Глава 23
Когда их поглотил зеленый туннель деревьев, Ричарда словно прорвало.
– Как же все-таки здорово! Мы сделали великое дело! Мы внесем свой вклад в понимание истории, к тому же заработаем денег, и, может быть, немало! И все это одновременно. Но главное, мы любим и уважаем друг друга, и будем продолжать…
Неожиданно Свэггер с силой ударил его локтем в зубы. Голова Ричарда отлетела назад, он закрыл руками рот, и его тело обмякло, словно лишилось сил и в одно мгновение одряхлело. У него оказались выбитыми несколько зубов. Во рту образовалась брешь шириной пять сантиметров, и из нее сочилась кровь, стекая по подбородку.
– Боже мой! Что вы делаете? Как больно! Вы просто сумасшедший!
– Заткнитесь, Ричард, – сказал Свэггер, затормозив. – А теперь ответьте мне: кто стоит за всем этим? Как его зовут, кто он, что ему нужно?
– Я не знаю, о чем вы говорите! – крикнул Ричард, продолжая держаться двумя руками за кровоточащий рот. – Зачем вы сделали это? Вы причинили мне такую боль! Я никогда…
– Ричард, сейчас мы проедем по дороге еще сто метров вперед, окажемся на открытом месте, и пять или шесть ребят изрешетят наш автомобиль из автоматов. Я ударю вас еще раз и оставлю здесь, пока они будут делать свое дело. Они убьют вас, даже не сомневайтесь. Или можете бежать обратно к Марти и спрятаться вместе с этим хвастуном в подвале. У вас есть одна секунда на принятие решения.
Ричарду потребовалось всего полсекунды.
– Я не знаю его имени. Он богат и обладает большими возможностями. Мы связываемся с ним по спутниковому телефону. Я отчитываюсь перед ним, он дает мне инструкции. Чувствуется, это настоящий профессионал. Понятия не имею, кто он такой.
– Этого недостаточно, Ричард.
– Мне ничего не известно о покушении. Он сказал, что ему нужно, чтобы одно издательство выпустило книгу, которая потом будет признана мистификацией, в результате чего издательство разорится, его рыночная стоимость снизится, и его можно будет приобрести вместе с группой других компаний у человека, который ни за что не желает продавать их. Это все, что я знаю, клянусь вам.
– Дайте мне ваш телефон.
Ричард сунул руку во внутренний карман и достал спутниковый телефон со сложенной антенной и протянул его Свэггеру. Его пальцы заметно дрожали.
– Нужно нажать всего одну кнопку. На связи всегда находится он сам. Мне известно о нем лишь то, что он все знает и очень хорошо платит.
– Ладно. Теперь выходите из автомобиля, возвращайтесь в дом, запирайтесь покрепче и не высовывайтесь, пока не прибудет полиция. Расскажите им все, что знаете, иначе рискуете провести остаток жизни в коннектикутской тюрьме.
– Кто вы? – чуть ли не плачущим голосом спросил Ричард.
– Боб Гвоздильщик. И сегодня я пригвозжу всех вас. А теперь убирайтесь отсюда.
Ричард выбрался из салона, побежал назад по пыльной дороге и тут же исчез из вида. Свэггер тоже вылез из автомобиля, быстро направился в лес и через несколько секунд вернулся с сухой толстой веткой длиной около тридцати пяти сантиметров. Потом сел за руль и медленно поехал вперед – со скоростью километров тридцать в час. За поворотом дороги, повторявшим поворот линии прилегающего холма, деревья расступались в стороны, и сумрак отбрасываемой деревьями тени уступал место яркому солнечному свету. Примерно в двадцати пяти метрах от освещенного участка Боб остановился и с помощью руля выправил передние колеса таким образом, чтобы они были направлены прямо вперед.
После этого Свэггер вылез из салона, присел на корточки рядом с дверцей водителя, упер ветку одним концом в основание сиденья, другим – в педаль газа, и нажал на нее рукой. Автомобиль рванул вперед и задел Боба выступом задней дверцы. Он отлетел в сторону, перекатился с бока на бок, поднялся на ноги, повернулся и побежал по дороге назад.
Тут Свэггер услышал очередь, затем еще три, настолько громкие, что они заглушили скрежет разрываемого металла и звон разбитого стекла. Звуки выстрелов раздавались в течение трех секунд, затем внезапно стихли.
