Глава 5

– Как это, черт возьми, могло случиться? – раздраженно спросил Потапов, обращаясь к Ивану. – Ты выставил наблюдение за домом Крикунова?

– Выставил, – угрюмо ответил Иван, – круглосуточно «пасли».

– Так как же получилось, что его все же грохнули?

– Сам толком разобраться не могу. Похоже, киллер или заметил машину с ребятами, когда шел на дело, или его заранее предупредили о возможной слежке за Крикуновым, что тоже вполне вероятно.

– Ты предполагаешь, что, увидев охрану, контролирующую вход в подъезд, он зашел каким-то другим путем, – предположил Потапов.

– Я просто уверен в этом, – сказал Иван. – Ребята бы не облажались, они бы его не пропустили. К тому же, уходя, мы заложили в квартире «жучок» и контролировали все, что в ней происходит. Но убийца действовал так, как будто знал все это. Позже, когда ушли менты, уводя арестованных собутыльников Крикунова, мы обследовали подъезд. В него можно было попасть через соседние дома, пробравшись по крыше, потом через чердак спуститься на первый этаж. Видимо, убийца имел свой ключ от двери или воспользовался отмычкой. Сейчас это уже не важно. Ясно, что он тихо зашел в квартиру в тот момент, когда Крикунов и его собутыльники, перепившись, или спали, или дремали, и зарезал Крикунова его же кухонным ножом.

– Откуда он знал, что они в этот момент спят? – спросил сидящий рядом Титов.

– Он мог и не знать, – ответил Иван, – а идти с намерением просто пристрелить Крикунова, а заодно и его подельников из пистолета с глушителем. Но, увидев, что они все пьяные в лабуду и спят, решил изменить план и подстроить убийство как результат пьянки, переросшей в поножовщину.

– В этот момент наши ребята что-нибудь слышали через подслушивающее устройство?

– Они говорят, что были какие-то приглушенные бормотания, неясные. Потом какой-то всхлип, видимо, в этот момент киллер и зарезал свою жертву. Минут через пять из подворотни вышел какой-то человек и пошел прочь. Поскольку ребята не видели, как он входил в дом, они не придали этому большого значения. Но скорее всего это и был киллер.

– Как он выглядел, – спросил Потапов, – запомнили?

– Было темно, улица освещена слабо. Поэтому хорошо они его не разглядели, но из того, что удалось из них выжать, я выяснил, что он невысок ростом, худощав, одет во все темное: куртка, водолазка, брюки, на голове кепка. Ну, в общем, внешность вполне заурядная.

– Нечего сказать, стоящая характеристика, – покачал головой Потапов. – Можно сказать, что этот конец нам обрубили.

– Не совсем, – произнес Дегтярев, – у нас есть фамилия некоего Лагутенко и его сотовый телефон. Есть паспортные данные учредителей фирмы. Можно раскопать, где они живут.

– Все это понятно, – махнул рукой Потапов. – Трясти сотовую компанию, чтобы она выдала адрес своего клиента, затея не из простых. И еще неизвестно, знает она его или нет. Еще неизвестно, живут ли по тому адресу, где прописаны, учредительницы этой фирмы. Конечно, это не полностью обрубленный вариант, но работа сильно усложняется. Вот ты, Иван, и займись этим. И вот еще что, – проговорил он, – как думаешь, менты разберутся, что это не алкоголик грохнул Крикунова?

– Не знаю, – проговорил Иван. – Вообще-то там есть еще один свидетель, который может подтвердить, что они не дрались. К тому же, насколько я знаю, менты заинтересовались, чем именно занимался Крикунов и на что он жил. Так что, если следователь будет толковый, версию бытовой ссоры рано или поздно отметет. Ну а если не толковый, то мы подскажем ментам.

– Ну да ладно, – согласился Потапов и вдруг спросил у Титова: – Как продвигается твоя работа?

– Сегодня завершающий этап, после чего будем смотреть и делать выводы.

– Давай действуй, для нас это сейчас очень важно. Да, а метод-то будет все тот же?

– Не переживай, – сказал Титов, – все будет нормально. Нам эта работа знакома. И метод тот же, твой любимый. Я же помню, как ты про Скворцова некоего рассказывал, Геннадия Семеныча, кажется, который чуть в штаны не наделал, когда почти на его глазах парню ногу отрубили, а потом как миленький все долги выложил. Но мы ноги рубить не будем…

– А что же будет? – Потапов не мог сдержать ехидной усмешки.

– Да есть тут у меня на примете одна скотобойня…

«Рафик» «Скорой помощи» с красными крестами на белом корпусе, вывернув из-за угла, притормозил недалеко от скверика на улице Железнова.

– Ну что ж, остался последний, – сказал Костя Титов, сидевший на пассажирском сиденье рядом с водителем. – На сей раз это Роберт Моисеевич Бабкин – начальник СМУ номер семь. Организация у него вполне солидная и богатая, занимается реконструкцией и отделочными работами. Как и многие другие строители в наше время, сосет бюджет, как карапуз сисю у мамы, при этом откатывая крупные суммы чиновникам, которые спускают ему госзаказы на строительство. Однако рабочим платит по минимуму. И все плачется, что в плане финансов он вечно на голодном пайке. Недавно закончил строительство загородного дома. Имеет две служебные машины, обе иномарки, к тому же каждый месяц, максимум – два заводит себе новую любовницу. Впрочем, полагаю, им он тоже не много платит. Это вообще ему не свойственно – много платить кому бы то ни было…

Костя был одет в белый халат, на голове белая медицинская шапочка, на груди висит марлевая повязка.

– А он точно будет здесь? – спросил шофер.

