Шамиль Алтамиров
Особая игра
– Вспышка справа! Давите его! – крикнул я Монстру, отправляя в окно на третьем этаже гранату из подствольника. Вспышка термобарического заряда. Опаленный труп с выпученными глазами и вывалившимся языком вышвырнуло прямо на мое укрытие. Тем временем Монстр, Требор и Гюнтер, перевернув автомобиль набок, закрыли проулок между домами и принялись поливать из пулеметов улицу, прикрывая штурмовиков Тора, пока те не заняли квартиру на втором этаже дома напротив.
Один за другим из окон потянулись дымные следы – ракеты Тора устремились к цели. Зеленая неуклюжая коробочка броневика, ползущая в конце улицы, вспыхнула как спичка. Красные бросились врассыпную от горящей машины.
Выглядываю из-за угла: наверху что-то мелькнуло. По крыше вытянутой пятиэтажки крадется снайпер красных, заходит хевиганнерам в тыл. Ну уж хрен тебе, «неверный»! Пятикратный оптический прицел винтовки приблизил лицо снайпера, примостившего длиннющую винтовку на краю крыши. Давлю на спуск, отдача бьет в плечо. Голова красного лопается как воздушный шарик, тело ползет к парапету.
Меняю позицию. На бегу даю команду в батлчат: «Сбор за ангарами». Зеленые и пожелтевшие точки задвигались на карте, снимаясь с позиций, стекаясь в указанное место.
– Во-оздух! – разнеслось по улице. Воя турбинами, над головой прошел транспорт, сбросив контейнеры на парашютах. Не успев приземлиться, контейнеры с лязгом раскрылись.
Это прибыли боевые андроиды, тяжелые, отдаленно схожие с человеком, вооруженные до зубов машины убийства. Прикрываясь энергощитами, роботы принялись обстреливать плазмой дом с засевшими штурмовиками Тора. Пули желтыми вспышками сгорали на голубоватой поверхности силовых щитов. Ракеты штурмовиков рвались, не долетая до цели трех метров.
Целый дом превратился в решето. От плазменных зарядов стены расплавляются как масло.
«Жестянки зажали нас, Кэп! Не можем выбраться», – Тор буквально кричал в чат. Его лайфбар сократился до шестидесяти процентов. Отряд его штурмовиков таял буквально на глазах, показатели боеспособности из желтого перешли в малиновый и красный.
– Гюнтер, нужен танк! Гюнтер!
Рация молчит. Вызываю командирскую карту. Меню, заказ вооружения: винтовки, ракеты, боеприпасы… Танк «Абрамс М1А2». Побежали пункты характеристик: вооружение, боезапас… Вот броня: активная, динамическая, энергощит. Цена. А сумма кусается… Но шкуры парней дороже.
На секунду задумавшись, подтверждаю покупку. Со счета команды списался один миллион двести тысяч кредитов.
Танк, выкрашенный в серо-желтый камуфляж, появился на пустыре, позади одного из разрушенных домов.
– Гюнтер, лезь на место механика-водителя, парней вытаскивать нужно! – скомандовал я, взбираясь на броню.
– Не полезу.
– Что за… ты охренел, зэк?
Оперевшись о борт танка и приняв расслабленный вид, Гюнтер выдал:
– А зачем мне эти терпилы? Пусть их железяки поджарят хорошенько. Мне начхать. Много чести, чтобы я их спасал, рисковал своей шкурой. Н-е-е. Тебе нужно, ты и иди. Не держу.
Рука сама потянулась к винтовке. В этот момент я пожалел, что пристрелить этого ублюдка нельзя. Нет, выстрелить можно, но толку не будет, система «Дружественный огонь» не позволит.
Газотурбинный двигатель ревет, перемалывая траками битый кирпич и подминая массой корпуса то тут, тот там разбросанные легковушки. Одновременно могу либо управлять танком, либо стрелять из пушки. Стрелять на ходу – роскошь. Открыл все люки, выкручиваю штурвал, ручку передачи от себя, газ в пол. Дави гадов!
Первый андроид разворачивает ко мне массивное тулово. Выстрел! Акселератор до упора, уворачиваюсь. Двигатель натужно воет, заряд плазмы только чиркнул по корпусу, рассыпался искрами где-то позади. Второго бронегада встречаю лоб в лоб. Удар. Дикий скрежет металла о металл, защитные поля робота и танка соприкоснулись. Андроид взрывается под днищем. Танк подбрасывает, траки не повреждены, но начинает тянуть вправо. Борюсь с управлением, навалившись на огрызок «баранки» всем весом.
Роботы принялись палить по мне, позабыв об отряде Тора. Плазменные шары отскакивают от брони. Воет сирена, предупреждая о перегрузке микрореактора, питающего силовое поле. Еще пара попаданий – и все, будет взрыв. Сворачиваю с заваленной машинами улицы. На полном ходу тараню стену дома, попутно приложившись лбом о панель приборов.
Хорошо, что защитный тактический шлем на голове, а так бы она могла превратиться в расколотую тыкву. Езда на танке по дому… Кто бы раньше рассказал – не поверил бы. Стены-перегородки рассыпаются в труху, пыль, битый кирпич, штукатурка через открытые люки сыплются внутрь, нечем дышать.
Андроиды стреляют по зданию, целясь в танк.
Открыл чат, вбиваю сообщение: «Уходите!».
«Уже. Спасибо! – радостно отвечает Тор. – Ждем на точке респауна». В его группе погибло пять человек из двенадцати, так и не дойдя до точки восстановления…
* * *
Пахнущий стерильностью воздух загрузочного тамбура. Два десятка угрюмых мужиков и женщин в боевых доспехах или только в бронежилетах. С гигантских размеров пушками или только с пистолетом. У каждого бойца своя специализация, но цель одна на всех – выжить.
Стройная, манящая и опасная Спайдер прошла мимо, чуть покачивая упругой попкой, обтянутой в камуфлу. Будто почувствовала мой взгляд, повернула голову, подмигнула и дальше поплыла. Чертовка!
– Ох и хорошо ж провел я вечер! – басит невидимый в толпе, но ясно слышимый, из-за тембра голоса, толстяк Хаммер по прозвищу Джек Кувалда. Говорят, он был на воле отменным медвежатником, вскрывал сейфы на раз.
– Да ла-адно, опять, поди, все кредиты на баб и бухло спустил, – язвительно пищит тонким голоском Пеппер. Этот чел в общем-то мужик, по рождению, но вот внешне не очень… мужик. С длинными пшеничными косами, высокой грудью… Как бы ни было, голубой он там или иного оттенка… Главное, что снайпер от бога и своих не бросает. Остальное – его личное дело.