Свэггер повернул налево и бросился через небольшую поляну в сторону деревьев. Но за этими деревьями стояли другие, и единственный путь к спасению вел вверх по склону холма.
– Семь, Шесть и Пять сделали свое дело, – сказал Синий Второй, первым подошедший к расстрелянному автомобилю. – К сожалению, внутри никого нет.
– Дьявол, – сказал Синий Командир. – А следы крови?
– Не видно. Только вспоротая обивка и осколки стекол. Он нажал на акселератор веткой.
– Ладно, – сказал Синий Командир. – Автомобиль не мог долго ехать подобным образом. Метров пятьдесят от силы. Вопрос только в том, в какую сторону он побежал.
– Мы будем преследовать его? – спросил кто-то.
– Не знаю, – ответил Синий Командир. Он потянул за шейный микрофон. – Синий Пятый, это Синий Командир. Цель бежала. Сориентируйтесь от нашей убойной зоны в южном направлении и найдите ее по клубам пыли, затем используйте свой тепловизор. Мне нужно знать, в каком направлении бежит этот ублюдок и нет ли у него своей команды, которая подстерегает нас.
– Вас понял, Синий Командир.
– Хорошо, снимайте маскировочные костюмы, нам предстоит быстро бегать. Перемещаемся с интервалом двадцать пять метров, и, если Пятый засечет его, преследуем. При обнаружении уничтожаем.
– Вас понял, – пришел ответ с неба.
Четверо киллеров двинулись по дороге, пальцы на спусковых крючках. Их амуниция подпрыгивала в такт бегу. МК-48, наплечные кобуры, приборы ночного видения и дымовые шашки болтались на ремнях, легкие М-6 находились в руках, готовые открыть огонь в любой момент в случае засады, бронежилеты ходили ходуном взад и вперед при каждом движении.
– Рассредоточиться с соблюдением интервала, – распорядился Синий Командир.
Он снял с пояса дымовую шашку и, когда его люди рассредоточились, положил ее на землю и, опустившись на колени, зажег. Она зашипела, потом начала испускать толстые струи желтого дыма, устремлявшиеся вверх. Почти сразу на землю легла тень вертолета. Машина парила над ними несколько секунд, которые показались им минутами.
– Вы видите что-нибудь в свой зеленый глаз, Пятый?
– Да, кто-то быстро поднимается по склону холма, карабкаясь по камням, примерно в ста метрах от вас, перпендикулярно дороге.
– Что-нибудь еще?
– Других целей не вижу. Только он один. Для пожилого человека перемещается слишком быстро.
– Вы можете направить нас в его сторону?
– Ноль градусов. Просто поднимайтесь к вершине холма, и он от вас никуда не денется, если только не найдет лестницу в небо.
Синий Командир остановился и протянул руку в сторону склона, указывая остальным трем членам команды направление поиска. Те уже поднимались по склону, поскольку слышали переговоры.
Свэггер карабкался вверх. Он был слишком стар для подобных упражнений. Склон был крутым, деревья росли густо, ноги скользили по земле, усыпанной сосновыми иглами и листьями, путь то и дело преграждали валуны. Все это чрезвычайно затрудняло его продвижение вверх.
Черт возьми! Он поскользнулся и упал на землю всей тяжестью тела, ударившись коленом о камень. Резкая боль пронзила ногу и, пройдя через туловище, достигла мозга.
«Я слишком стар для этого», – думал Свэггер.
Пот заливал лицо, разъедая глаза, и перед ним расстилалось белое марево. Боб усиленно моргал, пытаясь вновь обрести ясность зрительного восприятия. Боль в желудке напомнила ему о том, что за последние несколько недель он существенно подорвал свое здоровье вследствие регулярного нарушения режима. У него дрожали пальцы, кружилась голова, он судорожно цеплялся за все, в чем мог найти опору для дальнейшего восхождения. Время от времени, когда ему попадались более или менее ровные, свободные от растительности и камней площадки, он останавливался, чтобы перевести дух. Ему было известно, что его преследуют четверо молодых спортсменов, находившихся в великолепной физической форме, прекрасно вооруженные, направляемые пилотом вертолета, кружившего над темным пологом леса.
