Глава 25

Со склада Свэггер и Вашингтон проехали по Маннгейм-роуд до Эйзенхауэр-авеню, затем направились на восток по относительно свободным вечерним улицам к центру, сверкающему на фоне ночной темноты огнями города будущего. В противоположность этому блеску по обе стороны от магистрали раскинулись унылые плоские кварталы Западного Чикаго.

Вашингтон свернул с магистрали в сторону полицейского управления Саут-Сайда. Они петляли по самым мрачным районам города, постоянно останавливаясь и снова трогаясь, по старым жилым кварталам, под путями городской железной дороги, вдоль старинных чикагских бульваров; Вашингтон, как и все полицейские, знал тайные быстрые течения на карте дорожного движения города. Наконец они оказались на Саут-Кедзи; обнаружив, что трасса свободна, Вашингтон помчался в сторону Саут-Сайда, который начинался сразу за скоростной магистралью Адлая Стивенсона.

Пока они ехали по улицам вечернего Чикаго, Боб поведал Денни Вашингтону странную и запутанную историю Уорда Бонсона, звезды военно-морской разведки, короля Уолл-стрит, высокопоставленного сотрудника ЦРУ и русского шпиона. Боб рассказал о том, как он установил причастность Бонсона к смерти Донни Фенна, первого мужа своей жены, и Трига Картера, известного борца за мир, о том, как много лет спустя пришло время охоты за убийцей Донни и Трига и как он выследил Бонсона и размазал его по стене в заброшенном складе в Балтиморе.

— Ого, черт побери, дружище, да ты настоящий игрок, — заметил Денни. — А я-то считал тебя сломавшимся сержантом морской пехоты. Все в порядке, приятель. Свэггер, снайпер, оперативник, гений контрразведки, первоклассный детектив, посрамит любого профессионала.

— Никакой я не гений. Просто у меня была причина. В каком-то смысле Бонсон убил Донни. Вернувшись живым из Вьетнама, Донни погиб в шпионской игре, которую вели этот мерзавец и его подручные клоуны. Я выследил убийцу Донни и превратил его в месиво. Справедливость является к нам нечасто, но время от времени все же показывается на секунду-другую, и этому способствует палец, вовремя нажавший на спусковой крючок.

— Ладно, ганни. Теперь ты командуй, что делать дальше. Мы с тобой раскусим это дело, мы вдвоем, и зароем чертовых отморозков в землю, клянусь. С этого момента я в твоей команде.

— Ты отличный парень, Денни. Увы, теперь таких мало. Еще один такой же — Ник, но его пытаются уничтожить. Так или иначе, вот как я вижу ситуацию. Письмо Бонсона — зашифрованное послание. В нем содержится инструкция от советского агента Уорда Бонсона Оззи Харрису, который был или его помощником, или агентом влияния, или просто сочувствующим, попавшим в круг общения Бонсона. Полагаю, они познакомились в Вашингтоне в конце шестидесятых, когда оба активно участвовали в антивоенном движении, хотя и по разные стороны баррикад. Однако, как выяснилось, на самом деле были в одной команде. И вот где-то в семьдесят втором году Бонсон посылает Оззи это письмо, возможно в ответ на письмо Харриса. Думаю, они использовали книжный шифр, основанный на чем-то таком, что у каждого под рукой, однако разгадать его невозможно, если не знать ключ. И ключ надо искать в результатах торгов на Нью-Йоркской фондовой бирже в день отправки письма. Эти результаты печатаются во всех американских газетах, так что Харрис достал бы их без труда. Значит, нам также нужно найти их и проверить, какие акции советовал покупать Бонсон. Надеюсь, дальше все будет совсем просто: брать первые буквы, или последние буквы, или последовательность букв; в любом случае ничего сложного быть не должно. Итак, мы дешифруем послание. Может, оно имеет отношение к исчезнувшему таинственному предмету, может, к Джеку и Митци. Тогда и посмотрим, что к чему.

До сих пор к письму прикасались лишь руки в латексных перчатках, лежало оно в кармане Боба, в специальном пакете, помеченное как «вещественная улика сто четырнадцать».

— Хорошо, — ответил Денни. — Я и так уже пошел на риск, изъяв письмо, но собираюсь приехать в участок и, не теряя времени, зарегистрировать его. Склад невостребованного имущества мы покинули в двадцать три ноль четыре, хорошо бы зарегистрировать письмо до полуночи. Думаю, в этом случае оно сохранит силу в суде в качестве вещественного доказательства. А уж потом ты сможешь работать над шифром в дежурном помещении. Там есть компьютер…

— Надеюсь, я смогу где-нибудь раскопать результаты биржевых торгов за тот день, даже если мне придется купить старый номер газеты…

— О, мне это нравится.

— А затем, если найдем что-нибудь полезное, я позвоню Нику и мы пригласим Бюро.

— Но вдруг ты не сможешь связаться со своим Ником, тогда у меня есть один хороший друг, Джерри, он окружной прокурор. В конце концов, этим делом занималась чикагская полиция. Жертвы — жители Чикаго. Мы отдадим все Джерри, и, надеюсь, он сможет возбудить дело. Мне кажется, если разыграть все правильно, дело прогремит, а Джерри знает, как правильно играть.

Впереди показались желтоватые огни ртутных фонарей, освещающих въезд на магистраль Стивенсона — это огромное сооружение из стали и бетона выглядело чуждым элементом здесь, в допотопной части Чикаго. Зеленая стрелка показывала поворот на Гэри и Индианаполис, но Вашингтон поехал прямо под мост. Проскочив под магистралью, машина тотчас же нырнула под другой мост — древнюю конструкцию из стальных балок и заклепок, находившуюся рядом со станцией железной дороги. Заморосил дождь, превративший огни светофоров в сверкающие красно-зеленые звезды.

— Неплохо придумано, — согласился Боб.

— Да, и еще одно, — сказал Вашингтон.

Впереди внезапно зажегся желтый, и он, поняв, что не успеет проскочить перекресток, сбавил скорость. Ехавшая следом машина резко свернула влево и остановилась рядом.

— Еще можно будет…

Первая пуля прошла через ветровое стекло, мгновенно покрывшееся лабиринтом мелких трещин, и попала Вашингтону в глаз, расколов крышку черепной коробки и наполнив воздух в салоне мельчайшими брызгами артериальной крови.