Глава 28
ДРАКОНЫ
Они приехали на место около полуночи. Обычно в этот час улицы квартала, где жил Ник, становятся пустынными, однако сейчас все было запружено машинами. За четыре квартала до дома Ника движение намертво встало; не было никаких признаков того, что пробка рассосется в ближайшее время.
— Там впереди полицейский, пытается все разрулить, — сказала Сьюзен.
— Я сейчас проскользну туда, посмотрю на месте, что случилось. Если не вернусь, встречаемся перед домом Ника.
— Так ничего не получится. Гайдзин сразу бросится в глаза. Пойду я. А ты перебирайся на мое место и жди.
Она выбралась из машины. Боб пересел за руль и стал ждать.
Прошло десять минут. Машина не сдвинулась ни на дюйм. А потом вернулась Сьюзен. По ее рассеянным движениям и убитому выражению лица Боб мигом понял, что известия очень плохие. Женщина села в машину.
— Дом сожгли. Как это было с домом Яно. Сожгли дотла. Сильно обгорели и два соседних дома.
— Быть может, Нику удалось выбраться.
— Нет, — отрешенным голосом промолвила Сьюзен, — не удалось. Полицейский сказал, что обнаружен труп погибшего мужчины. Он покончил с собой. Поджег свой дом, после чего в отчаянии перерезал себе горло. Час назад тело забрали в морг.
Свэггер старался не думать о Нике, о бедняге Нике. Старался прогнать прочь ярость, боль и отчаяние. Ему вспомнились слова Досю: «Только настоящее». Только настоящее. «Да, хорошо, но уберите меня поскорее с этой проклятой застывшей звезды, из этого чужого места, где всех, с кем я только заговариваю, тут же здорово бьет по голове. Я столкнулся с теми, кто прячется в тени, невидимый, и ведет игру, в которой я ничего не понимаю».
Только настоящее. Только настоящее. Думай, думай об этом.
Сьюзен ничего не говорила, лишь сидела совершенно неподвижно. Взгляд ее миндалевидных глаз был устремлен в пустоту; быть может, она смотрела вдаль, чтобы увидеть близкое.
— Бедный Ник, — наконец пробормотала молодая женщина. — Наверное, ему в конце концов удалось все выяснить.
— Умница. Храбрец. Лучший из лучших.
— Бедняга…
— Послушай, я вовсе не собираюсь на тебя давить, но мы должны хорошенько подумать. Раз Ник перерезал себе горло, значит, Кондо Исами его нашел и он понял, что его будут пытать. Он знал этих ребят. И поступил как настоящий самурай.
— Не хочу даже думать об этом.
— Видишь ли, дорогая, кому-то нужно думать, так что, полагаю, этим придется заняться мне.
— Знаешь, меня порой тошнит от того, насколько ты опытен в таких делах.
— Я тебя прекрасно понимаю. От меня многих тошнит. Я сержант, это моя работа. Мы на войне, вокруг нас умирают люди, кому-то угрожает опасность, поэтому давай определимся со следующим шагом.
Сьюзен молчала. Наконец она сказала:
— Я не могу думать в машине. Нам нужно зайти в кафе. Я больше не в состоянии оставаться на улице.
Заведение оказалось полупустым, и никто не обратил на них внимания. Взяв у стойки кофе, они выбрали уединенный столик в дальнем конце зала. Растворимый кофе «Старбакс». Казалось, они находятся где-нибудь в Айове.
— Ну хорошо, — начал Свэггер. — Я буду шаг за шагом двигаться вперед. Остановишь меня, если я буду не прав. Ты у нас умная, а я только среднюю школу окончил.
— Новое правило: любой сарказм запрещается. Для сарказма больше нет места, — сердито одернула его Сьюзен. — Это понятно?
— Приношу свои извинения. Это было глупо. Больше такое не повторится. Ну хорошо, вот что мы имеем. Ник что-то нашел. Что именно, мы не знаем. Однако Кондо каким-то образом проведал об этом и заявился к нему. У Ника хватило времени спрятать то, что у него было, и позвонить тебе. Он дал тебе подсказку: «Сьюзен, я накормил дракона». После чего перерезал себе горло, понимая, что, если он попадет в руки Кондо живым, его будут пытать и он все выдаст. Маленький щуплый Ник, самурайского духа в нем оказалось больше, чем во многих верзилах. И я подумал еще вот о чем. Посмотрим, согласишься ли ты со мной.
— Слушаю.
— Дом сожгли не просто так. Кондо понял, что Нику удалось что-то найти, и он опасался, не осталось ли это где-то спрятанным. Отыскать это он не смог. Вот почему сожгли весь дом — чтобы это «что-то» не досталось и тому, с кем работал Ник. В противном случае сжигать дом не было никакой необходимости. Пожар лишь привлек внимание, а этим людям меньше всего нужно привлекать к себе внимание.
— Пожалуй, своя логика в этом есть.
