Глава 6

– Тебе бы, Костя, фильмы снимать или спектакли ставить, – усмехнулся Потапов, выслушав подробный рассказ Титова.

Не удержался от улыбки и вечно угрюмый Иван Дегтярев.

– Однако ж сработало, – сказал Титов. – Деньги ведь уже переводят?

– Переводят, – подтвердил Потапов. – Если Лепешеву сказать о методах, которыми мы спасаем от банкротства его предприятие, его кондрашка хватит.

– Да ладно тебе, если бы мы действительно зарезали парочку этих козлов, тогда другое дело, а то ведь только пугнули.

– Все это хорошо, но если над Боровиковским карьером опасность разорения уже не висит, то нам с вами она угрожает. Я думаю, что наши враги не оставят это дело и предпримут в ближайшее время какие-то шаги. Нам надо быть очень осторожными. Ребята из моей охраны не раз замечали за собой «хвост» во время езды по городу.

– Ребята из «наружки» тоже говорили, что около офиса отирались какие-то подозрительные люди, – подтвердил Иван.

– Мне, пожалуй, несколько дней на работе лучше не появляться, – произнес Потапов. – Если что, ищите меня по сотовому или на съемной квартире. После убийства Эрика есть какая-нибудь новая информация о Хасане?

– Ничего нового нет, – ответил Иван. – Однако то, что дагестанцы не оставят безответными убийства двух своих авторитетов, ясно даже ребенку. Хасан даже в разговоре с ментами не скрывал своих намерений.

– О том, что они затевают что-то серьезное, – произнес Костя, – можно судить уже по тому, что дагестанцы, торгующие на нашем Родниковском рынке, исчезли со своих мест, хотя за аренду торговых точек заплатили на месяц вперед.

– Ясно, – произнес Потапов. – Вы сами тоже без охраны никуда не суйтесь. Вы для них мишени номер один.

– Приятно слышать, – произнес Титов, усмехнувшись. – Всегда хотел быть первым, но, когда мне говорят, что я мишень номер один, я начинаю сомневаться в правильности своих амбиций.

– Ладно, не переживай, – сказал Потапов. – Самая первая мишень для них – это я. Кстати, Лепешеву охрану выставили?

– Выставили, – ответил Титов.

– А Юле?

Титов и Дегтярев переглянулись, после чего Костя подтвердил:

– Она тоже охраняется.

Однако эта заминка не укрылась от внимания Потапова, и он спросил:

– В чем дело? Она плохо охраняется. Я же просил тебя лично этим заняться, ты что, не знаешь, чем это кончилось в прошлый раз? – Он повысил тон и нахмурился.

– Да охраняется она, охраняется, – оправдываясь, произнес Титов. – За ней все время ездят три человека. – Он запнулся и, не удержавшись, произнес: – И даже более того.

– Не понял, – удивленно вскинул бровь Потапов, – как понимать «более того».

Дегтярев и Титов снова посмотрели друг на друга, но промолчали.

– Ладно, давайте выкладывайте, что там еще у вас, – поторопил их Потапов.

После этих слов Костя, наконец решившись, с горячностью произнес:

– И хотя это, честно говоря, не наше дело… Но мы тут с Иваном посовещались и решили, ну, короче, этот твой приятель Голиков и Юля… В общем, он ее охраняет даже ночью.

Потапов замер, уставившись нахмуренным взглядом на Костю.

– Собственно говоря, я и раньше замечал, – произнес Дегтярев, – что Голиков к Юльке неравнодушен. Он несколько раз приходил к ней в офис, вроде как по делам, потом я видел их в баре. А тут, когда стали Юльку тайно охранять, это все стало совершенно очевидно.

Взгляд Потапова стал рассеянным. Он смотрел куда-то перед собой, не видя при этом ничего.

– Что делать-то будем, – спросил Титов, – с этим Голиковым?

Потапов пожал плечами и сказал:

– Ничего.

– Совсем ничего?

– Совсем ничего, – ответил Потапов.

– Даже предупредить его не хочешь?

– Зачем? – усталым голосом произнес Потапов. – Если надо, они меня сами предупредят. В конце концов, это и ее выбор тоже.

– А охрану снимать или нет? – спросил Костя.

– Охрану оставьте. Я ведь отвечаю за ее жизнь. Из-за меня у нее в жизни и так было много бед.

Два черных джипа выехали из двора ассоциации «Корвет» и на большой скорости помчались по улице. Сидевший в первой машине Потапов сказал Терентьичу:

– Сейчас заедем на фондовую биржу, потом в автоцентр, а потом домой.

Терентьич кивнул головой, не произнося ни слова, и ускорил движение джипа, нажав на педаль газа. В этот момент позвонил сотовый Потапова. Тот поднес трубку к уху и произнес:

– Слушаю.

– Здорово, Сергей, – послышался в трубке знакомый голос. – Это я, Андрей Голиков.

Потапов несколько секунд молчал. Он вдруг почувствовал, что где-то в глубине души у него зарождается и набирает мощь ненависть и обида к этому человеку. Казалось, что еще секунда-другая, и он сорвется, обрушив на Голикова брань и угрозы. Но Потапов изо всех сил постарался взять себя в руки и, слегка прочистив охрипшее горло, проговорил:

– Привет, Андрей, что у тебя?

– Сергей, мне надо с тобой поговорить, – мрачным голосом заявил Голиков, – как можно быстрее… Это очень важно.

– Понимаю, – произнес Потапов. – С работы я уже уехал, у меня еще пара мелких дел. Через час я буду свободен.

– Хорошо, – сказал Голиков. – Давай я к тебе подъеду домой.

– Я сейчас не живу дома, – ответил Потапов. – Подъезжай часа через полтора на съемную квартиру. Это улица Хмельницкого, сто пятьдесят два, квартира сорок три.

– Ладно, – ответил Голиков. – Я подъеду. – И отключил связь.

Потапов снова набрал номер и произнес:

– Алло, Глеб, это Сергей.

– Слушаю тебя, – послышался на том конце провода хриплый голос.

– Тебе придется подождать, я, возможно, задержусь ненадолго. Максимум на полчаса.

– Хорошо, – ответил его собеседник. – Я буду во дворе твоего дома. Не пугайтесь моей серой «девятки», когда подъедете. А то еще твои охранники откроют пальбу по машине.

– Хорошо, – ответил Потапов, – я предупрежу их.

На улице Краснова, недалеко от угла с улицей Хмельницкого, остановилась вишневая «девятка». Валет, на сей раз сидевший рядом с шофером Павлом, оглянулся и, посмотрев на Трефила, сидевшего на заднем сиденье, сказал:

– Повторяю еще раз, на всякий случай… Как только машины Потапова остановятся у подъезда и он вместе с охраной пойдет к подъезду, сразу открывайте огонь из двух стволов. Главное, чтобы было много шума. Это приведет их в замешательство на несколько секунд. Этого времени достаточно, чтобы я из винтаря завалил Крестного. Как только расстреляете рожки, бросайте автоматы и рвите когти.

– Интересно, как нам это удастся сделать? – хмуро поинтересовался Пашка. – Там у него две машины охраны.

– Идиот, – прикрикнул на него Валет, – а я на что?! Я же вас огнем и прикрою.

– Ладно, – сказал Пашка, – тебе легко рассуждать. Ты будешь далеко от всего этого, на чердаке соседнего дома.

– Хватит стонать, – проговорил Трефил. – Ему с чердака легче нас будет прикрывать, чем если бы он был с нами.

Валет посмотрел на Трефила и одобрительно кивнул ему:

– Ну все, я пошел. Не ссыте, орлы, все будет нормально.

Он взял в руки лежащий у него на коленях скрипичный футляр и вышел из машины. Войдя во двор пятиэтажки, расположенной на улице Краснова, он, минуя ее двор, вышел к торцу панельной девятиэтажки.

Напротив этого панельного дома располагался девятиэтажный дом, находящийся на улице Хмельницкого. Расстояние между домами было метров восемьдесят. Территориально дворы этих домов были разделены длинной грядой кирпичных гаражей и погребов.

Валет нырнул в подъезд панельного дома и, вызвав лифт, поднялся на нем на последний этаж. Подошел к решетчатой двери, ведущей на чердак, и, поставив на пол скрипичный футляр, вынул из кармана связку отмычек.

Подобрав нужную отмычку, Валет открыл дверной замок.

Слегка утопая в керамзите, которым был усыпан чердачный пол, киллер прошел к одному из вентиляционных отверстий в стене. Открыв скрипичный футляр, в котором находилась разобранная снайперская винтовка немецкой фирмы «Хеклер и Кох», он достал оптический прицел.

Припав к окуляру, Валет оглядел окрестности соседнего двора. Время было дневное, и народу не слишком много. Во дворе находилось лишь четыре машины, одна из которых была той, на которой он приехал сюда.

Пашка установил «девятку» недалеко от второго торца дома, заведя ее прямо на примыкающую к дому заброшенную клумбу.

Валет взял из футляра винтовку и присоединил к ней оптический прицел. Затем он пристыковал металлический приклад и навинтил на дуло глушитель. Последним действием Валет вставил магазин с патронами и передернул затвор.

Положив винтовку на футляр, киллер достал из кармана куртки резиновые перчатки и носовой платок. Надев перчатки, тщательно протер носовым платком оружие и футляр.

Покончив и с этой необходимой работой, Валет лег на живот и выставил дуло винтовки в окно. Снова оглядев через прицел винтовки окрестности двора, положил ее рядом с собой и, уперевшись локтями на скрипичный футляр, принялся ждать. Клиент, судя по времени, мог появиться в любую минуту.

Глеб Панкратов разговаривал с Потаповым по телефону, находясь уже в двух кварталах от дома на улице Хмельницкого, где Сергей снимал квартиру.

Он заехал на своей «девятке» во двор дома и припарковался на небольшой стоянке для автомобилей, рядом со стоящими там уже «Москвичом» и «Запорожцем».

Выключив мотор, Глеб взял с панели пачку сигарет и, щелкнув зажигалкой, прикурил. Ожидая приезда Потапова, Глеб размышлял, прикидывая, для чего именно его вызвал на сей раз Потапов.

В структуре Потапова Глеб занимал особое положение. Он выполнял по поручению Сергея спецзадания – физически устранял его врагов. Глеб был последним и решающим аргументом в спорах, которые зашли слишком далеко. К помощи Панкратова прибегали лишь в тех случаях, когда Потапову грозила смертельная опасность.

Но зачастую Глебу поручалось и проведение самостоятельных расследований в ситуациях, когда Потапов не мог или не хотел пользоваться услугами других своих подчиненных.

Организационно Глеб был отделен от остальных сотрудников Потапова и находился в прямом его подчинении. Панкратова знали лишь несколько человек в организации. Подозревали же о существовании такого чистильщика многие, и это заставляло их задумываться, что может случиться с человеком, предавшим интересы организации.

«Что на сей раз я должен сделать? – подумал Глеб. – Исполнить кого-то?.. Или мне поручат порыться в чьих-то темных делишках? А может, надо просто подстраховать Потапова, ведь и такое бывало не раз. В городе начались очередные разборки и "отстрел". Убиты несколько человек, покушались и на самого Потапова. Наверно, он разнюхал, кто это и как его можно достать, а уж я достану, если мне поручат».

Глеб хотя и работал на Потапова за деньги, но все же серьезным мотивом в его действиях служило чувство долга. Когда-то Потапов помог Глебу выбраться из тяжелой жизненной ситуации, в которую тот попал. Поэтому каждый раз, когда Глеб рисковал жизнью, помогая Сергею, он делал это в большой степени из уважения к Потапову и чувства благодарности к нему.

От размышлений Глеба отвлекла въехавшая во двор вишневая «девятка». Ее водитель, не доезжая до подъезда, где жил Потапов, остановил машину, после чего сдал назад, заведя машину задним ходом на заброшенную клумбу, примыкающую к дому.

Бордюр клумбы был высокий, поэтому машина въехала туда, ревя мотором и сильно напрягая свои амортизаторы, при этом едва не задев бордюр бампером.

«Нашел место для парковки, – подумал про себя Глеб. – Чуть бампер не расколол».

И хотя клумба была заброшенная, с ссохшейся и плотной землей, все же заехать на нее без особого ущерба для себя мог только грузовик или джип.

«И зачем это ему надо? – подумал Глеб. – Конечно, можно было забраться и туда, но только в том случае, если парковаться было негде, а оставить ее на дороге означало перекрыть со двора выезд другим машинам. Но ведь места для парковки достаточно».

Он оглянулся. На стоянке могло уместиться еще два-три автомобиля.

«Странный парень», – подумал Глеб, наблюдая за вишневой «девяткой».

Он ждал, когда из машины выйдет ее водитель, чтобы посмотреть на хозяина, который не очень-то дорожит своей в общем-то еще далеко не старой машиной. Однако из «девятки» никто не вышел. За ее тонированными стеклами сложно было разглядеть, сколько человек находится в машине.

Глеб еще минут десять наблюдал за «девяткой», из которой так никто и не появился. Сомнения, зародившиеся с самого начала, как он увидел эту машину, в течение всего этого времени значительно усилились.

Как профессионал, Глеб прекрасно понимал, что позиция, которую заняла «девятка», удобна лишь для одного: для ведения стрельбы в человека, который выйдет из машины и пойдет к подъезду. Те пять метров, которые «клиент» пройдет от своей машины до дверей подъезда, он будет ничем не прикрыт, кроме своей охраны. Глеб был уверен, что Потапов и должен был стать этим самым «клиентом».