Гляжу на всю эту разномастную братию и завидно мне. По-черному завидно. Они обычные вики, заключенные, подписавшиеся на игру до смерти. Они живут, они свободны, хотя бы душой и отчасти телом. Все зэки могут тратить заработанные кредиты, заказывая разные ништяки, когда покидают склизкие объятия виртуализатора в перерывах между боями. Мне же все эти развлечения заказаны… Все, что я вижу после «отбоя», – бедно обставленную комнату со шконкой у стены и стеллажом с книгами. От помешательства спасают лишь надежда и чтение.
– Эй, зэк, чего уснул?
Это Гюнтер, сволочь, – полторы сотни поинтов жизни; броня под две сотни; класс «хевиганнер». Поднимаю взгляд на ухмыляющуюся гору мышц, закованных в бронеплиты экзоскелета (он даже сидя выше меня!), жалею, что вне поля боя пристрелить дебила-другого нельзя. Особенно его… Жаль, но и на поле нельзя, «дружественный огонь» и все такое… Не хотят устроители Игр, чтобы мы перегрызли друг другу глотки.
– Шел бы ты, Гюнтер, к игровой матери. Это ты – зэк, маньяк и убийца. А я здесь из-за подставы.
После моих слов ухмылка громилы стала еще шире. Рубленое, будто из камня, лицо прямо-таки просит как минимум кирпича, как максимум – заряда плазмы. Но не судьба… Живучий он, гад, который бой – и ни одной смерти, хоть и медлителен из-за класса. Чтобы его перекосило!
Гюнтер закатился от смеха, позвякивая броней, размахивая внушительных размеров пушкой – пулеметом, ракетницей или хрен его знает чем еще стреляющим, все в одном корпусе.
Здоровяк всегда в арьергарде, прикрывает спины и задницы остальным, поливая противника свинцом из своей «косилки». Только я не забыл, что произошло в прошлый бой. Ведь он кинул всех, не желая ввязываться в схватку.
Интересно, а как выгляжу я? Так же, как и этот макроцефал, или иначе? Как выглядел до попадания сюда – помню. И не посмотришься ведь: ни зеркал, ни отражений нет. Ну, почти нет…
Мои размышления и гогот Гюнтера прервало сообщение, выплывшее в тактический чат, а за ним и окно:
– Бойцы! – Голос раздался раньше изображения, опять, видно, сервер подтормаживает. А вот и оно: одутловатая физиономия, явно не голодавшая ни разу. – Приветствую вас на Игре!
– Здрасте…
– Привет!
– Пошел в задницу! – нестройно ответили «бойцы». И Гюнтер средний палец показал. А смысл? От этого жирдяя все мы зависим, и жизням нашим цена – грош ломаный. Смысл задираться?
– Сегодня особенный бой! – продолжал разоряться жиртрест, не обращая внимания на «приветствия». – Сегодня за игрой наблюдает… – выдержав длинную паузу, он томным голосом пропел, театрал хренов: – Сам Президент Земли! Вы представляете?!
Мы-то представляем. Только вот президент будет, сидя дома или в шикарном кабинете, потягивать пиво, – или чего там эти власть имущие потягивают? – тискать шлюху за миллион кредитов и наблюдать за игрой, делая ставки на то, как быстро я сдохну: на какой минуте, от пули, на мине подорвусь или буду разорван в клочья навороченным стальным монстром. Или сколько жизней останется, пока найду первую точку респауна… Жаль, очень жаль, что его президентскую задницу вот сюда нельзя оцифровать, подвесить вместо мишени и из гаубицы расстрелять!
Жирдяй все говорит, говорит, но я не слушаю. Готовлюсь к бою, настраиваюсь внутренне.
Мне страшно. Страшно до икоты, до поноса. Это когда ты, сидя за пультом игрового терминала или лежа по самые уши в амниотической жидкости виртуализатора, играешь, оно как-то не страшно. Азарт есть, а не страх. А вот когда кто-то другой, незнакомый, управляет тобой или просто ставки делает, а ты петляешь, как заяц, уворачиваясь от ракет и плазмы, помолиться лишний раз – не грех. А толстый пускай болтает. Любит устроитель – мы даже имени его не знаем – пафосные речи и театральные позы. И хрен с ним. Мне же, как только стена откроется, в бой.
Тор подсел рядом.
– Кэп, тут такое дело… – неуверенно начал штурмовик, воровато оглядываясь по сторонам, переходя на шепот и косясь на бойцов. – Есть инфа, что в играх участвует некий человек… Влиятельный и, вероятно, совсем двинутый!
– Ну и? Мало ли дурачья играет…
– Ты не понял! – повысил голос Тор, тут же оглянулся на остальных и снова тихо продолжил: – Это не зэк. Это реально богатей с дикими комплексами, лег в виртуализатор и играет с нами!
– Хм. Хорошо, предположим. Откуда знаешь?
– Оттуда. Я из-за этого сюда попал. Как говорится, я слишком много знал.
* * *
Беда пришла тридцать игродней назад. Начиналось все так…
– Иди сюда, глупышка…
Теплая, такая домашняя Соня Браун прижалась ко мне. Как же приятно вдыхать запах любимой женщины. Ничто не сравнится с этим ароматом. И это даже не просто некие вещества, что витают в воздухе. Тут нечто иное, уходящее в глубь веков. К первобытным временам, костру и убитому мамонту. Но всему приходит конец, коммлинк завибрировал на руке, одновременно выводя текст сообщения на сетчатку глаза: «Ты мне нужен. Срочно!»
– Эх… босс к себе вызывает, – прошептал я, купаясь в каштановом водопаде волос Сони.
– А-а… это не подождет? – полуутвердительно спросила искусительница, оторвавшись от моего плеча и неспешно накручивая прядку на пальчик с ухоженным ноготком. Глядя при этом таким взглядом… что впору брать приступом города и топить континенты ради одной лишь улыбки, взмаха длинных ресниц.
Тренькнул, напоминая о себе, коммлинк.
– Пора… – выдохнул я, отпуская податливую фигурку. – Вызовешь мне аэротакси?
– Иди уж. Работяга! – с вызовом выпалила чертовка, отталкивая меня. – Такси? – вскинула точеные бровки Соня. – Возьми мою машину. Сейчас передам тебе право на управление. Давай руку.
Коммлинк пискнул, приняв подтверждение на синхронизацию, попутно сообщив, что желтый спортивный JetCar от General Dynamic’s ждет на парковочном балконе.
За окном мелькают пейзажи, проносятся города. Автопилот справляется с управлением, и я просто лежу в кресле, размышляя: зачем мог вызвать босс? Да еще срочно. Проект сдан, дело за бета-тестерами и заказчиком.
Погруженный в мысли, я не заметил, что на лобовом стекле мелькает предупреждение – внешний вызов. Щелкнул клавишей на подлокотнике, принимая сигнал. Динамики залаяли хриплым голосом: «Это полиция! Приказываю остановиться!»