Бедро. Он попытался сосредоточиться на нем, свыкнуться с болью, которая становилась все сильнее. В свое время бедренный сустав, раздробленный пулей, был заменен стальным шарниром, затем однажды в него глубоко вошло острое лезвие, а не так давно его опять поразила пуля, хотя и вскользь, и оно еще окончательно не зажило.
Эта боль нарушала и без того далеко не идеальную координацию его движений, угнетала волю и подрывала силы. Он карабкался вверх, жадно вдыхая сухой воздух, смахивая пот с лица и не обращая внимания на царапины и ссадины, которые оставляли на теле колючие ветки и острые камни. Интересно, далеко ли они? Не лучше ли перемещаться зигзагом? Может быть, красная точка лазерного прицела уже нашла его спину?
Неожиданно он оказался на ровном месте, и ему в глаза брызнул солнечный свет. Это была вершина холма.
Из-за сильных ветров деревья здесь были не такими высокими, как на склоне, и довольно чахлыми. В остальном все было то же самое: валуны, кусты, открытые участки земли.
Вокруг, насколько хватало глаз, простирались живописные зеленые поля Коннектикута, перемежавшиеся с темными перелесками и пестрыми пятнами городов. На горизонте виднелась бледно-синяя горная гряда.
Боб поскользнулся, и в этот момент рядом прожужжала пуля. К счастью для него, она прошла в нескольких сантиметрах от его головы. Упав, он покатился вниз.
– Вы попали в него, Третий?
– Нет, черт подери. Он упал в тот самый момент, когда я выстрелил. Главное, я хорошо прицелился. Сукину сыну очень повезло.
– Вы видите его, Пятый?
Вертолет кружил метрах в ста над вершиной холма.
– Вижу, Синий Командир. Он пробирается, пригнувшись, среди валунов метрах в тридцати впереди вас. Я не знаю, куда он направляется; ему некуда деться. Если бы у меня было оружие, я пристрелил бы его. Но я говорю, он и так никуда не денется.
– Ладно. Полиция подает какие-нибудь признаки жизни?
– Никаких. В эфире и на дорогах все спокойно.
– Отлично. Тогда отправляйтесь к точке один. Не надо висеть над нами, привлекая внимание.
– Улетаю.
Вертолет сделал вираж и упорхнул прочь.
– Синяя Команда, слушайте меня. Достаньте компасы, сориентируйтесь и идите, сверяясь с ними. Мы пойдем на него с четырех направлений. Я не хочу дать ему ни единого шанса. Он не должен уйти живым с этого холма. Всем понятно?
Последовали утвердительные ответы.
– Старайтесь стрелять только тогда, когда уверены, что попадете. Хотя, конечно, в таких условиях никакой уверенности быть не может.
– Понятно, Синий Командир.
Киллеры рассредоточились и пошли вперед. Синий Командир снял с пояса дымовую шашку, зажег ее и положил на землю. Он воевал в горах около двадцати лет, временами обороняясь, временами атакуя. Всегда одно и то же. Он прошел немало войн, и, наверное, ему еще предстояло пройти немало других.
Он немного задержался, с наслаждением затягиваясь толстой увесистой сигаретой «Инглиш Овал». С ней ни в какое сравнение не шли тонкие трубочки, которые курили янки. Докурив, он, в соответствии с многолетним боевым опытом, затушил окурок, выпотрошил из него оставшийся табак и рассеял его вместе с пеплом по воздуху, а бумагу скатал в шарик и положил в карман.
– Синий Командир, это Синий Второй. Я двигаюсь на восток.
– Третий?
– Двигаюсь на запад.
– Что-нибудь видите?
– Ничего, только камни и кусты. Никакого движения. Он хорошо маскируется.
– У меня то же самое.
– И у меня тоже.
– Ладно. Дайте-ка я попробую. – Синий Командир поднялся на ноги. – Свэггер, приятель! – крикнул он. – Какой смысл бегать по кустам, словно свинья, уклоняясь от наших пуль? Ты уже наверняка ранен. Старый ублюдок, ты тысячу раз участвовал в подобной игре и знал, что когда-нибудь твой день наступит. Выйди с достоинством. Покурим, посмеемся, выпьем. У меня с собой имеется отличный скотч. Все будет чисто и безболезненно.