– Точно, он почти каждый день к бабам ездит. Говорят, мужик силен по этой части, хотя ему уже за пятьдесят.

– Костя, а ты, похоже, ему завидуешь, – произнес из салона молодой парень, также одетый как врач.

– Может, у тебя проблемы с потенцией начались? – поддержал его еще один боец.

– Не дождетесь, – усмехнулся Костя. – Особенно это касается тех случаев, когда вы где-нибудь провинитесь. Потенцию я вам гарантирую.

– Да ладно вам, шутники, – прервал их шофер. – Смотри, похоже, наш клиент подъехал, его синяя «Ауди».

Перед девятиэтажным кирпичным домом остановилась темно-синяя «Ауди-100». Из салона вышли два человека. Один был маленький, пухленький мужчина с большой залысиной на голове, которую он тщательно зачесывал остатками волос. Он был одет в серый костюм, хорошо скрывающий его довольно внушительный живот. В руке нес кожаный портфель. Пожилого мужчину сопровождал высокий молодой детина, его телохранитель.

Оба подъехавших скрылись в подъезде. Через три минуты верзила вернулся и, открыв дверь иномарки, уселся на сиденье рядом с водителем. И шофер, и телохранитель сидели со скучающим видом, явно поджидая своего шефа.

– Трогай, – скомандовал Титов своему шоферу, и тот, заведя «рафик», направил его в сторону «Ауди».

Когда до машины оставалось метра три, «рафик» остановился, и Костя, прихватив с собой стоящий в ногах небольшой пластмассовый чемоданчик, вылез из машины.

Он подошел к «Ауди» со стороны телохранителя и постучал костяшкой пальца в окно. Через пару секунд стекло автомобиля плавно опустилось, и на Константина уставилась широкая ряха охранника.

Осоловелый взгляд, тяжелая нижняя челюсть, медленно пережевывающая комок жевательной резинки, в сочетании с низким лбом, который не сильно увеличивала даже короткая стрижка, производили впечатление присутствия большой физической силы и отсутствия какого-либо ума у данного индивидуума.

– Чо надо? – лениво произнес громила утробным голосом, не переставая при этом жевать.

– Скажите, адрес этого дома – Заварзина, десять? – спросил Константин вежливым тоном.

Громила, повернув голову, посмотрел на стену девятиэтажки, на которой краской большими буквами было написано: «Заварзина, 15/25».

– Ну да, – подтвердил предположение Титова телохранитель.

– А вы не подскажете нам, в какую из квартир вызывали «Скорую». Видите ли, нам неточно дали адрес больного, а с диспетчерской нам никак не удается связаться, и поэтому мы… – принялся объяснять Костя, но его прервали.

– Не, мы ничо не знаем, – последовал ответ телохранителя, при этом его челюсть заходила чуть быстрее, что, видимо, говорило о том, что ее владелец несколько нервничает.

– Но, может быть, кто-нибудь из жильцов выбегал, ожидая «Скорую», – продолжал настаивать Титов.

Наконец терпение громилы лопнуло, и он, совершая мощные наезды нижней челюсти на верхнюю, произнес:

– Слушай, ты, доктор, вали отсюда, пока я из тебя пациента не сделал. Ты чо, не сечешь, что здесь все здоровые сидят?

Шофер «Ауди» одобрительно заулыбался словам своего соседа. Костя тоже улыбнулся и сказал, слегка наклонившись к своему собеседнику:

– Это, знаете ли, все поправимо. Здоровье, оно как призрак – то есть, а то вдруг раз – и исчезло. Вот у вас, например, молодой человек, – при этих словах Титов быстро протянул руку к лицу телохранителя и большим пальцем опустил вниз правое нижнее веко громилы, – глаза красные, слегка воспаленные, с элементами эрозии – похоже на конъюнктивит. – Костя быстрым жестом подсунул два пальца под скулы громилы: – О-о, милый, да у вас и миндалины припухшие. Возможно, вы их простудили, а возможно, это нечто хроническое. И пигментация эта мне не нравится на лице. – При этих словах он похлопал по лоснящейся щеке телохранителя.

Опешивший от такого хамства и непочтительности громила отбросил руку Титова и начал вылезать из машины, произнося:

– Ах ты, коновал, мать твою… Да я из тебя сейчас фарш сделаю, по тебе потом студенты анатомию изучать будут.

Последние слова громила произносил, захлопывая дверь автомашины. Титов оглядел здоровяка с головы до ног, тот был почти на голову выше Кости.

– Вот он, вагон здоровья, – произнес Костя. – Придется его немного разгрузить.

– Все, парень, ты добазарился, теперь долго ничего сказать не сможешь, – промычал громила и сделал шаг к Титову.

Но тут же остановился, так как носок Костиного ботинка, резко вскинувшись, застрял где-то в районе его гениталий.

– О-ой… ей…еб… – неожиданно высоким голосом пропел телохранитель, схватившись за ушибленное место, и медленно, словно из него выпустили воздух, согнулся пополам, отвесив Титову поклон.

Громила явно не ожидал от представителя столь мирной профессии таких негуманных действий. Костя же, дождавшись, когда затылок телохранителя будет хорошо виден сверху, обрушил на него свой чемоданчик, который все это время держал в руке. Громила уже без звука грохнулся на землю.

– Как говорят медики, иногда приходится делать человеку больно, чтобы потом стало хорошо, – перефразировал известную фразу Костя.

– Ты что, сука, делаешь? – Титов увидел, как из машины выскочил шофер и, вынув из-за пазухи пистолет, направил его на него.

Он подошел поближе, и Костя смог различить по характерной конструкции ствола, что пистолет у шофера газовый.