Как только он пришел к такому выводу, его рука машинально потянулась к обивке двери. Отогнув ее, он вынул из полости пистолет «ТТ». Передернув затвор оружия, он положил его рядом с собой на сиденье, прикрыв газетой, после чего взялся за трубку сотового телефона.

– Сергей, – произнес он, услышав голос Потапова. – Это Глеб.

– Да, да, Глеб, я помню, я уже закончил и еду домой. Минут через десять я буду здесь.

– Не спеши, – сказал Глеб.

– Не понял, – переспросил Потапов.

– Ставлю девять против десяти, что вишневая «девятка», стоящая во дворе у твоего подъезда, так же как и я, дожидается тебя, но совсем с другими целями.

Голос Потапова стал более жестким.

– Ты серьезно? Надеюсь, это не шутка!..

– Со смертью не шутят, Серега, – проговорил Глеб. – Эта «девятка» появилась здесь полчаса назад. За это время из нее никто не вылез. Несмотря на то что места для парковки более чем достаточно, шофер зачем-то загнал машину на клумбу рядом с твоим подъездом, рискуя при этом ее изуродовать. То, что в машине кто-то есть, это точно. Я почти постоянно следил за ней и вряд ли бы упустил из виду шофера. А во-вторых, из верхнего люка подымается едва видимый дымок, видимо, в машине курят.

– Понятно, – протянул Потапов.

– На твоем месте, – продолжил Глеб, – я бы вылез из машины и прошелся пешком. А своих братков послал бы сюда. Сколько у тебя их?

– Четыре охранника и два водителя, – проговорил Потапов.

– Оружие? – поинтересовался Глеб.

– У охранников табельные «ПМ» и помповые ружья. У меня тоже есть «макаров».

– Ты не в счет, – ответил Глеб. – Отдай свой ствол шоферу. В принципе людей более чем достаточно. Если умело действовать, то мы возьмем их тепленькими.

– Если это они, конечно, – с сомнением проговорил Потапов.

– Если не они, извинимся, дадим денег на пиво и на новые трусы.

После некоторой паузы Потапов произнес:

– Ладно. Я сейчас предупрежу своих ребят.

– Главное, – произнес Глеб вдобавок, – перекрыть им отход.

Потапов отключил связь. Глеб завел машину, продолжая наблюдать за вишневой «девяткой». В напряженном ожидании прошло минут пять или чуть больше. Наконец во двор один за другим въехали два черных джипа «Чероки».

В этот момент он заметил, что мотор вишневой «девятки» завелся, после этого никаких сомнений у Глеба не оставалось: в машине сидят киллеры. Он, включив первую скорость, медленно сдвинул машину с места, выруливая в направлении «девятки».

В это время джипы, проезжая на медленной скорости мимо клумбы, где стояла «девятка», неожиданно заревели моторами и, развернувшись, въехали на клумбу, встав с двух сторон от «девятки», при этом перекрыв ей дорогу. Из машин выскочили несколько парней, вооруженных помповыми ружьями. Пользуясь джипами как укрытием, они направили на «девятку» стволы.

К этому времени Глеб также остановил свою машину на проезжей части, напротив «девятки» с киллерами, и, опустив стекло, направил на машину дуло своего пистолета.

– Слушайте меня внимательно, уроды! – закричал он. – У вас только один шанс остаться в живых: выполнять без проволочек все наши команды… Команда номер один: опустить боковые стекла. Команда номер два: высунуть в окна руки, без оружия, разумеется. И не дергайтесь. Одно резкое движение, и мы из вашей машины дуршлаг сделаем. Считаю до трех, при счете «три» открываем огонь.

Глеб досчитал до двух, когда увидел, как стекла «девятки» стали медленно опускаться. Когда он произнес слово «три», в окнах показались две пары рук. Два охранника, держа под прицелом киллеров, подошли к дверям «девятки» и, открыв замок, распахнули их. Следующим жестом они за шкирку выволокли двух молодых мужчин, одного с водительского места, второго – с заднего сиденья автомобиля. Заставив их упереться руками в корпус джипа и растопырив им ноги шире плеч, охранники быстро обыскали их. Из «девятки» были изъяты два автомата Калашникова.

Глеб взял сотовый телефон и, набрав номер, произнес:

– Сергей, это Глеб. Стрелки попались. Клетка захлопнулась. Решай, куда их везти. И стоит ли звать ментов…

– Ментов не зовите, – ответил Потапов. – Грузите их в машину и везите в офис охранного агентства. Сейчас я сам подойду к вам.

В момент произнесения этих слов неожиданно один из пленников, парень, что был постарше, одетый в джинсовую куртку, дернулся, ноги его подкосились, и он стал плавно заваливаться на землю.

Глеб с ужасом увидел, что у парня прострелена голова.

– Кто стрелял? – заорал он, но тут же яственно осознал, что у киллеров есть еще сообщник, лупящий их из снайперского ружья. – В машину этого, быстро. – Глеб указал на второго киллера.

Но в этот момент парень, испуганно глядящий на своего мертвого напарника, вскрикнул и упал замертво на землю.

– Что у вас там происходит? – раздался в телефонной трубке голос Потапова.

– Сергей, не заходи во двор! – закричал в ответ Глеб. – Здесь снайпер работает по нашим пленным! Слышишь – снайпер!

Глеб быстро достал из бардачка бинокль и, припав к окулярам, осмотрел крышу противоположного панельного дома. Это была самая удачная, с его точки зрения, позиция для снайперской стрельбы.

Не обнаружив на крыше стрелка, Глеб стал осматривать вентиляционные отверстия на чердаке.

– Вон он, на чердаке! – прокричал Глеб, увидев торчащий из отверстия в стене ствол ружья с глушителем. Он нажал на педаль газа, и машина сорвалась с места. Глеб направился в соседний двор в надежде схватить киллера, выходящего из подъезда.

Промчавшись на огромной скорости по улицам, Глеб влетел на машине во двор панельного дома. Остановив машину, он принялся ожидать выхода киллера, втайне надеясь, что сможет распознать этого человека.

Все, что происходило во дворе дома, за которым наблюдал Валет, явилось полной неожиданностью для него. В первую секунду он даже растерялся, когда увидел, что джипы, резко свернув с дороги, заблокировали «девятку», а высыпавшие из них охранники взяли ее на прицел. Ему и в голову не могло прийти, как охрана Потапова пронюхала про готовящееся на него покушение. Однако ситуацию прояснил стартовавший со стоянки во дворе серый «жигуленок», который окончательно перекрыл путь к отступлению Пашки и Трифона.

«Неужели там была "наружка"? – пронеслось в голове Валета. – Специальный человек в машине сидел во дворе, наблюдая за тем, что там происходит. Неужели они догадались по положению машины или просто решили подстраховаться?.. А может, источник, сливший мне информацию, предупредил Потапова».

Но этого не может быть, поскольку этот человек должен сидеть сейчас в туалете собственной квартиры, пристегнутый наручниками к трубе водопровода, и без посторонней помощи ему оттуда не выбраться, так как дверь квартиры Валет запер, уходя, а ключ от наручников лежит у него в кармане.

Сквозь прицел Валет разглядел, как Пашку и Трифона выволокли из машины и, поставив лицом к джипу, обыскали. Нужно было принимать какое-то решение. Покушение на Потапова явно сорвалось, клиента в машине нет. Вместо себя он прислал нескольких вооруженных людей, которые ликвидировали угрозу со стороны Пашки и Трифона.

Для Валета стало очевидно, что его подельники представляют угрозу для него самого. Если их расколют, а в этом можно не сомневаться, значит, под угрозой окажется вся организация Полковника и лично Валет.

Он поймал в перекрестье прицела голову Трифона и плавно нажал спусковой крючок. Винтовка громко фыркнула. Трифон упал на землю уже мертвый.

Валет перевел прицел на Пашку, который в этот момент повернулся, глядя на Трифона, и еще раз нажал на спусковой крючок снайперской винтовки. Пашка схватился за голову и упал.

«Все, пора сматываться», – решил киллер. Он положил винтовку и, поднявшись, побежал к выходу.

Он преодолел пешком по лестнице путь с крыши до первого этажа, подошел к выходу и выглянул во двор. Не обнаружив ничего подозрительного, снял с рук перчатки, бросил их в подъезде и вышел на улицу.

Глеб понял, что он упустил киллера, когда, просидев в машине минут пять, не увидел никого, кто выходил бы из подъездов дома. Тогда он вышел из машины и спокойным шагом вошел в подъезд.

На чердаке он обнаружил брошенную снайперскую винтовку иностранного производства и скрипичный футляр, в котором она, видимо, и была принесена.

Он не стал трогать эти вещи, а быстро покинул место, спустившись пешком по лестнице. На выходе из подъезда, в тамбуре, обнаружил на полу две резиновые перчатки. Глеб сел в машину и, объехав дома, вновь въехал во двор. Набрав номер сотового, он позвонил.

– Сергей, – сказал он, – можешь подходить. Киллер сдернул.

Глеб бросил взгляд на лежащих на земле убитых парней. Неожиданно до его ушей донесся слабый стон. Глеб с удивлением посмотрел на одного из лежащих. В душе у него забрезжила надежда. Он вдруг заметил, что один из киллеров жив. Глеб нагнулся над ним и увидел, что пуля, попавшая в голову второго киллера, лишь задела голову в районе виска. Несмотря на большое количество крови, рана была не слишком опасна для жизни.

– Что с ним? – услышал Глеб над собой голос Потапова.

– Ты знаешь, – произнес Глеб, разгибаясь, – и такое в жизни случается. Похоже, парень жив. Видимо, в момент выстрела он обернулся или дернулся, и пуля прошла вскользь. Нужно вызывать «Скорую», они должны его вытащить.

Потапов набрал номер на своем сотовом и сообщил о случившемся на «Скорую помощь». В милицию он звонить не стал, поскольку врачи наверняка это сделают сами. Терентьич, шофер Потапова, достал аптечку. Пока Глеб перевязывал раненому голову, тот, застонав, открыл глаза и посмотрел на окружающих.

– Тебя как зовут? – спросил Глеб.

– Павел, – прошептал тот, едва шевеля губами.

– Вот что, Паша, – обратился к нему Глеб, – твой подельник по этой «заказухе» решил избавиться от тебя и вместо клиента пальнул из своего винтаря по вам, решив вас ликвидировать как ненужных свидетелей. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Тот кивнул головой.

– В таком случае судьба дала тебе шанс отомстить ему. Если ты скажешь нам, где его найти и кто заказчик, мы гарантируем тебе безопасность. Плюс немалую денежную сумму. Но самое главное, ты сможешь отомстить.

Парень молчал.

– Ты слышал, что я тебе сказал?.. Он собирался убить тебя и убил твоего напарника. Ты спасся лишь чудом. Он «кинул» вас, предал. Вы изначально являлись пушечным мясом, людьми, которые должны были отвлечь охрану. И пока она палила бы по вам, он бы ликвидировал «клиента» и сдернул. У вас не было никаких шансов остаться в живых при этом раскладе.

Лежащий на земле Пашка, чуть шевеля губами, еле слышно прошептал:

– Падла. Замочить суку.

– Назови адрес, слышишь, назови его адрес, – проговорил Глеб.

Пашка, проглотив комок в горле, пробормотал несколько слов, после чего сознание его снова отключилось.

Панкратов разогнулся и посмотрел на Сергея.

– Бери людей и действуй, – приказал Потапов. – А я дождусь милиции и разрулю создавшиеся проблемы.

Потапов в сопровождении Дегтярева и Титова вышел из лифта и, подойдя к одной из дверей на лестничной клетке, позвонил. Через несколько секунд дверь открылась, и на пороге, к удивлению Потапова, оказалась Юля. Она также была удивлена. Вместо приветствия она лишь произнесла:

– Сергей, ты…

– Привет, – сказал Потапов, переступая порог, – надеюсь, ты не одна.

– Я… Нет, здесь еще Андрей. Это же его квартира.

– Очень хорошо, – ответил Потапов, проходя в комнату.

Голиков сидел на диване, растирая запястье. По взгляду, который он бросил на Потапова, тот понял, что он удивлен появлением Сергея гораздо больше, чем Юля.

– Сергей, ты…

– Да, представь себе, я все еще жив, – проговорил Потапов, – несмотря на то что какие-то силы в этом городе активно занимаются отправкой меня на тот свет.

– Я не ожидал… – начал Голиков.

– Нет, Андрюша, это я не ожидал, что ты окажешь содействие моим убийцам.

Голиков молчал, широко раскрытыми глазами глядя на вошедшую троицу. Прошедшая в комнату после Потапова и его друзей Юля испуганно переводила взгляд с Голикова на Потапова.

– Что произошло?

– Произошло очередное досадное происшествие, – произнес Сергей. – Сегодня на меня опять покушались. По случайности это сорвалось. У меня есть большие подозрения, что наш с тобой общий друг Андрюша приложил к этому свою руку.

– Что ты говоришь! – возмутилась она. – Как тебе не стыдно! Я пришла сюда двадцать минут назад и обнаружила его, прикованного наручниками к батарее.

– Да?.. – хмыкнул недоверчиво Потапов. – Ах, вот почему ты не явился на встречу, о которой очень просил.

– Это правда, Сергей, правда, – оживленно заговорил Голиков. – Меня приковали в туалете к водопроводной трубе трое вооруженных людей. Я ничего не мог сделать. Если бы не Юля, я просидел бы там бог знает сколько. Я мог подохнуть там, в этом сортире.

– Кстати, – спросил Потапов, обращаясь к Юле, – а как ты вошла сюда? Он что, уже доверяет тебе ключи от своей квартиры?