Никакого ответа. Естественно. Свэггер не дурак, чтобы выдавать свое местонахождение. Взять его будет не так-то легко.
– Ну, хорошо… – Затем Синий Командир сказал своим людям в шейный микрофон: – Первый и Третий, вперед. Мы со Вторым прикрываем вас огнем. Действуйте.
Дав очередь из своего МК-48 прямо перед собой, он наблюдал за тем, как пули поднимают фонтанчики пыли и крошат камни. Его поддержал Второй.
Затем Синий Командир, пригнувшись, двинулся вперед. До его слуха доносились звуки выстрелов из двух других точек вершины холма. Он приблизился к группе валунов и нырнул в пространство между ними. Выглянув из-за них, не увидел ничего особенного. Необследованной оставалась лишь небольшая часть вершины холма. Никаких следов Свэггера не было.
– Синяя Команда, по одному продвигайтесь вперед метров на семь и оставайтесь на месте. У него может быть нож. Будьте внимательны. Я воспользуюсь М-6, чтобы иметь бо́льшую свободу действий. Он находится всего в нескольких метрах от нас.
Синий Командир повесил М-48 за спину, взял более короткий карабин М-6, снял его с предохранителя и передернул затвор. Подняв его, посмотрел в окуляр прицела «эотек» и увидел яркий красный кружок.
– Первый на месте.
– Второй на месте.
– Третий на месте.
Привычным, отточенным долгими годами практики движением он приставил приклад к плечу и положил палец на спусковой крючок.
Боб чувствовал их. Они были совсем рядом. За предложением сдаться со стороны их командира, этого британца, крутого парня, Мика Джаггера на стероидах, последовали автоматные очереди со всех сторон. Свэггер вжался в землю. На несколько секунд его обуял страх. Ну, вот и все, молнией пронеслось в голове. Затем выстрелы стихли, к нему вернулось обычное хладнокровие, и он отчетливо представил, что произойдет дальше. Кольцо постепенно сожмется, деваться ему будет больше некуда, и наступит конец.
Кожа на локтях и коленях у него была содрана, во рту ощущался вкус пыли. Боб продрался сквозь густой кустарник, заполз за валун и оказался на тропинке, извивавшейся между низких камней.
И тут в глаза ему бросилось нечто необычное.
Скомканный красно-оранжевый охотничий жилет резко контрастировал с однотонным тускло-коричневым ландшафтом, даже освещенным солнечными лучами. Он подполз к нему и потянул за край. Жилет, развернувшись, сполз, обнажив под собой брезентовый ружейный чехол. Свэггер быстро расстегнул молнию.
Это был «Томпсон М1А1» с магазином на тридцать патронов. С таким его отец воевал на Тихом океане. Ник очень вовремя доставил его сюда, позаимствовав у вдовы Эптэптона.
«Спасибо тебе, Ник. Ты еще раз спас старику жизнь. Спасибо тебе, Эптэптон, за твою любовь к оружию, особенно за любовь к «томпсонам».
Он передернул затвор, после чего убедился, что магазин заряжен патронами.45 АСР и автомат готов к стрельбе. В чехле находился также пояс с подсумками, в которых помещались еще шесть заряженных магазинов. Свэггер надел пояс, плотно затянув его.
В этот момент метрах в восьми перед ним, в проходе между двух валунов, появился настоящий коммандо – от ботинок «оукли» до зелено-коричневой раскраски лица, – вооруженный так, что вполне мог в одиночку уничтожить целый взвод. В течение мгновения они смотрели друг другу в глаза отрешенным взглядом людей, практикующих дзэн, а потом приступили к делу. Свэггер опередил его на десятую долю секунды, полоснув очередью из десяти патронов по ногам и бедрам, дабы не тратить впустую боеприпасы на бронежилет. Киллер рухнул как подкошенный, и через секунду его брюки пропитались кровью.
Свэггер нырнул обратно в кусты.
– Черт возьми! У него «томпсон»! – прокричал Синий Второй.
– Вы ранены?
– Он прострелил мне ноги, черт бы его подрал!.. Я не могу остановить кровотечение…
– Держитесь, Второй, не паникуйте. Перетяните бинтом ноги выше ран. Мы скоро придем вам на помощь. А пока держитесь.