– Э, мужик, осторожно, он же заряжен, – предупредил Костя.

– Ты зачем Вовика отрубил? – прорычал шофер, продолжая наступать на Костю.

Он не заметил, как сзади него из «рафика» выскочили еще двое псевдоврачей, вооруженных резиновыми дубинками. Несколько взмахов, и шофер, выронив пистолет, упал на землю рядом с поверженным громилой.

– Ну вот и все, – сказал Костя. – Упакуйте их обратно в машину, и пусть там сидят тихо.

Через минуту оба бесчувственных тела находились на своих местах в автомобиле. Руки их были связаны, рты заклеены скотчем.

Костя посмотрел на часы:

– Ну все, пора идти за их хозяином. Он уже, наверно, разомлел в объятиях…

Трое «медиков» вошли в подъезд и поднялись на пятый этаж, где располагалась квартира любовницы Бабкина.

– Бо-обик, – пропела светловолосая вакханочка, картинно облокотившись на косяк двери, ведущей из прихожей в комнату, – ну что же ты не проходишь?.. Или тебе так понравился мой новый халат?..

При последних словах она расправила складки халата на себе и медленно прошлась по коридору взад-вперед. Ее синенький халатик из тонкого шелка с огромным трудом удерживал рвущуюся наружу бело-розовую плоть блондинки.

Девице было лет двадцать, от силы двадцать два. Она была невысокого роста, но хорошо сложена. Взбитые химией длинные светлые волосы, раскинувшись по плечам, обрамляли смазливую мордашку, черты которой не слишком обременяли интеллект и жизненные заботы.

Застывший у входной двери в позе охотничьей собаки, Роберт Моисеевич поедал блондинку долгим горящим взглядом.

Тестостерон закипел в жилах Бабкина, когда хозяйка квартиры развернулась к нему спиной и, медленно покачивая бедрами, прошла по коридору. Из-под нижнего края стратегически верно сшитого халатика выглядывали и покачивались на ходу два нежно-розовых полушария, намертво приковавшие взгляд Роберта Моисеевича.

– Я съем тебя, – наконец хриплым голосом выдавил из себя стареющий Казанова и, выпустив из рук портфель, который с грохотом упал на пол, словно зомби, устремился вслед за блондинкой. – Я съем мою пампушечку всю, без остатка, – продолжал твердить он, словно робот, на ходу расстегивая и снимая с себя пиджак. – Я разорву тебя, как французскую булочку. Я слизну тебя, словно устрицу.

Пиджак, а следом за ним и галстук упали на пол по ходу движения Бобика к вожделенной цели.

– У-у, – протянула девица, испуганно гримасничая, – Бобик пугает свою маленькую телочку.

При этих словах она попятилась в комнату. Бобик, раздеваясь, следовал за ней. Сексуальная тропа от коридора в комнату была усеяна одеждой Роберта Моисеевича. Последней одеждой, которую он скинул, стоя уже у большой двуспальной кровати в комнате, были трусы и майка.

– Какой Бобик сегодня решительный, – проговорила девица. – Я просто боюсь тебя.

– Сегодня ты особенно… привлекательна… сексуальна… пленительна. – Бабкин продолжал ритмично выдавать комплимент за комплиментом, при этом протягивая руки к своей молодой подружке. Наконец он обнял ее, прижав к своему сильно выступающему животу.

Но девица крепкими ручками уперлась ему в грудь и, слегка отстранившись, произнесла:

– А что мой пухлячок сегодня принес своей девочке?

– О-о-о, – выдохнул из себя Роберт Моисеевич, разминая своими волосатыми руками молодое тело подружки, – много чего. Но все потом, потом.

– Не-ет, – заупрямилась она, – я хочу знать сейчас, за что девочка может благодарить своего Бобика.

– У меня полон портфель всяких вкусностей, которые ты очень любишь, – ответил Бабкин.

– Правда, – оживилась девица. – А что там? Там есть крабовый салатик с майонезом?

– Есть, есть, – нетерпеливо произнес Роберт Моисеевич, развязывая пояс халата.

– А сервелатик? А фрукты? Девочке нужны витамины, сейчас весна, а значит, авитаминоз, – произнесла настойчивая секс-бомба.

– Все есть, – заверил Бабкин и сбросил с ее плеч халатик, который бесшумно упал на пол.

От вида оголенного тела своей любовницы Роберт Моисеевич тихо застонал и, слегка толкнув ее, опрокинул на кровать. Девица приземлилась на спину и, тут же вскочив на колени, забилась в дальний угол кровати.

– Ты меня мучаешь, терзаешь, – прогундосил обиженным тоном Бабкин, на четвереньках подползая к любовнице.

– Ты такой страстный, Бобик, – проворковала в ответ блондинка и нежно взялась рукой за восставшую плоть Бабкина, твердую, как бамбук. – Он у тебя почти всегда готов к бою, такой неугомонный.

Пока девица ласкала рукой расцветший тюльпан любви Роберта Моисеевича, тот, в свою очередь, принялся нежно теребить груди любовницы. Когда же он вознамерился поцеловать ее в губы, она отпрянула и ласково прощебетала:

– Бобик, а ты оставишь мне немного хрустящих зеленых бумажек? А то у меня совсем кончились денежки, последние сегодня ушли на покупку халатика.

Бобик, лаская губами мочку уха партнерши, произнес в ответ томным голосом:

– Но я же только позавчера оставлял «капусту» своей козочке. Неужели ты все истратила?

– Но там же было так мало, – протянула девица слегка разочарованным голосом и еще сильнее заработала рукой.

– Ну хорошо, – сдался Бабкин, – я оставлю тебе еще «зелени». Но это в том случае, если моя телочка будет хорошо себя вести сегодня и слушать своего Бобика.