— Хорошо, а теперь давай подумаем о подсказке, которую передал тебе Ник. Возможно, я несу полную чушь, но ничего сложного тут быть не должно. Это что-то простое. Ник состряпал это за считанные секунды. Ты сказала, его голос был полон страха. Ник знал, что за ним пришли. Он быстро спрятал то, что у него было, быстро придумал подсказку, быстро сообщил ее тебе. И это что-то такое, что понятно только тебе. Эта подсказка предназначалась тебе одной.
— Но что это нам дает?
— Это означает, что Ник сыграл на чем-то таком, что тебе известно. «Я накормил дракона». Нет, «Сьюзен, я накормил дракона». Не каких-то драконов вообще, не драконов из истории, из поэзии, из кино или из песни, а дракона, которого знает Сьюзен. Так что нам нужно найти точку соприкосновения этих трех линий: Сьюзен, Ник, дракон. Что Сьюзен известно о драконах?
— Ничего.
— Ты никогда не говорила с Ником о драконах?
— Никогда.
— А он когда-нибудь упоминал тебе про драконов?
— Нет. Никогда. Впервые слово «дракон» я услышала из его уст вчера вечером.
— Какая мысль пришла тебе в голову первой, когда Ник сказал: «Я накормил дракона»?
— О, это нам много чего даст. Я подумала: «О чем это он, мать его?»
— У тебя в прошлом не было никаких драконов?
— Ну, с двумя я встречалась, и только. За одним даже была какое-то время замужем.
— Подумай о том, что может быть связано с драконами. Быть может, это название команды? Не сомневаюсь, ты была капитаном школьной футбольной команды. Она случайно называлась не «Драконы»?
— Ты прав, я была капитаном. Но наша команда называлась «Пантеры».
— А ты никогда не увлекалась этими… как их там… динозаврами?
— Палеонтологией, археологией, геологией? Нет, никогда. Только русской и японской литературой.
— О, а вот это нам точно много чего дает. На этом можно зашибить большие деньги.
— Свэггер, один раз я уже предупредила тебя насчет сарказма. Еще одно нарушение — и ты отправишься прямиком в Арканзас.
— В Айдахо. Ладно, я буду говорить тебе разные вещи про драконов. А ты слушай. Может быть, у тебя что-нибудь шевельнется в памяти.
— Валяй.
— Летающие драконы.
— Ничего.
— Спящая красавица.
— Нет.
— Прекрасный принц.
— Пусто.
— Пресмыкающиеся.
— А что, драконы пресмыкающиеся?
— Ну, они зеленые и покрыты чешуей. Они похожи на динозавров или больших крокодилов.
— У них двухкамерное сердце? Они холоднокровные?
— Не знаю.
— И я тоже не знаю.
— Китайские драконы?
— Нет.
— Драконы на парадах? Знаешь, когда много людей несут одного длинного дракона.
— А разве это не китайский дракон?
— Кости дракона? Крылья дракона? Следы дракона? Дыхание дракона?
— Нет, нет, нет, нет.
— Летающие драконы.
— Ты это уже говорил.
— Некая банда под названием «Драконы».
— Нет.
— Триада, называвшаяся драконами?
— Нет.
— Удар «летающий дракон» из карате?
— Нет.
— «Спящий дракон»? Это удар мечом снизу вверх.
— Уж это-то я знаю. Нет, не то.
— Китайский ресторан «Дракон»?
— Нет.
— Святой Георгий?
— Нет.
— Святой Андрей?
— Нет.
— Прекрасный принц?
— Это ты уже спрашивал. Так у нас ничего не получится.
— Да, я практически выдохся. Мне больше не приходят на ум никакие драконы. Может быть, картина, кино, книга, стихотворение, статья, научный труд, сочинение…
— Гм, — вдруг встрепенулась Сьюзен.
Боб увидел у нее в глазах что-то. Тот самый отрешенный взгляд, когда смотришь на далекую гору, словно та совсем рядом.
— Статья?
— Сочинение. Если драконы пресмыкающиеся, можно считать их ящерицами?
— Поскольку на самом деле драконов нет, они могут быть кем угодно.
— Ну, ты сам говорил: зеленые и покрыты чешуей. То есть их можно считать пресмыкающимися. Так разве нельзя их считать ящерицами?
— Наверное, можно. А что?
— Просто… Да нет, ничего.
— И все же попробуй. Чем черт не шутит?
— Ящерицы. В своей жизни я сталкивалась с ящерицами. Возможно, я упоминала об этом Нику.
— Но точно сказать ты не можешь.
— Свэггер, ни один человек не способен помнить все, что говорил случайному знакомому на протяжении пяти лет.
— Конечно. Извини. Но ты сказала про сочинение. Школьное сочинение, посвященное ящерицам.
— Да, я много раз рассказывала об этом в посольстве, на приемах, на вечеринках и тому подобное. Говорила ли я Нику? Возможно. Я познакомилась с ним на приеме в резиденции японского посла на Небраска-авеню в Вашингтоне лет пять назад. Наш интерес друг к другу был взаимно профессиональным: я должна была разговорить Ника, он должен был разговорить меня. Мы немного выпили. Возможно, я ему и рассказала.