Хм, что им нужно? Приказывают. Видать, не решаются попросту перехватить управление. Они ведь могут. Побоялись, машина-то не из дешевых.
Приказываю автопилоту сбросить скорость и припарковаться на стоянке через пятнадцать километров. Толчок в спину, скрипнули опоры. Парковочный карман, кемпинг, кафешка невдалеке. Не спешу выбегать копам навстречу. Чревато, могут и подстрелить.
Тощий тип в форме – будто на вешалку мешковину накинули – подошел к двери и постучал в окно:
– Выйти из машины. Руки перед собой!
Подчиняюсь. Замечаю чуть в сторонке еще одного доходягу полицейского. Стоит, рука на кобуре подрагивает. Страхует, видно, и боится.
– Что случилось, офицер? – спрашиваю я, но ответа так и не получаю. Удар по почкам буквально выбивает землю из-под ног. Я падаю, тело выгибает судорогой. А этот глист в обмороке придавил меня коленом, заломил руки и стянул их петлей.
– Машина в угоне, ублюдок! Джок, ну-ка проверь багажное, вдруг он чего незаконное везет… – приказал фараон напарнику.
– Кхм… – С первого раза заговорить не получилось, челюсть онемела, но кровь из разбитой губы придала злости и сил. – Ка-акого хрена вы делаете?! Какой угон? Я управляю по доверенности. Как бы я активировал двигатели?..
Но они меня не слушали. Фараон, названный Джоком, судя по доносившемуся звяканью и шуршанию, рывшийся в багажнике, вернулся, держа в руках упакованные в пакет цилиндры. Тяжелые с виду.
– Оп-па! – осклабился первый. – Что там, Джок? Я вижу знак радиации или мне кажется?
– Плу… плут… – запнулся фараон, пытаясь рассмотреть надписи через пленку. – Плуто-ние-вые сте-ержни… – прочел он по слогам.
– Ты посмотри-ка, угонщик еще и плутоний с собой возит. Джок, похоже, нам подфартило. За такого крутого бандюка-террориста нам полагается премия!
– Ага, Сэн! – гоготнул напарник.
– Это не мое! И машина…
– Ага, не твое. Все так говорят. И доверенность у тебя… Есть? А давай проверим. Джок, проверим же? – С этими словами фараон ткнул сканером в мой коммлинк. Что-то зашипело, пронзительно зазвенело. – Вот видишь? – Сэн развернул ко мне экран сканера.
«Взлом системы. Доверенность отсутствует!» – мигала красная надпись.
– Ты попался, красавчик. В тюрьме любят таких, как ты, подстриженных, ухоженных да с серьгой в ухе. Как женщин любят! – расхохотался собственной шутке Сэн. – Пакуй его, Джок.
Тощий напарник потянул за наручники, выворачивая руки в суставах. Я взвыл от боли, рывком поднялся с земли, но тяжелый удар по затылку вновь повалил меня на асфальт. Сознание обволокла тьма.
* * *
Угрюмый коп, воняя луком и потом, ведет меня нескончаемо длинным серым коридором.
Двери, двери, еще двери – без единого опознавательного знака или номера.
– Стоять! Лицом к стене!
Наручники с легким щелчком перестают сжимать запястья. Дверь с шипением открывается.
Толчок в спину. Темная комната. Писк электронного замка позади. Чуть фосфоресцирует надпись на стене напротив: «Автоматический суд 3000».
– Встать, суд идет! – пророкотало под потолком. – Его честь судья, номер 1342.
В квадратной комнатке три на три метра вспыхнул свет, резанув по глазам. Высокая фигура в черной мантии и белом парике повисла над полом – голограмма.
– Ваши преступления, Джеймс Гончароф, ужасны, а улики неопровержимы: угон транспорта; перевозка оружейного плутония… Однако факт об использовании опасных материалов в целях терроризма, передачи материалов для совершения актов терроризма не доказан. Смертная казнь исключена из обвинения. Вы приговариваетесь к тридцати годам тюремного заключения с отбыванием первых пяти лет в камере-одиночке. Приговор окон…
– Ваша честь! Как же? Я невиновен! Мне нужен адвокат! Все дело сфабриковано, плутоний мне подбросили полицейские. А машина моей подруги. Я не угонял ее машину!
– Подсудимый, – вздохнула голограмма, – вас поймали с поличным. А при таком положении дел защитник вам не положен… Виновен! Обжалованию не подлежит!
Сотканная из света и тени призрачная фигура, облаченная в мантию судьи, с повязкой на глазах, трижды ударила молотком.
Мой мир рухнул.
Жизнь окончена…
Меня подставили!
Старый желтый автобус с решетками на окнах, в просторечии автозак, поскрипывая рессорами на поворотах и надрывно рыча двигателем (и как такая музейная рухлядь на жидком топливе еще ездит?), неуверенно наматывает километры по дороге. За решетчатым окном мелькают дома, фермы, поля. Суровые фараоны на мотоциклах-глайдерах жмутся к автозаку. Два впереди, два позади. Почти эскорт. М-да…
Тюремная роба в красно-белую полоску нещадно натирает шею накрахмаленным острием воротника. Запах дерьма, гниющего мяса, нестираных носков – это сосед сбоку, худое в язвах лицо, щурит глаза – водянистые очи утопленника, – скалит гнилые зубы в улыбке. По виду – наркоман. Вот среди таких уродов мне жить ближайшие три десятка лет? Остановите Землю, мне дурно, я сойду…
Соня так ни разу и не навестила мня. Я звонил, писал сообщения. Не ответила… Я остался один. Ничего удивительного. Она отозвала доверенность. Только зачем? Что я сделал? И как оружейный плутоний оказался в машине девушки-художницы? Нет, это не она. Копы, суки!
Наручники врезались в кожу запястий. Свисающая цепь мерно позвякивала в такт кочкам на дороге. Заключенные гомонят, что-то обсуждая. Различаю слово «Фортрес» – название тюрьмы, в которую нас везут. Один фараон прохаживается с дубинкой в руках. Другой, вооруженный карабином, сидит за решеткой, отделяющей водителя, и нет-нет да искоса поглядывает на нас. «На нас» – я уже считаю себя заключенным. Уже свыкся с тем, что они, зэки, и я – одно и то же. Я такой же заключенный, такой же вик… Дико хочется чихнуть от витающей пыли.
Гомон в автобусе усилился, отвлекая меня от мыслей. Сосед-наркоман завозился с наручниками, чем-то ковыряя замок. Здоровенный зэк вдруг набросился на охранника с дубинкой и принялся душить. Заключенные повскакивали с мест, будто ждали сигнала.
