Глава 24. Цветной мир
К деньгам все-таки пришлось идти самим. Когда из дальнего кабинета, подгоняемые начальственным рыком, вышагнули слуги, прижимая к груди картонные коробки с рассыпающимися на ходу купюрами, и попросили десяток свободных рук себе в помощь, я слегка удивился. А когда нам уточнили, что даже так придется кружить между хранилищем и этой комнатой около часа, то проняло даже Валентина — оказывается, он и не представлял, какой объем могут занять купюры, ежеминутно собираемые с людского ручейка. В итоге коробки понесли обратно, а мы, захватив Федора (он знал, как выглядели украшения) направились следом — техническим коридором до просторного тупика перед массивной железной дверью.
— Остальные не так защищены, — отчего-то смутился служка, бряцая связкой с ключами.
Помещение без окон, подсвеченное длинным рядом тусклых желтых ламп, совсем недавно было тюрьмой на три камеры, отделенных от импровизированного коридора толстыми прутьями — на вокзале наверняка хватало нарушителей, и где-то их требовалось держать. Само собой, людей внутри не было, двери стояли распахнутыми настежь, подпертые знакомыми коробками. Впрочем, коробок хватало по всему полу — кроме тех участков, где купюры попросту сгружали в общую кучу, высотой мне по пояс.
Пахло сыростью, деревом и растерянностью — моей, Федора и Валика
— Сгниют, — первым подал я голос, укоризненно посмотрев на хранителя закромов.
Тот выглядел соответственно помещению — и не кладовщиком, а тюремщиком. Начисто лысый, слегка сутулый старичок, поглядывающий на нас с Федором крайне подозрительно.
— О, ни в коем случае! Мы устраиваем проветривания! — Возмутился он.
— Надо граблями ворошить. Поверь, я как-то хранил около миллиона мелкими купюрами — иначе или сгниют, или мыши погрызут. — Припомнил я опыт с «импами» и «орами».
— Так это, краска токсичная, — слегка неуверенно оправдался мужик.
— Так им не есть, им вредить. — Не согласился, слегка пнув коробку возле подозрительно влажной стены. — А тут будет плесень.
— Н — да, — озвучил растерянно Валентин.
— Сей же момент исправим! — Преданно глядя на босса, пообещал слуга.
— Да я сам позабочусь, — успокоил я хранителя, чем ввел в легкий ступор.
— Господин? — Обратился тот к Валику.
— Он заберет все, что захочет. Не препятствуй и помоги, — вновь отыграл босса парень, отойдя от легкого изумления.
— Но как же…! — Возмутился старик, будто родное собрались отнять.
— А ювелирными изделиями займется мой коллега, — указал я на Федора.
— Но это ведь клановая собственность! — Затрясся кладовщик.
— Густав, повешу, — лениво пригрозил Валентин.
— Сей же момент все сделаем, — тут же бросился в другую крайность слуга, пряча взгляд. — Куда грузить?
— Н-де, такое на руках не унесешь, — почесал я затылок. — Федор, что скажешь?
— С — сим — сим, откройся! — Все еще в прострации, тихо произнес брат.
— Это до сокровищ, а что делают после того, как найдут?
— Убивают друг друга, чтобы себе больше досталось, — выдал Федор, продолжая разглядывать богатства.
— А ты опасный тип, — уважительно похлопал я его по плечу. — Только это ведь потом все придется одному тащить.
— Вот — вот, а старый дядя Густав поможет! — Залебезил старик перед мальцом.
И даже Валентин как-то странно посмотрел на Федора.
— А убить можно и потом, — с оптимизмом подытожил я, собрав все взгляды на себе. — Кроме детей и женщин, разумеется. — Поправился чуть смущенно.
— И стариков? — Робко подал голос хранитель.
— Так ты забираешь или нет? — Проявил нетерпение Валентин. Что-то ему наше общество разонравилось.
— Само собой. Федор, просмотри коробки с ювелиркой, постарайся найти папины вещи и украшения сестер.
— Ага! — Брат с энтузиазмом направился к ближайшей упаковке и, чуть поднатужившись, разорвал крепления, высыпав поток золота и серебра на бетонный пол.
— Горжусь тобой, — одобрил я маневр и вновь прикинул объем работ. — А мне нужна тележка. Лучше несколько, и столько же людей.
— Будет сделано! — Заспешил старик, стараясь покинуть хранилище.
— Кстати, ты же не думаешь, что дверь меня остановит? — Поймав его взгляд, уточнил я.
— Да я и не мыслил ничего такого, — вздрогнув, проблеял Густав, забегав зрачками.
— Значит, старики выживут, — потерял я к нему интерес.
— У тебя есть машина? — Сухо поинтересовался Валик.
— Есть! — Громко заявил Федор, тут же вытянувшись в полный рост.
В его руках тут же появился выуженный из кармана ключ — с брелоком, украшенным трехлучевой звездой. Точь в точь такой же, как и значок на белоснежной машине, оставленной в городе. Вообще, я планировал взять автобус и забить его деньгами по крышу… Но не смог противиться яркому огню счастья и надежды, сияющему в глазах Федора. А деньги — это всего-то раскрашенные бумажки, на которые уж точно не купишь радость вечно угрюмому брату.
— У нас есть машина. Большой и красивый джип, эдак тонн на пять. Примерно мне по плечи, радиаторная решетка прямая такая, а еще значок с кругом и тремя лучами из центра и там…
— Стоп — стоп — стоп, — замахал руками Валентин, — мне это зачем знать?