– А что сегодня хочет мой пухлячок? – заинтересованно спросила блудница.

– Бобик хочет, чтобы твои два персика подвинулись и впустили моего маленького шалунишку. – Произнося эти слова, Бабкин положил ладони на ягодицы своей любовницы.

– У-у, – надула она губки и, скосив взгляд на орудие любви Роберта Моисеевича, произнесла: – Не такой уж он и маленький, этот твой хулигашка. Прошлый раз, когда он залез между моих персиков, твоей телочке было больно.

– То было прошлый раз, а теперь не будет, – пропел ей на ухо Бобик, – ну давай же, не сопротивляйся. Сегодня я оставлю моей девочке побольше хрустящей «зелени».

Последний аргумент оказался решающим, и блондинка без слов развернулась тылом к своему немолодому, но рьяному кабальеро и встала в партер. Бабкин с рыком набросился на девицу и уткнулся членом в зад своей любовницы. Та, почувствовав близость столь мощного тарана, вскрикнула и подалась вперед.

Но цепкие руки Бабкина уже ухватились за ее нежные бедра, и он сильным рывком надвинул ее на себя. Несмотря на громкий вопль блондинки, Бабкин вошел в нее легко и без сопротивления.

Девица еще покрикивала, якобы от боли, но Бабкин уже задвигался в ней. Сначала не спеша и плавно, затем увеличивая темп и резкость движений. Крики блондинки постепенно превратились в постанывания от надвигающейся неги. Вожделение волной накатывало и на Роберта Моисеевича, он все мощнее и сильнее входил в свою партнершу. Дыхание его участилось, казалось, еще чуть-чуть, еще немного – и волна сладострастия захлестнет его и полностью обессилит.

Он уже был готов извергнуться и для этого совершил последний откат, чтобы, с силой войдя в нее, достичь наконец высшей точки сладострастия. Но, увы…

В этот момент две пары крепких рук схватили Роберта Моисеевича за ноги и за руки и, рывком оторвав от объекта воздействия, поволокли его лицом вниз в коридор.

Любовница Бабкина облегченно вздохнула, освободившись от присутствия в себе Бобика, и, медленно повернув голову, вдруг увидела нечто такое, что заставило ее громко завизжать.

– Цыц, – скомандовал Костя, замахнувшись на девицу ладонью с растопыренными пальцами. – Будешь сидеть тихо, мы тебя не тронем.

Вопящая сразу замолчала и, словно спохватившись, быстро залезла под одеяло, натянув его на себя по самые глаза.

Ошалевший Бабкин, висевший горизонтально над полом, вертел головой, пытаясь понять, что с ним происходит. Однако он видел лишь ботинки и края белых халатов.

Наконец, когда он очутился в коридоре и ему все же дали возможность стать на ноги, он увидел перед собой троих мужчин, одетых в белые халаты, на головах у них были белые шапочки, лица скрыты марлевыми повязками.

– Роберт Моисеевич Бабкин, – произнес невысокий плотный мужчина, держащий в руках медицинский чемоданчик. – Мы из «Скорой помощи». Нам сказали, что вы неизлечимо больны.

– Кто сказал? – Бабкин начал наливаться яростью. – Какого хера вы тут вообще делаете? Вы мне такой кайф обломали. Как вы вообще сюда попали?

– Когда речь идет о здоровье пациента, – произнес невысокий парень, – мы готовы преодолеть любые препятствия и входная дверь квартиры для нас не является серьезной преградой.

– Да я сейчас позвоню, и вас отсюда всех через балкон выкинут.

Бабкин потянулся за трубкой сотового телефона, который он оставил в прихожей на тумбочке, но ее тут же забрал и положил к себе в карман один из «врачей».

– Не торопитесь, Роберт Моисеевич… Если вы имеете в виду двух ваших «быков», сидящих в «Ауди», то они в ближайшее время вам не помощники, – произнес Титов. – Их мы уже обработали.

До Бабкина стал доходить смысл происходящего. Он понял, что история, в которую он попал, сильно пахнет «жареным».

– Да кто вы такие, черт возьми? – произнес он уже более примирительным тоном.

– Мы бригада санитаров, – последовал ответ. – А у вас заразная болезнь под названием патологическая жадность. Придется вам проехать с нами, для того чтобы пройти санобработку.

Костя повернулся к одному из своих подручных и сказал:

– Принеси ему что-нибудь надеть, а то нехорошо как-то – совсем уж голый.

Помощник кивнул головой, вернулся в комнату и, недолго думая, сорвал с девицы розовое атласное одеяло. Та вскрикнула и, прикрывшись подушкой, забилась в угол кровати. Однако «санитар» не обратил на нее никакого внимания, возвратился в коридор, накинув там на плечи Бабкина одеяло.

Костя еще раз скептически осмотрел Бабкина и произнес:

– Ну, по крайней мере теперь он не замерзнет. Вперед, – скомандовал он Бабкину, – будешь орать, звать на помощь – убью.

Бабкин, понимая, что попал к серьезно настроенным людям, молча подчинился. Надев домашние тапочки, он вышел из квартиры. Вся его надежда была на двух охранников, поджидавших его у подъезда. Они не могут не заметить проходящего мимо них Бабкина и наверняка придут на помощь.

Но, увы, помочь своему шефу охранники не могли. Несмотря на то что к этому времени они уже очухались, они могли лишь тоскливым взглядом проводить своего шефа до «рафика». Рты их были заклеены пластырем, а руки связаны за спинкой сиденья автомобиля.