Завязалась драка. Оглушительно хлопнул выстрел, затем еще. Кто-то истошно закричал, автобус вильнул из стороны в сторону, в борт врезался один из глайдеров. Я же ударился о поручень сиденья, кровь мгновенно заполнила рот. Выбитый зуб проскользнул через щель в разрубленной губе. Автобус подпрыгнул, нутро сжалось в тугой комок, вытолкнув наружу скудный завтрак.
Громыхнул взрыв.
Почему я лежу и что такое вонючее меня придавило?.. – я с трудом разлепил веки. – Авария!
Автобус лежит на боку, а труп соседа неподъемным мешком придавил меня. С виду кости да кожа, а ведь не сдвинешь! Кое-как оттолкнул тело с выпадающей из брюха требухой.
Оказалось, что наркоман сумел снять цепь с наручниками. Салон тем временем быстро заволакивает дымом, нужно выбираться! Но как?
Подергал цепь раз, другой, сидит крепко, привинчена болтами к полу. Но как-то ведь сосед освободился! Пересиливая отвращение, обыскиваю труп, руки липкие от крови и какой-то пакости. Тьфу! Дыма все больше, ничего не видно. Жжет горло, нечем дышать!
Нащупал тонкую веревочку, нет, цепочку с кулоном-ключом. Вот хитрец был! Тяну, цепочка рвется, в руку падает что-то круглое. Поднес к лицу, чтобы рассмотреть… Глаз с мутным зрачком, торчащим обрывком нерва и прилипшими ошметками мяса! Желудок свело судорогой, чуть ключ не выронил. К черту сантименты, сдохну же!
Цепь с глухим бряканьем спадает с рук и ног. Все в дыму, ничего не видно. Тела. В проходе куча тел, кровь, дерьмо. Все вперемешку. Кто-то стонет рядом. Но мне наплевать, легкие жжет огнем.
«Воздуха!» – эта мысль вытеснила все: и трупы, и мольбы о помощи, и кровавые круги перед глазами.
Решетка, дальше не пройти. Лихорадочно мечущееся от нехватки кислорода сознание паникует. Руки жадно ощупывают заскорузлую краску прутьев, словно грудь красивейшей из женщин.
Дверь! Отделявшая водителя! О счастье! В замке ключ! Видимо, кому-то удалось его добыть, но воспользоваться им не успел. Из последних сил проворачиваю запор, отбрасывая створку, опираюсь о поручни, сдирая руки в кровь, зачерпываю горстями осколки стекла – только бы выбраться! Рву изо всех сил рычаг открывания входной двери! На свет, дышать!
Пустое нутро свернуло тугим ядром, желчь вперемешку с кровью и остатками зубов выплеснулась на асфальт.
– Ах ты с-сука, зэк вонючий! Петух гнойный! Это тебе за парней! – ревет один из охранников, остервенело пиная меня по ребрам. Отчетливо хрустнуло, бок залило жидким огнем.
Кричать от боли нет сил. Второй охранник молча молотит дубинкой по голове и спине.
«Свернуться в клубок. Прикрыть голову руками» – вспомнилось детство, приют, и стало тепло. Крики разъяренных охранников слышны где-то далеко-далеко. Будто за стеной. Боли совсем нет. Думается легко. Только умиротворение и тепло.
Там же за стеной стрекочущий звук. Вертолет? Наверное. За кем он прилетел и кто так громко кричит: «Прекрати его пинать!»? Стреляют. Раз, два. Два выстрела. Зачем все это, когда стало так тепло?..
* * *
– Профессор, этот э-э-эм… – Пухлые пальцы-колбаски прокрутили в воздухе голограмму личного дела, выискивая нужные строки. – Этот Гончароф может послужить нам?
Маленькие глазки пристально уставились из-за век-щелочек на немолодого мужчину в стерильном операционном балахоне.
– Ну, пациент сейчас в медикаментозной коме. И когда переломы и повреждения внутренних органов…
– Я спрашиваю, этот зэк послужит нам? Вам и мне, нашей корпорации? Меня не интересуют ваши медицинские интимности! Отвечайте! – Полтора метра жировых складок, облаченных в твидовый костюм-тройку, гневно колыхнулись.
– Да-а… – неуверенно протянул профессор, поправляя очки в тонкой оправе. – Но это же бесчеловечно! Этот заключенный не соглашался на виртуализацию, не соглашался на игры! Это против правил, противозаконно. Он может попросту не пережить…
– Мне чи-хать! – Вновь колыхнулись складки, а глазки метнули зевсовы молнии. – Этот зэк встал корпорации VirtDream в кругленькую сумму. Он мне, Управляющему, задолжал стоимость четырех глайдеров, автобуса, кучу страховых выплат семьям убитых охранников! Может быть, вы, благородный профессор Ставитский, оплатите мои расходы? Из жалованья. Или, может, ваша дочь займет место в виртуализаторе?
Профессор встрепенулся, уставившись на Управляющего через круглые окуляры очков сверху вниз, став похожим на удивленную сову.
– Нет? Так уложите этот полутруп в чан виртуализатора, залейте жижу и подключайте! – прокричал толстяк, топнув ногой.
* * *
– Знаете, Гончароф… Какая интересная фамилия. Ваши предки выходцы из России? – Виртуальная проекция толстяка прищурила и без того мелкие глазки и, не дождавшись ответа, качнувшись, продолжила: – Но опустим знакомство… Так вот. Я изучил ваше дело… и считаю… нет, я уверен, что вы пали жертвой клеветы и подлога. Да-а, и в нашем, достаточно совершенном мире случаются прискорбные случаи… – притворно вздохнул толстяк.
– Ну да. Случаются. Прискорбные… Как я оказался в виртуале?
– Знаете, Джеймс. Я могу вас так называть? Так вот, вы, вернее, ваше тело попало в лазарет тюрьмы Фортрес в очень плачевном состоянии: переломы, кровотечения и прочая… – развела руками проекция. – Нам ничего не оставалось делать, как поместить вас в амниотический чан виртуализатора и подключить к Сети, скопировав ваше сознание.
– Раз невиновен, так отпустите меня. Отключите от виртуала!
– Знаете, я бы с радостью, Джеймс. Но вот ведь какая закавыка… Крушение, смерть четырех охранников, стоимость уничтоженной техники. Поддержание вашего тела, сознания. Все это обернулось значительными расходами для корпорации VirtDream. А вы единственный выживший…
Пока этот мнимый благодетель разглагольствовал о расходах и затратах, до меня стали доходить смысл и причины недавних событий: арест, скорый суд. Я был им нужен. Но зачем? И к чему было городить такую сложную комбинацию? Просто предложить работу, видимо, уже не модно.
– Джеймс?.. Джеймс! Да вы меня не слушали! – вспылил толстяк, колыхнув складками. – Но повторю. Для закона вы мертвы. Да, вам констатировали клиническую смерть.
