33
Еще одна очередь прошла через доски, вскользь пройдя и по мне. Сдурели, так от бедра лупить посреди деревни?! Пуле все равно куда лететь! Хотя они, может, не зря калитку в проулке устроили?
Невидимость, прыжок с места в сторону, а то попавшая пуля быстро сделает меня обратно видимым. Ну, дальше обязательное:
– Не будет у него ни усталого, ни изнемогающего.
Волна холода по телу, мимолетная вспышка бодрости. Все, час на восстановление «защиты», еще пятнадцать минут на невидимость, а потом восстанавливается «фреш», причем времени хватит, даже если я буду в режиме боя. Хотя если шесть часов придется драться, то мне каюк.
Быстро пробежав весь проулок, выскочил на темную улицу.
«Где я».
Три человека у калитки, прячутся, там что-то вроде бетонных надолбов… скорее всего простые кольца колодезные, за ними и сидят. Два по другую сторону построек. В доме не вижу сколько, но много, человек десять. Только не все же они бойцы? Если мужчин половина, то у меня восемь противников.
Лезть туда или сматываться?
За забором приглушенные голоса.
«Где я».
На помощь из соседей никто не спешит. Это хорошо, значит, в спину не ударят, но хорошо ли, что у мастера такая репутация? Ко мне бы прибежали, или нет? Черт его знает, скорее да.
Короткий разбег, прыжок, и, перелетев через забор, я приземлился на развешанное белье, содрал тряпку, повисшую на плече, и кинулся к стене дома. Если у них мозги есть, то теперь они стрелять не станут, побоятся через стенки в своих попасть.
Эффекты? Невидимость на месте, защиты на восемь с половиной минут.
«Где я».
Девочка. И старик. Вот тут они сидели, и рядом мужчина, тот самый, основательный. И девочка в руках вертит что-то, а старик ей пальцем показывает. Старик – мастер?
Потряс головой, не то мне сейчас надо, но информационная магия сама выбирает, что показать.
Вон там вход на кухню, в ней, пригнувшись, сидит с ружьем молодой мужик, почти пацан. Вход в дом с другой стороны дома. А с этой…
Подпрыгнул, в полете ухватился за край крыши. Перехватить покрепче – раз, топнуть ногой по стенке – два, рывком кинуть мгновенно полегчавшее тело в проем окошка – три. Тот, кто придумал Эту Хрень, стажировался у индийских мастеров спецэффектов, уж очень все неправдоподобно выглядит. Но что поделать, выход силой я, может, и сделаю, но не так резко, а замедлиться в бою смерти подобно.
Я внутри.
«Где я».
Они недавно приехали, купили самый большой дом, сделали пристройку. Год назад, чуть больше. Наверное, поэтому соседи не идут помогать. То, что я сейчас помнил из разговоров мужчин, работавших на чердаке, не походило ни на татарский, ни на башкирский языки, насколько я их представлял. Какой-то кавказский диалект?
Подобрал палку, около метра в длину, конец в чем-то измазан. Помню, Иван Степаныч такой же мешал варево свиньям. Что она на чердаке делает? Так, если на мужиках негаторы магии, то оцепенением их не взять. Кислотой и пробовать не стану, мне еще договариваться. Хранителей вызывать? Вдруг прибьют кого, они сами в атаку лезут на нападающих, растерявшегося человека могут и забить. Песчаная буря не годится в помещении, я весь дом развалю.
«Где я».
Четверо снаружи, четырнадцать внутри. И тут еще подвал есть, там уже кто-то прячется. Почему не убегают? Мне тоже надо было уходить. Поймал бы днем кого-то, объяснил, кто, зачем и почему, но сейчас уже поздно.
«Где я».
Пройдя обратно к окну, выглянул наружу. На фоне белой ткани мелькнул темный силуэт. Попробую!
– Замри.
И громкий треск разорванной падающим человеком простыни. Ха, значит, не все с артефактами!
Тут же радость омрачило понимание, что тогда я мог ошибиться с выводами, и тут живут только посредники. Значит, меняю тактику. Эффекты? Невидимость, семь минут неуязвимости. Двадцать три семнадцать. Хватит прятаться, иду вниз, если в течение следующих четырех минут не найду мастера, то выхожу на улицу и убегаю, после чего начну опрос деревенских.
Прыжок вниз, у тела парализованного сидит, испуганно поводя стволом ружья, молодой мужчина.
