Мальчик наблюдал. Поздним вечером он сидел на крыльце белого дома на холме, совсем один, и сосредоточенно занимался наблюдением. Мальчик и прежде был немногословен, но после того, как исчез его отец, он вообще практически перестал говорить. Однако мальчик привык наблюдать, собирать информацию. От его взгляда ничего не укрывалось; он отмечал все, сохраняя в памяти для последующего использования.

Слева в зарослях деревьев расселась стая ворон. Мальчик знал, что птицы прилетели с запада, остановились здесь на ночь, а завтра утром на рассвете улетят дальше на восток. Кое-где в зеленой траве желтели высушенные проплешины, но мальчику было известно, что под внешней выжженной сухостью пробивается новая крошечная жизнь. Время от времени на юг пролетали клинья диких гусей и уток, их крики разносились далеко вокруг. Холодало. А мальчик сидел, смотрел и ждал. И думал.

Он понимал уже многое. Понимал, что его мать очень несчастлива. Он чувствовал, как она напряжена, и это его пугало. В последнее время она тоже постоянно молчала. Мать и сын молча жили вдвоем, молча ели, молча ложились спать. Мать тоже превратилась в наблюдателя, однако в наблюдателя другого рода: она смотрела, но ничего не видела. Мать могла часами глядеть в окно, ничего не замечая. Страх измучил ее. Хотя для мальчика она оставалась по-прежнему красивой, даже он своим предвзятым взглядом, склонным к идеализации, замечал, что она похудела, осунулась, ее лицо приобрело нездоровый желтый оттенок, а в глазах появилась пустота.

Отец просто исчез. С тех пор прошло уже несколько, недель, и его отсутствие черным проклятием легло на всю ферму. Казалось, это чувствовали даже растения, которые высохли на солнце, а сейчас, с приближением осени, несущей холода, спешили поскорее пожелтеть и завянуть.

Мальчик просыпался ночью, убежденный в том, что только что слышал отцовский голос, грубовато-ворчливый, однако проникнутый бесконечной добротой.

— Папочка! Папочка!

— Бобби Ли, папа не вернулся, — кричала мать из соседней спальни.

Она лежала на кровати, не в силах заснуть.

— Я слышал голос папы.

— Нет, Бобби Ли. Это тебе приснилось, малыш. Мне очень жаль, но папы нет.

Поэтому на следующее утро мальчик первым делом спрашивал:

— Когда папа вернется домой?

Мать отворачивалась, уставившись в пустоту.

— Малыш, я не знаю. Он вернется, как только закончит все дела.

— С ним ничего не случилось?

— Милый мой, для того, чтобы убить такого человека, потребуется целый танк.

Но мальчик понимал, что мать не отвечает на его вопрос. Да, для этого потребуется целый танк или еще что-нибудь большое, могучее и зловещее, однако, насколько ему было известно, в мире существовали и танки, и что-то большое, могучее и зловещее, что убивало людей. В каком-то месте, именуемом «Ко-рея», шла война; старики и мальчишки каждый день только и говорили о том, что мы должны остановить этих желтых коммуняк, прогнать их прочь, иначе они придут сюда.

И в тот день, такой же безликий, как все остальные, мальчик сидел на крыльце и вдруг увидел машину, свернувшую на подъездную дорогу к дому.

Он сразу же определил, что это не машина мистера Сэма. В ее облике было что-то до боли знакомое, и у него в голове взорвалась обжигающая мысль, от которой мальчику показалось, что он сейчас умрет; он погнал ее от себя, сознавая, что не перенесет еще одного разочарования.

Мальчик мысленно взмолился: «Боже милосердный, пожалуйста, сделай так, чтобы это оказался мой папа!»

И на этот раз Бог внял его молитве, или, по крайней мере, так показалось. Машина подъехала ближе, и Боб Ли убедился, что это действительно машина его папы. Через мгновение из нее неуклюже, скованно выбрался его отец.

— Папа! — закричал мальчик так громко, что проснулись бы и мертвые, а его мать сразу вышла из ступора. — Папочка!

— Добрый вечер, молодой человек! Можно сказать, уже настоящий юноша. Вы случайно не знаете мальчика по имени Боб Ли? Он жил здесь. Такой маленький разбойник, вы не знаете, что с ним сталось?

— О, папка!

Мальчик бросился отцу на шею, а тот сгреб его в свои могучие объятия и поднял в воздух на вытянутых руках.

— Господи, по мнению этого старика, ты выглядишь неплохо.

— Папа, что случилось? Ты воевал?

У отца были перебинтованы ухо и левая рука. Лицо распухло, один глаз налился кровью и заплыл. На коже темнели синяки.

— Это все пустяки, Боб Ли. Все осталось позади. Даже не бери в голову, черт возьми. О, как я рад снова видеть тебя, сынок! Слушай, я был бы плохим отцом, если бы не привез тебе никакого подарка. Вот, смотри. Надеюсь, тебе понравится.

Пройдя вместе с мальчишкой к машине, Эрл открыл багажник и достал оттуда новенький двухколесный велосипед «Швинн», сверкающий, с двадцатичетырехдюймовыми колесами, купленный на последние деньги фонда покойного Дейвиса Тругуда.

— О, папочка!

— Точно. Я решил, что тебе уже пора учиться ездить на двух колесах. — Эрл протер велосипед куском тряпки. — Я тебя научу...

Наверное, это был самый счастливый момент в жизни Боба Ли: он уже умел кататься на двухколесном велосипеде. Такой велосипед был у Джимми Фредерика, его одноклассника. Тот показал, как нужно на нем ездить, и Бобу Ли это далось так легко и естественно, что Джимми Фредерик был поражен. И вот сейчас мальчишка взобрался на велосипед, поправил педали, с силой оттолкнулся и довольно уверенно покатил по двору.

— Проклятие! Где ты этому научился?

Лицо Боба Ли озарилось бесконечной радостью.

— Он у нас чемпион! — воскликнула появившаяся на крыльце мать, тоже сияя от радости.

— Добрый вечер, мэм, — поздоровался отец. — Я вам кое-что привез.

— Неужели новый холодильник «Кросли»?

— Нет, всего лишь букет цветов.

Нырнув в машину, Эрл достал с заднего сиденья букет кроваво-красных роз и подошел к жене. Он крепко поцеловал ее в губы, чего Боб Ли еще никогда не видел. Мать словно по волшебству мгновенно ожила: казалось, высохшее растение полили живительной влагой и его листья тотчас же распрямились, поднялись вверх.

— А теперь, Боб Ли, подойди сюда.

Мальчик повиновался.

— Я хочу, чтобы вы услышали это из моих собственных уст. Мне пришлось уехать, но я вернулся. И больше я никуда от вас не уеду. Я навсегда остаюсь с вами. Вы меня слышите? Всем моим приключениям настал конец.

— Ох, Эрл! — воскликнула Джун таким тоном, словно поверила мужу.

В ту ночь Боб Ли слышал, как отец и мать о чем-то оживленно говорят. Он понял: что-то изменилось. Мальчик чувствовал это по голосам. С отцом произошла какая-то едва уловимая перемена, и это, в свою очередь, привело к тому, что переменилась и мать. Боб Ли не мог выразить словами, что именно произошло, однако он это чувствовал. И это его немного пугало.

«Господи, пожалуйста, — мысленно молил он, — пожалуйста, никогда больше не забирай у меня папу!»