– Что вам нужно? Денег? Так у меня их нет. К тому же вы сами сказали, я – труп. А следовательно, счета заблокированы. Мертвецам ни к чему наличность.
– Джеймс, мне нравится ваш деловой подход! Скажу прямо: вы наш, и вы нам задолжали.
– Я догадался.
– Наша корпорация проводит игры на тотализаторе. Уверен, что такой спец в разработке игровых программ, как вы, сможет быть полезным. – Два куска сала с прожилками мяса, служивших толстяку губами, исказило подобие улыбки.
– Разрабатывать для вас игры? – удивился я.
– Нет, ну что вы. Этого добра у нас хватает. Поиграйте для нас. Насколько я помню из вашего дела, в детстве и юности на поприще киберспорта вы подавали большие надежды, о вас ходили легенды. Но вы ушли в разработчики. – Коротышка вопросительно уставился на меня.
Что же, все встало на свои места. Именно для этого они все и придумали. Ублюдки!
– Что, если я откажусь?
– Ваше право, – засуетился толстяк. – Официально вы умерли, осталось привести «де-юре» к «де-факто». И похоронить бренные останки.
– Сука! Циничная и жирная сука! – Кулаки невольно сжались. Была бы возможность, придушил бы этот кусок сала голыми руками.
– Ну, полно вам. Не стоит бросаться словами. Отработайте долг, подлечите тело. Заработайте, в конце концов. Ведь никто не мешает вам делать ставки и на себя, и на других. А потом, здоровый и свободный, вернетесь к Соне Браун, женитесь и будете дальше колесить на JetCar от General Dynamic’s. – Жирдяй вновь улыбнулся.
Придушу гада!
* * *
Стены тамбура загрузки засветились молочно-белым светом. Пора.
– Ну что, дамы и господа. Да будет Игра!
Лицо толстяка исчезло из батлчата. Игроки вскочили с мест, построившись боевым порядком. Гюнтер и Требор – в арьергарде, с тыла прикрывают команду из своих пулеметов-ракетниц. Разведка и снайперы по флангам. Штурмовики – их больше, чем других, – составляли стальной кулак группы. Ну и я, штурмовик и командир, с плазмоганом в руках впереди. На командирской карте все игроки подсвечены зеленым и выстроились треугольником.
«Свинья», – всплыло в памяти.
– Ну что, зададим жару, а? – ухмыльнулся я. – Рванули!
Вспышка перехода в текстуры карты.
Что за?..
Десантный катер, до отказа забитый одинаковыми с лица бойцами с допотопным оружием в руках. Впереди, примерно в километре, – песчаный берег, переходящий в высокий скальный склон, укрепленный по всем правилам войны, активно огрызался из пушек и пулеметов.
Требор и другие исчезли.
Снаряды с визгом падали вокруг, поднимая тучи брызг. Один снаряд попал в катер в полусотне метров по правому борту. Тела людей – или неписей? – разлетелись в стороны кровавыми кеглями.
– Что за хрень здесь происходит?!
– Это война, сынок! – прокричал усатый сержант, вынырнувший откуда-то справа.
Волна, поднятая взрывом, захлестнула через борт. Несколько солдат принялись касками вычерпывать воду. Один рядовой на мгновение застыл во весь рост. Хлоп! Грудь парня разорвало до позвоночника, фонтан крови из разорванных артерий забрызгал все вокруг. Каска, звякнув, покатилась по днищу, а тело, перегнувшись через борт, так и осталось висеть. Стоявшие неподалеку солдаты принялись синхронно блевать. Сержант понимающе покачал головой, затянулся потухшим огрызком сигары, что-то буркнул под нос.
– Да что это?! – Я принялся звать через батлчат свою команду.
Сообщения даже не появились. Зато появилось другое – жирная, ухмыляющаяся физиономия.
– Джейми, я же говорил, что игра сегодня особая. Точек респауна нет, и жизнь у тебя только та, что есть, следи за лайфбаром. Подохнешь и… все. Неожиданно, не правда ли? – хихикнул толстяк. – Постарайся продержаться подольше. О’кей? Хотя бы до высадки дотяни. Большего не прошу, я поставил именно на это.
Высказать, что думаю об этом ублюдке, я не успел. Снаряд с воем ударил под самый борт, вода вспучилась, выкидывая камни со дна, опрокидывая катер на бок. Волна захлестнула с головой, залило рот, глаза и уши. Я стал тонуть, что-то с силой потянуло на дно. Мелькнула совсем неуместная мысль: «Какая точная детализация физического движка!»
Хоть я и тонул в виртуальном мире, но все еще оставался программистом и игроделом.
Мастерство создателей игры не могло не восхищать. Зрение тем временем пошло красными разводами, а лайфбар потихоньку принялся уменьшаться. Появившийся почти во весь обзор таймер неумолимо отсчитывал секунды:
Девять… Восемь…
Отпустил тяжелый автомат. Рывок, гребу изо всех сил.
Шесть… Пять…
Толща воды над головой посветлела. Еще рывок.
Три… Два…
Глаза залило красным, горло сжало петлей. Лайфбар уже пуст.
Один… Ноль…
Вдох!
Вдох вместе с водой, соленой, с привкусом крови и дизельного топлива. Хриплый крик тонет в отзвуках близкого боя. Отплевываюсь. Зрение восстанавливается, полоса жизни постепенно ползет к исходным ста процентам. Повезло, я выжил, но потерял оружие… Огляделся.
А до берега-то рукой подать!
Пологое дно мягко ткнулось в ноги, забиваясь песком между пальцами.
Босой?! Здорово, как в реале! Я опять подивился неведомым игроделам. Но вставать во весь рост и с криком «ура» нестись на амбразуры пока рано. Засевшие в дотах пулеметчики не жалеют патронов, прочесывая каждый метр пляжа, усеянного трупами и противотанковыми надолбами. Ползком, ползком… Дорожка песочных фонтанчиков рванула ко мне. Ниже, еще ниже! Противотанковый еж, за которым я залег, отозвался звонким набатом: «дзин-дзин-дзин».
Справа, метрах в тридцати, догорает, уткнувшись аппарелью в берег, десантный катер. Из кусков искореженного металла свисает по локоть чья-то рука. Ветер доносит запах горелого мяса.
Жутковатая детализация… Ползу дальше.
Укрывшись за массивным камнем у самой кромки воды, вызываю окно командирской карты. Облом! Никакой карты с отметками бойцов. Только снимок в реальном времени, будто со спутника: длинный скалистый берег с песчаным пляжем; разбросанная тут и там техника. Неписи бегают. Даже ежи с натянутой проволокой видно. И белые стрелки: вот ты, а вот там, за линией обороны, тебе следует оказаться. Трудная задачка…
Замысел разработчиков стал более или менее понятен. В этой игре бой не за фраги, нужно подавить артиллерию противника, это позволит войскам высадиться с моря. Одни обороняются, другие нападают. Прямо «царь горы». Отсюда виден ближайший окоп, в полусотне метров, укрепленный камнями и мешками с песком. Самих салабонов не видать, только красные полоски лайфбаров, ровно три, но маленькие. И одна, но большая, – «жизнь» укрепточки. За спиной, в море, что-то оглушительно рвануло. Артиллеристы не спят, опять кого-то потопили.
