Оба были грязными, мрачными и крайне недовольными жизнью. Обоих толстым слоем покрывала дорожная пыль. Как хорошо было бы принять душ, поспать! Их поездка в Хот-Спрингс из Техаса была третьей за последнюю неделю, но она оказалась до крайности омрачена вчерашними событиями: отвратительной сиеной с Беккером и печальной — с Френчи Шортом. А сегодняшний день был просто убийственным. Солнце — большая, ослепительно яркая дыра в небе — извергало свысока тяжелую жару, небосвод приобрел серо-свинцовую окраску, листья деревьев жухли прямо на глазах. В городе не чувствовалось ни дуновения ветерка, который мог бы хоть мимолетным прикосновением освежить изможденные тела, словно эти двое привезли с собой погоду позабытой Богом техасской дыры.

Одетые в фермерские комбинезоны, низко надвинув на глаза потрепанные шляпы, старательно замаскировав свои пистолеты, они сидели на скамейке неподалеку от входа в «Общественную водолечебницу», то есть водолечебницу для нищих, но здесь им, по крайней мере, удалось захватить клочок тени. Другие бедные — по-настоящему бедные — люди устало бродили мимо них, слишком измученные своими болезнями, чтобы думать и замечать что-либо, кроме своих страданий; они приезжали в Хот-Спрингс за живой водой, но обнаруживали здесь только... ну, скажем, просто воду. «Общественная» занимала наименее внушительное из всех зданий, где можно было поплескаться в минеральной водичке, но зато от этого фасада открывался отличный вид на расположенный на противоположной стороне широкого бульвара Сентрал-авеню клуб «Огайо».

Это было узкое двухэтажное здание, втиснувшееся между двумя другими — «Плаза билдинг» и «Томпсон билдинг»; его отличительной чертой являлся своеобразный псевдомавританский позолоченный купол, вернее, декоративный фронтон в виде такого купола, и дополнительный ряд фрамуг над окнами первого этажа. Именно в «Огайо» Эрл со стариком во время своей первой экскурсии по городу наблюдали, как Микки Руни и его грудастая жена номер два, не моргнув глазом, выбросили на ветер несколько тысяч долларов, играя в кости на втором этаже.

— Это место не так-то легко расколошматить, — заметил Ди-Эй.

— Не хотелось бы заниматься этим ночью, когда здесь полно народу, — согласился Эрл. — Тут и уличное движение, и пешеходы, и толпа игроков наверху, и вся эта шушера Грамли с автоматами, да еще и хот-спрингские копы под самым боком. По сравнению с этим «Мэри-Джейн» покажется простой разминкой.

— Ночь не годится. К тому же я не думаю, что этот ублюдок Беккер согласится на еще один ночной рейд, особенно в центре города. Слишком много народу вокруг.

— Я считаю, что подходящим временем было бы пять часов. На авеню и в заведении еще не много народу. Надо будет придумать какое-нибудь прикрытие. Может быть, удастся достать пожарную машину или что-то в этом роде. Проехать по авеню со всеми огнями и воющей сиреной, навалиться на них, прежде чем они поймут, что происходит, и раздолбать притон, как только мы туда попадем. Обойдется без потерь. Мы закроем притон и распустим среди негров информацию, чтобы они повнимательнее наблюдали за незнакомыми белыми людьми, которые окажутся в их районах.

Некоторое время двое мужчин сидели молча. Тишину нарушил старик:

— Давайте-ка пойдем выпьем кока-колы. Мне нужно промочить горло.

— Мне тоже, — ответил Эрл.

Они прошли по Сентрал-авеню на юг, миновали несколько устричных баров и публичных домов, молчаливо гревшихся под полуденным солнцем — девочки отсыпались после тяжелых ночных трудов на матрасах, — и в конце концов набрели на греческую кофейню. Они вошли туда, сели у фонтана и получили два стакана кока-колы, наполовину заполненных кубиками льда.

— Это будет уже не простая облава, — сказал Ди-Эй. — Здесь понадобится выставить причину. Мы должны будем юридически обосновать акцию. В этом Шорт был прав.

— Может быть, засесть около обоих входов, перехватить гонца и как следует расспросить его? А когда мы его расколем, то сразу же возьмем заведение.