– О черт, – простонал Второй.
Синий Командир сразу распознал характерный звук стрельбы «томпсона», отличавшегося высокой скорострельностью. Изумление быстро уступило место разочарованию. Ему потребовалось некоторое время, чтобы свыкнуться с мыслью, что он находится в равных условиях со своим противником и является не только охотником, но и объектом охоты. Его мыслительный процесс протекал в несколько этапов.
Новая ситуация.
Мишень вооружена.
Автомат, тяжелые пули.
Опытный, искусный противник.
Один человек выбыл из строя.
Нужно организовать наступление с трех сторон, усилить мощность огня – вернуться к МК-48. Теперь с ним будет гораздо труднее, он…
Еще одна очередь «томпсона» вспорола воздух.
– Синий Третий?
– Я в порядке. Думаю, он попал в Первого. Синий Командир, я иду на огонь.
– Не спешите, Третий. Я начну стрелять на звук его выстрелов, и вы двигайтесь под прикрытием моего огня.
– Понял.
Он вскинул МК-48 и выпустил сотню патронов калибра.30 в сторону кустов и камней, где зазвучал «томпсон», после чего увидел и почувствовал то, что видел и чувствовал всегда: фонтаны песка и пыли, отлетающие вправо гильзы, содрогание оружия в руках, безумная пляска дула. За столько лет это стало таким привычным! При этом он внимательно отслеживал возможные движения противника.
Пули британца пролетали над головой и поднимали грязноватые облака пыли, ударяясь в землю. Свэггер знал, что под прикрытием этого огня к нему подбирается другой киллер, и крепко прижимал к плечу приклад автомата, будучи готов к отражению атаки, в то время как в нескольких сантиметрах над ним свистел свинец, стремившийся искромсать его тело…
Пулемет замолчал, выпустив сотню пуль. Свэггер рывком приподнялся и увидел справа пригнувшегося киллера, двигавшегося недостаточно быстро, чтобы воспользоваться огнем прикрытия, пока тот не закончился. В то же самое мгновение Боб выпустил очередь и тут же опять упал на землю под пулями предводителя команды, который успел перезарядить пулемет.
Свэггер решил, что попал в цель, и, выбрав момент, вскочил на ноги, бросился в сторону и занял позицию таким образом, что его визави оказался между ним и оставшимся стрелком. Спустя несколько секунд он увидел лежавшего на земле киллера, который перебинтовывал кровоточащее бедро. Автомат лежал рядом с ним.
– Ни с места! – крикнул Боб.
Однако киллер потянулся к оружию – глупый «морской котик», сукин сын, упрямец, – и Свэггеру не оставалось ничего иного, кроме как выстрелить в единственное место, если не считать голову, которое он мог поразить, – зону сочленения руки с туловищем, выступавшую из-под бронежилета. Пули раздробили плечо и ключицу, оставив парня инвалидом на всю оставшуюся жизнь. Несмотря ни на что, тот не сдавался и пытался оказать посильное сопротивление, превозмогая боль. Белые зубы отчетливо выделялись на фоне коричнево-зеленых джунглей лица. Его здоровая рука неловко потянулась к пистолету М1911, находившемуся в кобуре поверх бронежилета. К несчастью для него, кобура сместилась в противоположную сторону, и к тому моменту, когда он дотянулся до нее, подскочивший к нему Свэггер сильно ударил его прикладом по голове. «Котик» откинулся назад – то ли уже мертвый, то ли всего лишь получивший сотрясение мозга, грозившее сделать его слабоумным.
Свэггер обратил внимание, что у этого киллера тоже имелись дымовые шашки, прикрепленные к поясу. У него возник соблазн воспользоваться бронежилетом, но он понял, что ему просто не хватит времени для того, чтобы снять его с «котика» и надеть на себя. Он снял с его пояса три дымовые шашки, вырвал из них чеки и швырнул их в направлении, откуда вел огонь Синий Командир.
Дым! Кто бы мог подумать? Прямо перед ним над неровной поверхностью вершины холма поднимались вверх три столба дыма – красный, зеленый и синий, – которые под воздействием ветра смешивались, образуя непроницаемую для взгляда пелену. Это картина напоминала иллюстрацию к мифическому повествованию. Блестящая импровизация. Этот старый ублюдок слишком умен!