Юля замялась, не найдя, что ответить.

– Или, может быть, он выкинул тебе их из окна? – выдвинул версию Потапов.

– Прекрати юродствовать, – твердым голосом проговорила Юля. – Его ведь тоже могли убить. Как тебе не стыдно!

– Странно, но весть о том, что сегодня в очередной раз покушались на меня, не вызвала у тебя такой бури сочувствия, какое ты проявляешь к Андрюхе.

Юля промолчала в ответ. Но заговорил Голиков:

– Сергей, пойми, я ничего не мог сделать. Они ворвались в мою квартиру и стали угрожать, что убьют меня и Юлю, если я не выясню у тебя адрес квартиры, где ты сейчас от них скрываешься.

– И ты сдал меня с потрохами, в упаковке. Сука, – зло проговорил Потапов. – Что, может, таким образом решил списать свои долги?! Я точно знаю, что почти половина денег, которые перечислялись тебе на спортклуб, ты потратил на себя и растранжирил. Может, ты испугался, что с тебя за это спросят по всей строгости?..

Голиков молчал. Ему нечего было ответить, отчасти потому, что Потапов говорил правду, отчасти потому, что он размышлял над тем, как вырваться из этой западни, которая угрожала его жизни.

– Так вот, ты прав, – проговорил Потапов. – Мы с тебя спросим прямо сейчас. По всей строгости, по полной программе. Ты за все заплатишь, падла.

Дегтярев и Титов, вынув из кармана пистолеты, направились к сидящему на диване Голикову. Кровь отхлынула от лица последнего, превратив его в меловую маску.

– Нет, нет, не трогайте его! – закричала Юля, бросившись к Андрею.

В ногах у Голикова на полу лежали слесарные инструменты, с помощью которых он, видимо, и снимал браслет наручника. Схватив лежащий на полу молоток правой рукой, он левой прижал к себе Юлю и, замахнувшись, заорал:

– Стойте на месте, гады, иначе я ей голову размозжу!

Титов и Дегтярев, пораженные, остановились в нескольких шагах от Голикова и Юли, но при этом вскинули пистолеты, целясь в Голикова.

– Стойте! – заорал Потапов. – Не стрелять! Пусть идет отсюда, куда хочет. Слышишь, ты, придурок, если хочешь, вали отсюда. – Последние слова адресовались Голикову.

– Сергей, он у меня на мушке. Он и пикнуть не сумеет, как я ему глаз вышибу.

– Нет, пусть идет, – проговорил Потапов. – Все, что я хотел, я выяснил.

Голиков, медленно ступая, вышел из квартиры, волоча за собой перепуганную насмерть Юлю. Через несколько секунд за ним выбежали Потапов и его помощники. Плачущую Юлю они обнаружили на первом этаже.

Когда они выбежали на улицу, то увидели, как темно-синий «БМВ», выехав со стоянки, на огромной скорости промчался по двору. Когда же он поворачивал в арку, правое колесо его попало в лужу, и машина резко пошла юзом. Голиков не справился с управлением, и «БМВ» со всего маху врезался левой фарой в стену арки и заглох. Дверь машины открылась, и из нее выполз Голиков. Лицо его было залито кровью, он был явно оглушен ударом.

Первой к нему подбежала Юля.

– Андрюша, что с тобой, ты жив?.. – заговорила она, обращаясь к Голикову.

– Что будем делать с этим козлом? – спросил Дегтярев у Потапова.

Тот помолчал несколько секунд, потом произнес:

– Вызовите «Скорую».

– Ты что, смеешься? – удивленно взглянув на шефа, спросил Титов. – Может, его еще на ручках до больницы донести? Он тебя подставил. И ты хочешь с этим смириться?!

– Придется смириться, – ответил Потапов, глядя на плачущую и обнимающую Голикова Юлю. – Эту партию, похоже, мы проиграли. Пусть эта милая парочка дальше живет, как хочет. На мне их крови не будет. Знаю только, что если с ними потом что-то произойдет, то выпутываться будут сами, без моей помощи.

По улице Зареченская, двадцать один, располагался одноэтажный деревянный дом с небольшим двориком, который от улицы отделяли деревянные ворота. Глеб остановил свою «девятку» метрах в пятидесяти от дома и, выйдя из машины, прошелся по улице, миновав дом. Через несколько минут он вернулся обратно уже по другой стороне улицы, снова мельком разглядывая деревянное строение.

Окна, судя по всему, никогда в жизни не открывались, поскольку рамы были сплошными. При этом они были закрыты плотными занавесками. Сквозь щель в воротах Глеб увидел стоящий во дворе белый «жигуленок».

Единственной деталью, привлекшей внимание к этому дому, был телефонный кабель, который тянулся от столба к крыше дома.

Глеб, вернувшись в машину, набрал номер телефона и произнес:

– Сергей, я здесь, на месте. Дом как дом, ничего особенного. Закрыт весь наглухо. Единственный способ проникнуть в него, помимо штурма, это телефонный кабель. Поэтому пришли своих технических специалистов.

– Хорошо, – сказал Потапов, – через полчаса к тебе подъедет Иван.

Как обещал Сергей, через полчаса подъехал Иван вместе с мужчиной маленького роста, средних лет. Иван и мужчина пересели в машину Глеба, после чего Дегтярев сказал:

– Это Володя. Он сделает все, что надо. Покажи ему кабель и дом.

Глеб назвал номер дома. Володя вышел из машины. Через пять минут он вернулся и сказал:

– Все нормально, можно поставить «жучок» на сам кабель. Судя по всему, в этом кабеле пять пар протяженностью метров сто, короче, вон до того угла. Там можно и подключиться, чтобы не вызывать подозрения. Как я понял, здесь живет весьма серьезный человек.

– Да уж, – проговорил Иван, – двух своих товарищей сегодня «пришил», не моргнув глазом. Если мы ему под горячую руку попадемся, он и нас на тот свет отправит.

– Постараемся не дать ему такой возможности, – сказал Глеб. – Ну, давай действуй. А ты, Иван, подгони какую-нибудь другую тачку. Наша уж больно приметная для этого района, пусть будет «уазик». А еще лучше «пирожок». По две машины с охранниками надо поставить в начало и конец этого квартала, чтобы, если он куда-то надумал ехать, мы не потеряли его.

– Ладно, сделаем, – согласился Иван.

Загасив очередной окурок сигареты, Костя посмотрел на часы. Было пять часов двадцать минут вечера. Он уже полчаса сидел в номере гостиницы и ресторана «Брик», ожидая прихода своего личного информатора по кличке Буся. Услугами этого человека Костя пользовался всегда, когда у Потапова или у него самого возникала необходимость снять информацию о состоянии дел в криминальных кругах.

Буся был неплохим карточным игроком, завсегдатаем многих игровых заведений. Так сказать, по долгу своей службы ему нередко приходилось иметь дело с бандитами, коммерсантами и некоторыми чиновниками, словом, со всеми теми, кто в этой стране имеет деньги и готов ими рисковать ради того, чтобы ощутить на себе укол азарта. Ко всему прочему Буся был говорун и весельчак и умел разговорить своих собеседников.

Однако и у Буси в этой жизни возникали проблемы. Он тоже был азартный игрок и, бывало, проигрывал. Иногда у него возникали разные неприятности и сложности с должниками, иногда он обращался за помощью к Косте. Вот на подобном взаимном сотрудничестве и строились их отношения, которые к тому же во многом переросли в приятельские. И Титов, и Буся симпатизировали друг другу.

Наконец дверь открылась, и через порог переступил невысокий, полный мужчина лет тридцати пяти. Он улыбался задорной улыбкой, при этом глаза его лучились веселыми и в то же время плутоватыми огоньками. Его редеющие светлые волосы были пышным веером зачесаны назад и от этого смотрелись несколько нелепо.

– Здорово, Титыч, – проговорил Буся, закрывая за собой дверь.

– Буся, ты когда-нибудь был женат? – вместо приветствия спросил раздраженный Костя.

– Да, – ответил Буся, улыбнувшись. В его смеющихся глазках мелькнуло удивление. – А что?

– А ты на собственную свадьбу тоже опоздал.

– Ага, – радостно заулыбался Буся.

– Странно, – проговорил Костя, – и после этого твоя баба вышла за тебя замуж?

– А мы вместе опоздали. У нас у машины колесо прокололось.

– Понятно, – сказал Костя. – Вообще-то это плохая примета.

– Правильно, – подтвердил Буся, – поэтому мы через два года и развелись.

Он подошел к столу, взял открытую бутылку пива и с жадностью отпил половину, после чего вздохнул с облегчением:

– Запарился я, со вчерашнего дня сушняк мучает. Я поэтому и опоздал, поздно проснулся после вчерашнего.

– Ладно, – махнул рукой Костя. – Когда-нибудь ты опоздаешь даже на собственные похороны.

– Ну и хорошо, это же такая скукотища, – отмахнулся Буся и уселся рядом с Костей. – Ну что, Костя, ты что-то больно серьезный сегодня, грустный какой-то?.. Слушай, давай-ка мы с тобой возьмем баб, бухало, поедем ко мне и продолжим кутить.

От этого предложения Костю аж передернуло.

– Да пошел ты на х… – раздраженно произнес он. – У меня дел по горло. У нас тут ЧП за ЧП происходит, а я с тобой кутить буду. У меня к тебе дело срочное.

– Да? – сделал удивленные глазки Буся. – А я думал, что мы с тобой подребездеть собрались.

– Здесь не изба-дребездильня, – отрезал Титов. – Я, между прочим, за этот номер бабки плачу из своего кармана, за каждый час. А ты еще опаздываешь.

– Да ладно, не жмись, – ответил Буся, – я думал, ты мне еще жрачку подбросишь, а то очень есть хочется.

Титов, яростно сверкнув глазами, все же поднял трубку телефонного аппарата и произнес:

– Примите заказ, пожалуйста, в номер… Я думаю, что бифштекс с картошкой и…

Буся скривил рожу, услышав сказанное Костей.

– И салатик какой-нибудь… подешевле. Из питья две бутылки пива.

– Нет, нет, лучше шампанское, – потребовал Буся.

Костя собирался швырнуть в него телефонной трубкой, но сдержался и лишь прокричал в нее:

– Я сказал – пива! – После чего положил трубку и сурово посмотрел на Бусю. – Давай к делу, – произнес он.

– К делу так к делу, – живо согласился Буся, – слушай, а это правда… Слухи ходят, что ваша бригада схлестнулась с дагестанцами? Говорят, что на твоего шефа две заказухи устроили и обе безрезультатно. А вы в ответ двоих черных авторитетов завалили?

– Нет, неправда, – раздраженно ответил Константин. – Точнее, не совсем правда. Мы их не валили…

– Да ну, – удивленно произнес Буся, пристально глядя на Титова.

– Вот тебе и ну, – ответил Костя. – И вообще, слухи – это твоя стихия. Кто кому вопросы собрался задавать? Я тебе или ты мне?

– Не знаю, не знаю, – протянул задумчиво Буся. – Я тут послушал, что братва про вас говорит. В целом Крестного поддерживают, считают, что вы на святое дело поднялись – черных из города вытеснить.

– Что-то братва не очень спешит нам в этом деле подсобить, – произнес Костя, – хотя «пиковые» многих из них достали.

– Понимаешь, – сказал Буся, – Крестный хоть и в авторитете, мужик он умный и правильный, но эта разборка с «пиковыми» – его личное дело, у него в нем свой интерес и резон имеется. А за что братва воевать будет? Да и сам Крестный за помощью ни к кому не обращался. Поэтому остальные славянские бригады в стороне от этой разборки стоят.

– Уж не сами ли братки и спровоцировали эту разборку, – предположил Титов. – Война с черными не сахар – много кровушки пролиться может. Вот они и решили чужими руками свои члены дрочить.

– Не знаю, – задумчиво покачал головой Буся. – Такого базара не было. Во всяком случае, я не слышал. Все говорят, что Крестный с Рустиком схлестнулись из-за контроля над каким-то предприятием. Договориться не удалось, поэтому Крестный Рустика и завалил. Правда, в это не все верят, говорят, что на Потапова это не очень похоже. Он обычно конфликты старался миром решить, компромиссы подыскать. Но толком в этом деле никто ничего не сечет, одни слухи…

– Ну и какая информация о дагестанцах ходит в городе?

– Говорят, что Хасан публично поклялся отомстить Крестному, – ответил Буся.

– Ты что, надо мной издеваешься, что ли? – разозлился Костя. – И это, по-твоему, информация? Я об этом и сам догадаться смог бы.

– Ты же спросил – я ответил, – усмехнулся Буся, нисколько не обидевшись на Титова. – Что именно тебя интересует?

– Хасан сейчас в городе?

– Говорят – да, – ответил информатор. – Его по крайней мере вчера видели в городе. Да это и понятно, он сейчас главный вожак среди кавказцев.

В номер, где сидели Титов и Буся, постучав, вошла официантка с подносом и поставила на столе перед Костей тарелки с едой, бутылки пива и пустые стаканы.

Когда она вышла, закрыв за собой дверь, Костя подвинул посуду с едой к Бусе:

– На, жри и помни, что ты сегодня еще не заслужил всего этого.

Тот, не обратив внимания на слова Титова, принялся с аппетитом уплетать пищу.

Костя хмуро смотрел на него и потягивал пиво.

– Вот что странно, – задумчиво сказал он. – Киллеры, которые сегодня охотились за нашим шефом, были славяне.

