актеры, певцы, музыканты, танцоры, театральные дивы мелькали перед Мальцевым как узоры в бешено вращающемся калейдоскопе.
Здесь была своя хитрость. Примерно половина его клиентов платила за публикации, чтобы поддерживать интерес к своей персоне. Материалы о похождениях очередной звезды или таинственном исчезновении таковой во время отпуска шлифовались общими усилиями Мальцева и пресс-атташе этих персон. Потом они утверждались самими звездами и главным редактором. Понятно, что Мальцеву перепадали только крохи с барского стола в качестве бонуса к зарплате, но их вполне хватало на то, чтобы снимать неплохую двухкомнатную квартиру на юго-западе.
Вторая категория героев его публикаций люто ненавидела Мальцева. То ли они не сошлись с редактором в цене, то ли кто-то заказывал нелицеприятные материалы об их жизни. Мальцев толком этого не знал, да и не пытался. Себе дороже! Ему просто клали на стол очередную «объективку», которую он переписывал в разухабистом стиле и расцвечивал пикантными подробностями.
Приблизительно раз в месяц Мальцев становился фигурантом дела о клевете, но ему даже не приходилось являться в суд. Газета содержала солидный штат юристов, которые уже привыкли к такого рода процессам. Обычно дело заканчивалось штрафами. У газеты был специальный фонд, предназначенный для случаев такого рода.
Пару раз после проигранных тяжб звезды перекочевывали в разряд друзей газеты. Мальцеву приходилось работать с теми людьми, о которых он несколько месяцев назад писал несусветную чушь, пользуясь компроматом, собранным неизвестными, но очень пронырливыми личностями.
Любопытно, что новые друзья прекрасно сознавали, с кем имеют дело, но держались на удивление прилично. Они не выказывали журналисту ни малейшей неприязни, хотя перед процессом не скупились в выражениях по его адресу.
Как ни странно, Мальцева именно это больше всего и напрягало. С ним общались как с функцией, а не с живым человеком, репортером известной газеты, сделавшим себе пусть негромкое, но уже довольно известное имя. Он жаждал внимания к себе, а его использовали лишь как безотказную и хорошо отлаженную машину для создания текстов. Она работала в двух режимах, в зависимости от щелчка пальцев шефа — либо в рекламном, либо в клеветническом.
Два раза его даже били — полгода назад в ночном клубе и весной этого года на улице, прямо около подъезда. Последний случай планировалось подать как нападение на независимого журналиста, который с риском для жизни собирает опасную информацию. Шеф рвал и метал. Андрей уже видел свои фотографии на первых страницах вполне солидных изданий, но пыл главного редактора быстро иссяк. Неделю назад Мальцев понял, почему так вышло.
В его офис привезли очередной рекламный заказ. Мальцев поднял глаза на человека, который вручил ему конверт с текстами и фотографиями, и обомлел от страха и удивления. Перед ним стоял тот же громила, который едва не своротил ему челюсть.
Этот тип заметил испуг в глазах журналиста, тот широко улыбнулся, потрепал его по плечу и заявил:
— Не бойся, мы теперь с вами дружим.
Материалы касались известной певицы, которая разводилась с очередным мужем и должна была предстать перед читателями ограбленной с ног до головы. В прошлом материале она подавалась как довольно легкомысленная особа, которая забывает детей во время походов по бутикам и кафе.
Андрей, конечно, умел быстро перестраиваться в той сфере, которая касалась творческой, так сказать, деятельности. Жать руку человеку, который еще недавно избивал его, он был не готов. А пришлось.
Сегодняшняя планерка была посвящена так называемому закону о сенсациях, который вот-вот должны были принять депутаты. Согласно этому документу сбор информации о частной жизни теперь приравнивался к серьезному правонарушению.
Получалось, что едва ли не каждый материал, который готовил Мальцев, мог оказаться поводом для возбуждения уголовного дела. Поскольку свои статьи Андрей пек как пирожки, он автоматически становился рецидивистом. Сидеть только на рекламе было бы сложновато. Публика, при всей ее нетребовательности, быстро смекнет, что теперь материалы идут сплошь комплиментарного характера.
Тогда тираж газеты упадет. Отдел явно будут сокращать. Об этом речь сегодня велась открыто. Получалось, что Андрею придется не только делать свою работу, но и пахать за уволенных помощников. Самое главное издевательство заключалось в том, что получать он при этом будет меньше, чем сейчас.