Полста метров не проблема… Чем врага гасить? Ни автомата, ни гранаты. Даже ножа завалящего нет. Дождаться ночи? А есть ли тут ночь и как видят неписи в темноте? Вопрос…
С металлическим скрежетом рядом с догорающей посудиной пришвартовался еще один катер. Нос кораблика отвалился, образуя трап. Толпа пехотинцев в форме оливкового цвета, размахивая винтовками и автоматами, рванула прямо на пулеметную точку.
Прямо как бараны на убой…
– Ложитесь, идиоты! – в сердцах успел выкрикнуть я, чуть привстав.
Застучал пулемет. Что-то звонко ударило меня по голове, ноги подкосились. В глазах еще двоилось, когда я, лежа на шершавом песке, наблюдал, как толпу этих балбесов в упор расстреляли из пулеметов, под конец добив из миномета. Дымящаяся воронка и лежащие полукругом трупы – таков результат их высадки.
Вот дебилы. Скриптовые неписи – одно слово. Кстати, чем это меня?..
С трудом привстал, ощупал голову. Каска, обычная стальная каска с глубокой вмятиной.
Этой кастрюли на голове я, кстати, не замечал – разработчикам минус. Ох, хорошо, что пуля вскользь прошла…
Полоска лайфбара понизилась до семидесяти процентов. Весело.
Оп-па, вот и батлчат ожил. М-да… «Минус пять единиц скорости. Минус десять единиц точности». Совсем весело! Вот кто писал эту игру, а? Обычная стрелялка, но с правилами RPG. Как тратить – понятно. А зарабатывать и распределять?
Сидеть тут можно вплоть до морковкина заговенья. Нужно выбираться.
Вдоль берега ровно от моего укрытия идет цепочка из кусков бетона, сваленных кучами ежей и торчащих из песка валунов. А там до катера с оружием недалеко. Решено. Вдох. Выдох.
Рывок! Пригнувшись в земле, перебежками – от укрытия к укрытию. Только не останавливаться!
Пулеметчики не дремлют. Пули заплясали вокруг, с визгом рикошетя о металл и камни. Одна чиркнула по ноге.
Минус десять поинтов из лайфбара.
Ах ты ж! Скрючившись в три погибели за надолбом – забитым в песок огрызком бетонной сваи, – пытаюсь отдышаться. До катера остается каких-то метров десять. Но их еще пройти нужно…
Кислый запах пороховой гари и крепкого рассола морской воды сменился откровенной вонью фекалий. Осматриваюсь: откуда бы это? Чуть впереди лежит разорванный пополам труп, вернее, две половинки, соединенные серо-бордовым канатом кишок. Головой к доту, ногами к воде. Разработчики, похоже, совсем больные.
Голова гудит как рассерженный улей, простреленную ногу жжет каленым железом.
Игроделы явно переборщили с реализмом, аптечка мне бы не помешала. Вот выберусь – если выберусь – когда-нибудь из этой виртуальной западни, подлатаю шкуру и настучу в бубен тому, кто эту «игру» создавал, и отдельно – с особым пристрастием переломаю ноги любителям болевых ощущений, прикрутивших физический движок. Ну и толстяку, а как же?! Без него никуда. Ох и оторвусь же я! Узнаете, каково это с дыркой в ноге по пляжу бегать.
Всего десять метров до катера. Но там спрятаться негде. Хотя…
Мое внимание помимо различных болевых ощущений привлекла воронка от упавшего минометного снаряда. Та самая, с трупами вокруг. Если туда добраться, вполне сойдет за окоп и оружие найдется. Ведь мина в самую гущу неписей попала. Долго думаю, долго сижу. Рывок!
Выскакиваю из укрытия. Десять метров, каких-то десять полновесных шагов. Пулемет молчит. Еще немного… запинаюсь за натянутую у самой земли проволоку. До слуха донесся смех..
Вскакиваю и мчусь вприпрыжку. Застучал пулемет, проснулись, но уже поздно. Я – в домике, то есть в яме от снаряда. Чуть приподнимаю голову над краем, кричу:
– Хрен вам. Уроды!
Пули легли кучно, у самой головы, стегнув по лицу песком. Сантиметром бы правее – и все, поминайте как звали. Интересно, умеют ли обижаться неписи? А в окопе я оказался не один, по соседству расположился труп. Рядовой в оливковой форме и плоской, как суповая тарелка, каске.
При нем нашелся подсумок с тремя ребристыми гранатами без рычага, выдернул чеку – и сразу бросай. Всплывшая справка подсказала, что гранаты английские, образца чуть ли не Первой мировой войны.
Гранаты – это, конечно, хорошо, смущает их характеристика: вероятность критического поражения пятьдесят процентов. Или убьет или нет. При трупе, к моей радости, оказался автомат, правда, поврежденный – рабочее состояние семьдесят процентов. Старенький, будто собран на коленке из водосточных труб, – «Стэн Марк 1». Описание поведало о склонности к перегреву. Что, впрочем, мне не грозит, в комплекте всего один магазин на двадцать пять патронов. Не густо. Беру в инвентарь. Вооружившись, как-то преобразился внутренне. Появилась уверенность, что еще повоюем.
«Замочу первого гада, прибарахлюсь солидней», – ухмыльнулся я подоспевшей мысли.
Оттянул затвор, приготовил две гранаты. Выпорхнул из окопа. Наглость города берет: бегу прямо на пулемет, сдергиваю кольца, швыряю гостинцы засевшим неписям. Пулемет ожил, огненный пунктир потянулся ко мне. Отпрыгиваю вбок, падаю, стараюсь слиться с песком. Одна за другой рвутся гранаты. Теперь мой выход. Вскакиваю, подбегаю к огневой точке. Как долго я этого ждал!
Старенький автомат ожил, задергался в руках, посылая все два с половиной десятка свинцовых пчел в грудину, перетянутую мышиного цвета формой.
Быстро обыскал «мышастых». Нашел вполне годный автомат с длинным прямым магазином. Окно справки подсказало – «Машин Пистоль 44». Очки дальности, процент критического урона… Не нужные сейчас показатели, стрелять придется почти в упор. Главное, что с патронами получше. Всего шесть «рожков». От огневой точки идет траншея, переходящая в ветвистый коридорчик, ныряющий прямо под скалу. Грех не воспользоваться.
Освещенные чистые коридоры. Электрические лампы на гладких стенах. Ящики, ящики.