– Ничего особенного, – прожевав, ответил Буся. – И такое встречается. Киллер, он тоже человек, и ему работать надо, поэтому ему по барабану, кого валить – белых, негров или китайцев. Если дагестанцы его наняли, значит, он хороший специалист. Это и понятно, после первого неудачного покушения плохого для Крестного нанимать не будут. Это было бы неуважение к нему.

– Я польщен за своего шефа, – усмехнулся Костя, – но вот он, по-моему, не оценил такого уважения к себе.

– А вы в ответ наймите какого-нибудь чеченца, пусть он Хасана и исполнит, – продолжил Буся полосу черного юмора.

– Где бы его еще найти? – задумчиво произнес Титов.

– Кого – чеченца? – переспросил его собеседник.

– Хасана, – ответил раздраженно Костя. – Исполнители и у нас неплохие найдутся.

Буся, дожевав кусок жареной говядины, вытер губы салфеткой и, бросив ее в тарелку, налил себе пива.

– Вот что я тебе скажу, Костя, – отпив большой глоток, сказал он, неожиданно посерьезнев. – Есть у меня для тебя одна давняя, но ценная информация.

– Почему же ты мне ее раньше не выложил? – спросил Титов.

– Тема эта не поднималась, вот и не выдал, – меланхолично пожав плечами, ответил Буся. – Если я, Костя, буду тебе обо всем, что знаю, рассказывать, то у тебя денег не хватит мне все это оплачивать.

– Ладно, не тяни, – махнул рукой Титов. – Что за тема и что за информация?

– Как-то, месяцев восемь назад, играл я в карты в одной компании. Был там один гоблин из бригады Костыля и пара его приятелей-бизнесменов, которых он под «крышей» у себя держит. Гоблина этого Витек зовут, я его знал, так, в легкую, еще до этой игры. И в этот день я случайно в их компании очутился. Зашел в бар просто так, выпить. А Витьку с приятелями нужен был четвертый, для того чтобы в картишки перекинуться. Ну, в общем, мы с ними поехали в сауну, попарились там и уселись в предбаннике за игру. Я играл с Витьком, и мы этих бизнесменов насадили на бабки. Не очень, конечно, большие, играли ведь по маленькой, но все же приятно.

– Как будто это для тебя было неожиданностью, – усмехнулся Костя. – Это же твой хлеб – таких денежных мешков трясти за карточным столом.

– Да это Витек больше обрадовался, он, похоже, в силу своей тупости не слишком часто выигрывает, – ответил Буся. – Он на радостях на свой выигрыш выпивку заказал и обмолвился, что ему уже который день фартит. Я поинтересовался, в чем же это выражается. Он и говорит, что он от ментов, нагрянувших на разборку, удачно сбежал, остальных ребят повязали. А он с дружбаном включил скорость и на тачке ушел. Разборка эта была как раз у братков Костыля с дагестанцами.

– Ну и что из этого, какое мне дело до того, что кого-то когда-то повязали. – Костя начинал снова терять терпение.

– Так вот, на следующий день после разборки этот Витек выходил утром от своей бабы, у которой он отсиделся ночью, – продолжил свой рассказ Буся, не обращая на Костю особого внимания.

– Скорее отлежался, – предположил Костя со скучающим видом.

– Не придирайся, ты мне мешаешь, – ответил информатор.

– Извините, пожалуйста, – съехидничал Костя, – но нельзя ли поближе к теме?

– Когда Витек вышел из подъезда дома, его чуть кондратий не хватил, – продолжил излагать Буся, – потому как он увидел во дворе дагестанцев. Наш доблестный гоблин испугался, решив, что это за ним пришли, поквитаться решили. В это время у этих братков с дагестанцами напряги пошли какие-то. А тут еще разборка сорвалась, непонятки насчет того, кто ментов подослал.

– Сами черные, наверное, и подослали ментяр, – сказал Титов.

– Возможно, – согласился Буся. – Ну, в общем, Витек обратно к своей бабе рванул и говорит, что ему конец пришел, его там, внизу, ждут. Волыну достал и приготовился дорого свою жизнь продать. Но баба выглянула в окно и говорит Витьку, что, мол, не по делу он тут обоссался, этих черных она тут не раз видела. У ихнего босса здесь зазноба живет, и он к ней периодически приезжает потрахаться. Витек после ее слов вздохнул с облегчением и тоже в окошко глянул. А в этот момент босс дагестанцев и вышел.

– Ты… ты хочешь сказать, – неуверенно проговорил Титов, – что это был Хасан.

– Надо же, угадал, – усмехнулся Буся, – он самый. А Витька на следующий день после бани менты и цапнули. С волыной в кармане. До сих пор сидит в СИЗО.

– Да что ж ты мне, мудила, сразу не сказал, что знаешь, где Хасан может «на дно» залечь! – не удержался от мата Титов. – Сидел тут, базарил о всякой херне черт знает сколько времени!

– А я и не знаю, где его лежбище, – грустно ответил Буся.

– Как не знаешь… – опустившимся голосом произнес Костя. – Ты хочешь сказать, что все это…

– Я не знаю, где живет его телка, – ответил Буся и, сделав паузу, добавил: – Но я знаю, где работает телка Витька. Она кассирша в аптеке «Бонум», что на улице Генина. Кстати, сегодня я ее там видел. Я перед встречей с тобой зашел туда маме лекарства купить. Ну, как я изложил историю?.. Детектив, да и только.

Константин тяжело и шумно вдохнул носом, не сводя пожирающего взгляда с веселого лица своего собеседника.

– Если бы мне не было так некогда, – произнес он, вставая, – то твоей маме долго пришлось бы самой покупать себе и тебе лекарства.

Он достал из кармана кожаный бумажник и, вынув оттуда несколько стодолларовых купюр, положил их на стол перед своим информатором, после чего молча направился к выходу.

– Э, командир, – крикнул ему вслед Буся, – а кто будет за ужин платить? Я, что ли?

Костя оглянулся и, хмуро посмотрев на доставшего его стукача, распорядился:

– Скажи официантке, чтобы записали на мой счет, у меня здесь кредит.

Когда Костя вышел из комнаты, Буся, спрятав деньги в карман брюк, сказал уже сам себе:

– Ну тогда я закажу еще и шампанского с десертом…

Валет не спал, хотя и лежал на постели несколько часов кряду. Лишь иногда он начинал дремать, но это не продолжалось долго. В его возбужденном сознании даже во время дремы всплывали картинки сегодняшнего неудавшегося покушения на Потапова.

Валет пришел к выводу, что неудача случилась в основном по вине Полковника. Это он устроил гонку, всех торопил и требовал провести акцию в кратчайшие сроки.

«Если бы у меня было больше времени подготовиться к этому делу, я уверен, такого бы не случилось, – подумал Валет. – Я бы смог засечь "наружку" во дворе. И построил нападение по другому сценарию. Но как везет этому Крестному, второй раз на него покушаются, и все неудачно. Заговоренный он, что ли? Ну ничего, третий раз он от меня не уйдет».

Придя к такому выводу, Валет решительно встал, прошелся по комнате и, достав из холодильника маленькую бутылку пива, откупорил ее. Он сделал большой глоток и снова уселся на постель. Пить ему сейчас было нельзя, ситуация была накалена. В любой момент мог позвонить Полковник, дав при этом какие-то указания.

Сам Валет, как только вернулся домой, отзвонил Полковнику и сообщил ему о том, что случилось. Среди главных причин срыва он назвал Полковнику именно спешку. Сообщил также о том, что в силу обстоятельств ему пришлось убрать Трифона и Пашку. Полковник всю эту информацию выслушал молча, и, как показалось Валету, особых переживаний по поводу Трифона и Пашки у него не возникло.

Полковник вообще не сказал ничего определенного, а, выслушав информацию, скупо произнес, что он понял, и бросил трубку. Валет знал, что в ближайшее время тот будет «снимать» по всем имеющимся у него каналам и связям информацию по городу. Валет снова отпил пива и, улегшись на кровать, закрыл глаза.

«Нехорошо все же получилось с моими подельниками, – подумал Валет. – Но другого выхода не было: они знали и меня, и Полковника. И могли под давлением вывести Крестного и ментов на всю организацию».

Трифон и Пашка были местные. Они уже давно работали на Полковника и несколько раз выполняли для него специфические задания по устранению нежелательных людей. Трифон был хороший взрывник, Пашка неплохо водил машину. В тандеме они и работали. Однако класс их как киллеров был не слишком высок, поэтому Полковник не решился доверить им более серьезную операцию. Для этого он вызвал иногороднего Валета.

Валет и Полковник знакомы были не первый год. Когда-то, в самом начале их знакомства, Полковнику удалось «отмазать» Валета от серьезных проблем с законом в обмен на гарантию будущего сотрудничества. Валет обещал и дал свои координаты. Полковник приглашал его лишь в исключительных случаях, когда требовалась особая надежность в работе.

На этот раз был именно такой случай, но все пока складывалось неудачно.

В комнате раздался телефонный звонок. Валет быстро вскочил с кровати и, подойдя к столу, схватил трубку.

– Слушаю…

– Как это могло случиться? – послышался в трубке голос Полковника.

– Что именно? – проговорил Валет, недоумевая.

– Ты сказал, что убрал Трифона с Пашкой.

– Да, – четко ответил Валет.

– Тогда как получилось, что Пашка сейчас лежит в больнице?!

Валет на несколько секунд онемел, удивленно уставившись на аппарат.

– Этого не может быть, этого просто не может быть, – проговорил он. – Пуля попала в голову. Я сам видел, как он упал.

– Ну уж не знаю, – проговорил Полковник, – возможно, у него голова чугунная. И от нее пули отскакивают. Но он сейчас лежит в больнице, в реанимации. И если он очухается и заговорит, то у нас могут возникнуть серьезные проблемы.

– А что менты могут ему инкриминировать?.. – начал лихорадочно размышлять Валет. – В худшем случае статью за хранение оружия.

– Дурак! – неожиданно выкрикнул Полковник. – Ты что, не понимаешь, что он будет мстить нам за то, что его решили убрать!

– Послушайте, Полковник, – холодным тоном произнес Валет. – Я никому не позволял со мной так говорить…

– Заткнись! – рявкнул Полковник. – Ты лажанулся, хваленый профессионал. Подставил всех нас.

Валет не нашелся что ответить. Это было именно так. Он помолчал секунду-другую, потом поинтересовался:

– Где он лежит, в какой больнице? Как до него добраться?

– Очень просто, – начал Полковник, – перебьешь человек пять ментов, охраняющих его, и нет проблем. Правда, он лежит в военном госпитале. Туда еще пробраться надо.

– Надеюсь, вы поможете с этим, – проговорил Валет.

– Ты что, издеваешься, что ли? – спросил Полковник. – Ты не понимаешь, что он в любой момент может прийти в себя и заговорить?! Если уже не заговорил. В общем, так: собирай манатки и сваливай с этой хаты. Пашка ее знает и может навести на тебя.

– Куда мне ехать? – спросил Валет.

– Запомни адрес: улица Марченко, дом восемнадцать, квартира пять. Ключи от входной двери лежат в тайнике, за верхней рейкой дверной обналички.

– Хорошо, – сказал Валет, – я сваливаю отсюда.

– Мне не звони, я тебя сам найду, – сказал Полковник и положил трубку.

Через десять минут Валет вышел из дома во двор. Бросив небольшую сумку на сиденье автомобиля, он открыл ворота и вывел автомобиль на улицу, после чего, прикрыв створки ворот, сел в машину и отъехал от дома.

Глеб, следящий из кабины «уазика»-фургона за тем, как белый «жигуленок» с Валетом удаляется, произнес:

– Быстро он собрался. – И, повернувшись к сидящему рядом с ним Ивану, добавил: – Я считаю, ехать за ним не надо, адрес у нас есть. – Глеб кивнул на подслушивающее устройство, лежащее на одном из сидений автомобиля, над которым колдовал инженер, приехавший вместе с Иваном.

– Пожалуй, ты прав, – подумав, согласился Иван. – Ехать за ним нет смысла. Судя по всему, он человек бывалый, слежку может заметить.

Иван посмотрел на своего сотрудника и сказал:

– Знаешь что, Володя. Возьми-ка ты эту кассетку и отвези ее Потапову. Ему интересно будет послушать разговор Валета с неким Полковником. Аппаратуру с проводов можешь снимать, она уже не понадобится. Думаю, что сюда они больше не вернутся. – Он посмотрел на Глеба и сказал: – Интересно, как же он так промахнулся по этому своему подельнику?..

– Всякое бывает, – философски ответил Глеб. – Даже хороший стрелок может промахнуться. – Он помолчал, а потом добавил: – Но, похоже, этот промах будет стоить Валету жизни.

Костя Титов, одетый в старую рваную телогрейку, такие же ватные штаны и кирзовые сапоги, возился с сантехническими инструментами, открыв люк, расположенный недалеко от входа в подъезд жилого девятиэтажного дома. Рядом с ним, одетый в такую же рабочую одежду, имитируя видимость работы, суетился один из его подчиненных охранников. Время было утреннее, народ только еще собирался на работу.

Какая-то старушка, вышедшая с утреца за молочком, подошла к Косте и поинтересовалась, все ли нормально в доме с канализацией и будут ли отключать воду.

– Нет, мать, пока не будем, – ответил Костя, – у нас профилактический осмотр.

Обрадованная, что воду отключать не будут, старушка посеменила по своим делам. В этот момент во двор медленно въехал серебристый «Вольво-850» с затемненными стеклами. Машина остановилась там, где и копались Костя с подручным. Из иномарки вылезли два рослых, темноволосых парня, одетых в темные костюмы. Подозрительно взглянув на водопроводчиков, они прошли в подъезд.