— Расскажи мне.
— Мной владели честолюбивые мечты окончить школу со средним баллом четыре. Для этого нужно было последние три года быть во всем просто идеальной. Но в старшем классе я потеряла пару десятых балла из-за современной биологии. Мне нужно было любой ценой исправить положение, иначе о среднем балле четыре можно было забыть, а это значило для меня очень много. И вот я пошла к учителю и сказала: «Понимаете, оставшиеся экзамены меня уже не спасут. Даже если я сдам их все на „отлично“, все равно я получу лишь три целых девяносто девять сотых. Я могу каким-нибудь образом заработать дополнительные баллы?» Он был неплохим человеком и сказал: «Сьюзен, если ты напишешь доклад и полностью раскроешь тему, я, так и быть, поставлю тебе „отлично“, которое тебе так нужно». Вся беда заключалась в том, что у меня не было никакого интереса к биологии. Я просто заучивала ее. Я понимала, что написать хороший доклад по биологии мне не по плечу. У меня абсолютно не было вдохновения. Но я пошла в библиотеку, взяла подшивку журналов «Нэшнл джиографик» и просто начала их листать. Я искала что-нибудь такое, что пробудило бы мое воображение.
— И ты нашла?
— Ящерицу. Большую, отвратительную ящерицу. Футов десять в длину, темно-зеленую, хищную, с раздвоенным языком. Область обитания ограничена семью островами в западной части Тихого океана, недалеко от Явы. Самый большой из них называется Комодо, поэтому эта ящерица, варан, называется драконом острова Комодо. И вот я в одночасье стала специалистом по комодовским варанам — напоминаю: это было еще до Интернета. Я написала доклад о проблемах драконов Комодо в современном мире, получила свое «отлично», успешно окончила школу, мои родители были довольны, я пошла по жизни дальше, как и собиралась, хотя, конечно, звезд с неба не хватала, но это уже другая история. Самое любопытное, эта ящерица действительно помогла мне тем, что она такая интересная. Так что и сейчас время от времени, когда мне очень радостно и я немного выпила, я провозглашаю тост: «Выпьем за ящерицу!» И все смеются, потому что это так не похоже на маленькую Сьюзен Окаду, усердную зубрилу со средним баллом четыре, которая никогда не совершает ошибок. Не исключено, что я рассказала предысторию этого тоста Нику. Помню, мы все, группа японских журналистов и сотрудники госдепа, отправились в японский ресторан в Джорджтауне. Возможно, там все и произошло.
— И это все?
— Да. Но, понимаешь, тут есть одна деталь. Ведь эту гигантскую ящерицу действительно называют драконом острова Комодо. Быть может, я предложила выпить за дракона, и именно об этом подумал Ник.
— Комодо? Это японское слово? Похоже на японское.
— Нет, полагаю, оно индонезийское.
— А звучит как японское. «М», много «о», несколько слогов. Могло бы быть и японским.
— Да, оно похоже на японское. Есть одно распространенное японское слово, которое звучит очень похоже: «камадо». «Камадо» означает печь или горшок. Такая большая перевернутая керамическая чаша. Раньше камадо были в каждом японском доме. Кажется, они использовались для жарки. В них запекали рыбу. Обычно небольшие, они…
Сьюзен умолкла.
Прошло несколько минут. Наконец Боб сказал:
— Никому не придет в голову связать слово «Комодо», название ящерицы, и слово «камадо», означающее печь, если только этот человек не владеет свободно английским и японским. А ты и есть именно такой человек. И ни у кого, кроме тебя, в прошлом нет комодских варанов. А теперь следующий вопрос: у Ника была камадо?
— Как это ни странно, была. Сейчас у всех микроволновые печи. Но у Ника была камадо. Разве ты не помнишь, как пахло у него в доме в тот день, когда мы пришли к нему? Ник только что закончил ужинать, он ел жареное мясо. И жарил он его в камадо.
— Итак, Ник сидит у себя дома и вдруг каким-то образом понимает, что к нему пожаловали непрошеные гости. Все кончено. Но он не запаниковал; Ник сохраняет спокойствие, остается до самого конца самураем. Он понимает, что ему не спастись, но он пытается спасти то, что у него есть, какие-то документы. Это будет его победа над убийцами. Где спрятать документы? Он засовывает их в камадо. Скорее всего, в щель между наружной и внутренней стенками. Затем Ник звонит тебе, и, поскольку он опасается, что его телефон прослушивается, ему приходит на ум та шутка во время вашей первой встречи и созвучие слов «камадо» и «комодо». Во всем мире эту загадку поймешь только ты, и ты одна.
— Ник обожал игру слов. Он говорил, что всегда долго бьется над заголовками статей в своей газетенке, и чем заковыристее получается, тем лучше.
— Кажется, — задумчиво промолвил Боб, — сегодня ночью мне придется навестить развалины дома Ника. Ты скажешь мне, что искать и где это может быть. Если это там, я обязательно найду.