Когда Бабкина погрузили в «рафик», он с удивлением обнаружил, что он не один такой. В машине находилось еще трое людей, по виду которых можно было определить, что они все пленники. Помимо Бабкина, здесь был еще один мужчина в спортивном костюме и тапочках, со следами побоев на лице. Видимо, как и Бабкина, его выцепили из домашнего уюта, но он в отличие от Роберта Моисеевича пытался оказать сопротивление. Двое других мужчин были одеты в костюмы, но сразу было видно, что они давно их не снимали. На лицах обоих была заметна двухдневная щетина.

Все пленники сидели в «рафике» со связанными руками и ногами. Однако Бабкину руки связывать не стали, поскольку он ими придерживал единственную деталь своего наряда – розовое атласное одеяло.

– Господа, – сказал Костя, – нам предстоит некоторое время провести в пути. Настоятельная рекомендация: вести себя прилично. В противном случае вам придется сильно об этом пожалеть. Возможно, жалеть придется всю оставшуюся жизнь.

«Рафик» тронулся и, набирая скорость, помчался по улице. Минут через двадцать миновал границу города и помчался по пригородной трассе.

– Куда нас везут? – спросил любопытный Роберт Моисеевич.

– На скотобойню, – меланхолично ответил один из «санитаров».

– За-зачем? – заикаясь, произнес Бабкин, которого прошиб холодный пот от полученной информации.

Ответа не последовало, и пленникам предстояло лишь гадать, что с ними там будут делать. Наконец «рафик» въехал в какой-то заброшенный двор, огороженный бетонным забором. Двор примыкал к одноэтажному кирпичному зданию.

«Рафик» остановился у входа. «Санитары» стали один за другим выводить пленников и заводить в здание, где их принимали еще несколько человек, лица которых были скрыты вязаными шапочками с прорезями для глаз.

Здание представляло собой скотобойный цех, которым давно уже не пользовались, но где еще сохранились остатки технологических линий.

Костя зашел в цех последним и, оглядевшись по сторонам, остановил свой взгляд на пленниках, сбившихся в кучку.

– Ну что, на дыбу их, что ли, вздернуть? – громко спросил у Кости один из его помощников.

– Да нет, пожалуй, не надо, – произнес Костя. – Так поговорим. Кстати, а где пятый? – спросил он. – Давайте сюда и пятого.

Через несколько секунд из помещения старенькой конторки вывели еще одного пленника со связанными руками. Из одежды на нем были брюки и белая рубашка с короткими рукавами.

– Ну вот, теперь полный комплект, – произнес Костя. – Дайте господам ящики, чтобы они могли сесть, и, пожалуй, начнем… Итак, господа, – сказал он, как только пленники были усажены на ящики, – чрезвычайное заседание клуба крупных должников предлагаю считать открытым. На повестке дня один вопрос, а именно, долги ваших фирм предприятию под названием «Боровиковский карьер».

Костя снова оглядел всех и с удовлетворением заметил, что они, словно завороженные, следят за каждым его жестом.

– Вы спросите, почему именно чрезвычайное, – начал Костя. – Да потому что богатейшее предприятие находится на грани банкротства и разорения. И это во многом из-за недобросовестных некоторых его партнеров, в том числе и вас, уважаемые господа. Именно поэтому пришлось вас собрать в таких экстремальных условиях. И именно поэтому вас, Юрий Петрович, и вас, Максим Владимирович, пришлось против вашей воли выписать, так сказать, из других городов, оторвав от многих важных дел. А вас, Роберт Моисеевич, оторвать, можно сказать, от самого святого для мужчины занятия и привезти сюда.

Костя с сочувствием посмотрел на Бабкина. Однако от этого сочувствия легче Бабкину не стало. Несмотря на то что он закутался в одеяло, его колотил озноб и все тело покрылось холодным потом.

– Ни-ничего страшного, – все же выдавил он из себя, обращаясь к Титову, и добавил: – Если это, конечно, ненадолго.

– Не волнуйтесь, – заверил Титов Бабкина, – уверяю вас, ненадолго. Мы скоро закончим.

Однако последняя его фраза прозвучала как-то зловеще, и от этого у Бабкина застучали зубы.

– Так вот, господа, – уже более жестким тоном заговорил Костя, – вас собрали здесь потому, что именно вы являетесь директорами фирм, которые должны Боровиковскому карьеру самые крупные суммы. Вот, например, вы, – Титов ткнул в Андрея Валентиновича, – ваш дорожно-строительный трест, несмотря на отсутствие сколь-либо значительных объективных оснований, получил крупный заказ на строительство участка федеральной трассы Санкт-Петербург – Екатеринбург. Никто не знает точно, как вам это удалось, учитывая слабенькие мощности вашей конторы, для которой этот подряд являлся очень большим. Под него вы забрали большое количество щебня из карьера, за который до сих пор ничего не заплатили, несмотря на то что работа уже выполнена, а финансирование федерального объекта было очень стабильным.

Или вот вы, например, Роберт Моисеевич, – Костя снова перевел взгляд на Бабкина, – получили заказ из областной администрации на благоустройство территорий нескольких домов отдыха. Грунты, на которых расположены эти дома, очень неустойчивы, и для уплотнения их пришлось использовать немало щебенки, которую вы тоже брали в счет будущих проплат не где-нибудь, а в акционерном обществе «Боровиковский карьер» и до сих пор не заплатили ничего.

Бабкин пытался что-то слабо возразить, но Титов прервал его, заявив:

– И не надо мне вешать лапшу на уши, повторяя то, что вы говорили директору карьера два дня назад… Администрация якобы не перевела вам еще деньги… У меня есть сведения, что финансовый отдел перевел вам девяносто процентов суммы по смете. У нас есть копии документов, подтверждающие все это.