Эти мысли как раз и крутились в голове Мальцева. Он ворочался с боку на бок, на несколько секунд забываясь дремотой. В одном из таких мгновенных снов Мальцев увидел себя на рабочем месте. Его новым шефом был теперь телохранитель певицы, избивший Андрея. Мальцев потряс головой, вылез из постели, подошел к окну и закурил.
Ему вспомнился сегодняшний визит в Радлов и разговор с Власовым.
«А вдруг там что-то есть? — пронзила его мысль. — Из этого мог бы выйти потрясающий репортаж в каком-нибудь криминальном издании».
Он не заметил, как докурил сигарету до фильтра, и очнулся, когда понял, что вдыхает не табачный дым, а какую-то мерзкую химическую субстанцию. Затушив окурок, Андрей не стал возвращаться под одеяло. Он стоял у окна и не отрываясь смотрел на разноцветные огни небоскребов, переливающиеся вдали.
«Криминальная хроника? Почему бы и нет? А потом и аналитика, — крутилось у него в голове. — Знакомые есть, говорили о вакансиях. Если прийти к ним с интересной разработкой, то можно будет зацепиться, пусть ее и не примут. Вряд ли будут платить меньше, чем тут».
Он приоткрыл окно еще шире и смачно сплюнул на тротуар. Да, все рано или поздно заканчивается. Победителем выходит тот, кто вовремя понимает, что его жизнь перешла на другой виток. Успеть соскочить и запрыгнуть — вот главное правило профессионала. Тем более что с криминальной журналистикой все проще. Новичку не поручат заниматься наездами. Он будет работать по одобренным материалам и завершенным расследованиям. Так ему объясняли знакомые, когда рассказывали о специфике своей работы.
Мальцев все еще колебался. Он пошарил в кармане пиджака, достал монетку, загадал на орла и подбросил ее сильным щелчком. Пожалуй, даже слишком сильным. Монета перевернулась, ударилась о верхнюю створку рамы, мгновенно изменила траекторию и вылетела за окно.
За долгие годы совместной жизни с Крайновым Людмила твердо усвоила две вещи: ничему не удивляться и беспрекословно подчиняться советам мужа, которые, конечно, были приказами, Крайнов командовал везде — и дома, и на службе. Спорить и доказывать что-то было бесполезно.
Один раз, в первые месяцы их брака, Людмила услышала настоятельное требование мужа и попробовала задать вопрос. Мол, а зачем? Крайнов тогда долго смотрел на нее, и Людмиле стало страшно.
Во взгляде мужа она прочла сомнение в правильности выбора спутницы жизни. Молчание становилось все тягостнее. Людмила почувствовала, что у нее земля уплывает из-под ног и она вот-вот упадет в обморок.
Наконец Крайнов нарушил тишину. Он тихо и твердо сказал: «Так надо». Людмила кивнула и больше никогда не задавала никаких вопросов. Пусть будет что угодно, лишь бы он не смотрел на нее так.
С тех пор все распоряжения мужа она выполняла без лишних слов. Крайнов мог прийти к ужину и сказать: «Через полчаса ты с детьми уезжаешь в Америку на две недели. Сидите тихо и особо не высовывайтесь». Или: «Сегодня из дома не выходи и не подходи к окнам».
Такие встряски случались редко, приблизительно раз в полгода. В последнее время все стало гладко и спокойно. Людмила чувствовала, что это спокойствие ее убаюкивало. Жизнь, наполненная тревогами, проносилась где-то в стороне.
Сначала такое состояние ее устраивало, потом Людмила озверела от безделья. Она пыталась чем-то заняться, но Крайнов категорически запретил ей работать где-либо, хотя Людмила с ее юридическим образованием и цепким умом могла бы сделать неплохую карьеру. Так что женщине приходилось довольствоваться детьми и домом. Круг ее жизни замкнулся.
Были еще, конечно, заграничные поездки, хотя отдыхом их называть, пожалуй, не стоило. Они, как правило, были связаны с делами. Однажды супруги приобрели виллу на Адриатическом побережье, потом — усадьбу в Англии. Получалось, что мать ехала в Америку ради встречи с дочерью, при этом на ее имя покупалась гостиница в Майами, строился бизнес-центр, формально принадлежащий ей.
Зарубежная собственность тоже требовала присмотра. Людмиле время от времени приходилось подписывать множество чеков, договоров и соглашений. Со временем она стала глубоко вникать в деятельность управленцев и даже корректировала какие-то формулировки в деловых бумагах, консультируясь при этом с западными юристами.