— Но ведь все равно придется готовить перехват. Мне это не нравится. К тому же Оуни обязательно выяснит роль своего гонца и убьет его, а может быть, и его семью — в назидание. Нет, это мне решительно не нравится.

— Мне тоже. Может быть, стоит попробовать завербовать кого-то из работников казино, чтобы он мог дать свидетельские показания?

— И к чему это приведет? Он станет главной мишенью для всех гангстеров города. Рано или поздно мы отсюда уйдем. Рано или поздно они до него доберутся. Кто-нибудь из Грамли пришьет его по старой памяти.

— Да, вы правы. А что, если попытаться поработать с Грамли? Найти какого-нибудь Грамли и поговорить с ним. Для начала уговорить его семью встать на праведный путь.

— Но у нас нет денег, чтобы их подкупить, да и вообще начать какую-то новую работу. Мы не сможем защитить их. Мы не можем предложить ничего такого, что заставило бы Грамли переметнуться на нашу сторону. Наконец, Грамли нас ненавидят. Мы же уложили в землю одиннадцать их родственников, вы не забыли? Они могут даже сейчас следить за нами. Неважно, что Папаши не стало. Флем, конечно, слабоват против Папаши, но он все равно очень ядовитая змея.

— Нам нужно узнать, где у них самое слабое место, и ударить туда.

— Надо отдать Оуни должное: он знает свой бизнес. У него нет «самых слабых» мест.

— Да, он толковый ублюдок. Он уже давно заправляет этими делами. Проклятье, мне даже думать противно о том, что мы находимся совсем рядом, просто рукой подать, и ничего не можем сделать.

— Мы сделаем это, Эрл. Так или иначе, раньше или позже. Мы сделаем это. Клянусь вам.

Они отправились назад, совершили изматывающий трехчасовой переезд через Южный Арканзас по шоссе федерального значения № 70, через Аркадельфию, Прескотт и Хоуп, миновали Тексаркану около четырех часов дня и к пяти подъехали к армейским складам в Ред-Ривере.

Члены команды сидели возле казармы; вид у всех был расстроенный и растерянный. Рядом стоял грузовик арканзасского дорожного патруля и три автомобиля техасского дорожного патруля. Издалека было видно, что дорожная полиция понаехала сюда не просто так.

Эрл и Ди-Эй вышли из машины.

— Что, черт возьми, здесь происходит? — спросил Эрл.

— Они приехали отобрать наше оружие, — сказал Тощий. — Притащили бумагу, подписанную арканзасским губернатором, техасским губернатором и федеральным судьей. И подпись Беккера тоже стоит.

— Дерьмо, — пробормотал Ди-Эй, протискиваясь мимо них. — Что это такое? Кто здесь главный?

— Вы, наверно, Паркер? — полувопросительно произнес высокий офицер с арканзасским значком. — Паркер, я полковник Дженкс, командир арканзасской дорожно-патрульной службы. Мне очень жаль, но сегодня в десять утра меня вызвали к губернатору. Я явился к нему, когда он, судя по всему, только-только закончил вышибать дух из бедняги Фреда Беккера и заставил его подписать ордер. В одиннадцать губернаторский посыльный отнес его к судье, а в полдень они уже позвонили по телефону в Техас и договорились со здешними парнями. Они хотят, чтобы мы взяли на хранение ваше тяжелое оружие и ваши бронежилеты. Вам разрешено оставить себе пистолеты, но...

— Сэр, — сказал Эрл, обращаясь к командиру, — если мы попытаемся вести нашу работу без хорошей огневой поддержки, то нам уж точно придется очень несладко. Это я узнал во время войны, и это знание мне непросто досталось.

— Я не говорю, что вы делаете что-то нехорошее. До вашего появления никому еще не хватало смелости связаться всерьез с Грамли из Хот-Спрингса и бандитами с гор. Но на губернатора давят со всех сторон, такое уж губернаторское дело. А мы подчинены ему, поэтому приходится делать все, что он прикажет. Такая уж наша жизнь.

— Эрл, — повысил голос один из молодых людей, — но ведь это неправильно. Как нам делать эту работу без хорошего снаряжения?

— Да, — поддержал его другой, — вдруг мы опять столкнемся с толпой плохих парней по фамилии Грамли, вооруженных пулеметами? Что, по-вашему, нам тогда делать?

— Вы лучше всех в штате владеете пистолетами, — ответил Эрл. — Вы победите. Я в этом уверен.