– А кто вы такие? – спросил мужчина в белой рубашке с некоторым вызовом в голосе. – Почему сам Лепешев не позвонил мне и не поговорил со мной о своих проблемах? Вдвоем мы уж как-нибудь бы нашли решение…

– Мы, как вы, наверно, уже догадались, – произнес Костя, – бригада людей, которая профессионально занимается выколачиванием денег с должников. Это наш бизнес. А бизнес Лепешева – Боровиковский карьер, его делами он и должен заниматься. К тому же он не раз звонил вам всем, требуя погасить долги. На некоторых даже подал в суд. Но вы к тому времени уже успели перерегистрировать свои фирмы, повесив все долги на старые свои предприятия. Похоже, нормального человеческого языка вы просто не понимаете. А что касается решения, то оно может быть только одно: вы немедленно, в кратчайшие сроки отдаете все долги, пусть даже в ущерб финансовому положению своей фирмы.

Титов сделал паузу и обвел взглядом присутствующих должников.

– По сути дела, – продолжил он, оборвав паузу, – это все, что я хотел вам сказать. Если в ближайшие несколько дней деньги не поступят на счета карьероуправления, вы снова соберетесь на очередное чрезвычайное заседание, которое пройдет в таком же экзотическом месте, например, в крематории. И смею вас заверить, что никакая охрана не убережет вас от этого. Обращаться за помощью в правоохранительные органы нет смысла. Шансов найти нас нет никаких, но узнать об этом мы узнаем… Уж поверьте, дело поставлено с размахом, и мы имеем помощников в разных структурах власти. Ну вот, в общем-то, и все, – произнес он, – сказать мне больше вам нечего. Скоро вас отвезут обратно.

Титов увидел, как по лицам пленников пробежала волна облегчения. Некоторые из них тяжело вздохнули, а Бабкин перестал дрожать под одеялом.

– Но еще не совсем все, – резко и злобно проговорил Титов. – Один из вас останется здесь навсегда. Это необходимая акция. Иначе все мои разглагольствования здесь покажутся вам пустым трепом.

Лица пленников снова окаменели, глаза расширились от ужаса.

– Вон там, – Костя указал рукой в сторону стены, – есть кабины, в которых и происходил убой скота. Коров загоняли в них и резали, а потом вон по тем лоткам выбрасывали туши на разделку. Сейчас одному из вас предстоит выполнить эту роль жертвы, которую мы принесем ради того, чтобы дело сдвинулось с мертвой точки. Кому именно – пока не знаю. Пусть это определит жребий. Один к пяти – у каждого из вас приличные шансы.

– Послушайте, вы, уроды! – вдруг раздался громкий голос.

Все обернулись к говорившему. Это был один из пленников, мужчина в белой рубашке.

– Мало вам, что вы унизили нас, приволокли сюда связанными, как отловленных зверей, вы еще разыгрываете здесь жалкий фарс. Хватит, сворачивайте этот спектакль. Нам всем он уже надоел.

– Ну что ж, – произнес Костя зловещим голосом, – похоже, жребий не понадобился. Видимо, появился человек, который очень торопится.

Титов подошел к мужчине и резко ударил его кулаком в живот. От удара тот переломился пополам, застонав.

– Торопится на тот свет, – договорил Костя и дал команду своим помощникам.

Те, в свою очередь, схватили мужчину за руки и поволокли к кабинкам для забоя скота. Через несколько секунд они все исчезли из поля зрения. Пленники с ужасом следили за их уходом. Территорию цеха огласил дикий протяжный вопль.

Через несколько секунд металлическая крышка в кабинке открылась, выбросив на лоток окровавленное тело мужчины, которого только что увели. Кровь особенно ярко была видна в тусклом свете освещения на белой рубашке жертвы. Проскользив метра полтора по гладкой металлической поверхности лотка, тело жертвы замерло, безвольно мотнув руками.

В помещении воцарилась мертвая тишина, которую неожиданно прервал тихий, едва слышимый звук ручейка. Все оглянулись и посмотрели на Бабкина. Под ним у ящика образовалась небольшая лужица.

– Ну что ж, – усмехнулся Костя, глядя на Роберта Моисеевича, – кажется, подействовало. Отвезите этих деятелей обратно в город, – скомандовал он охранникам. – Я искренне желаю вам, господа, больше не встречаться с нами и друг с другом в подобных обстоятельствах. Для этого у вас есть только один путь: вернуть деньги.

Бледных, плохо двигающихся на ногах пленников вывели из цеха и погрузили в «рафик», после чего он, заурчав мотором, выехал со двора скотобойни.

Как только машина скрылась из виду, Костя подошел к лежащему окровавленному телу и произнес:

– Вставай, Вася, спектакль окончен. Хорошо, что эти мудаки никогда не видели, как забивают скот на скотобойнях.

«Мертвец» поднялся и начал снимать с себя заляпанную красной краской рубашку.

– Ну как, хорошо я сыграл? – спросил он, улыбаясь, глядя на Костю.

– Отлично, – ответил Костя. – Как настоящий покойник.

– Ну ты скажешь тоже, – одернул Костю «воскресший», снимая с себя рубашку.

– Ладно, сматываемся отсюда побыстрее, – сказал Костя своим помощникам.

Все быстро пошли к заднему входу скотобойни, где их поджидало несколько легковых автомашин, в которые они погрузились и поехали в направлении города, куда уже ехал «рафик».

Пленных выпускали из машины по одному в разных частях города. Иногородним давали денег на обратный проезд. Местных выпустили просто так. Последним был выпущен на свободу Роберт Моисеевич Бабкин. Его, завернутого лишь в одно одеяло, выставили из машины у скверика, недалеко от консерватории.