Людмила часто вспоминала, как Крайнов появился в ее жизни. В то время у нее был роман с однокурсником. Они уже начинали подумывать об официальном закреплении отношений, но появление Крайнова спутало все карты. Тем более что ее приятель в это время уехал на практику и должен был вернуться только через три месяца.
Людмила встретила Крайнова на каком-то официальном мероприятии, куда сгоняли студентов. Сначала речи, потом концерт художественной самодеятельности. Отсиди три часа и получишь зачет автоматом. Так почему бы и не сходить?
Томясь в душном зале, Людмила смотрела по сторонам и вдруг заметила пристальный взгляд. Этот мужчина сидел слева, через два ряда. Каждый раз, когда она поворачивала голову, их глаза встречались. Он просто смотрел.
Людмила сначала скорчила недовольную гримасу, потом сама попыталась внимательно разглядеть незнакомца. Она включила кокетство, но самую малость, чуть подняла бровь, в следующий раз слегка улыбнулась, поправила цепочку на шее. А он просто смотрел.
Разумеется, когда все закончилось, Людмила, не глядя в его сторону, стала собираться домой. Незнакомец исчез. Слегка разочарованная, она направилась к автобусной остановке.
«Ну и хорошо, — говорила себе девушка. — Мне сейчас не нужны лишние проблемы».
Дома ее ждал букет, воткнутый в ручку двери.
«Вот как! — подумала Людмила. — Значит, все будет непросто. Ну что ж, посмотрим».
Она поняла, что этот человек, во-первых, непростой, во-вторых, очень хорошо информированный, в-третьих, скорее всего, из силовых ведомств. Букеты стали появляться каждый день. Незнакомец несколько раз мелькал в коридорах юридической академии, но на Людмилу почти не смотрел. Она пыталась осторожно выяснить у подруг или преподавателей, кто этот человек, но те ничего не могли ей сказать.
Однажды вечером Людмила встретила у дверей своей квартиры Крайнова, который держал в руках очередной букет. Ей показалось, что мир на секунду замер, жизнь остановилась, сжалась в одну точку. Здесь и сейчас решится самое главное и, как она уже понимала, неотвратимое.
— Мне уже некуда ставить цветы, — только и смогла сказать Людмила.
Голова у нее закружилась, она пошатнулась. Крайнов бросил букет и подхватил девушку за локоть. Людмила ткнулась лицом в теплую ткань его пальто, почувствовала странный будоражащий запах, что-то связанное с далеким детством, давно забытое и внезапно всплывшее. Она уже не могла говорить, только подняла глаза. Через секунду они уже крепко и долго целовались.
Крайнов шел к цели как таран. Он получил о Людмиле всю информацию, которая была доступна человеку со связями в определенных структурах, а через месяц знал ее так, как будто они прожили вместе всю жизнь.
Ее прежний ухажер был полной противоположностью Крайнову. Медленный, обстоятельный, ленивый, он плыл по течению, выбрав правильное русло. Крайнов же строил свою жизнь так, как зодчий возводит замок.
Она дала отставку своему приятелю, поговорив с ним по телефону. Тот принял известие спокойно, был грустен и пожелал ей счастья. С тех пор они остались, что называется, друзьями и виделись редко.
— Мы разводимся, — повторил Крайнов. — Люда, это лишь формальность. В нашей жизни ничего не изменится.
— Кроме штампа в паспорте. — Людмила потянулась, встала из кресла, подошла к мужу сзади и обняла его.
Тот тяжело вздохнул и закинул голову, чтобы почувствовать запах волос Людмилы.
— Сейчас такие времена, что надо быть чистым и прозрачным. На бумаге, разумеется, — сказал Крайнов. — Все отчитываются о собственности. Уже двоих депутатов и трех генералов пнули под зад. У нас тоже чистки намечаются, так что все свои зарубежные активы я передаю тебе. Мне в отчете нарисуют то, что надо — ни бедный, ни богатый, придраться не к чему. А ты уже сама по себе. Как бы.
— И что сейчас нужно делать?
— Бумаги в портфеле, читай и подписывай, часа за три управишься. Не меньше.
— А развод?
— Завтра приедет человек, распишешься в бумажке, и все.
Людмила крепче прижалась к Крайнову, стала гладить его шею.
— То есть сегодня у нас… последняя брачная ночь. — Она рассмеялась.