Синий Командир почувствовал себя беззащитным. Он знал, что остался один на один с противником. Если бы ему удалось подобраться к нему достаточно близко, чтобы вступить в рукопашную схватку, победа осталась бы за ним. Он имел черный пояс и владел приемами, у которых не было названия и о которых не упоминалось ни в одной книге. Синий Командир снял с груди тяжелый МК-48 и бросил его в сторону, предварительно отсоединив казенную часть, чтобы этот плохой парень не смог им воспользоваться. Он было подумал, не бросить ли ему и карабин и превратить поединок в дуэль на пистолетах, что обеспечило бы ему гораздо бо́льшую свободу маневра и позволило бы в полной мере использовать преимущество в силе, быстроте и выносливости. Но этот старик хитер и, возможно, уже находится метрах в ста ниже, на склоне холма, поскольку понимает, что его спасение заключается в расстоянии. Синий Командир двинулся вперед, стараясь разглядеть сквозь дымовую завесу свою цель. Ничего. Два человека, пробираясь по лабиринту с оружием на изготовку, искали друг друга. Кто первым увидит противника, кто первым выстрелит, тот и одержит верх.
Он повернул налево, потом направо, ощущая порывы ветра и тепло солнца. Сняв кепи, выдернул из ушей наушники и сорвал с шеи микрофон, чтобы полностью сосредоточиться на стоящей перед ним задаче. Он тщательно проверял проходы между валунами и кустами, и случилось то, что должно было случиться. Обогнув очередной камень, увидел, как сбоку что-то мелькнуло. Это был Свэггер, который отпрянул назад, потому что имевшийся у него угол не позволял произвести точный выстрел. Угол, имевшийся у Синего Командира, вполне позволял ему сделать это. Он выстрелил и понял, что попал.
Последовала пауза.
Ничего.
– Свэггер, сдавайся. Я знаю, что ты ранен. Я видел кровь. Зачем тебе бегать, словно крысе?
Никакого ответа. Может быть, он мертв?
Синий Командир прокрался метра на полтора вперед и увидел кровавый след.
Я попал в него!
Я попал в него!
Я попал…
Свэггер изо всех сил ударил его лбом в лицо. От удара у обоих помутилось сознание, но Боб ожидал этого и пришел в себя быстрее, нежели его противник. Он обрушил на голову Синего Командира приклад автомата.
Синий Командир лежал неподвижно, и не могло быть никаких сомнений в том, что он лишился чувств. Однако прошло всего несколько секунд, и он зашевелился и потянулся к ножу, висевшему на поясе. Боб приставил к его горлу дуло автомата, а другой рукой сорвал с пояса нож и отбросил его в сторону. Затем он снял с его груди М-6, тоже швырнул его на землю и склонился над британцем.
– Звание, род войск, часть?
– Я… что вы…
– Ваше звание, род войск и часть, черт возьми.
– Майор, Королевская морская пехота, десантно-диверсионная Команда 42.
– Майор, вызовите сюда ваш вертолет. Зажгите эвакуационную шашку. Один мертв наверняка; может быть, и еще один, а может быть, и нет. Доставьте их в больницу в Хартфорде. Спасите им жизнь. Это ваша последняя задача в качестве командира.
– Я же попал в вас.
– В бедро. В него столько раз попадали, что я уже перестал замечать это. Пуля срикошетила. Забирайте своих ребят, постарайтесь спасти их.
– Почему вы это делаете? – спросил изумленный майор. – Я не могу понять.
– Мне надоело убивать. Я хочу убить еще только одного, и теперь пришел его черед.
Воспоминания секретного агента Хью Мичум
Я все слышал. Это произошло быстро, и, как всегда, это было ужасно. Выстрелы, крики, стоны, звуки борьбы – и затем тишина. Радиосвязь прервалась. Это могло означать только одно.
Он каким-то непостижимым образом одолел их.
Я ненавидел Свэггера, и в то же время любил его. Это великий воин. Как смог он выйти победителем, сражаясь в столь неравных условиях? Этот человек поистине бессмертен. Может быть, его, подобно Ахиллесу, в детстве окунули в настой бессмертия, держа за пятку, которую не удалось поразить ни одному лучнику?
