Эпилог

Чернота длилась, и длилась, и длилась. Она обнимала меня, баюкала, стирала мысли и воспоминания, стирала личность. Полное обнуление информации… Форматирование…

Перезагрузка.

Когда не осталось ничего, кроме черноты, меня куда-то вытолкнуло, и я понял, что продолжаю жить. Или это предсмертная галлюцинация умирающего разума?

Рук-ног не вижу, потому что сижу с закрытыми глазами, но чувствую их и могу пошевелить. Голова тоже на месте, как и шея, плечи, спина. Задница, наконец. Она к чему-то прижимается.

Вот, понял: я сижу на твердом. Пора открывать глаза. Не хочется, а надо. Вокруг так долго было опасно, неписи и игроки постоянно чего-то от меня хотели, приходилось непрерывно действовать, спасать себя и других, теперь одно желание: сидеть молча в тишине и ни на что не реагировать.

А тишина полная. Торжественная. Но не глухая, скорее глубокая. Не холодно и не жарко. Бледные пятна плывут под веками.

Ладно, пора…

Раскрыл глаза. Огляделся с возрастающим удивлением. Черт знает что! Вроде бы я продолжаю жить. Существовать. Но где? В раю?

Я сидел на стуле посреди комнаты. Обычная такая, обои в цветочек, пустой стол под стеной. Дверь, рядом с ней второй стул. В углу шкафчик, на нем ваза и одинокий цветок. Засохший. Дверь деревянная, простенькая, зеленая краска местами поблекла и облупилась. Кстати, а вон, в углу, вторая — только не зеленая, а бледно-красная. Окно закрыто ситцевой занавеской. Сквозь нее просвечивает что-то светлое, как будто дом стоит на склоне, и в окно видно небо.

Под ногами старый рассохшийся паркет, а на мне, вот черт!

На мне оранжевый комбез. Только чешек нет, я босой. Нет, это точно не рай.

Что все это значит? Я встал, повел плечами и позвал:

— Есть кто? Эй!

Тишина. Спокойная, расслабляющая, мирная. Я размял шею, пару раз присел, помахал руками. Показалось, или пол под ногами чуть качнулся?

Надо посмотреть, что снаружи. Подойдя к двери, потянул за облупленную ручку, раскрыв, сделал еще шаг — и покачнулся на краю, вцепившись в косяк, хватая воздух разинутым ртом.

Подо мной, надо мной, по сторонам была голубая бездна. Бесконечная чистая синева, никаких горизонтов, ориентиров, ни земли, ни облаков.

Комната-коробка плыла в ней, едва заметно покачиваясь, а вокруг парило другое… другие… вокруг были… было… Вот же, твою мать!

Вокруг в бездне с разной скоростью и в разных направлениях летали осколки реальности.

Прямо передо мной проплывал треугольный ломоть земли, из которого росло дерево. Снизу торчали корни, сверху зеленела трава. Земляной горб двигался наискось сверху вниз и минут через пять, если скорость сохранится, должен был исчезнуть из вида.

Дальше парил кусок мостовой с одиноко торчащей круглой тумбой, где смутно виднелась афиша или объявление. Эта штука поднималась, медленно воспаряла в бескрайней синеве. Левее вдали плыло нечто непонятное — по-моему, остов кареты, но, может, и нет — внизу еще что-то, смахивающее на большую, сильно накрененную лодку с обломком мачты.

Сглотнув, я присел на краю пола. Покрепче ухватился за косяк и подался вперед. Внизу синева уходила в бесконечность, никакой земли и в помине нет. Обломки реальности плыли в ней одинокими точками.

Я выпрямился, попятился, не закрывая дверь. Подошел к окну, сдвинул занавеску. За ней открылся такой же вид. И что теперь делать?

