Некогда красивейший и огромный город мира утопал в зарослях. Тут и там на фоне цветного лиственного ковра возвышались высотки, но автострады, крыши пагод, русла каналов и рек были почти не видны. Природа брала свое, поглощая созданные человеком творения.

Как мало надо для того, чтобы потерять цивилизацию! Какой-нибудь десяток-другой лет. Столько трудов и усилий, сотни сменившихся поколений, войн и становлений – и все замерло с одним нажатием кнопки. Мир свихнулся на гаджетах, кибернетической нейробиологии, подчинился магии цифры. Ну и зачем? Какого… людям было надо сбегать из него?

Пак толкнул меня в плечо.

– Держи, Дэни, – протянул флягу.

– Где взял?

– Еще в арсенале. Не хотел тогда отрывать тебя от дел. Но сейчас промочить горло – самое то.

Я принюхался и поднял на него удивленный взгляд:

– Так это ж…

– Спирт. Самый натуральный медицинский спирт.

Глаза сапера блестели – видать, хлебнул уже. Я выдохнул и сделал небольшой глоток. Горло и пищевод обожгло огнем, сбилось дыхание.

– Закуси. – Пак дал мне галету, о которую я чуть зубы не сломал.

– Ну все, выпили – и хватит.

– Э…

Я спрятал флягу к себе в подсумок и объявил, что обязательно выпьем вновь, когда покончим с Кило.

– Красивый город. – Пак уставился в боковое окно.

– Да. Сверху всегда все кажется красивым.

Мы общались по внутреннему каналу связи, настроенному через чипы. Если бы не эта возможность, не услышали б друг друга. Я разогнал конвертоплан до крейсерской скорости и начал снижаться над островами в прибрежной полосе. С погодой повезло, за спиной садилось солнце, впереди был ясный горизонт, на море – слабое волнение. Так бы и лететь навстречу друзьям, жаль, они еще далеко и не видят всего прекрасного, от чего отказались не по своей воле. А может, и по своей, кто ж сейчас разберет…

– Пак…

– Что?

– Я вот ни фига не помню, как оказался в инкубаторе. Кило говорил, люди сами выбрали такой путь, сбежали от проблем в виртуальный мир. Нам с тобой примерно одинаково лет. Еще десяток с небольшим мы пролежали в капсулах. Но как в них попали? Кто соблазнил? И почему так много времени прошло?

– В смысле?

– Ну вспомни, когда началась война.

– Года полтора назад.

– Да. А в реальности минули почти два десятка лет.

– Точно. А может, в вирте все по-другому, год за семь?

– Хрен его знает.

– Ну и чего ты все копаешься в вопросах, а? Дэни, мы выбрались из цифры. Кругом столько пространства, настоящего, никто здесь не стреляет. Закончим с делами – найдем парней, Бридж, Гомез, Кэпа, посидим в каком-нибудь баре, вспомним былое.

– Все правильно. Но важно знать причины. Почему мы так поступили? Почему вдруг взяли и сбежали из этого пространства, променяв его на вымышленное?

– Знаешь, – Пак откинулся на спинку кресла, – вот… у тебя есть одна странная черта. Сколько служим, а все понять не могу: зачем ты столько ненужных движений совершаешь? На альтруиста вроде не похож. Как командир неплох, справедлив, даже жестче Кэпа бываешь. Но твоя дотошность в некоторых вопросах доконает кого угодно. Ты же этим отношения с людьми портишь. Неужели не понимаешь?

– Понимаю. Только не ищи я правду, не лететь бы нам сейчас в Шанхай.

– С этим не поспоришь.

Я взглянул на приборы, задал курс и включил автопилот.

– Посиди здесь, – велел саперу, – пока осматриваю отсек. Только ничего не трогай и флягу не ищи, она при мне.

Пак поднял руки. Я похлопал его по плечу и выбрался в проход между креслами. Нужно придумать, как будем приземляться. Можно зависнуть над какой-нибудь площадкой, спрыгнуть в рампу и отбежать на безопасное расстояние. Но если нас встретят ПВО или беспилотники, наведенные Кило, чего нельзя исключать, будет не до зависаний. Придется приземляться либо прыгать на скорости, покалечимся или разобьемся насмерть. Нет, нужен другой способ.