– Замри.
Замер, хороший мальчик.
Быстро обшарил его – ни рации, ни броника, ничего не светится магией. Крестьяне, но с оружием. Уже легче. Вдоль стены, тихонечко, на полусогнутых. Дверь внутрь… и как пролезть?
– Эй, в доме! Я пришел с миром! Мне надо только поговорить с мас… – Грохот выстрелов с двух сторон, с веранды дуплетом бахнул дробовик. – …тером!
Что ж они такие негостеприимные?!
«Где я».
Подхватив низенькую трехногую табуреточку, стоявшую у жестяного корытца, кидаю в окно, вынося стекло, а потом прыгаю вперед, протискиваясь. Стекло неприятно крошится под руками, трещит на спине куртка (черт, теперь новую покупать!). По голове бьют чем-то. Отмахиваясь палкой, попадаю по мягкому. Дурак!
– Замри.
Женщина замерла. Наверное, поняла, что невидимка лезет в окно, ударила наугад, я и раскрылся.
– Не стрелять! Он в доме!
Сообразили, наконец. Зажмуриваюсь, вспоминаю планировку. Большой дом, четыре комнаты, кухня, пристройка на три комнаты, коридоры, сени, веранда… Сюда, наверное.
Иду по коридору к центральной зале без окон. Интересно, кто такой дом построил? Распахивается дверь, мужик с длинным ножом пытается пырнуть меня в живот.
– Замри.
Медленно заваливаясь, падает. За дверью кто-то визжит. Дальше.
Вот, занавеска, из-под двери свет. Единственная освещенная в доме комната… понятно, снаружи этот свет не разглядеть. Легкое давление сзади и грохот выстрелов, сопровождающийся женским воплем, кто-то пытался расстрелять меня в спину. Пятая оцепа, тишина, задушенный вскрик, взволнованный голос откуда-то со двора, и я наконец толкнул дверь палкой, открыл, заглянул.
Старик стоял сбоку от дверного прохода, сжав в руке кинжал. Восточный такой кинжал, длинный, острый. Окруженный черной аурой, через которую почти не видно блеска металла.
– Салям алейкум. – Я коротко поклонился. Может, хоть этот будет поумнее, не станет бросаться на незваного гостя? Тем более с таким подозрительным оружием.
Старик мельком оглядел меня, задержал взгляд на четках, чуть наклонил голову:
– Ва-алейкум ас-салям. Зачем вы пришли? – Голос хрипловатый, тихий, с незнакомым акцентом.
– Я ищу человека. Мастера.
Мне бы так научиться – только что вежливый и отстраненный, а вот уже, без единого движения, даже не меняя позы, он непреклонный и категоричный. И, похоже, готов отступить в сторону. У него там за спиной еще автоматчик?
– Какой мастер? С чего вы взяли…
– Тот, что изготовил этот кинжал. Такой непростой кинжал, очень интересный.
– Хороший кинжал. – Он чуть кивнул и приподнял руку, как бы показывая мне оружие. – Может пробить любую защиту.
– Я и говорю – интересный. А вот моя защита. – Я провел рукой вдоль тела. – Способна остановить любую атаку. Всепробивающее оружие и несокрушимая по определению преграда. Давайте не будем пробовать, что получится, если они столкнутся.
Старик пристально уставился мне в глаза, поморщился.
– Вы вломились в мой дом, напали на моих родственников, и вы…
Несколько секунд молчания. Уловив момент, когда он собирался продолжить, я перебил:
– Нет. Я не нападал. Я не вламывался. Когда в меня начали стрелять сквозь забор, без предупреждения, я вошел в дом и пошел искать разумного человека. Нашел, так? Парализованные скоро очнутся, если не пострадали от своих попыток убить меня.
Старик еще раз осмотрел меня, потом крикнул что-то, сзади подошел, держа меня на прицеле, тот самый мужчина, которого я видел. Только сейчас стало понятно, что они близкие родственники, ну очень похожи. Быстро вопрос-ответ на незнакомом мне языке, и старик снова спросил:
– Что вам нужно?
Что же мне в самом деле нужно? И чего это они такие суровые?
– Вы спутали меня с ним?
– С кем? – Ответил тот, что помоложе.
– С тем, у кого красные четки. Его еще называют Шеф.
Ну, что ответят?
– Заходи, поговорим.
Диванчики с трех сторон, посередине низкий широкий столик, накрытый красивой скатертью.