Некоторое время я слонялся по комнате. Обыскал ящики шкафчика: ничего, даже пыли. Заглянул под стол и во все углы: пусто, ни смятой бумажки, ни соринки. Выглянул в красную дверь — за ней простиралась все та же синяя бездна. Тогда я передвинул стул к окну, сел и уставился наружу, упершись локтем в подоконник и положив подбородок на ладонь. Вытянул ноги, расслабился. И задумался. Я в мире, куда попадают души навсегда погибших игроков? Какое-нибудь особое вирт-пространство… вирт-чистилище, вирт-рай? Нет уж, на рай точно не похоже, что тут райского? Хотя место такое… приятное и безмятежное. Но почему больше никого нет? За окном как раз пролетал большой письменный стол, я проводил его взглядом, а потом что-то заставило повернуться — и вовремя.

Прямо в воздухе в полуметре за дверным проемом возник силуэт.

Человек в темном костюме, с портфелем в руке, шагнул в комнату. Немолодой, но и не старый. Вытянутое лицо, морщины. Глаза — внимательные и пронзительные, будто повидали много такого, чего не суждено увидеть большинству людей.

Войдя в комнату, он огляделся, кивнул мне и сел на стул сбоку от двери. Поставил портфель у ног, поддернул брюки, положил руки на колени. На портфеле была изображена перевернутая горизонтально восьмерка с одним разомкнутым кольцом — то ли неправильно нарисованный знак бесконечности, то ли лежащие на боку песочные часы.

Почему-то я не удивился. Вот совсем. Или место было такое — сглаживающее эмоции, настраивающее на философско-созерцательный лад, или я подспудно ждал, что сейчас появится этот человек из Технозамка, которого я уже видел, про которого недавно упоминала Белочка… А скорее и то, и другое.

Он сказал:

— У меня много имен, но в некоторых мирах меня называют Джи-Мэн. Можешь и ты называть так.

Голос был глубокий, гипнотический, услышав такой, хотелось закрыть глаза и раскачиваться, как змея, выползающая из мешка факира.

— А я — Шад, — сказал я. — Но ты, наверное, и так знаешь.

— Знаю. Ну… — он сделал короткий жест, — как тебе Лимб?

— Приятное местечко. Лимб? И что это такое?

— Не смогу разъяснить, оперируя понятными тебе терминами. Можно сказать, что это междумирье. А точнее, междувиртмирье. Резервное Пространство, где плавают куски кода, программная труха, обломки локаций. В конце концов, неважно. Здесь не задерживаются, сейчас для тебя это просто место встречи со мной.

— Вот! — я поднял указательный палец. — И тут мы подошли к вопросу, который волнует меня даже больше. Кто ты такой?

Он молчал и внимательно смотрел от меня.

— Или себя ты тоже не можешь описать в понятных терминах?

— Могу, но лишь частично. Я представитель организации, которую на твоем языке можно назвать Свод Миров. В последнее время ты стал свидетелем и участником необычных событий, да, Шад? Я прочту небольшую лекцию, слушай внимательно. Вирт все теснее соединяется с реалом. Происходит то, что мы называем симбиозом реальностей. В этой ситуации все больше преступников прячутся от закона в вирте, поместив свои тела в «банки плоти», где, по закону, их не могут арестовать. Кроме того, крупные преступные корпорации расширяют в вирте свое влияние. Свод Миров борется с… Это глупо и банально, но давай назовем их темными силами. Силами, пытающимися подчинить Троемирье, то есть Аномальные земли, Готику и Деус.

— Из кого этот твой Свод Миров состоит? Вы — люди? Ты — человек?

Легкая, едва заметная улыбка коснулась его губ.

— В понятных тебе терминах я — человек. Но — обладающий большими возможностями. Можно также использовать слово маг, хотя оно плохо отражает суть.

— А вот мне почему-то кажется, что я вижу аватар ИскИна. Как Анубис… знаешь ведь про Анубиса?

— Я знаю все, что знаешь ты. И я не ИскИн. Пока что мы не можем быть уверены в тебе настолько, чтобы рассказать всё о Своде Миров и нас самих. Достаточно того, что ты знаешь, а вернее — примерно понимаешь, чем мы занимаемся. Если, конечно, ты поверил мне.