Я прошелся вдоль стены с откидными сиденьями, просто так взглянул в иллюминатор – поверхность моря нисколько не изменилась. Слабый ветер гнал волны на юг. Нам бы что-нибудь быстрое с выгрузкой из конвертоплана придумать. Быстрое и безопасное. Я вернулся к проходу в кабину, где с одной стороны на простенке были закреплены два больших железных ящика. Открыл нижний и возликовал.

Вот оно, средство приземления! Как же я о такой вещи забыл?

– Пак! Иди сюда. Смотри, что нашел.

Выбравшийся из кабины кореец постоял несколько мгновений, молча разглядывая парашюты. Затем сказал:

– Их же по инструкции раз в полгода переукладывать положено.

Я открыл верхний ящик, там были еще два ранца.

– Комплект. Основной и запасный купола. Как на поток при выходе из двери ложиться, не забыл?

– Не забыл. – Пак был серьезен.

– Слушай, не хмурься, – слегка разозлился я и соврал: – Мой батальон в училище с куполами, которым более двадцати лет, прыгал.

– Вы, русские, всегда были камикадзе, – отмахнулся Пак. – Смертники, блин!

– Хорошо. Перед прыжком получишь свои сто грамм.

– Угу, я ж не то что в мишень тогда – на площадку приземления не попаду. Алкоголь мне противопоказан, не расщепляется организмом.

– Серьезно, что ли?

– Нет, шучу. А может, один купол распустим для проверки?

– Ну и где ты его потом укладывать будешь? Тут у нас вообще-то самолет, а не тренировочный класс.

Я взял один ранец, осмотрел, откинул верхний клапан и прочел название вслух:

– «Парафойл». Хорошая, надежная система. Держи, – отдал Паку. – Будем тренироваться надевать. А то ведь еще оружие нужно приладить как-то и подогнать подвесную систему.

Так мы провозились, не заметив, как пролетело время. Коммуникатор на предплечье у меня вдруг завибрировал, я активировал дисплей, на котором возникло озабоченное лицо Гомез.

– Что-то случилось?

– Фух, Денис, заставил ты нас понервничать!

– А в чем дело?

– Дозвониться не могла.

– Конечно, – я взглянул на часы в нижнем углу экрана, – мы же только-только прилетели в Китай. Чего ты хочешь, чтобы спутник висел на геостационарной орбите и сопровождал конвертоплан?

– Все, поняла. Сколько вам до Шанхая?

Я вернулся в кабину, посмотрел на приборы.

– Минут через десять будем на месте.

– Тогда я вызываю Кэпа.

– Подожди. Объясни, каким образом вычислить его положение?

– Ах да. – Гомез отправила мне файл. – Это сканер, определяющий геопозицию шлюза. Узнаешь ай-пи Кэпа – скинь цифры мне, я сделаю расчеты и сообщу координаты.

– Принял.

Я отключил автопилот и начал набирать высоту над побережьем. Но это оказался остров в дельте реки, впадающей в океан. А вот за ней на материке уже виднелся Шанхай.

– Ну и мегаполис! – сказал Пак, вернувшись в кабину с парашютным ранцем за спиной. – Раза в два больше Сеула. И не такой зеленый, почти везде бетон и небоскребы.

Он протянул мне мои купола.

– Возможно, степень природного загрязнения здесь была выше, чем в Корее, – предположил я.

– Ага. Ну что там? – Пак указал на коммуникатор. – Где Кэп?

И стал пристегивать запасной парашют.

– Не знаю. Гомез его вызывает. – Я слегка подогнал ремни подвесной системы и накинул лямки на плечи.

– А если не ответит?

– Ответит. Не будь он командиром тогда, если не догадается, что вызывают не просто так.

На панели вдруг замигала лампочка, предупреждая о расходе горючего. В кабине раздался тревожный сигнал, одновременно завибрировал коммуникатор. Я ответил, приготовившись увидеть лицо Валькирии, но вместо него возникло окно чата, где была единственная строчка: «Рад, что все получается, Дэни».

Кэп, ёлы! На запуск сканера ушло не меньше секунды. Цифры ай-пи-адреса высветились в отдельном окне. Я продиктовал их Гомез и потребовал, чтобы ответила как можно скорее. Сдвинул рычаг на панели, открывая рампу. Выглянул в проход. Пак показывал мне большой палец, рампа у него за спиной ползла вниз.

Порядок. Я переключился на видео.

– Валькирия, мне долго ждать?

– Секунду. Есть!

Она вывела координаты на экран. Я сверился с навигатором, вызвав карту Шанхая.