Сев на предложенное место (не видел я в доме взрывчатки, авось ее тут и нету), я оглядел севшего напротив хозяина дома. Высокий, сухощавый, лет около семидесяти, усы седые, нос широкий, глаза черные, взгляд прямой. Правая рука на коленке, левая словно случайно рядом с рукоятью убранного в ножны на поясе кинжала. Кстати, очень органично он с этим ножиком смотрится, этакий… горец?
В дверь протиснулся еще один мужчина, мрачно взглянул на меня, наклонился к уху старика и что-то заговорил. Из знакомых слов я уловил только «агай». Черт его знает, что это значит, вроде «ага» – это старший какой-то родич? Велика Россия, а тысячу километров в сторону отъедешь, и уже люди на другом языке говорят, причем на родном другом языке. Опять же хрен его знает, кто они – башкиры, татары, русские или беженцы из бывших республик. На хрена я вылез со своим «салямом», понтовщик?
Старик дослушал родича, кивнул ему, а потом сказал, смотря куда-то в мою сторону:
– Уважаемый, так по какому делу вы приехали в мой дом?
– Мастер. Мне нужен мастер. Он или здесь, или вы знаете, как его найти.
– Мы торгуем с ним, но кто он, не знаем.
Я уставился в глаза старику, потом полез в карман и достал четки. Щелк, щелк. Он держал мой взгляд почти равнодушно и показывал, что больше ему сказать нечего.
– Девочка. И вы, уважаемый… простите, не знаю вашего имени?
– Зовите меня Нури Сергеевич.
– Михалыч.
Он пожал протянутую руку. Крепко, но формально.
– У меня есть возможность видеть того, кто долго имел дело с каким-то предметом. На всех талисманах три отпечатка душ: вашей, вашего родича, сын, да? – Молчит, только шевельнул бровью. – И маленькой девочки. Мастер не он, иначе ему не было бы необходимости вооружаться автоматом, придумал бы что-то более интересное. Значит, или вы, или она. Но у вас тоже только этот кинжал.
Он положил руку на оружие, выпрямился.
– Нури Сергеевич, я ищу мастера только по одной причине. – Старик немного наклонил голову. – У меня есть магические материалы, которые могут сильно облегчить мою жизнь. Вот только я не могу ими воспользоваться, условия такие, они бывают довольно странными.
Вежливый кивок, мол, продолжай, дорогой, я слушаю.
– Во многих играх есть такие предметы, ими можно серьезно усилить своего персонажа. Вот я и раздобыл немного. А воспользоваться не могу. Обидно.
– Что за предметы?
– Магические камни. Улучшают вещь, дают всякие полезные возможности ее обладателю. Мастер-артефактор мог бы ими воспользоваться, они словно для него и придумывались.
– Ну что же, предложение интересное. У вас есть образец? Оставьте, мы подумаем, посмотрим…
– У меня нет времени, Нури Сергеевич. От этого зависит моя жизнь.
Старик нахмурился. Прижатый к стенке маг, который ищет спасения, – это не совсем то же, что и выгодный клиент, ищущий прибыли, да? Ну, а то, что я не так уж и тороплюсь, ему знать не надо.
– Времени у меня мало. Надо найти способ, пока есть силы. Нури Сергеевич, это вы – мастер? Или ваша внучка?
Старик нервно сжал рукоять кинжала, потом протянул:
– И чем вы готовы заплатить за работу?
– Камнями же и заплачу. Нужный мне эффект даст только один вид, остальные вам.
Он молчал минуты две, потом стукнул себя ладонями по коленям, что-то сказал кивнувшему в ответ мужчине.
«Где я».
Поежившись, понял, что всех женщин из дома увели, и сейчас четверо сидят в той комнате, что справа от меня. Дадут залп сквозь доски, и каюк зарвавшемуся игруну. Ну нет у меня привычки думать, как все эти герои, нет! Зато удачлив я, похоже. До сих пор с такой глупой башкой живу. Дуракам счастье.
– Михалыч, сейчас ее приведут. Ночь, детям спать надо, так?
– Прошу меня простить за этот переполох, я не ожидал, что начнется стрельба. – Хотя должен был. – Думал просто подойти, спросить, поговорить. Нет, можно было бы ударить чем-то сильным, но я же мирно пришел? Зачем возможных друзей огорчать?
Он покивал, гладя пальцем рукоять оружия.