Кто-то идет! Прячусь за штабель из шпал. И что шпалы в недрах горы делают? Над головой глухо громыхнуло, пол под ногами вздрогнул, с потолка посыпалась труха. Пушка береговой обороны. Главный калибр. Ее необходимо уничтожить!
Трое «серых» в противогазных масках прошли мимо, один уже было повернулся, блеснув окулярами… Автомат в моих руках громко закашлял, плюясь искрами. Троицу сломанными куклами снесло в коридор. Быстро собираю патроны, гранаты. О, аптечка – использовать! Лайфбар уверенно пополз вверх.
Бегу дальше. Отгороженная рабицей ниша. Ба, да тут склад! Зеленые ящики, патроны, гранаты на деревянных ручках, еще… Магнитные мины с взрывателем? Жаль, боевого экзоскелета нет, с ним веселей: от пуль защищает, скорость и силу дает… Беру что есть.
Странно, что на стрельбу не сбежалась охрана. Иду дальше. Коридор извивается, разрываясь на перекрестки. Оп-па! Прямо впереди в стене вырезано крестообразное окно, из которого торчит ствол пулемета. Крадусь вдоль стенки. Тихо. Приготовил гранату, если что – швырну в прорезь. Должен попасть. Бочком, бочком… заглядываю внутрь. Труп непися в серой форме лежит на полу. Странно… Ну не тушенкой же он отравился?!
Может, кроме меня еще кто-то пробрался?
Бабахнуло, коридор вновь заходил ходуном. Нужно торопиться. Пулемет не снять с крепления. Выхожу из каморки. Нос к носу двое «серых». Отпрыгиваю назад в комнату, хватаюсь за пулемет. Затрещали автоматы, пули щелкают по краю амбразуры. Отмахиваюсь от окна справки – там что-то про «Машин Гевер». По ушам ударило раскатистым басом выстрела. Обоих зашвырнуло аж в дальний угол. Раздался взрыв, перед глазами полыхнуло огнем. Сквозь вату донеслась тарабарщина: «Шиссен!», «Американише швайн!». По коридору бежит не меньше десятка солдат.
«Да неписи по-немецки шпрехают!» – сознание блеснуло остроумием. Пулемет в моих руках вновь затрясся как припадочный, огненной метлой вычищая все пространство коридора. На что они надеялись? Тут ведь негде спрятаться. Какой смысл переть на пулемет? Одно слово, боты, никакой тактики. Числом задавить норовят!
Отсиживаться и размышлять – нет времени.
Лампы освещения тихо жужжат и время от времени моргают. Звук шагов и скрежет камешков под каблуками мечется эхом, отражаясь от стен. Пол пошел под уклон – видимо, здесь коридор проложен на большей глубине. Слышится шум работающего механизма, скрип шестеренок, постукивание. С каждым шагом звук усиливается. На мгновение свет потух, коридор потонул во тьме.
Интересная штука – темнота игрового мира! Это вовсе не отсутствие освещения, а нечто иное. Нереальное. Как поверхность отключенного монитора: вроде экран черный, а вроде и нет.
Вновь грянул выстрел пушки, освещение восстановилось.
С потолка сочится вода, по стенам стекают целые ручьи, собираясь в обширные лужи. Завернул за угол. Потолок подпирают деревянные и стальные балки. Воды на полу по щиколотку. Видимо, сказывается близость моря.
Хотя… это ведь игра.
В стене неподалеку показалась дверь, скорее железный квадрат на петлях – люк ржавый, с потеками какой-то слизи. Интересно, куда он ведет? Неожиданно легко поддавшаяся давлению створка открылась с диким скрежетом, едва ли не перекрыв новый выстрел берегового орудия.
Судьба сегодня явно мне благоволит! За люком обнаружился пороховой склад!
Обширное, метров семьдесят, помещение с низким потолком. Стеллажи, ящики вдоль стен, стальные бочки. И посреди этого хранилища конвейер. Десятки дорожек, приводимых в движение невидимыми моторами. Но не это главное. По этим лентам с полукруглыми ложами двигаются снаряды разных калибров. От маленьких зенитных до огромных. Обособленно от всех стоит самая широкая дорожка с поистине гигантскими болванками. Видимо, именно для главного калибра береговой обороны эти снаряды и предназначаются. Единственно непонятно – кто грузит их на ленту. Или они просто выходят из проема в стене? Игра…
Конвейер с лязгом продвигался вперед, подавая снаряд за снарядом в заряжающий механизм.
Скорее всего, именно конвейер необходимо разрушить – пушка замолчит, войска высадятся. Если это не так, я как белка в колесе буду носиться по этой карте до скончания времен!
Две магнитные мины установил на невесть зачем сложенных коробах с динамитом, одну на ящик с особо крупными снарядами. Оставшуюся мину приберег, вдруг понадобится? Жаль, механические часы-таймеры выставляются только на десять минут. Но на то, чтобы выбраться на берег тем же путем, каким я пришел, должно хватить. Вставил штырь-запал, повернул вокруг оси, время пошло. Нужно выбираться.
Бегу со всех ног обратно к комнатке с пулеметом и думаю: «Неужели повезло?»
Миновал подтопленный участок коридора, до перекрестка рукой подать. Накаркал! Меня ждут. Проход перегорожен стальным ящиком, из-за которого мне в лицо смотрит жерлами стволов с десяток автоматов. Оцепенение длилось долю секунды. Интересно, а можно в игре обогнать пулю? Видимо, да.
Рассерженные свинцовые осы лишь разочарованно визжали, рикошетя о бетонный пол и стены в месте, где я только что стоял. За спиной погоня. Пробегая место с просевшим потолком, бросаю две гранаты на деревянной ручке. Ударная волна лягнула в спину, подбрасывая меня в воздух и одновременно перебивая дыхание.
Проход завалило. Путь на берег отрезан. Раз нельзя назад, идем вперед. Таймер, появившийся в окне меню сразу после активации мин, отсчитал уже четыре минуты!
Добежав до железного люка в стене, я не стал испытывать судьбу и не глядя бросил за поворот коридора оставшуюся гранату. Оглушительно ухнуло, кто-то отчаянно заорал, сыпля ругательства на немецком. Меня и там ждала засада. Остался один путь, наверх!
На пороховом складе все ленты упираются в приемный механизм – лифт, по которому снаряды поднимаются вверх, теряясь в квадратном отверстии потолка на высоте четвертого этажа. Вот туда мне и нужно!
Ехать, сидя верхом на снаряде, – то еще удовольствие! Но делать нечего, до взрыва четыре минуты! А лифт тянется вверх так медленно. Внизу забегали, закричали. Несколько неуверенных пуль ударилось в потолок.