— Люда, перестань. Это же формальность.
В голосе мужа Людмила почувствовала желание и стала расстегивать верхние пуговицы его рубашки.
— Бумаги подождут? — спросила она.
— Боюсь, что нет, — вздохнул Крайнов. — Хотя можно и утром ими заняться, только пораньше.
— Тогда…
Внезапно дверь распахнулась, и на пороге возник Максимка.
Людмила отстранилась, подошла к сыну и спросила:
— Ты закончил?
— Нет! — мрачно проговорил Максим. — Я не знаю, что писать про Пепла.
Крайнов вздрогнул.
— Что?
— Они сейчас проходят «На дне» Горького. Задали написать про образ Васьки Пепла. Это вор, который живет в ночлежке.
Полковник помотал головой, улыбнулся и сказал:
— Ладно, Люда, помоги Максимке. Закончите побыстрее, да? А я пока перекушу.
Жена посмотрела на него понимающим взглядом и принялась объяснять школьнику, как нужно строить текст такого сочинения.
Крайнов вернулся на свою половину и устроился на диване с тарелкой греческого салата. Он машинально включил телевизор и стал щелкать каналами. То, что увидел полковник, поразило его настолько, что он забыл о еде, отставил тарелку и впал в оцепенение.
На «Культуре» показывали фильм Вайды «Пепел и алмаз». На НТВ шел «Тиль Уленшпигель», и главный герой кричал: «Пепел Клааса стучит в мое сердце». Крайнов раздраженно нажимал кнопки, перескакивал с канала на канал. Ведущий какого-то ток-шоу, утешая ревущую девушку, говорил, что не надо посыпать голову пеплом. Пастор на католическом канале рассказывал про пепельную среду.
— Да сговорились они, что ли?! — Крайнов в раздражении бросил пульт на пол и сразу же вспомнил свою любимую фразу: «Если в вашей работе слишком много совпадений, значит, вы плохо работаете».
— Тварь! — процедил он сквозь зубы. — Гадина, зачем ты снова сюда лезешь? На что рассчитываешь?
Крайнов понимал, что Пепел — отнюдь не дурак. Возвращаться в Радлов просто так он не станет. Значит, у него на руках есть какие-то козыри, пока неведомые Крайнову. Или же изменились правила игры, а полковник пока об этом не знал.
Второй вариант был самым опасным. Крайнов решил, что нужно связаться с конторскими, попробовать выцепить из них какие-то сведения, чтобы иметь более точное представление о том, что же на самом деле происходит. Если правила игры меняются, то можно ждать удара с любой стороны. Полковник понимал, что спокойная жизнь закончена.
«Ну что ж, повоюем, как в старые добрые времена, — размышлял он. — Только теперь придется враждовать с бывшим союзником. Такое тоже бывало, причем не раз и не два».
Но Крайнова больше всего беспокоил другой вопрос: кто стоит за Пеплом? Можно ли будет нейтрализовать этого человека или перетянуть его на свою сторону? Сколько это будет стоить — тоже вопрос немаловажный.
Любая перестановка сил сейчас могла привести к весьма нежелательным последствиям, потому что буквально все завязано на очень важных людях из очень высоких кабинетов. Но рано или поздно должно было случиться так, что кто-то заявит о своем интересе. Тогда надо будет как-то решать этот вопрос. Причем быстро, оперативно и таким образом, чтобы генералы и начальники управлений остались при своем.
«Все, хватит, — решил Крайнов. — Все дела на завтра».
Он принялся за еду, дожевал салат, съел суп и собирался приступить к бифштексу.
Тут вошла Люда и сказала:
— Максим все сделал. Приходи.
Крайнов радостно кивнул, но тут из комнаты сына донеслись звуки громкой музыки. Как потом выяснилось, он надел наушники, но не подключил их к колонкам и прибавил громкость.
«Пепел твоих сигарет…»
Крайнова чуть не вырвало. Он вскочил и хотел броситься в комнату сына, но тот уже понял, в чем дело, и снова наступила тишина.
— Что с тобой? — спросила Людмила, тревожно глядя на изменившееся лицо мужа.
Он был похож на зверя, который попал в ловушку и не мог из нее выбраться.
— Так, разное, — отмахнулся Крайнов. — Знаешь, все-таки займись бумагами.
Крайнов сидел в своем кабинете. Свет был выключен, так ему лучше думалось, да и глаза устали. В комнату проникали только тусклые лучи фонарей, горевших в саду.