– Нури Сергеевич, вы с Шефом виделись?
Опять молчит, потом нехотя протянул:
– Нет. Он приходил, хотел внучку забрать.
– Он силен.
– Мы делали кресты для хорошего человека, он мракоборец. Шеф хотел, чтобы мы и для него сделали.
– Судя по тому, что вы начали стрелять…
– Он убил двоих.
– У вас нет негаторов для себя?
– Есть, конечно. Но огню под ногами или падающей на голову скале нет разницы, как ты защищен.
Это да. Только вот и сегодня на защитниках не было крестиков. Почему?
– Почему он напал?
– Не знаю. Как ты с ним связан?
– Никак. Но меня за него уже не раз принимали. Раздражает.
Хмыкнув, старик что-то спросил у стоящего за дверью, тот ответил.
Гладко у меня что-то все идет. Пришел, быстро договорился, вот уже девочку-мастерицу ведут. Почему так просто все? Какая у них нужда? Какие тут беды? Чего это старик в меня вцепился, даже убивать не стал, когда защита погасла? И почему Шеф не забрал девочку, почему всего два трупа, я же видел, как он обычно действует, маг он очень сильный? У них есть какое-то оружие против него? Тогда почему не применить, не попросить мракоборцев? Или есть какие-то терки внутри этого ведомства? Почему живут в деревне, а не в большом городе, одних негаторов хватило бы, чтобы их на руках носили?
– Нури Сергеевич, почему вы в деревне живете? Тут неплохо, наверное, но в городе вам было бы еще лучше?
– На это есть причина. Не все так просто.
Замолчал. И понимай как хочешь. Зря спросил. Они, может быть, беженцы? Большая семья… черт его знает, если у них завязки на бандитов в городе, то за такого мастера можно было бы поиметь большие неприятности, слишком сильная фигура на доске, слишком много возможностей дает, примкнув к одной из враждующих сторон. И будет большая война, которую маленький род не пережил бы. Потому и здесь сидят? Негаторы только мракоборцам да себе делают, во избежание? Черт, как Уфимская Гильдия называется? В Гнединске, когда помогали с проездными документами, вроде говорили, уже забыл… Сунуться, поспрашивать? Убьют на фиг любопытного такого.
Дверь открылась, в комнату вошел сын Нури Сергеевича, держащий на руках девочку.
Обычная черненькая девчонка лет семи, черные косички, кофточка, рейтузы из-под юбки. Мастер, да?
– Дара… – И дальше на своем языке старик что-то мягко заговорил с быстро забравшейся к нему на колени девочкой.
– Прости, Михалыч, Дара по-русски совсем не говорит. Сын, второй, увез ее за границу, там жили, думали, тихо будет. Вернулись как раз накануне События.
– Бывает. Главное, чтобы дети родителей понимали и слушались, а на каком языке, это дело второе.
– И я так думаю.
– Вам нужно как-то подготовиться?
Старик усмехнулся в усы, словно предвкушая что-то.
– Чем ты там хотел нас удивить?
Уже и на «ты», уже я и проситель. Ну, думай, что сам так повернул. Я не против.
Полез за пазуху, вытащил пакетик с камушками, высыпал на стол. Он поднял один, посмотрел, понюхал, потер о рукав, опять посмотрел сквозь него на свет и, не найдя предлога отказать, с явной неохотой протянул девочке.
Та ухватилась за крохотный осколочек непонятно чего с азартом. Наверное, ей самой нравились ее возможности, потому что терла и смотрела она его гораздо дольше.
– Это камушек для ювелирного дела. Берем вещь, вплавляем в предмет, вещь получает дополнительную способность. Ярко-красный может дать внешний эффект. Свет, тьма, невидимость.
– Невидимость? – И снова что-то на своем языке объясняет внучке. Интересно, девчонка в самом деле по-русски ни слова не понимает?
Дальше произошло обычное, заурядное чудо. Девочка оглядела стол, цапнула наугад чайную ложечку, повертела в руке, а потом, точно как в известном фильме, на нее уставилась. И точно как в фильме, ложка под ее взглядом послушно согнулась в кольцо. Помяв металл пальцами, выравнивая, словно глину, она вытянула его в браслетик, пальцем проделала небольшую ямку, подышала на нее, на камушек, и вставила камень точно в подготовленное ложе. Опять подышала, примяла пальцами нержавейку. Потерла о рукав, словно полируя, и с явной гордостью отдала изготовленное деду.