Шофер иномарки не выключал двигатель. Костя кивнул своему напарнику и, взяв большой разводной ключ, направился к машине. Подойдя к ней, он постучал в непроницамое окошко и крикнул:

– Э, мужик, ты чо, не видишь, что мы здесь работаем? А ты здесь, понимаешь, на своей тачке раскорячился.

Стекло машины медленно опустилось, и Костя разглядел лицо шофера. Тот, удивленно посмотрев на Костю, поинтересовался:

– Чо хочешь?

Шофер, как и вышедшие телохранители, являлся типичным выходцем с Кавказа.

– Мужик, ну я тебе русским языком говорю, – развел руками Костя. Он указал ключом на своего напарника, который наполовину залез в люк. – Мы здесь работаем, а ты встал.

– Ну и чо? – по-прежнему не понимал кавказец.

– Чо, чо, через плечо, под тобой люк находится. Как мне прикажешь в него забираться?

– А зачем тебе туда? – спросил кавказец.

– Тьфу ты, е… – вырвалось у Кости. – Я ж тебе говорю, мы работаем, под тобой люк. Вон из того люка, где мой кореш сейчас сидит, – он снова указал на своего напарника, – вот сюда, – Костя ключом, как указкой, показал на асфальт, – идет канализация. И замыкается она именно вот здесь.

При последних словах Костя сильно треснул по лбу шофера разводным ключом. Глаза последнего округлились, взгляд стал бессмысленным, и он без сознания рухнул головой на руль. Но сигнала не раздалось. Костя успел среагировать и подставить руку под голову кавказца. После этого он открыл дверь и вместе с подоспевшим к нему на помощь напарником переложил тело шофера на заднее сиденье, после чего оба уселись в «Вольво» на переднее сиденье и принялись ждать, подняв все стекла, чтобы не было видно, кто сидит в машине.

Ждать пришлось недолго. Минут через пять из подъезда вышли трое мужчин. В сопровождении приехавших на «Вольво» охранников шел Хасан. Титов узнал его сразу. В этот момент Костя и охранник вынули из-за пазухи пистолеты и приготовились к встрече.

Первым к машине подошел один из охранников. Он открыл перед боссом дверь. Второй охранник стал обходить машину, видимо, намереваясь сесть на переднее пассажирское сиденье. Он уже дернул дверную ручку, но дверь почему-то не открывалась. Охранник постучал по стеклу и сказал:

– Э, Надир, открывай.

В этот момент Хасан уже уселся в машину. Помощник Кости, сидевший за рулем, нажал на педаль газа, и машина резко дернулась, вырвав дверцу из рук второго охранника.

– Стой, – крикнул один из охранников. – Надир, куда?!

Но «Вольво» уже мчался по двору, ускоряясь с каждой секундой. Едва усевшись в машину, Хасан с удивлением взглянул на развалившегося на заднем сиденье мужика. Это оказался шофер, у которого со лба по лицу текла кровь.

– Что такое? – произнес Хасан, взглянув на переднее сиденье, но вместо ответа ему в лицо уставилось дуло Костиного пистолета.

– Сиди тихо, Хасан, – проговорил Костя. – Ничего с тобой не случится.

Но Хасан уже не слышал, он что есть силы рванулся к едва захлопнувшейся от резкого толчка задней дверце автомобиля. Но и Костя не дремал. Резко потянувшись, он схватил рукой Хасана за шиворот куртки и, рванув на себя, ударил его рукояткой пистолета по затылку. Хасан выругался, но снова рванулся. Костя еще раз ударил Хасана по голове, после чего тот наконец ослаб и затих.

В этот момент машина уже ехала по улице. Охранники Хасана, явно не ожидавшие такой дерзости, схватились за пистолеты и собирались броситься в погоню, но неожиданно их кто-то окликнул:

– Э, братки!

Оглянувшись, оба охранника увидели, что из люка вылезли двое мужчин, державших в руках автоматы. Они также заметили, что еще два автоматчика вышли из подъезда дома и из-за трансформаторной будки.

– Подняли руки, легли на землю, быстро! – заорал один из автоматчиков.

Услышав вместо хлопков выстрелов человеческую речь, охрана Хасана, потянувшаяся было за оружием, остановилась. Сопротивление было бесполезным. Оба легли на землю. Подбежавшие к ним автоматчики быстро разоружили их. После этого один из автоматчиков скомандовал:

– Оба в люк, быстро.

– Куда? – переспросил один из пленников.

– В люк канализационный, быстро, – терпеливо проговорил автоматчик.

К этому времени к собравшимся уже подъехала одна из машин. Когда последний из кавказцев залез в люк, один из парней, который к тому времени спрятал короткоствольный автомат под куртку, заявил:

– Посидите там, братки, немного. – После чего надвинул на отверстие люка чугунную крышку.

Парень уже собирался было садиться в машину, как вдруг подошедшая к нему бабушка произнесла:

– А с канализацией у нас все нормально?

– Да вроде как, – ответил парень.

– А то у соседей одно время канализация забилась. В ней, оказывается, труп человека нашли.

– Нет, мать, – ответил парень, улыбаясь, – сегодня без трупов обошлось.

Потапов вышел из машины и, войдя в подъезд пятиэтажки, по ступенькам спустился в подвальное помещение, которое принадлежало охранному агентству «Омега». Он постучал в дверь, которая тут же открылась. На пороге стояли двое охранников. Узнав Потапова, они посторонились, пропуская его внутрь помещения.

Сергей прошел по коридору в самый конец и, открыв дверь, вошел в комнату. Там, в окружении нескольких охранников, на стуле сидел Хасан со связанными за спинкой стула руками. Голова его была перевязана, под глазом синяк, губа разбита.

Сергей с недоумением посмотрел на Титова и произнес:

– Руки-то зачем связали? Развяжите.

Тут Сергей увидел, что у Кости тоже разбита губа и оцарапано лицо.

– Не стоит, – проговорил Титов. – Он контуженный по самое колено. Мы, когда привезли его сюда, стали в чувство приводить, голову перевязали. А он очухался и в драку полез. Сука.

Костя приложил руку к разбитой губе и добавил:

– Ну, в общем, мы ему и навалили от души.

– Развяжите, – повторил Потапов.

Костя с сомнением покачал головой и кивнул одному из своих охранников. Тот вынул из кармана нож и, подойдя к Хасану, разрезал веревки на руках. Хасан, исподлобья взглянув на Потапова, стал молча растирать затекшие руки.

Потапов взял еще один стул, сел напротив:

– Здорово, Хасан.

Тот, лишь злобно сверкнув глазами, напрягся. Всем показалось, что сейчас он бросится на Потапова с кулаками. Но спокойный взгляд Потапова, видимо, как-то подействовал на дагестанца, и он остался сидеть на месте.

– Рано радуешься, – процедил сквозь зубы Хасан. – Ты еще кровью своей захлебнешься, шакал. Мы тебя все равно достанем.

– Вот что, Хасан, – жестким голосом оборвал его Потапов, – кончай этот гнилой базар. И попытайся включить свои последние мозги, если, конечно, Костя тебе их не выбил окончательно. У меня к тебе есть серьезный разговор.

– У нас с тобой только один разговор может быть, – ответил Хасан.

– Обидно тебе, – проговорил Потапов, – понимаю. Ты всем, кому мог, раструбил, что поквитаешься со мной, а сам сейчас сидишь тут беспомощный. Только одно тебе и осталось, языком трепать.

– Меня убьешь, другие отомстят. Все равно не жилец ты на этом свете.

Зло настолько захлестнуло Хасана, что он вскочил и собирался броситься на Потапова, но тот резко его одернул:

– Сядь, припадочный. Я же сказал, что у меня к тебе разговор есть.

Хасан, скрипнув зубами, сел на стул, внимательно глядя на Потапова.

– Вот ты меня грохнуть собираешься, – произнес Сергей, – а надо ли это делать? Ты хоть раз задумывался, а с тем ли ты воюешь? Ведь на самом-то деле не я заказывал Рустика и Эрика. Я вообще не собирался с вами связываться, пока ты мне двух ковбоев не подослал к спортзалу.

– Врешь, сука, – огрызнулся Хасан, – твоих дел Рустик и Эрик, точно знаю. Больше некому.

– Некому, – с сомнением в голосе проговорил Сергей. Он пристально посмотрел на Хасана и произнес: – Вчерашнее покушение на меня – твоих рук дело?

Хасана этот вопрос несколько смутил. Он помолчал, раздумывая, потом ответил:

– Нет, не моих, я второй раз не промахнусь.

– А кто, по-твоему, мог меня «заказать»?

– Я откуда знаю, кому ты еще, пес бездомный, дорогу перешел.

Однако Потапов увидел по выражению лица Хасана, что его эта информация несколько смутила.

– Так вот давай допустим, хотя бы теоретически, что это не я завалил Рустика и не я отправил на тот свет Эрика. Тебе не кажется странным в таком случае, что здесь происходит?

Хасан молчал, внимательно слушая Потапова.

– Как ты думаешь в свете изложенных фактов, кто в них мог стрелять?

– Не знаю, – буркнул Хасан, – и знать не хочу.

– Врешь, – проговорил Потапов, – очень даже хочешь. Так вот, если допустить, что это не я сделал, то становится очевидным, что это сделали те люди, которые вчера покушались на меня. Кто-то играет на наших с вами разногласиях, а может даже, специально раздули, специально нас стравили.

Хасан насупился, сдвинул брови, стараясь осмыслить сказанное Потаповым, однако через несколько секунд мотнул головой:

– Нет, не верю, ни единому твоему слову не верю.

– Почему же? – спросил Потапов. – У тебя есть доказательства обратного?

– Да, есть, – проговорил Хасан. – Только тебе выгодно было Рустика убрать. Тебе было выгодно нас отстрелять, ослабить, а потом отжать то, что нам принадлежит. Я знаю – это ты наехал на Лепешева после смерти Рустика и предложил ему свою «крышу».

– Я так и думал, – задумчиво произнес Потапов, выслушав Хасана. – Наше секретное соглашение с Лепешевым теперь уже ни для кого не тайна.

– Ну что, в отрицаловку играть будешь? – произнес Хасан. – Скажешь, что не подписывал с Лепешевым бумажки и фирму нашу не отжимал.

– Нет, не буду, – ответил Потапов, – хотя фирму я твою не отжимал, я ее купил, вложив в нее реальные деньги. Ну да ладно, об этом позже. Костя, принесите видеокассету и аппаратуру для просмотра.

Через минуту в комнату внесли небольшую видеодвойку, которую поставили на табуретку перед Хасаном и подключили к розетке.

На телеэкране сначала появилась рябь, потом через несколько секунд возникла картинка – небольшой отдельный кабинет бара «Монарх», отгороженный от основного зала портьерами. За стол напротив Потапова усаживался Лепешев.

– На всякий случай, – прокомментировал Потапов, – я заснял нашу с Лепешевым встречу на видеопленку. Как видишь по дате, она состоялась на следующий день после убийства Рустика. Лепешев сам позвонил мне и предложил встретиться. Он сказал, что у него есть для меня деловое предложение. До этой встречи я не имел с ним личных контактов и слабо представлял себе, что такое Боровиковский карьер и в каком состоянии находится эта фирма на сегодняшний момент.

Хасан молчал. Впившись глазами в экран, он слушал каждое слово, произнесенное собеседниками на экране. Наконец, когда Лепешев на экране поднялся и попрощался, Хасан произнес:

– Падла, перебежать решил от нас.

– Не стоит так сильно осуждать его, – проговорил Потапов. – Ведь он в первую очередь должен заботиться о своем предприятии. А вы так ничем и не смогли ему помочь. Едва Рустик сунулся в это дело, его тут же убили. Ну, надеюсь, теперь ты мне веришь.

В ответ Хасан продолжал молчать.

– Говорю тебе, не я эту кашу затеял и не я грохнул твоих дружков. Сам Лепешев выбрал меня своим будущим партнером. Ему нужны были защита и деньги. Соглашаясь, я предполагал, что кто-то пытается целенаправленно его разорить. Мы раскопали одну малозаметную фирму, которая через посредников занималась скупкой долгов Боровиковского карьера. Директором этой фирмы был какой-то алкаш, человек явно подставной. Едва мы вышли на него, его тут же ликвидировали. Учредителями этой конторы являются три человека, тоже неизвестные широкой публике. Во всяком случае, пока мы не вышли на них. Как только мы узнаем, кто эти люди, мы узнаем, кто стоит за всей этой заварухой.

Хасан был одновременно смущен и еще больше взбешен. Аргументы Потапова все же подействовали, и он стал верить ему. Отчаянно выругавшись на своем родном языке, он посмотрел на Потапова и спросил уже более спокойно:

– Что ты от меня хочешь?

– Первое, прекратить войну.

– Хорошо, – согласился Хасан, – стрельбы больше не будет. Во всяком случае, с моей стороны, – добавил он.

– И второе, мы быстрее выйдем на организаторов всей этой заварухи, если ты скажешь, как ты узнал о нашем с Лепешевым соглашении. Я уверен, человек, который это сделал, наверняка связан с ними.

Хасан молчал, наморщив лоб в размышлениях. Наконец он решился.

– Нам принесли копию договора, который ты заключил с Лепешевым, – произнес он. – Этот человечек, который нам эту бумажку подкинул, сказал, что ты запугал Лепешева и заставил его продать тебе акции его конторы.

– Кто этот человек? – спросил Потапов.