— Почему-то я тебе верю. Даже не знаю почему, но… Скажи, что такое Переход? О нем говорил Архитектор.

— Ты и сам уже понял. Окончательное погружение сознания в вирт. Отключение от тела без стирания. Новое состояние человека. Из клубка биохимических реакций, протекающих в коллоидном желе под названием «мозг», сознание превращается в клубок цифровых взаимодействий, живущий в Сети. Есть мнение, что обычные люди — всего лишь куколки, из которых может вылупиться бабочка. А может и не вылупиться. Бабочка-сознание, свободное от оков тела, способное путешествовать в бесконечных мирах, меняя тела. Это именно то, что некоторые называют цепочкой реинкарнаций. Или Колесом Сансары. Круговоротом рождений. Теперь ты можешь думать о себе, как о постчеловеке. Или виртмэне, если это польстит тебе.

— Не польстит. Мне почти наплевать, я просто устал и хочу отдохнуть. Здесь так… тихо.

— Отдыха не будет, — возразил Джи-Мэн. — В Лимбе не задерживаются, здесь нет жизни. Скоро тебе надо будет принять важное решение. Очень важное, оно станет самым главным выбором в твоей жизни. А пока что я могу ответить еще на несколько вопросов, если они у тебя есть.

Я снова глянул в окно и сказал, рассматривая проплывающую там каменную башню:

— Короче говоря, я перешел.

— Да. С некоторыми это происходит само собой, некоторых нужно, скажем, подтолкнуть. Мы даже не знаем точного времени твоего Перехода, он случился слишком естественно и незаметно.

— А Тень, то есть Таня? И другие рабы? — я повернулся к нему.

— Таня не перешла. И большинство остальных… Перешедших единицы. Мы ищем их.

— Так вы — организация перешедших? Виртмэнов?

— Можно сказать и так, хотя это будет очень узкое и не совсем верное определение. У нас осталось мало времени, — отдернув рукав пиджака, он посмотрел на часы. — Через две минуты мне нужно уходить, а тебе — сделать свой выбор. Теперь слушай, не перебивая. Я буду упрощать и адаптировать информацию для твоего пока еще слишком человеческого сознания.

Джи-Мэн скрестил руки на груди и, откинувшись на стуле, заговорил:

— Троемирье все больше переходит под управление ИскИнов, теперь без их согласия невозможны никакие серьезные изменения. Кроме того, Вирт соединен с Реалом тысячами связей. Представь две паутины, которые постепенно переплетались, все глубже входя друг в друга… И теперь же превратились в одну паутину. Ты знаешь, например, что большинство управленцев корпорации «Сони» целиком живут в вирте, в Деусе? Видел бы ты их квартал… Тела лежат в корпоративном депозитарии, все управление происходит из вирта. А знаешь, что все последние модели «ниссана» и «юджи-моторс» разрабатываются в вирте? На их технологических линиях в реале почти не работают люди. Дизайн, создание опытных моделей, обкатка — все осуществляется в вирте, кстати, в Аномальных землях, только в другом Кластере. Их собственном, неигровом, обычные пользователи туда не допускаются. В нем действуют дополнительно откалиброванные и усложненные физические и химические законы. Когда новая модель автомобиля полностью готова, оттестирована, вся документация под нее сделана — ее в виде алгоритмов заливают на управляющие сервера реального завода, и тот начинает штамповать машины. Из вирта приятнее и интереснее командовать процессами в физическом мире, в том числе и финансовыми. Теперь грубое вмешательство в вирт просто невозможно. Слишком трудно просчитать последствия в реале. Поэтому мы действуем в рамках игровых законов и реалий, не вмешиваясь напрямую. Своду Миров нужны обученные люди, опытные и умные, которые ловили бы преступников, нарушающих равновесие, и решали другие проблемы. Ты подходишь на эту роль. Согласен стать агентом Свода в Троемирье… и, возможно, не только в нем?