– Держи, – проговорил один из «санитаров», вручая Бабкину сотовый телефон, – это твой, можешь позвонить, и тебя заберут.

Бабкин остался на улице один. Он огляделся по сторонам и моментально устремился в сквер, где, пробравшись сквозь кусты, принялся набирать номер на своем сотовом.

– Галчонок, это я, Бобик, извини, нас прервали, но я уже освободился. Галчонок, послушай меня, ты бы не могла приехать за мной к скверику на улице Вознесенского? Ну, милая моя, ну, послушай… Да я здесь ни при… – В следующий момент Бабкин оторвал от уха трубку телефона и проговорил: – Вот сука!..

Он снова потыкал пальцем по клавишам сотового и произнес:

– Олечка, это я, Роберт… Да, уже поздно, я знаю. Но случились непредвиденные обстоятельства, дело в том, что меня ограбили. С меня сняли все до нитки. Я стою здесь в скверике, в кустах, почти голый и звоню тебе. Приезжай за мной сюда… Нет, я звоню тебе по сотовому… Да, да, да, сотовый мне оставили… Не знаю, почему, может, потому, что они его не нашли… И еще одеяло… Слушай, не будь занудой. Я тебе потом все объясню… А кому мне еще, черт возьми, звонить, как не своей жене… При чем здесь милиция? Я не хочу, чтобы меня видели голым… Слушай, ты, не затевай старую песню. Что значит, что меня видела голым половина женщин этого города?.. – Наконец терпение Бабкина кончилось, и он проревел в трубку: – Да пошла ты! – И убрав трубку от уха, снова набрал телефонный номер. – Васильич, это я, Роберт. У нас срочное ЧП в фирме. Немедленно бери тачку и подъезжай к скверику на улице Вознесенского. Потом объясню… Я тебя здесь жду. Это приказ, слышишь, срочно.

Бабкин отключил сотовый и тяжело вздохнул. Неожиданно он обратил внимание, что недалеко от него стоит подросток лет пятнадцати, держащий в руках поводок от собачьего ошейника.

Собака давно уже исчезла из виду среди кустов скверика, а подросток все стоял, широко раскрыв рот, и глядел на Роберта Моисеевича. Нервная система Бабкина дала окончательный сбой. Он что есть силы заорал:

– Пошел вон, козел! – И что есть силы запустил в подростка сотовым телефоном.

– Успокойтесь, Роберт Моисеевич, я уверен, мы во всем разберемся, и все, кто причастен к ночному происшествию, будут наказаны, жестоко наказаны, – говорил в телефонную трубку Полковник.

– Мне все равно, разберетесь вы или нет, теперь это ваше личное дело, – прокричал в трубку Бабкин. – Я больше не считаю себя связанным никакими договоренностями с вами. Я сегодня же перевожу деньги Боровиковскому карьеру.

– Не стоит торопиться, – сказал Полковник, – и нарушать в одностороннем порядке наше соглашение. К тому же выгодное для вас.

– Это вы нарушили соглашение, вы гарантировали мне, что последствий никаких не будет. И что в действительности?! Какие-то люди вечером отрывают меня от… важных дел и везут за город, в скотобойню. Вы когда-нибудь бывали на скотобойне, при вас когда-нибудь резали кого-нибудь?! У меня до сих пор перед глазами стоит этот окровавленный труп. А на его месте мог оказаться и я. Слышите, по вашей вине меня чуть не убили.

– Да успокойтесь вы наконец, – повысил голос начавший терять терпение Полковник. – Я уверен, что это был трюк, никого они не убивали. Я гарантирую вам, что этого больше не повторится.

– Трюк, – заорал Роберт Моисеевич, – да я сам видел его окровавленное тело. Я… я чуть не обделался от страха. И вы мне уже говорили, что ничего подобного не будет. Однако это случилось. Я не хочу, чтобы за мной пришли еще раз и отвезли на сей раз в крематорий. Я не хочу больше рисковать жизнью из-за ваших дурацких игр.

– Послушайте, вы, – произнес Полковник, – прекратите так говорить со мной. Ни один из ваших, так сказать, коллег по несчастью, звонивших мне сегодня, не говорил со мной подобным тоном.

– А я плевать на них хотел. Я видел вчера лица этих мудаков. Все они обосрались от страха, и если сегодня эти козлы, опомнившись, продолжают упорствовать, то пусть это будет их и вашей проблемой. Я с этими наемниками больше иметь дело не хочу. Поэтому до свидания.

Еще до того как Полковник успел что-либо сказать, Бабкин бросил трубку. Полковник задумался. Он несколько слукавил, говоря Бабкину, что все остальные пострадавшие были гораздо сдержаннее в оценках. На самом деле все они были очень возбуждены, наговорили Полковнику много резкостей и все сообщили, что не собираются больше участвовать в соглашении о задержке Боровиковскому карьеру платежей.

В душе Полковник был согласен с ними, он действительно не смог обеспечить их безопасность, просто не успел. Потапов действовал быстро, решительно и, как показала практика, достаточно умело. Его люди сумели с помощью трюков, а в том, что это были трюки, Полковник не сомневался, убедить бизнесменов, что гораздо меньшим злом для них будет немедленно отдать долги.

Полковнику впервые показалось, что этот Крестный, похоже, переиграл его.