Хороший глоток водки успокоил меня, и я попытался реально оценить свое положение. Он не знает моего нынешнего имени, и ему придется начать поиски с нуля. Бог в помощь. Давно покойный Найлз Гарднер, придумавший мою новую биографию, возвел вокруг меня непроницаемую стену.
Я полулежал, наблюдая за тем, как день постепенно уступает свои позиции ночи. Сегодняшний день длился так долго, что у меня возникло ощущение, словно эти дополнительные часы продлили мне жизнь. Они как будто служили доказательством того, что в конце концов благодаря своему долголетию и уму я одержу верх.
Зазвонил телефон. Не мобильный, а спутниковый. Что такое? Неужели Ричард? Я нажал кнопку.
– Ричард?
– Нет. Он прячется в подвале.
– Свэггер! – Я узнал его по лаконичности слога, сухости тона, южному говору, ироничности, отрешенности.
– Да, сэр, наконец-то мы с вами встретились, – сказал он. – Между прочим, на тот случай, если вы хотите поговорить с вашими коммандос, они тоже не могут взять трубку. Выжившие находятся в больнице.
– Черт возьми, – сказал я. – Вы находчивый человек. Горе тому, кто пытается перехитрить Боба Ли Свэггера.
– Я вовсе не гениален, мистер Мичум, а просто наблюдателен.
– Мне следовало знать об этом. В чем я допустил ошибку?
– Подделка документов фирмы «Аберкромби и Фитч». Я было поверил в их подлинность. Но потом понял, что если бы они прислали вашему кузену винтовку нового калибра и попросили написать о ней статью, он непременно написал бы, соблюдая договоренность. Но я точно знал, что он не писал о.264, поскольку прочитал все его статьи.
Лон! Оказывается, это он, уже покойник, выдал меня своей порядочностью! Я едва не рассмеялся. Меня подвела именно та черта Лона, которая мне так нравилась в нем.
Я молчал, не зная, что сказать. И вдруг меня осенило. Лишь один вопрос имел для меня значение.
– Зачем? Зачем вам было это нужно, Свэггер? Вы что же, так любили Джона Кеннеди? Вам хотелось быть доверенным рыцарем в Камелоте? Вы сходили с ума по Джеки? У вас разрывалось сердце при виде мужественных мальчика и девочки на похоронах? Зачем, Свэггер, зачем?
– Молодой человек, служивший своей стране, был убит 23 ноября 1963 года. Все, кто знал его, восхищались им и верили ему. Все видели в нем героя. Его убили на улице, не оставив ему ни единого шанса. Пуля разнесла ему голову. Дети до сих пор горюют о нем, как и все, кто его знал. Возможно, вы слышали о нем.
– Его звали Джон Фицджеральд Кеннеди.
– Нет. Я говорю не о президенте Соединенных Штатов Джоне Фицджеральде Кеннеди, до которого мне нет никакого дела. Я говорю об офицере полиции по имени Дж. Д. Типпит, который, как и мой отец, был убит при исполнении служебных обязанностей. Я не народный мститель, не капитан Америка, мне плевать на Камелот. Я сын погибшего полицейского, и сделал то, что сделал, только для того, чтобы выяснить, кто в действительности убил офицера Типпита.
– Свэггер, ты настоящий ублюдок. Я знаю, ты считаешь, что одержал победу. Но это не так. Ты понятия не имеешь, где я, кто я, как живу. Ты собираешься предъявить обвинение покойнику? Прах Хью Мичума развеян в окрестностях Хартфорда. Он признанный всеми герой, и если ты попытаешься потревожить память о нем, навлечешь на себя большие неприятности. Ты никогда не будешь знать, где я нахожусь, – в километре от тебя или на Северном полюсе под военным псевдонимом «Санта-Клаус».
– Не так быстро, мистер Мичум. Может быть, вы вовсе и не столь предусмотрительны, как вам кажется. Ваш приятель Найлз Гарднер разделял с вами любовь к русскому писателю Набокову. Найлз любил межъязыковые каламбуры, игру слов. Как и его кумир, он обладал одной особенностью, которая носит название «синестезия». Люди, обладающие этой особенностью, видят некоторые цифры в цвете. Найлз видел цифру «девять» в красном цвете и поэтому называл пистолет, лежавший на его столе, «Маузер Красная Девятка». Работая над своей последней и лучшей биографией, предназначавшейся для приятеля и тоже поклонника Набокова, Хью Мичума, он отдал дань русскому писателю и его увлечению игрой слов, использовав синестезию в качестве ключа. Вы родились заново благодаря синестезии. Вы сын «Красной Девятки», мистер Мичум.