Но происходящее встревожило его едва ли не сильнее, чем его подопечных.

— А не могли бы мы договориться, чтобы нам вернули наше оружие, если нам придется делать большую облаву, которая может оказаться опасной? — спросил Ди-Эй.

— Сэр, — ответил Дженкс, — это вам придется решать с губернатором. Я на своем уровне не могу сказать вам ни да, ни нет. Такими делами должен заниматься ваш мистер Беккер.

— Он занимается только размещением своих фотографий в газетах.

— Я должен сегодня же доставить это оружие в Литл-Рок и сдать его на оружейный склад полицейского штаба штата. Еще раз говорю: это не мое решение. Я только делаю то, что мне приказывают. Такие вот дела.

На улицу вышли люди с оружием: «томпсоны», выглядевшие очень странно без магазинов, полицейские несли под мышками по три штуки зараз. Потом вышли люди с «браунингами»; эти винтовки были такими тяжелыми, что их можно было нести только по одной. Эрл узнал по щербине на прикладе, которую он сделал, когда выбивал замок, ту винтовку, с которой он шел по коридору в «Мэри-Джейн», стреляя смертоносными очередями, а за спиной у него шел Френчи и подавал ему полные магазины.

— Очень не хотелось бы лишаться этой чертовой автоматической винтовки, — сказал Ди-Эй, — без нее мы вряд ли смогли бы что-то сделать.

— Это несправедливо! — выкрикнул один из членов команды. Как ни странно, это оказался Тощий, самый старший и самый опытный во всем отряде. — Они не могут требовать, чтобы мы продолжали облавы без всякой огневой поддержки. Это неправильно.

— Это неправильно, — согласился с ним Ди-Эй, — и у меня будет серьезный разговор с Беккером. Мы сможем решить этот вопрос.

— Но мы... Это не... Мы всего лишь... — раздались возмущенные голоса.

— Заткнитесь! — прогремел Эрл, заставив замолчать своих подчиненных и ошеломив офицеров из дорожного патруля. — Мистер Ди-Эй сказал, что разберется с этим недоразумением. А теперь посторонитесь и покажите этим парням, что вы обученные профессионалы, которые умеют выполнять приказы своего командира.

Он произнес эти слова командирским голосом, отработанным за много лет, проведенных на плац-парадах, и за несравненно более тяжелые годы, проведенные на островах, и заставил всех сразу замолчать.

— Спасибо, сынок, — сказал полковник Дженкс — Вижу, что вы из тех людей, которые знают, что такое служба. Готов держать пари, что угадаю, кем вы служили.

— Может, и угадаете, полковник, — ответил Эрл.

— Слышал только хорошие отзывы о здешнем инструкторе. Говорят, он чертовски требователен.

— Если надо делать дело, я его и делаю.

— Хороший человек, — сказал полковник, как будто отметил Эрла для того, чтобы в будущем дать ему рекомендацию.

К Ди-Эй подошел полицейский сержант.

— Сэр, вы должны подписать декларацию. И как быть с карабином?

Ди-Эй расписался каракулями, похожими на следы куриной лапы, и лишь после этого спросил:

— С каким карабином?

— Сэр, в первоначальной декларации у вас записано шесть «томпсонов», три БАР, шесть помповых «винчестеров» и шесть карабинов М-1. Но у вас здесь только пять карабинов.

— Ммм? — протянул Ди-Эй и посмотрел на Эрла.

Это было странно, потому что карабины не использовались ни разу; они просто оставались под замком здесь, на их техасской базе. Эрл не любил карабинов, считая их патроны слишком легкими.

— Карабинами мы никогда не пользовались, — сказал Эрл.

— Как бы там ни было, сэр, здесь написано, что у вас их шесть, но мы нашли только пять.

— Понятия не имею. Парни, кто-нибудь из вас терял карабин?

— Сэр, мы не прикасались к карабинам с тех пор, как закончили обучение.

— Мы ни разу не возили карабины в Хот-Спрингс.

— Полковник Дженкс, что же нам делать, сэр? — спросил сержант.

Дженкс задумался, самое большее, на десятую долю секунды и потом объявил:

— Назовите это боевой потерей, спишите его и забудьте. Не будем делать из этого большое дело. Это ведь даже не автомат. А теперь давайте уберемся отсюда и не будем мешать этим людям тренироваться.