– Да есть один, ржавый человечишка, – ответил Хасан…

Невзирая на протесты секретарши, Потапов и Титов вошли в кабинет Лепешева без предварительного объявления.

– Сергей Владимирович, – удивленно произнес Лепешев, глядя на Потапова. – Что-нибудь случилось?

– Случилось, случилось. Много чего случилось. За последние дни столько всего случилось, что некоторым хватило бы впечатлений на всю жизнь.

Лепешев недоуменно посмотрел на своего зама Толкачева, сидевшего рядом с ним, потом снова на Потапова.

– Я не совсем вас понимаю, – проговорил Лепешев. – Мне казалось, что наши дела только налаживаются.

– Ваши – может быть, а мои – не очень, – сказал Потапов. – Вчера, к примеру, меня в очередной раз чуть не отправили на тот свет. По чистой случайности эти планы удалось сорвать. И мне очень не хочется повторения подобных попыток.

– Все, что вы говорите, это ужасно, – проговорил Лепешев. – Я искренне вам сочувствую. Но я не очень понимаю, что вы хотите этим сказать.

– Ах, вы не понимаете, – насмешливым голосом произнес Потапов. – Вы, спровоцировавший войну моей структуры с дагестанцами, видите ли, не понимаете, о чем я говорю. Да вы просто подставили меня под удар.

– Я не подставлял… Вы заблуждаетесь, Сергей Владимирович, – начал оправдываться ошарашенный и побледневший Лепешев.

– Да бросьте вы, – досадливо махнул рукой Потапов. – Не надо оправдываться, вы прекрасно знали, с какими силами меня сталкиваете. Я уверен – вы догадывались о том, кто именно хочет подмять вашу контору. Ведь наверняка у этих людей были с вами контакты. Вы знали, что это серьезные люди и дагестанцам они не по зубам.

Лепешев, испуганно глядя на Потапова, промолчал, что для Сергея стало достаточным основанием думать, что он сказал правду.

– Ко всему прочему вы еще подставили меня под дагестанцев, стуканув им о нашем с вами соглашении. В результате всего этого дела за мной охотились две структуры, чтобы грохнуть меня. А вы спокойно тратили мои денежки.

– Нет! – закричал Лепешев, встав из-за стола. – Это неправда, это ложь! Я вас уверяю, что я никаких документов никому не передавал. Я храню их у себя в сейфе и никому не даю.

– Моим кавказским друзьям достаточно получить ксерокопию нашего с вами соглашения, чтобы посчитать меня виновным в смерти Рустика. И они ее получили. А в результате всего этого я чудом остался жив.

– Я не снимал никаких ксерокопий, – продолжал с горячностью уверять Потапова Лепешев.

– В таком случае как же она к ним попала? – грохнул кулаком по столу Потапов. – Объясните мне, как ксерокопия договора попала к кавказцам, если вы не снимали ее и не вынимали документов из сейфа.

– Я не знаю, – растерянно проговорил Лепешев.

– Вы кому-нибудь давали в руки эти документы? – проговорил Потапов.

– Я, – растерянно проговорил Лепешев, – вроде нет.

Он отчаянно тер свои виски, находясь в сильнейшем нервном возбуждении. Вдруг неожиданно он развернулся и посмотрел на сидящего рядом с ним Толкачева.

– Погодите, погодите, – произнес он, – они же были у тебя до того момента, как я положил их в сейф. Ты кому-нибудь их передавал?

Толкачев, от волнения покрасневший почти в тон своим рыжим волосам, произнес:

– Нет, Павел Николаевич, да вы что, я вообще их у вас не брал. Вы их сразу положили в сейф.

– Как это не брал?! Ты их положил в свою папку, я помню, а потом передал мне. Да, да, я сейчас вспоминаю. Ты положил их в свою папку. А потом ты пошел организовать нам фуршет и ушел вместе с этой папкой.

– Это ложь, Павел Николаевич. Я не брал никаких документов.

Толкачев смотрел на своего шефа немигающим взглядом, и Лепешев на несколько секунд растерялся.

– А я думаю, что брал, – неожиданно вмешался в их спор Потапов. Он пристальным взглядом смотрел на Толкачева: – И именно ты, рыжая сука, скопировал эти документы и передал их Хасану.

– Нет, нет, вы заблуждаетесь.

– Заткнись, козел, – оборвал его Потапов. – А что, если я сейчас приглашу сюда Хасана и он подтвердит все, что я сейчас сказал?

– Нет, – продолжал твердить Толкачев. – Это просто невозможно.

– Я тоже так думал. И еще сегодня утром это было невозможно. В наше время все так быстро меняется, – произнес Потапов, насмешливо глядя на Толкачева.

Он вынул трубку сотового телефона и, набрав номер, произнес:

– Терентьич, скажи Хасану, чтобы поднимался.

За те пять минут, что Хасан шел к кабинету Лепешева, Толкачев сидел без движения со спокойным, почти непроницаемым выражением лица, лишь легкое постукивание пальцами по папке, лежащей перед ним, выдавало его волнение.

Но, когда он увидел входящего дагестанца, нервы его окончательно сдали. Руки у него затряслись, он затравленно смотрел то на Потапова, то на Хасана. В какой-то момент он украдкой бросил взгляд на дверь, но Титов тут же встал на пути возможного бегства.

Видя, как на лбу Толкачева выступила испарина, Потапов сказал:

– У вас еще есть возможность выбраться из этого дерьма с минимальными потерями. Надо только рассказать нам, в чьих интересах вы действовали. Только не уверяйте нас, что вы работали на людей Рустика. Присутствующий здесь Хасан подтвердит, что вы не только передали ему ксерокопию соглашения, но и уверяли, что инициатива подписания этого договора принадлежала мне. И что якобы это я силой и угрозами склонил господина Лепешева к сотрудничеству. А это уже совершеннейшая ложь. И вам об этом хорошо известно.

Потапов сделал паузу, давая Толкачеву осмыслить сказанное, и спросил:

– Итак, по чьему поручению и в чьих интересах? На кого вы работали в этом деле?

Толкачев мельком взглянул на Потапова, но все же промолчал. Тогда снова заговорил Сергей:

– Не надейтесь, что вас спасут ваши покровители. Из этого кабинета вы в лучшем случае выйдете безработным, в худшем вы… вы не дойдете сегодня до дома. По дороге с вами случится несчастье.

Потапов кивнул Титову. Костя, поняв намек, достал из кобуры пистолет, другой рукой он вынул из кармана глушитель и стал медленно наворачивать его на ствол пистолета.

– Какой вариант развития событий вам предпочтительнее? – спросил Потапов. – Решайте сами.

Толкачев завороженно смотрел на манипуляции Кости с пистолетом. Наконец, когда Титов передернул затвор, он, с трудом подавив комок в горле, выговорил:

– Я… я не хотел. Меня заставили. Они очень влиятельные люди. Они…

– Ну, разумеется, вы делали это не по своей воле. – В голосе Потапова звучали наигранные нотки сочувствия. – И все же будет лучше, если вы начнете свой рассказ с фамилий этих влиятельных людей, на которых вы работали.

– Я не знаю их фамилий, я вообще немного знаю, – живо заговорил Толкачев.

Неожиданно поистине бешеную активность проявил доселе молчавший Хасан. Он рванулся к Толкачеву и, схватив со стола пластмассовую подставку для канцелярских принадлежностей, ударил ею Толкачева по голове.

– Шлангом прикинуться хочешь! – заорал он. – Ты мне, падла, все расскажешь, всех назовешь, гнида. Иначе я из твоей башки все мозги выпущу и с кишками твоими перемешаю!

К тому моменту, когда Потапов и Титов оторвали разбушевавшегося Хасана от Толкачева, кавказец успел нанести своей жертве несколько ударов, разбив ему в кровь лицо и голову.

Перепуганный насмерть Толкачев отскочил в сторону и, прижимая руку к ране на голове, закричал:

– Не трогайте меня, я все вам скажу.

Он достал из кармана носовой платок и приложил его к ране. Похоже, неожиданный эмоциональный «наезд» кавказца окончательно развязал язык Толкачеву. Он заговорил быстро и страстно:

– Послушайте меня, я действительно не знаю фамилии людей, которые стоят за этими интригами. Я знаю только, что это люди из областной администрации. И весьма влиятельные. Но я клянусь, что не контактировал с ними лично.

– А с кем же ты держал связь?

– Я имел дело лишь с одним человеком, – ответил Толкачев. – Он является как бы кординатором и доверенным лицом тех чиновников, которые стоят за этим делом.

– Фамилия есть у этого человека?

Толкачев на секунду замолчал, но все же произнес:

– Красницкий.

– Кто он, этот Красницкий? – спросил Потапов. – Где он работает, чем занимается?

– Он полковник милиции, бывший, – последовал ответ. – Работал в РУОПе перед выходом на пенсию. Сейчас у него своя фирма, кажется, она называется – охранное агентство «Гранит».

– Полковник Красницкий, бывший мент из РУОПа, надо же, кто теперь конкурирует с братвой, отжимая у нее коммерческие структуры, – усмехнувшись, произнес Потапов. – Кстати, теперь ясно, кто инициировал на нас «наезд» налоговой полиции. Заместитель начальника налоговой полиции, дававший отмашку на проведение проверки, бывший руоповец. Видимо, уважил по старой памяти бывшего сослуживца.

Лепешев, все это время молчавший и лишь угрюмо наблюдавший за всем происходящим, наконец прервал свое безмолвие и произнес, глядя на своего заместителя:

– Что они тебе пообещали за это предательство? Я уверен, они не только угрожали тебе.

Толкачев, нервно дернув головой, сказал, стараясь не глядеть на своего шефа:

– Они сказали, что если я помогу им завладеть фирмой, то они оставят меня здесь работать и сделают директором. Они говорили, что вы слишком зарвались и не хотите слушать здравых аргументов. К тому же вы неумелый руководитель и довели контору до краха.

– Отлично! – нервно засмеялся Лепешев. – Эти скоты специально разоряли мое предприятие не один месяц и теперь говорят, что я плохой руководитель.

Директор тяжело вздохнул, стараясь привести свои нервы в порядок, и произнес с горечью в голосе:

– Здравые аргументы – с точки зрения этих людей – это силовое давление и шантаж. Другие аргументы они всерьез не воспринимают.

Потапов, внимательно слушавший Лепешева, перевел свой взгляд на Толкачева:

– Пошел отсюда на хер, быстро.

Толкачев неуверенно поднялся и направился к выходу.

– И если ты хоть кому-нибудь пикнешь о нашем сегодняшнем разговоре, считай себя покойником. Уж будь уверен, что мы тебя достанем, даже в сейфе у этого Красницкого.

Когда Толкачев покинул кабинент Лепешева, Потапов спросил, обращаясь к директору:

– Этот Красницкий выходил с вами на контакт?

– Да, – ответил Лепешев. – Но со мной контактировали многие, в частности, со мной неоднократно беседовали некоторые чиновники областной администрации. Когда я просил у них помощи из бюджета, они вели со мной странные разговоры о том, что предприятию, конечно, надо помочь, что финансирование – это не выход, что надо привлекать другие источники, использовать возможности частных инвесторов. И прозрачно намекали мне, что могут мне помочь в этом вопросе, но для этого я должен пойти на серьезные уступки, поскольку большие деньги просто так никто не даст.

– Об уступках какого плана говорилось в этих беседах с вами?

– Четко они не говорили, но скорее всего они имели в виду продажу части акций предприятия.

– Вы им отказали?

– Да, тогда я считал, что это нецелесообразно.

Потапов усмехнулся и произнес:

– А вы упрямец, Павел Николаевич, сейчас вы предложили мне то, что в свое время они предлагали вам.

Лепешев говорил жестко, взгляд его стал твердым.

– Это разные вещи, – произнес он. – Терпеть не могу насилия и давления. Вас я выбрал сам. Я сам определил, с каким человеком мне в дальнейшем работать. И, судя по последним событиям, я не ошибся. Это мой добровольный выбор, а не принятый под давлением и угрозами. Если люди позволяли себе с самого начала подобные вещи, можно предположить, что в дальнейшем из этого ничего хорошего не получится.

Потапов выслушал слова Лепешева с одобрением, кивая головой.

– Ну что ж, Павел Николаевич, вы правы. В ваших рассуждениях есть здравый смысл. Но в чем вы совершенно точно не правы, так это в том, что вы мне не сказали ничего о наших соперниках и тем самым поставили меня в тяжелейшие условия.

– Формально у меня ничего не было на них, – запротестовал Лепешев. – Мало ли кто кому чего советует.

– А Красницкий?

– Красницкий звонил мне пару раз и предлагал сотрудничество в деле охраны моей структуры. Я сказал, что пока в этом необходимости нет. Тогда он сказал, что лучше позаботиться сейчас, чем потом, когда может быть уже поздно. Я посчитал такое предложение тоже элементом давления. К тому же он изначально предложил условия неприемлемые. Он не просто хотел получать плату за охрану, но еще иметь долю в бизнесе. Его требования были даже выше, чем у этих господ, которым я платил за «крышу». – Лепешев кивнул на стоящего перед ним Хасана. – Словом, я отказался. Больше с ним я ни разу не контактировал. Как теперь выясняется, в дальнейшем диалог они вели уже с моим замом.