Старик скептически осмотрел предложенный браслетик, никак не походящий на мужское украшение, потом попытался вдеть в него кисть. Широкая, мозолистая ладонь не пролезла, и девочка тут же ухватилась за металл руками, нагнулась, открыла рот… Я хотел было оттолкнуть старика, но, прежде чем успел дернуться, она уже дыхнула, металл поплыл, как воск над огнем.
Старик терпеливо смотрел, как девочка натягивает украшение ему на руку, а я уставился на девочку. Ничего себе, никаких представлений о технике безопасности! А если бы она сейчас деду кисть сожгла? Странная у девчонки сила, к примеру, мага огня легко угадать по перчаткам и тюбику противоожоговой мази в каждом кармане, они же свои фаерболы с рук выпускают, кто поглупее, давно без пальцев ходит. А тут вот такое плавящее дыхание и все зубы на месте. И рука у старого Нури ничуть не обуглена. То есть ее дыхание не огненное?
– Она точно не дракон?
– Сорока скорее, очень блестящее любит.
– Ну, это для женщины нормально.
Мы одновременно хмыкнули, а потом девочка наконец растянула бывшую ложку и напялила браслет деду на запястье.
– Э! Что такое? Генератор полетел, а?
Ну да, как же.
– Снимите браслет с руки, уважаемый.
Свет ударил по глазам.
– Это… оно? – Старик уставился на браслет.
– Да. Заклинание «тьма». Эффект от камня может быть выбран мастером, наверное, девочке хочется спать, намекает на то, что пора гасить свет?
Старик машинально погладил внучку по голове, все так же расчетливо смотря на браслетик.
– Что вы хотите, чтобы мы сделали?
– Мне надо, чтобы она сделала браслет как можно с большим количеством вот этих, – я достал из кармана второй пакет, в котором были только ярко-голубые, – камушков.
– Что они дадут?
– В игре они увеличивают количество очков жизни.
– Хотите стать бессмертным?
– Для начала просто посмотреть на эффект.
Он протянул руку, высыпал камушки себе на ладонь, перемешал пальцем.
– Красиво. Дара…
Дальше было повторение чуда. На него ушли два куска металла, принесенные сыном хозяина дома, который не дал внучке портить столовые приборы дальше. Снова железо гнулось под маленькими пальчиками как пластилин, снова мы смотрели на то, как оно течет каплями под дыханием Мастера и тут же застывает. Вот один камушек вставлен, вот второй погружается в размягченный металл… Браслет рассыпался знакомым мне серым прахом и растаял на невидимом ветру.
Девочка ойкнула, помотала головой, а потом затараторила, обращаясь то к деду, то ко мне.
– Говорит – нельзя два. Один камушек – одна вещь.
Как в игре. Там двухслотовый шмот добывался трудно и в свободной продаже не появлялся.
– Пусть попробует с одним.
Девочка зевнула, воспитанно прикрываясь ладошкой, укоризненно посмотрела на нас, быстро, нарочито небрежно изготовила что-то вроде кандального кольца, украшенного блестяшкой, и протянула его мне.
Надел. Ничего. Снял.
Сосредоточиться! У меня одна попытка, надо как можно точнее понять, что это даст.
– Опознание.
Старик посмотрел на меня и опять положил руку на пояс. Поближе к ножнам.
– Что-то не получилось?
– Получилось. Но не совсем то, чего я хотел.
– Может, в другой раз получится? – Он смотрел внимательно. – Оставайтесь до утра, уважаемый Михалыч, утром Дара попробует еще раз, с другим металлом.
Что, старый, не хочешь, чтобы поставщик подобных интересных штук от тебя ушел навсегда?
– Любой предмет, в который можно встроить такой камушек, будет существовать пятнадцать дней. А потом рассыплется, так же, как вы только что видели.
– Две недели? Тоже неплохо.
Ну да, невидимость на предмете не спадает при нанесении урона. К тому же предметов можно наделать очень много.
Вот только вплавленный голубой камень увеличивает лишь количество возможных полученных повреждений, а не время жизни, как я надеялся. Зря искал, пустышка, чужой шанс.
– Я ощутил, что теперь другой человек не может взять этот браслет?
Старик кивнул.
– То, что внучка сделает, может служить лишь одному человеку. Дурацкое ограничение, да?
– Наверное, в игре для этого был какой-то повод.