Видать, боятся неписи стрелять по снарядам!.. Но нет, я ошибся, ибо тут же внизу разразилась целая канонада. Вновь трофейный автомат не подвел. Очередь-другая – и один схватился за живот. Другой словил пулю шлемом и, смешно подбросив ноги, завалился под ближайший стеллаж. Остальные попрятались кто куда и теперь неуверенно и не прицельно постреливают в мою сторону. Оседланный мной снаряд тем временем достиг отверстия в потолке. О стрелках внизу я сразу позабыл.
Лифт привез меня на квадратную площадку с железным полом. По стенам змеятся толстые ребристые кабели. Какое-то оборудование перемигивается огоньками. Но в целом, не считая лестницы, уходящей на второй этаж, тут довольно пусто. Лифт со снарядами едет еще выше.
Шаткая железная лестница скрипит под ногами. Я начеку, если внизу меня так уверенно ждут, то и здесь могут. Оглушительно громыхнуло, лесенка заходила ходуном. Почти бегом преодолеваю последние ступеньки. Выглядываю и вижу гигантское пустое пространство. Посреди движущихся механизмов, кабелей и порохового дыма – она, пушка. А еще стоят двое. Судя по кителям, офицеры. Жаль, нет гранат. Стрелять из укрытия неудобно.
Встаю во весь рост. Срезаю того, что слева, толстого, поменьше ростом. Красная полоска жизни врага мигом пустеет, офицер-непись лежит на полу смятой кучей. Перевожу автомат на другого.
Очередь – и ничего! Меняю магазин и, закусив губу, жму на спуск до упора, не отпускаю, пока сухо не щелкнул затвор. Замешкавшись, шаря по подсумку в поисках патронов, не заметил, как гигант, находящийся в десяти метрах от меня, буквально в один прыжок оказался рядом!
Страшный удар отшвырнул меня к стене. Полоска моего лайфбара сократилась наполовину.
О-ох, что за гад? Пули от него рикошетят! Зрение поплыло, хотя дыма в комнате и так хватало.
Фигура гиганта в фуражке с высокой тульей нагнулась надо мной. Послышался смех.
Зрение, как по мановению волшебной палочки, вернулось, и я воскликнул:
– Гюнтер?!
– Джейми, друг мой… – осклабился Гюнтер, недвусмысленно направив на меня не пойми откуда взявшийся длинноствольный пулемет с дырчатым кожухом. – Я надеюсь, ты узнал меня?
Минуту я не мог собраться с мыслями, а Гюнтер – заключенный, маньяк и убийца – стоял и ждал. Но что-то было в нем не так.
– Гюнтер не обращался ко мне по имени! Кто ты?
Лже-Гюнтер расхохотался, сотрясаясь всей тушей и позвякивая пулеметной лентой, свисающей до земли. Сразу вспомнился разговор с Тором про человека в игре. Через секунду меня осенила догадка: жирдяй! И как же я не сразу понял, что только такому ушлепку придет в голову подобная забава!
– Вижу, ты догадался, Джейми. Это я, Управитель Игр. Я придумал эту игровую локацию. Это я вызвал тебя к боссу, подбросил плутоний. Даже пулеметчика в коридоре я завалил, только бы с тобой позабавиться. А ты небось все гадал: предала тебя Соня или нет, если да, то почему?
Зачем я сюда забрался? Так? Мне скучно, Джеймс! Понимаешь? Просто мочить зэков как-то приелось… – Жирдяй задумчиво потер лысую голову. – Играть с живыми и свободными людьми, а не с этой мразью вроде Гюнтера, в разы интересней! Кстати. Твой дружок-маньяк сдох в первом же бою, обделавшись со страху в резервуаре виртуализатора. Все они, маньяки в душе, просто злобные младенцы. Я воспользовался частью его мозгов и аватаром. Вот сейчас забью и тебя до смерти, а твою тушку под себя приспособлю! – Гюнтер-Управитель вновь разразился смехом.
До взрыва осталось меньше трех минут. Я сел поудобней, облокотился на стену. Так вдруг захотелось закурить.
– Знаешь, толстый, а мне тебя жаль. Ты решил поиграть в бога? – Лже-Гюнтер разом замолчал, будто лом проглотил и подавился. Заметив его реакцию, я продолжил: – Да, господин Управляющий, мне тебя жаль. У тебя власть, деньги, фактически у тебя под задницей вся планета. Ты поиграл с моей судьбой так, как хотел, лишив меня всего. А сейчас одним мизинцем лишишь и жизни. Но мне тебя все же жаль. И поделать с этим хоть что-то ты не в силах. У меня ничего нет, мне нечего терять. Но у меня есть преимущество! Я привык ценить время. Каждую минуту. И этого у меня забрать ты не сможешь точно! А вот я могу его забрать у тебя, спорим? – Глядя в недоумевающие глаза Гюнтера-толстяка, чуть помолчав, я добавил: – Так спорим? – И расхохотался. Меня душил дикий смех. Я сейчас подохну, таймер уже отсчитывает последние секунды до взрыва, мне некуда деваться, а я просто катаюсь от смеха. От удовлетворения, что сдохну в приятной компании. – Что, жирдяй, замолчал? Поведай мне, как живется коротышке в метр ростом? Это ж каким никчемным уродцем быть нужно, чтобы играть и читерить. Ты ведь, гад, ни разу не подох в игре! У тебя же, поди, и бабы нет, а? Даже за деньги не можешь найти! А я могу восполнить часть пробелов в твоей никчемной жизни. Я! Я покажу тебе старуху с косой!
Лже-Гюнтер, побагровев от злобы, уже замахнулся, чтобы добить меня. Я ехидно ухмыльнулся, глядя на перекошенную физиономию с перебитым носом, а в мозгу шевельнулась забавная мысль: «Сегодня и впрямь особая Игра…»
* * *
Экран терминала ожил, затребовал логин, пароль и ID-карту. Ловкие пальцы запорхали над клавиатурой, вставили красный прямоугольник в щель карта-риддера. «Принято», – ответила система, открывая доступ. На потолке раскрылся зеркальными лепестками «бутон» эмиттера голографического проектора. Щелчок клавишей – и столб света ударил в пол, постепенно преобразуясь в фигуру молодого мужчины среднего роста, крепкого телосложения, с прорисованной мускулатурой. Темные короткие волосы на голове торчат ежиком. Широкое лицо, высокие скулы и две амбразуры внимательных глаз серо-стального цвета.
– Здравствуйте, господин Гончароф. – Профессор встал из-за стола. – Меня зовут Карл Ставитский. Мы ранее не встречались, вернее, вы… В общем, ваше тело погибло, что вполне ожидаемо, ведь разум поверил в смерть в виртуале. Но ваша личность сохранилась в цифровом формате. И это невероятно!
Профессор снял очки и, задумавшись, принялся их протирать.
– Карл, как звали… вашу мать?!