– Это верно, – проговорил Потапов. – Не получив у вас доли, они решили взять у вас все и стали к этому готовиться. Они собирались обанкротить предприятие, скупив его за копейки. Поэтому на первом этапе они стали скупать долги вашей конторы. Следующим этапом должно было стать устранение Рустика как вашей «крыши». В городе многим не нравятся дагестанцы. Считают, что они слишком много прибрали к рукам. Поэтому ликвидацию их лидеров вполне могли выдать за вражду славянских и кавказских группировок. А значит, Рустика можно было считать обреченным.

Молча слушавший диалог Потапова и Лепешева Хасан громко выругался.

– Мы еще покажем всем, насколько мы сильны, – проговорил он. – Наши враги еще не раз кровью умоются.

– Так вот, – продолжил Потапов. – Поскольку дела предстояли серьезные, Красницкий вызвал из другого города высокопрофессионального киллера, которому дал в помощь двух своих людей. После убийства Рустика один из очевидцев – мужчина, гулявший с собакой во дворе в вечер убийства, показал, что киллеров было трое. На меня тоже покушались трое. Но когда двоих удалось захватить, третий расстрелял их из снайперской винтовки, чтобы они не выдали ни его, ни Красницкого. Похоже, этот третий и был тот иногородний киллер. Он же, видимо, завалил и Эрика.

– Я найду этого шакала, – проговорил Хасан, сжав кулаки. – Я его по частям разрежу.

– Я его уже нашел. Его кличка Валет, – сказал Потапов. – Я даже записал его разговор с неким Полковником, видимо, это и есть Красницкий.

– Где сейчас этот Валет? – спросил Хасан. – Я его сам задушу.

– Не стоит беспокоиться, – произнес Потапов. – У меня тоже к нему есть кое-какие счеты. Поэтому им займутся мои люди.

– Тогда мои займутся Красницким, – твердо сказал Хасан. – Можешь считать этого Полковника трупом.

– Не спеши, – проговорил Потапов. – За Красницким стоят влиятельные люди из политических кругов – чиновники администрации и политики. Сначала надо решить вопрос с ними, а уже потом браться за Красницкого. В противном случае будут большие проблемы.

– Плевать я хотел на эти проблемы. Это дело чести, моих братьев убили. Ты что, предлагаешь мне отказаться от мести? Да со мной ни одна собака не станет здороваться, если я буду знать, кто убийцы, и ничего не сделаю.

– Я предлагаю тебе только не спешить, – терпеливо произнес Сергей, – и ничего больше. Дай мне какое-то время, и этот вопрос мы решим.

– Сколько времени? – спросил Хасан.

– Пока не знаю, но я дам тебе отмашку, когда все будет готово. Возможно, даже очень скоро.

Потапов кивнул поджидавшему его Титову и вместе с ним вышел из кабинета.

– Проходите, Сергей Владимирович, – кивнула секретарша Селантьева, как только Потапов вошел в приемную вице-губернатора. – Шеф ждет вас.

Сергей открыл дверь кабинета и вошел. Леонид сидел за своим столом, просматривая какие-то бумаги. Увидев вошедшего, он встал и, хмуро пожав протянутую ему руку, пригласил Потапова сесть.

– Ты что такой смурной? – спросил Потапов у Селантьева. – Возникли непредвиденные проблемы?

– Можно и так сказать, – согласился Селантьев. – Только, боюсь, проблемы появились у нас обоих, точнее сказать, могут появиться.

– Это и неудивительно, – сказал Потапов, улыбнувшись, – мы ведь давно работаем в паре. Люди должны объединяться, чтобы им легче было решать свои проблемы.

– Угу, это точно, – пробубнил Селантьев. – Мы как раз сейчас столкнулись еще с одним, похожим на наше объединением. Точнее сказать, мы перешли им дорогу, и боюсь, что нам будет непросто урегулировать отношения с ними.

Потапов посмотрел на своего приятеля с нетерпением:

– Ну давай не тяни, я так понимаю, ты выяснил, что за люди стоят за учредителями фирмы «Фортуна А».

– Представь себе, выяснил, – произнес Селантьев. – Будешь смеяться, но мне помогла в этом секретарша.

– Да, – удивился Потапов. – Каким же образом?

– Она мне показала список приглашенных на очередную какую-то презентацию, которая состоится с участием чиновников администрации.

– Ну и что? – непонимающе посмотрел на Селантьева Потапов.

– А то, что чиновники будут с женами. И на каждого из приглашенных выписан пригласительный билет с указанием имени, отчества и фамилии супругов.

– Ты хочешь сказать, – начал понимать Потапов, – что фамилия, имя и отчество одной из учредительниц фирмы «Фортуна» присутствует в списке приглашенных?

– Молодец, допер. А теперь вот посмотри сюда.

Он положил список перед Потаповым.

– Видишь, фамилия Бубнов Борис Константинович. Видишь, должность – первый вице-губернатор. Правая рука губернатора. А вот его дражайшая половина, Ревенко Алла Ивановна. Это ее второй брак, видимо, фамилию она не меняла.

– Вот оно что, – проговорил Потапов. – А кто остальные бабы, выяснил?

– Выяснил, секретарша выяснила. Некая Волошина является родной сестрой нашего министра строительства. Еще одна какая-то баба не уточняется, но, похоже, тоже какая-то близкая родственница одного из местных тузов. Кстати, у этой самой Ревенко самый большой процент акций этой «Фортуны».

– Было бы странно, если бы было наоборот, – произнес Потапов.

– Ну и что будем делать? Сам понимаешь, ребята нам противостоят нехилые. Мы, конечно, тоже не поссать вышли и можем устроить войну, но, думаю, ничего хорошего она нам не сулит. Позиции этого Бубнова в администрации покруче будут, чем мои. Я здесь человек, в общем-то, новый. Многие считают, случайный, и этот Бубнов, видимо, в первую очередь.

– Обратного пути у нас нет, Леня, – заключил Потапов после нескольких секунд размышлений. – Я думаю, ты это понимаешь. Бабки вложены, соглашения заключены. И эти соглашения, Леня, мне кровью дались, в буквальном смысле.

– Значит, будем договариваться, – сказал Селантьев. – Иного разумного выхода я не вижу.

– Согласен с тобой, – сказал Потапов, – будем договариваться. Но не с Бубновым и его братками, во всяком случае, не в первую очередь с ними.

– Не понял, а с кем же еще?

– Нам будет легче договориться с Бубновым, если мы предварительно заручимся поддержкой еще более влиятельного человека.

Леонид молчал, широко раскрытыми глазами глядя на Потапова.

– Как ты думаешь, – спросил Потапов, – нет ли родственников губернатора в числе учредителей фирмы «Фортуна А»?

– Нет… не знаю… – неуверенно начал Леонид. – Думаю, что нет. – Он замолчал, снова зачем-то посмотрел на список приглашенных, возглавлял который губернатор и его супруга, и спросил: – А ты что, считаешь, что?..

– А почему бы и нет?

– Не-е, – категорически замотал головой Селантьев. – Губернатор не пойдет в учредители фирмы. Это не его стиль, он человек крайне осторожный.

– А я и не предлагаю ему лично стать акционером. Я предлагаю обладминистрации приобрести небольшой пакет акций Боровиковского карьера. Мы продадим это все за символические деньги. Городской бюджет получит дополнительный источник доходов, ведь карьер – прибыльное дело. И к тому же возможность влияния на одного из региональных монополистов в сфере производства стройматериалов. А мы получим нового акционера, который пусть не очень денежный, зато влиятельный. Присутствие такого акционера в компании – это сильная гарантия от «наездов» налоговой инспекции и вообще от любых других групп, которые захотят подмять карьер, да и вряд ли администрация допустит, чтобы ее собственность, пусть даже частичную, обанкротили. – Потапов замолчал, следя за лицом Селантьева, на котором отразилась усиленная работа мысли. – Губернатор – мужик разумный, я думаю, он поддержит наше предложение. А уже потом ты пойдешь и будешь договариваться с Бубновым. Я думаю, что при таком раскладе тебе это будет сделать легче.

– Возможно, – задумчиво проговорил Леонид. – К тому же в администрации ходят слухи, – продолжил он после нескольких секунд размышлений, – что у губернатора с Бубновым в последнее время наступило некоторое охлаждение в отношениях. Ходят слухи, что Бубнов собирается выступить самостоятельно на новых выборах губернатора. Может, это и слухи, но кое-какие реальные основания для этого есть.

– Ну что ж, в таком случае нам не стоит с этим медлить.

Селантьев кивнул головой и, подняв трубку, быстро набрал внутренний номер секретариата губернатора.

– Добрый день, – произнес он. – Это Селантьев. Когда у губернатора сегодня свободное время? Мне бы хотелось встретиться с ним лично.

На следующий день поздно вечером Селантьев вошел в приемную первого вице-губернатора Бубнова и, поздоровавшись с секретаршей, прошел прямо в кабинет ее шефа.

– Борис, извини за внезапность, но надо срочно переговорить, – произнес Селантьев.

– Да ладно тебе, Леня, какие проблемы, – радушно ответил высокого роста, сутулый мужчина, одетый в темно-синий костюм и белую рубашку с модным пестрым галстуком. – Заходи, садись, – проговорил Бубнов.

Его редкие седые волосы были аккуратно подстрижены и тщательно уложены. На продолговатом остроносом бледном лице с узко посаженными глазами блуждала вежливая улыбка.

– О чем ты хотел со мной поговорить? – спросил Бубнов, когда Селантьев уселся напротив него в кресло.

– Я хотел с тобой посоветоваться как со старшим товарищем, – улыбаясь, произнес Селантьев.

При этих словах Бубнов заулыбался еще шире, однако улыбка у него получилась несколько натянутой.

– Всегда приятно, когда с тобой советуются, – произнес Бубнов, – тем более если тебя считают товарищем, хотя и старшим.

Селантьев произнес:

– Я хочу посоветоваться с тобой насчет одного предприятия, оно называется «Боровиковский карьер».

Улыбка на лице Бубнова резко притухла и в конце концов совсем погасла. Во взгляде появилась некая настороженность, однако Бубнов ровным голосом произнес:

– Да, я знаю это предприятие, и что же ты хочешь спросить?

– Недавно один из наших местных предпринимателей купил акции этого предприятия. Оно сейчас находится в тяжелом экономическом положении. У него много долгов, и некоторые поговаривают о возможном банкротстве.

– Ну что же, этот твой бизнесмен очень смелый человек, – медленно сказал Бубнов. – Вложить немалые средства в подобное предприятие…

– Да, чего-чего, а смелости ему не занимать, – проговорил Селантьев. – Но дело не в этом. В принципе это предприятие может быть весьма прибыльным, надо просто умело распорядиться его ресурсами и дать возможность вздохнуть от долгового бремени. Именно этим он и собирается заниматься.

– Я немного в курсе дел этого предприятия, – произнес Бубнов, – и слышал, что акции прикупил небезызвестный Потапов, глава ассоциации «Корвет».

– Да, ты прав. Это именно он, – подтвердил Селантьев. – Ты, наверное, знаешь, что крупные сделки не проходят без проблем. Начались они и у Потапова.

– Да, я и об этом слышал. И говорят, что очень серьезные проблемы.

– Серьезней не бывает, – живо согласился Селантьев. – Его чуть не убили.

– Прискорбный случай, – коротко заметил Бубнов. – Ему можно лишь посочувствовать.

– Это уж точно, – снова согласился Селантьев. – Я тоже выразил ему свое сочувствие, когда узнал об этом.

– Я слыхал, что у вас неплохие давние отношения?

– Да, мы давно друг друга знаем, – подтвердил Селантьев. – Мы вместе баллотировались на последних выборах от одного движения.

– Тогда можно посочувствовать и тебе. Проблемы моего друга, как говорят, задевают и меня. Если это, конечно, настоящая дружба, – произнес Бубнов и пристально посмотрел на Селантьева.

– Вот именно, – согласился Селантьев, сделав вид, что не понял намека. – Поэтому я по-дружески и посоветовал ему попробовать решить проблемы этого предприятия несколько иным способом. Я считаю, что государство в лице областной администрации не должно оставаться безучастным к судьбе местной промышленности и должно помогать людям, которые стараются всеми силами привести ее к подъему.

Бубнов промолчал. Он лишь нахмурился и пристально взглянул на Селантьева, пытаясь понять, к чему тот клонит.

– Так вот, – продолжил Леонид, – я предложил Потапову продать часть акций областной администрации. Дело это перспективное, объем строительства в области большой. Я думаю, области неплохо иметь и дополнительный источник дохода, а Боровиковский карьер, когда решит свои проблемы, несомненно, станет прибыльным. К тому же администрация получит реальные рычаги влияния на это крупнейшее предприятие по производству стройматериалов.

Селантьев сделал паузу, глядя на Бубнова. Тот откашлялся и начал говорить:

– Я думаю, что…

Но Селантьев перебил его:

– Вот с таким предложением о покупке администрацией двадцати процентов акций Боровиковского карьера мы и вышли на губернатора.

– Ну и что из этого получилось? – настороженно спросил Бубнов.

– Ты знаешь, старик одобрил это предложение. Сегодня он уже подписал постановление по этому поводу.

– Да, – протянул Бубнов. Он тяжело вздохнул и продолжил: – Ну что ж, губернатор редко ошибается. Думаю, что и на сей раз он принял правильное решение. – Бубнов пристально посмотрел на Селантьева. – Но все же надо расплатиться с долгами предприятия, чтобы его не сделали банкротом.

– Вне всякого сомнения, – с готовностью согласился Селантьев. – Разумеется, все долги будут выплачены в первую очередь. Потапов считает, что это еще одна гарантия того, что наконец предприятию дадут спокойно работать. Он даже готов пойти дальше и договориться с кредиторами этой фирмы о сотрудничестве. Сейчас у карьера формируется дилерская сеть, и, возможно, предприятию, которому задолжал карьер – не помню, как оно называется – то ли «Фарпос», то ли «Фортуна», так вот, возможно, этому предприятию будет предложено стать одним из дилеров.