– Это ничем не обосновано и ни о чем не говорит, Свэггер.
– Я еще не закончил. Его самым хитрым трюком был код, который вовсе не являлся кодом. Это было именно тем, чем казалось. Вы даже ничего не поняли, не правда ли?
– Чушь какая-то, – сказал я. – Ты сошел с ума.
– Он дал вам имя, которое выдает вас с головой, если внимательно его рассмотреть. Оно начинается с букв I и X. Межъязыковый каламбур, английский и латынь. IX означает «девять». Вы сын «Красной Девятки». Ваше имя Дмитрий Иксович Спазный. Найлз щедро намазал набоковским майонезом этот сэндвич. Это произвело бы впечатление на старого коллекционера бабочек.
Найлз! Знал бы ты, как я пострадал спустя столько лет из-за твоего изощренного ума…
– Когда пришло время «умирать», вы перебрались в Россию, где у вас были хорошие связи, и стали там Дмитрием Иксовичем Спазным, бывшим сотрудником КГБ. Вы даже приобрели оружейную компанию и производили девятимиллиметровые пистолеты. Я пользовался таким во время перестрелки в Москве. Будучи приятелем Ельцина и состоятельным человеком, вы владеете также электростанциями, газетами, транспортными компаниями, измайловской бандой, радиостанциями, телеканалами, большей частью запасов воды, половиной Бельгии, тремя четвертями Гонконга, и чем там еще?
– К тому времени, когда ты доберешься до меня, я уже буду кем-нибудь другим. – Я старался говорить спокойным, безразличным тоном, хотя сердце бешено колотилось у меня в груди. – Ты недостаточно быстр, а мозги без скорости мало чего стоят.
– Тогда откуда мне известно, что сейчас на вас охотничьи брюки и зеленая рубашка? Откуда мне известно, что вы сейчас сидите в шезлонге, на вас темные очки, а в руках желтый блокнот? Откуда мне известно, что вы пьете водку? Откуда мне известно, что вы сидите на заднем крыльце и видите перед собой луг, обрамленный с двух сторон сосновыми рощами и простирающийся на полтора километра, до реки?
Я почувствовал, что мне не хватает воздуха, и в страхе начал всматриваться в кроны деревьев, пытаясь рассмотреть наблюдателя с биноклем, следящего в этот момент за мной.
– Вы сидите в шезлонге на своей даче, обнесенной стальным забором, в полутора километрах от Москвы-реки, в зоне, патрулируемой специальным батальоном МВД. Сейчас там садится солнце, но для снайпера еще достаточно светло.
Стронский! Там где-то прячется Стронский.
– Его палец на спусковом крючке. КСВК 12,7.
Ни понимания, ни сочувствия, ни сожаления. Только снайперская пуля. Это был последний случай практического применения принципов Нового Критицизма.
– Тогда увидимся в аду, сержант.
– До скорого свидания, – сказал Свэггер и положил трубку.
Ну, что же, пусть так и будет. Я прожил хорошую, может быть, замечательную жизнь. Любил свою жену и никогда не обманывал ее. Своих сыновей, и они на моих глазах стали прекрасными людьми и отцами семейств. Любил свою страну и служил ей верой и правдой. Я воевал за нее…
Все в порядке. Когда жить осталось несколько секунд, нужно смело смотреть правде в глаза. Лживый рассказчик! Убийца с изящным стилем в прозе! Я убил Джимми Костелло, выдав его Королевской канадской конной полиции. Я знал, что он не сдастся живым. Сожалею об этом, и всегда буду сожалеть, но что, если бы через несколько лет он… Я просто ничего не мог поделать.
И я убил Лона. Знал, что Свэггер силен, а моя команда слаба, и буквально вынуждал его принять участие в этой последней, нелепой операции. В конце концов он уступил, согласился и погиб.
Мне очень жаль обоих. Я заслуживаю любой кары, какая только может меня ожидать…