Внезапно огни на секунду погасли и снова загорелись.
Крайнов услышал, как Людмила переговаривалась с Максимом:
— У тебя тоже перегружается? А ты текст сохранил?
«Напряжение, наверное, скакнуло, — подумал Крайнов. — Надо будет завтра разобраться».
Через несколько минут заработал его мобильный телефон. Звонок в такое позднее время — очень нехороший знак. Что-то случилось. Тем более что звонили ему по тому номеру, который знали только несколько человек.
— Здравствуй, полковник, — услышал он незнакомый голос.
«Пепел? — подумал Крайнов. — Вроде нет. Бред какой-то».
— Ты кто? Что тебе нужно? — спросил он.
— Посмотри в окно с южной стороны, — продолжал незнакомец.
Крайнову показалось, что этот человек говорил с каким-то акцентом. Он медленно подошел к окну, пригляделся и увидел, что в дальней беседке кто-то включал и выключал зеленый фонарик.
— Мне нужно с тобой поговорить, — сказал незнакомец. — Я пришел как друг. Выйди, и обсудим кое-что.
Крайнов был взбешен, но понимал, что дело серьезное. Если этот тип проник на территорию его дома, звонил ему по секретному номеру, то он явно располагал очень большими возможностями.
Полковник секунду колебался. Поднять на ноги охрану? Можно, но вдруг начнут стрелять? От этой мысли ему сделалось гадко. Стрельба прямо в доме, на лужайках — нет, это невозможно. Если его хотят убить, то сделают это без театральных эффектов.
Полковник был скорее заинтригован, чем испуган.
Он еще раз посмотрел в окно и ответил:
— Сейчас спущусь, раз ты такой настойчивый.
Крайнов даже не стал брать с собой оружие. Что-то ему подсказывало, что этот человек демонстрировал силу и осведомленность, но врагом не был. Если он хочет быть другом, то пусть пока станет им. Рано или поздно Крайнов все равно заставит его заплатить за наглое вторжение на свою территорию. Потом, при случае. Если таковой не представится, то его можно будет организовать.
Он медленно вышел из дома и спустился по дорожке к дальней беседке. Фонарик уже не горел, но появился другой огонек — красный кружок сигареты.
Крайнов вошел в беседку. Там в кожаном кресле сидел незнакомый ему человек, явно кавказец. На вид лет пятидесяти, короткие седые волосы, смугловатое серое лицо, шрам на щеке. Одет он был в кожаную куртку.
— Меня зовут Муса, — представился этот субъект.
— Здесь не курят, — хмуро проговорил Крайнов.
— А я уже докурил.
Крайнов проследил, как окурок точным движением был отправлен в фигурную урну.
— Как ты сюда попал? Свет?
— Ну да, — кивнул Муса. — Мы изучили, что тут у тебя и как устроено. Система охраны хорошая, но все завязано на электричестве. За секунду можно разблокировать самые сложные системы, даже автономные, и перемахнуть через стену.
— Так ты не один?
— Ребята в лесу, — подтвердил Муса. — Но они нам сейчас не нужны.
— Ладно, — заявил Крайнов, присаживаясь напротив Мусы. — Если ты такой ловкий и умелый, что забрался сюда, то тебе, стало быть, есть что мне сказать. А почему в управление не пришел?
— Я в розыске. — Муса лениво зевнул. — Да и времени уже нет, нельзя откладывать.
— Слушаю, — коротко сказал Крайнов.
— Благодарю за то, что пришел один, — начал Муса витиевато. — Это правильный поступок.
— Знаешь, давай без этих ваших восточных штучек, — поморщился Крайнов. — Какое у тебя ко мне дело? Что тебе тут нужно?
Муса вздохнул.
— Есть тут у меня кое-какие дела. Но это так, мелочи, по сравнению с главным. Алмазы, полковник. Много якутских алмазов. Небольшую дамскую сумочку можно заполнить ими с верхом. А камни крупные. Каждый стоил пятьдесят кило зеленью. Я пробовал их посчитать, но каждый раз сбивался на второй сотне.
— Ну а я тут при чем?
— За то время, что Пепла не было в стране, алмазы поднялись в цене. Их стоимость даже трудно теперь вычислить, — продолжал Муса. — Это мое. Но для меня главное — Пепел.
— А где сейчас камни?
— Не знаю. А Пеплу это известно. Он за ними вернется.