– Наверное. Но от этого не легче.
И свой кинжал он не сможет передать кому-то более быстрому, ловкому, безбашенному. А сам он хоть и крепкий, но все же старик.
– Работать можно лишь с тем, в чем есть магия? Простые предметы только меняют форму.
– Да.
Мы помолчали. У них зависимость от поставщиков, плюс угроза со стороны Шефа, плюс какие-то свои проблемы. У меня рухнувшие планы. Чего тут зря болтать?
Эффекты? Норма. Пальцы? Чуть дрожат. Список восстановления? Полтора часа.
– Я сейчас уйду, вернусь через неделю, может, через две.
– Останьтесь до утра, зачем уходить в ночь?
– Там не ночь, и там меня ждут. Дети в доме такая шумная радость, да?
– Иногда слишком, понимаю.
– Камушки, как и браслет, рассыпаются через пятнадцать дней после того, как были найдены. Эти протянут еще неделю. Успейте использовать.
Я коротко описал их свойства, предупредил, что есть шанс получить негативные эффекты, старик кивал, запоминая. Дара уже заснула, обняв деда за шею.
– Так что вы хотите за них?
– Ничего. Они мне ничего не стоили, вам пригодятся. Пусть девочка потренируется нужный эффект получать, к самим камням присмотрится, может, я не все про них знаю? – Было бы забавно получить вещь с автоматической «защитой богов» или «кругом огня», в игре такой эффект нельзя было вплавить, но где игра и где жизнь? – Я приеду через дней десять, еще принесу. Тогда и поговорим о цене.
А попутно наведу справки насчет того, почему этот артефактор такой ничейный.
– Сын вас проводит.
Мужчина, глядевший на меня все так же неприязненно, кивнул.
– Спасибо. Всего вам хорошего.
– И вам.
Интересно, а есть какое-то обратное «саляму» слово для прощания? Должно быть.
«Гдеякнув», выяснил, что меня пасут еще несколько наблюдателей, мужик вежливо подсвечивал меня в спину фонарем, словно цель на стрельбах. Пришлось попрощаться и уйти в невидимость еще в доме, заставив его досадливо выругаться. Мало ли что они там трещали, пальнет в спину, и нет проблемы, даже если отец против. Нет уж, я сам себя провожу, можете не беспокоиться. Вдруг это я его женщину в кухне стукнул, еще отомстит, гордый горец.
По дороге пошел к трассе. Черт, всего полтора часа, а сколько нервов сжег! И толку никакого, все эти разговоры, конечно, хороши, и старый Нури тоже интересный тип, и на работу Дары поглядеть любопытно, но дела я не сделал. При чем тут Шеф и мракоборцы, не знаю, камушки пришлось отдать, не сгребать же по-жлобски со стола, а из них можно понаделать браслетов или колец с видением невидимого, встретят меня в следующий раз гораздо более подготовленные люди. Интересно, а чего они сразу стрелять начали? Или мой попутчик соседей успел как-то предупредить, пока я добирался?
Вопросы, вопросы… слишком много. Слишком интересно жить, хочу обратно в библиотеку.
– Врата – колодец.
Шаг. Неподвижность. «Где я».
Все тихо, в окнах дома горит свет, на плите стоит кастрюля с ужином, под потолком висит Студент.
Появиться.
– Михалыч, скажи этому обормоту, чтоб перестал!
– Илья, если вздумаешь Диму убить, то вынеси сначала из дома.
– Чего?! Зачем убивать? Я просто шлепнул его немного!
– Если здесь убивать, то потом уборки много будет.
– Ага, я запомню.
– Вы с ума сошли?!
– Студент, умри достойно, как мужчина.
Илья улыбнулся, разжал руку, и парень упал на пол, зашипев от боли в ушибленной ноге. Не очень-то он и ушибся, мальчишка все же немного опустил его, перед тем как бросить.
– Шуточки у вас.
– Ты его магией шлепнул?
– Я лежал и пить хотел, а он далеко был!
– В следующий раз я тебе магией отвечу. Будешь лежать тихий-тихий, долго-долго.
Студент поежился, встал, охая допрыгал до моей кровати на одной ноге.
– Михалыч, чего ты злой такой? Случилось чего?
– Ничего не случилось, Студент. Спи.
– Да уже сколько можно спать-то? Третий де…
– Спи.
– Сплю.
А я подумаю, что же дальше делать.