Ого, да мы почти на месте. Навигатор все-таки указывал на деловой центр города, только на самую его окраину, где заканчивались небоскребы и начиналась автострада. Где-то там, под частично погребенной песком дорогой, прятался ИскИн.

– Мы над целью! – объявил я Валькирии. – Прыгаем!

– Удачи! – раздалось из динамика. – Атакуем башню, постараемся добраться до панели задач!

В кабине раздался новый сигнал, на этот раз пронзительно-звонкий писк. Вопила бортовая РЛС.

Что за дела? Я завертел головой, взирая на приборы, но и без них уже было ясно: в небо впереди взмыли две дымные черты. Одна лихо закрутила запятую.

– Ракеты!!! – прокричал я и кинулся прочь из кабины, застегивая на ходу грудную перемычку подвесной системы парашюта.

Случайно зацепил рычаг управления углами атаки лопастей. Конвертоплан резко пошел вверх, все больше задирая нос. Пак выскочил на рампу, отделился, раскинув руки, когда пол у меня ушел из-под ног и я полетел вниз с воплем, явно не вписываясь в проем.

Взрыв первой ракеты сотряс ударной волной носовую часть, что в итоге спасло меня от столкновения с рампой – машину бросило назад, развернуло. Я скользнул по аппарели и зацепился ножным пневморычагом за скобу для крепления грузовой сети.

Чертов экзокостюм спутал все планы.

Второй взрыв нанес куда большие повреждения. Конвертоплан разломился надвое. Земля и небо мелькали теперь перед глазами вместе с ярким куполом Пака, снижавшегося в стороне. Впрочем, мы быстро его обогнали, приближаясь к присыпанной песком полоске автострады.

Умирать не входило в мои планы, по крайней мере, так глупо. Я сдернул с плеча стрелковый комплекс, приставил ствол карабина к скобе и дважды выстрелил.

Одна пуля рикошетом царапнула по виску. Да чтоб тебя!

Но я тут же забыл про боль, обнаружив, что падаю уже отдельно от хвостовой части, обгоняя мелкие осколки и куски оторванной обшивки конвертоплана. Сгруппировавшись, стабилизировал падение, выбросил «медузы» вытяжного парашюта и раскрыл купол над самой землей.

Ноги впечатало в асфальт, гидравлика экзокостюма компенсировала часть нагрузки, но при этом злополучный пневморычаг на бедре вышел из строя, забив струей вырвавшегося под давлением воздуха.

Наполнившийся вновь купол протащил меня по асфальту, затем начался песок, скорость слегка упала, и я смог-таки разомкнуть кольца на ремнях подвесной системы и отцепиться.

Купол взмыл, словно отпущенный на свободу воздушный змей, погладил землю стропами и, кувыркаясь, сложился, увлекаемый ветром все дальше и дальше в пески.

– Живой, Дэни? – донеслось сверху.

Кряхтя, я перевернулся на спину, раскинул руки, глядя на снижавшегося Пака, и прохрипел:

– Вроде да.

Он не слышал меня, но хорошо видел. Приземлился в метре, как на учениях, погасил купол и опустился на колено, доставая аптечку.

– Ничего не сломал? Где болит?

Я оттолкнул его руку.

– Нигде. В порядке. Только пневматика накрылась. Одна ходуля теперь не работает, воздух стравило.

Пак сноровисто выщелкнул из приклада пенал с инструментами, достал отвертку и стал затягивать винт на цилиндре поврежденного пневморычага.

Спустя минуту я смог встать. Пак перекрыл клапан в цилиндре, но теперь нога действительно превратилась в ходулю. Приходилось делать серьезное усилие, чтобы согнуть ее и переставить на новое место при ходьбе.

– Куда теперь? – спросил сапер.

Я взглянул на дисплей, махнул на запад, где лежали обломки рухнувшего конвертоплана.

– Туда. Примерно полмили. Видишь холм слишком правильной формы и вентиляционные надстройки торчат?

– Вот ё… – Пак поднял стрелковый комплекс, посмотрел в прицел. – Судя по конструкциям вытяжек, под ними нехилое пространство.

– Скорее всего, туннели. Возможно, часть относится к метро.

– Опять под землю?

– Есть другие варианты?

– Тогда пошли.

– Побежали.

Двинувшись в сторону холма, я хотел связаться с Гомез, уточнить обстановку, но вместо ее лица на экране появился Кило.