Бубнов помолчал некоторое время, с хмурым видом обдумывая слова Селантьева.

– Что ж, – наконец произнес он, – я думаю, что это предложение очень разумно, и я уверен, что оно позволит Потапову жить спокойно, не опасаясь ни за свою жизнь, ни за судьбу предприятия.

– Хорошо, – сказал Селантьев, подытоживая разговор. – Значит, ты одобряешь подобное решение?

– Я одобряю почти все действия губернатора, – уклончиво ответил Бубнов.

– Ну и отлично, – сказал Селантьев. – Пожалуй, я побегу, у меня сегодня еще много встреч.

– Да и мне надо поработать, – задумчиво сказал Бубнов, провожая взглядом Селантьева, выходящего из его кабинета.

Едва за Селантьевым закрылась дверь, как Бубнов поднял трубку телефона и, набрав номер и услышав знакомый голос Красницкого, сказал:

– Это я.

– Добрый день, Борис Константинович, – поздоровался отставной полковник. – Я как раз собирался вам звонить, тут возникли некоторые сложности.

– Заткнись, – грубо оборвал его Бубнов, – и слушай меня. Сворачивай все свои мероприятия, в них больше нет необходимости. Все дело, которое тебе поручили, ты просрал почти полностью.

– Что случилось? – спросил Полковник. – Что-то произошло?

– Произошло, – подтвердил Бубнов. – Произошло то, что мы проиграли. Этот Потапов опередил нас по всем статьям. Вчера он подключил к этому делу губернатора, и тот оказал ему поддержку. Как ты понимаешь, после этого нам ничего не осталось, как сваливать. Сегодня Потапов с Селантьевым милостиво предложили мне мир на их условиях. Они отдают нам долги и еще дадут ряд мелких подачек, чтобы мы не серчали.

– Борис Константинович, но, может, все же стоит… – начал было Красницкий.

– Все, я сказал! – рявкнул Бубнов. – Больше никаких акций.

Он помолчал немного и добавил:

– И еще я хочу тебе сказать, что я пожалел о том, что связался с тобой. Ты меня разочаровал…

Бубнов бросил трубку на рычаг аппарата, не став слушать оправданий Красницкого.

Все попытки дозвониться в течение дня до Бубнова оказались без результата. Красницкий понял, что лишился поддержки вице-губернатора, а это означало, что теперь он остался один на один со всеми проблемами, возникшими в этом деле.

Главной своей проблемой Красницкий считал сохранение в тайне своего участия в этом конфликте. Полковник понимал, что если пройдет хотя бы слух о том, кто стоит за совершенными покушениями, как результативными, так и неудавшимися, то его личная безопасность будет поставлена под угрозу. В этом случае Красницкому лучше всего будет уехать из города, хотя бы на время. Поскольку и Крестный, и дагестанцы не будут спать спокойно, пока не «достанут» его.

Чтобы предотвратить такой поворот в развитии событий, необходимо сделать так, чтобы лежащий сейчас в больнице Пашка не заговорил.

Пока для достижения этой цели Красницкий послал к Пашке адвоката. Тот должен был убедить Павла в том, что молчать для него выгоднее, чем рассказать всю правду. В этом случае ему могут «припаять» лишь незаконное хранение оружия, да и то можно будет валить всю вину на покойного Трефила, «прикинуться шлангом» и утверждать, что оружие не его и он ничего не знал.

Полковник передал через адвоката свои извинения за действия Валета и заверения, что он, Красницкий, не давал Валету подобных указаний.

На столе Красницкого зазвонил телефон. Сняв трубку, Полковник услышал голос адвоката:

– Я был у него и имел с ним беседу. Думаю, мне удалось уговорить его.

– Он никому пока не давал показаний? – поинтересовался Красницкий.

– Он говорит, что никому пока ничего не говорил, – ответил адвокат.

– Как ты думаешь, он не врет? – снова задал вопрос Красницкий.

– Вроде бы нет, а на самом деле, кто его знает, – с сомнением в голосе ответил адвокат.

– Если бы он проболтался, мы бы сейчас уже ощутили все последствия этого на себе, – предположил Полковник, как бы рассуждая сам с собой.

– Разумная мысль, – подтвердил адвокат.

– Когда его переведут в следственный изолятор? – поинтересовался Красницкий.

– Через день, может, через два, – последовал ответ адвоката.

– Ну что же, спасибо тебе, – сказал Красницкий и положил трубку.

«Как только Пашку переведут в СИЗО, он не доживет до суда, – подумал про себя Красницкий. – Таким образом главная опасность будет отведена. Остается еще моя племянница в списке учредителей "Фортуны", но через нее выйти на меня будет сложно. К тому же учредителей постарается прикрыть сам Бубнов, это в его интересах».

Полковник вдуг почувствовал страшную усталость, которая накопилась за несколько дней и навалилась сейчас на него. Ему вдруг захотелось поехать домой и как следует отоспаться.

Красницкий вызвал из приемной своего секретаря:

– Пусть подгонят машину. Я еду домой…

Когда «Мерседес» Красницкого подъехал к подъезду его дома, Хасан, сидевший в «Жигулях» недалеко от входа в парадную, обратился к своему соседу:

– Приготовься, дорогой гость пожаловал.

Тот, кивнув головой и взяв в руки сотовый телефон, вышел из машины. Подручный Хасана вошел в подъезд, когда Красницкий и его охрана уже садились в лифт.

Охранники хмуро посмотрели на худенького и невысокого мужчину, давая ему понять, что места в лифте ему нет.

– Ничего-ничего, я подожду, – улыбнувшись, произнес мужичонка.

Как только двери лифта закрылись, помощник Хасана вынул из кармана сотовый телефон и быстро набрал номер. После чего произнес со зловещей улыбкой на лице:

– Он сказал «поехали» и взмахнул рукой…

В эти секунды в кабине лифта, где-то наверху, зазвонил сотовый телефон. Все трое пассажиров подняли головы – и в этот момент прогремел сильный взрыв.

Бомба была заложена в плафоне лифта и подсоединена к трубке сотового телефона, звонком по которому она и приводилась в действие.

Взрыв, разметавший по шахте лифта тела Красницкого и его телохранителей, взбудоражил весь город. Газеты снова запестрели статьями об идущих в городе разборках между криминальными группировками. Телевидение показывало репортажи с места происшествия.

Валет узнал о гибели Полковника из выпуска теленовостей. Значит, надо срочно уезжать. Он был уверен, что, если вычислили Полковника, могут найти и его.

«Вовремя я у него сорвал аванс, – думал Валет, собирая вещи. – Хотя он мне должен гораздо больше. Слава богу, что за это время мы ни разу не виделись и я не был у него в офисе. В этом случае я точно бы засветился».

Однако профессиональное чутье Валета подсказывало ему, что обольщаться не стоит и надо быть начеку. После того как сумка с вещами была собрана, он взял со стола пистолет и, передернув затвор, не стал ставить его на предохранитель. Засунув пистолет в наплечную кобуру, Валет вышел из квартиры.

Внимательно прислушиваясь к звукам в подъезде, он не спеша спустился на первый этаж и, выглянув из дверей парадной, осмотрел двор.

Не обнаружив ничего особенно примечательного, Валет направился дальше, к автостоянке, расположенной недалеко от дома.

Нервы его были напряжены, и он, прежде чем сесть в «жигуленок», тщательно его осмотрел. Не обнаружив ничего, немного успокоился.

Валет уже выезжал со стоянки, оглядываясь по сторонам, как неожиданно из-за ворот выскочил высокий мужчина.

Валет резко затормозил и на всякий случай, отпустив рычаг скоростей, протянул руку к рукоятке своего «ТТ». Пешеход же, выскочив почти из-под колес автомашины, негодующе вскрикнул:

– Ты что, ни хрена не видишь, что ли, что здесь люди ходят?! Куда ты несешься на такой скорости?! Чуть не задавил, мать твою за ногу!

Валет рассмотрел кричащего – на вид лет сорок, худощав, с морщинистым волевым лицом, одет в светло-бежевый неброский костюм. Похож на отставного военного, переквалифицировавшегося в управдомы. Пешеход держал в руках черного цвета папку из кожзаменителя.

«Что-то я действительно разнервничался, – подумал Валет, – этого придурка за киллера чуть не принял».

Вслух же он произнес примирительно:

– Ладно, мужик, не ори, не дома. Смотри лучше по сторонам, а то идешь, как будто не живой.

– Сам ты не живой, – сказал мужчина и, посторонившись, переложил папку из правой руки в левую.

Валет не стал продолжать скандал и взялся за рычаг скоростей.

Но неожиданно его внимание привлекла папка в руках мужчины. Точнее, ее положение – владелец держал ее в левой руке так, что она была развернута ребром в сторону Валета.

Валет вгляделся в нее, и его прошиб холодный пот – в торце папки, в специально сделанном отверстии, он увидел дуло пистолета, а кисть правой руки мужчины скрылась в папке.

В следующую секунду раздались два приглушенных пистолетных хлопка. В грудь Валета впились две пули. Он издал сдавленный крик и откинулся на спинку сиденья, глядя полными ужаса глазами на своего убийцу.

– Ты промахнулся, парень, и это стоило тебе и твоему боссу жизни, – произнес Глеб Панкратов и выстрелил еще раз.

На сей раз пуля попала Валету в голову.

Глеб развернулся и пошел спокойной походкой по тротуару. Через несколько метров его нагнала «девятка», и он быстро уселся в нее.

– У нас остались неразрешенные противоречия, и я решил пригласить тебя на встречу. А заодно угощу обедом, – сказал Потапов, протягивая руку Хасану.

Тот хмуро пожал ее и уселся напротив. Их встреча происходила в баре «Монарх», в отдельной кабине.

– Надеюсь, ты наш базар записывать не будешь? – предположил Хасан.

– А ты боишься сказать что-то лишнее? – спросил, улыбнувшись, Потапов.

– Я ничего не боюсь и никогда лишнего не говорю, – сурово ответил Хасан.

– В таком случае давай перейдем к делу, – предложил Потапов. – У нас с тобой один вопрос неясный: Боровиковский карьер.

– Тут нечего решать, – отрезал Хасан. – Эта контора под нашей «крышей». И мы свое не отдадим. Несмотря на некоторые проблемы, мы еще сильны.

– Конечно, – живо согласился Потапов. – Иначе я с тобой бы не разговаривал сейчас. Но тут есть одна маленькая деталь… Боровиковский карьер теперь мое предприятие. Я купил его акции, вложил реальные деньги и стал одним из его хозяев. А мне «крыша», как ты сам понимаешь, не нужна. Даже такая, как твоя.

– Упустишь одно – отнимут все остальное, – изрек Хасан. – Если я уступлю тебе эту фирму, другие тоже захотят поживиться. Тогда у меня начнутся серьезные проблемы.

– Проблемы у тебя, Хасан, начнутся в любом случае, – вздохнув, произнес Потапов. – Многие воспользуются вашим ослаблением после убийств Рустика и Эрика. Так что готовься к борьбе за владения.

– Мы не отступим, – твердо ответил дагестанец. – Стволов и бойцов у нас хватает.

Потапов задумчиво посмотрел на кавказца:

– Ну что ж, желаю вам удачи. Но в этой ситуации неразумно воевать еще и со мной. Тем более что в конце этой истории мы действовали как союзники.

– Да, это так, – с хмурым видом подтвердил Хасан.

– К тому же у тебя должок передо мной… Ты ведь чуть не убил меня, прислав киллеров.

– Чуть-чуть не считается, – блеснул черным юмором дагестанец.

Взгляд Потапова стал жестким и холодным, и Хасан понял, что пошутил неудачно.

– Ты действовал неосмотрительно, не просчитав всех моментов этого дела, и в результате пошел на поводу у своих врагов. Это благодаря моим действиям ты и я сейчас еще живы. Поэтому ты передо мной в долгу, и Боровиковский карьер является твоей платой мне.

– Большая цена, – произнес Хасан.

– Цена мизерная, – парировал Потапов. – В сравнении с ценой твоей жизни и жизнями твоих людей.

Хасан молчал, обдумывая сказанное Потаповым. Возникшая пауза затягивалась.

– К тому же ты можешь продолжить сотрудничество в другом качестве, – продолжал убеждать Сергей. – Откроешь дилерскую фирму при карьере, мы обеспечим тебя льготами, и будешь иметь по-прежнему доход с этого предприятия. Но уже легальный и, значит, более надежный.

Хасан взглянул на Потапова и, усмехнувшись, сказал:

– Недаром тебя уважают за умение договариваться. Я согласен. Ты прав, я тебе должен, а долги надо отдавать – пусть это будет моим отступным за содеянное. Будем заниматься вместе бизнесом.

– Ну и отлично, – протянул руку Потапов.

Хасан твердо пожал ее.

– Ну а теперь стоит пообедать, – заявил Потапов и позвал официанта.

Когда через пару часов Хасан ушел, Костя, сидевший рядом с Потаповым, заметил:

– Отличные ребята эти дагестанцы. Только вот смущает одно… То, что несколько дней назад они нас чуть не поубивали.

– А мы их, – справедливости ради добавил Дегтярев.

– Но теперь-то мы сидим за одним столом и уже не враги, – сказал Потапов. – Во всяком случае, пока. Пути бизнеса в России неисповедимы.