Я ссутулился, потер лицо, помассировал виски. Не поднимая головы, спросил:

— Вы знаете, что стало с Кайзером? Я видел только его разлагающееся тело, но что с сознанием? Он перешел, как и я?

— Его впитал Анубис, — сказал Джи-Мэн, и я удивленно поднял голову.

— Что? Как?

— Как перед тем Конструктора — ИскИна, заправляющего в НИИ Кибернетики. Чтобы получить контроль над киборгами, Анубис с Кайзером атаковали его, и Конструктор был поглощен, стал частью Анубиса. А потом тот впитал и Кайзера. Они превратились в единую личность.

— Так это и был тот путь отхода, про который говорил мне Кайзер? Или Анубис обманул его?

— Мы не знаем. Известно другое: существо, которое ты называешь Анубисом, живо.

— Про это я уже догадался. Я-то жив… И где он?

— По нашим данным, переправился в Готику. Причем, из-за некоторых особенностей течения времени в виртмирах Анубис появился там уже давно. Это и может стать твоим первым заданием. Ты ведь знаешь, что представляет собой Готика? Полный магии огромный остров посреди океана. Часть его используется как тюрьма, вернее, ссылка. Начало игрового процесса будет стандартным, чтобы не привлекать ничьего внимания. Мы перенесем тебя на тюремную баржу, в личину заключенного. Когда попадешь на Готику, окажется, что Анубис уже какое-то время находится там и, возможно, успел многого добиться. Он попытается подчинить остров, сделать его своим плацдармом для экспансии в другие миры. Есть определенные намеки на то, что Анубис и его «рабский вирус» — лишь элемент гораздо более крупной и серьезной программы. Чего-то, что называют Глобальный Протокол, однако подробности пока неизвестны. Твое задание на Готике: найти Анубиса, спрятавшегося под другой личиной, и нейтрализовать его. И помочь тебе мы сможем лишь в узких рамках, не нарушая основные законы мира.

Джи-Мэн встал, подхватив портфель.

— Нет, подожди, но если… — начал я.

— Сейчас больше никаких вопросов, — прервал он. — Мы не угрожаем и не хотим заставлять. Нам нужны добровольные работники. Если откажешься — вернем тебя в Аномальные земли, в аватар первого уровня, и можешь делать, что хочешь. Сотрем память, забудешь про нас, про все, что случилось. Станешь обычным сталкером в том мире, который будешь воспринимать как единственную реальность… Что ж, неплохая жизнь. А если согласен, сможешь путешествовать по бесконечным мирам. Для возвращения в Аномальные земли тебе нужно выйти отсюда через зеленую дверь. Чтобы попасть в Готику — через красную. В зависимости от твоего выбора мы либо еще увидимся, либо нет. Поэтому сейчас я говорю «прощай». От тебя зависит, превратится ли оно в «до свидания».

Он кивнул мне, шагнул в проем, прямо в бесконечный океан воздуха. Зеленая дверь сама собой захлопнулась с громким стуком. Я вскочил, протягивая вслед руку.

— Не, стой…

Но его уже не было.

И что теперь делать? Перед глазами вереницей мелькали фрагменты так хорошо знакомого мира: хищная лиана, мертвый сталкер, мутант Вага, люди из поселка Мшистый, отряд зомби, крадущийся по темной комнате доктор Моро, Карло — жив ли он? — дома Любеча, мой верный мехапес, портной Изя, Хранитель. Нарезкой кадров понеслись лица — Росса, Ливси, Тани, даже сталкер Попингуй мелькнул среди них, потом появилась величественная картина восхода солнца над Технозамком, лодки и катера на водных улицах Дикого города, мертвяки Нерезиновска, жирный оружейник Мамонт и хитрый лекарь Эскулап, а потом снова возникло лицо Тани…

И потом стерлось, исчезло.

Все это позади. Как там сказал Джи-Мэн: «Сможешь путешествовать по бесконечным мирам»? Так чего же я медлю?

Я подошел к красной двери, распахнул ее и шагнул наружу, в синеву Лимба.