«Если долги Боровиковскому будут возвращены и к этому еще добавятся суммы, инвестируемые Потаповым, – начал размышлять Полковник, – то обанкротить карьер не удастся, поскольку он будет в состоянии выкупить все свои долговые обязательства. И тогда работа, проделанная в течение года, пойдет прахом. В лучшем случае удастся вернуть деньги, потраченные на скупку долговых обязательств Боровиковского. Даже если резко активизироваться и уже сейчас подать заявление в арбитражный суд, с тем чтобы начать процедуру банкротства, времени, видимо, уже не останется. Потапов свою добычу не упустит».

Поразмышляв над создавшейся ситуацией, Полковник пришел к выводу, что ситуацию можно хоть как-то выправить немедленным устранением Крестного.

– Ну что ж, попытаемся использовать свой последний шанс, – произнес он вслух.

Через два часа в кабинете Полковника появился Валет.

– Ты изучил обстановку вокруг офиса? – спросил его Полковник.

– Да, – ответил Валет, – достаточно хорошо.

– Есть ли шансы провести акцию у офиса?

– Очень маленькие, – сказал Валет. – Там охрана выставлена по первому разряду. За офисом наблюдают с нескольких точек, практически круглосуточно. Все подозрительные машины, припарковавшиеся недалеко от здания, проверяются охранниками. Вблизи офиса машину поставить почти невозможно. К тому же Потапов выезжает из офиса на двух джипах. В одном едет он сам, в другом охрана. В каком именно едет он – неизвестно. Это также понижает наши шансы на успех. К тому же и в офисе он сейчас бывает нечасто, за последние три дня был там один раз. Скорее всего он руководит фирмой по телефону из какого-то другого места. Не исключено, что это снятая квартира.

– Адрес, естественно, не определили, – сказал Полковник.

– Над этим я сейчас работаю.

– Сергей дал тебе наводки? – спросил Полковник.

– Да, он назвал мне фамилию человека, через которого можно выйти на Потапова. Сегодня я этим займусь.

– Это дело нужно провернуть как можно скорее. Дорог каждый час.

В ответ Валет лишь усмехнулся.

– Ну вот, вы меня уже торопите. В последнее время вы и так завалили меня работой выше крыши.

– Тебе хорошо заплатят, – ответил Полковник.

– Не сомневаюсь в этом, – ответил Валет. – Но такие дела не делаются с наскока. У меня еще не было ни одного промаха, и я должен сделать все, чтобы не было и на сей раз.

– Хорошо, – примирительно произнес Полковник. – Действуй, как знаешь. Трифон и Павел в твоем подчинении. Используй, если будет необходимость. Единственная просьба: не тянуть. Ситуация вот-вот станет необратимой. Вся надежда у меня сейчас на тебя.

– В таком случае есть смысл поговорить об увеличении аванса, – сказал Валет, глядя на Полковника.

Тот без слов поднялся и, подойдя к сейфу, вынул несколько пачек с долларами. Вернувшись к столу, положил их перед Валетом.

– Этого пока хватит? – спросил он.

Валет молча кивнул, взял пачки и, рассовав их по карманам, вышел из кабинета.

– Хорошо, я сейчас заканчиваю и выхожу, – сказала Юля в трубку.

Она положила телефонную трубку, прибралась у себя на столе и, взяв сумочку, висевшую на стуле, покинула рабочее место. Выйдя из дверей офиса и пройдя по улице, она завернула за угол, где ее ожидал синий «БМВ».

За рулем сидел Андрей Голиков.

– Привет! – Юля потянулась и чмокнула его в щеку.

– Привет, – ответил он, улыбнувшись. – Куда едем?

– Мне все равно, – ответила она. – Хочешь, давай купим продуктов и поедем ко мне.

– Нет, к тебе мы не поедем, – сказал Андрей, заводя машину, – давай уж лучше ко мне.

– Почему? – спросила Юля.

– Ты прекрасно знаешь, почему, – ответил Андрей. – Потому что туда может заявиться Потапов. А это ни к чему хорошему не приведет.

– Ну мы же не сможем вечно скрываться. Рано или поздно мы должны ему сказать о нас с тобой.

– Не знаю, – проговорил Голиков.

– Чего ты не знаешь? – упорствовала Юля. – Ты что, хочешь сказать, что ты не уверен в чем-то? Как понимать твой ответ?

Андрей тяжело вздохнул и сказал:

– Я хочу сказать, что пусть все идет, как идет. Не стоит торопить события и нарываться на неприятности. В конце концов, я, как и ты, работаю на него.

– Ну и что, – сказала Юля. – Мы уйдем в другое место.

– Легко сказать, – протянул Голиков.

Он тронул машину с места. «БМВ», быстро набирая скорость, помчался по улице. Вслед за ним стартовала бежевая «девятка», в которой сидели три человека: охранники из агентства «Легион». Но это была не последняя машина, устремившаяся за «БМВ».

Тут же с места тронулась «шестерка», за рулем которой сидел Валет.

Он уже определил, что за Юлей тайно следует группа охранников, и его задача была лишь держаться за «девяткой». Однако он старался не упустить из виду и «БМВ».

Через некоторое время эта кавалькада остановилась у одной из девятиэтажек, в которой находилась квартира Голикова. Парочка скрылась в подъезде.

Валет решил, что ждать бессмысленно. Скорее всего до утра они не появятся. Его предположения подтвердились. Когда он рано утром подъехал к подъезду, «девятка» с охраной все еще стояла у дома, где жил Голиков.

Наконец парочка влюбленных появилась. Они прошли к стоянке, где был припаркован «БМВ» Голикова, уселись в него и, сопровождаемые двумя машинами тайного эскорта, направились к офису фирмы, где работала Юля.

Высадив Королеву недалеко от офиса, Голиков поехал по своим делам. «Девятка» с охранниками осталась на посту. Валет направил свою «шестерку» вслед за «БМВ» Голикова.