— Как зачем? Распорядись найти к ней большой прицеп. — Деланно удивился я. — И собирайся, мы сходим за машиной в город.
— Отправлю людей, привезут, — попытался отбрехаться от идеи парень.
— Идем. Заодно посмотришь, что ты тут натворил. — Приказал я. — Федор, ты с нами?
— Нет, я буду искать, — передав мне ключи, Федор с азартом принялся раскурочивать новую коробку.
— Как хочешь. Валентин, если с ним хоть что-то…
— Да понял я, — поморщился парень, вышел вперед меня и пролаял приказания солидной толпе слуг и солдат, успевшей скопиться в коридоре.
— Может, я слугу с тобой отправлю? С пропуском — тебя пустят. — В очередной раз захотел увильнуть Валентин, стоя возле вокзальной двери.
— Ты лучше любого пропуска, — подтолкнул я его, выпуская в полуденный зной.
Охрану не брали — у меня ее просто не было, а мой сопровождающий довольно едко выразился о талантах своей свиты и их успехах по его защите. Неловкие лепетания начальника охраны про какой-то "особый случай" Валентин предпочел не услышать.
Вдвоем идти оказалось гораздо проще — площадь забилась довольно плотно, и большому отряду пришлось бы растаскивать в сторону палатки, чтобы узкая тропка меж людских пятен стала дорогой для отряда.
— И что ты мне хотел показать? — Не выдержал молчания Валентин. — Да, людям трудно, но порядок поддерживается. Вот там находится полевая кухня и резервуары с водой. Рядом выдача палаток. В самом конце, отсюда не видно, санитарный блок. Я все контролирую!
— Через десяток черно — белых мониторов, — кивнул я, не поворачиваясь.
— Все отлично работает. — Буркнул он.
— Работало первые два дня, — поправил его. — Деньги начали собирать вчера, верно?
— Ну, — настороженно покосился Валик.
— Очередь замедлилась раз в десять, потому как теперь надо подписывать бумаги. Люди скапливаются на площади быстрее, чем отбывают на автобусах.
— Тут еще есть место.
— Да, но каждые четыре часа ожидания ты должен всех накормить всю еще раз, если не хочешь голодного бунта. А еще принюхайся, чувствуешь?
— Что? — Хмуро спросил Валентин.
— Пот, грязь, жара. Хочешь эпидемию? — Недобро посмотрел в ответ. — А ведь еще не все уезжают, заложив себя или вывернув карманы. Самые гордые возвращаются обратно, не желая жить в нищете, чтобы дождаться завершения карантина.
— А ты святой, да?! — Сорвался на крик Валентин. — Чем ты лучше?! Пришел и силой забрал все себе!
— Я не забираю себе, — терпеливо произнес, не повышая голос. — Я забираю у тебя. Возвращать чужое не то же самое, что отдавать свое. Ощути это и сделай выводы.
— Да что ты понимаешь, плевать я хотел на эти деньги! У меня был план! — Взвился парень.
— О, вот как? — Усмехнулся, подначивая.
— Да! Все на благо клана! — Упрямо давил свою линию парень. — И не во вред людям, а во благо! Думаешь, там, за городом, их ожидает что-то хорошее?! Их господин мертв! Все, нет защиты! Их обманет первый встречный и ничего за это ему не будет!
— И ты решил сделать это первым?
— Нет! Нет! Я взял приоритет долга. Теперь клан — главный заемщик, и если кто-то посмеет обдурить этих людей, — провел он рукой во круг. — Наш клан выступит в их защиту под предлогом защиты инвестиции. Никто не смеет тронуть наше! Никто!
— Да ну, — усмехнулся я.
— Да ты вообще псих ненормальный, — буркнул Валентин, успокаиваясь. — Откуда только взялся.
— А вот как думаешь, я забрал все из твоего живота, или что-то оставил? — Задумчиво произнес я в ответ.
— Ладно, ладно. Извини, — спохватился парень.
— На первый раз… Так рабы тебе зачем?
— Это не рабы! — Замотал он головой. — Нам нужны специалисты на севере. Хорошая оплата, жилье, там интересно! Но не нужны вахтовики, сложное оборудование. Учить чужих дорого. Свои в холод не хотят… Вот.
— Должников, получается, тоже под герб будешь загонять, — понял я.
— Тех, кто не сможет платить, — неохотно подтвердил босс. — А кто справится — тот толковый, с ними тоже будем работать, присматриваться и предлагать контракты.
— После того, как вы их убивали?
— Все кто воевал, уже умерли, — жестко ответил Валентин. — А эти просто не хотят платить налоги. Герб будет жив еще поколение, и эти двадцать пять лет они якобы служат своему господину, не выплачивая никому ни гроша.
— Ты невысокого мнения о людях.
— Не в этом дело. Ладно, они не хотят к нам, не любят, это объяснимо. Не идут к другим семьям, потому что боятся оказаться на самой низкой ступени иерархии, и правильно боятся. Но почему они не взяли герб императора, скажи мне? Нет урона чести, если господин мертв, уйти к союзникам или императору! — Попытался опередить меня Валентин, чтобы заглянуть в глаза. — Потому что налоги, Максим!
— Я думаю, что герб — это семья, — подумав, озвучил свои мысли. — У этих людей теперь неполная семья, но это не значит, что они не смогут защитить друг друга.
— Против аристократа? — Фыркнул Валентин.
— А ты чувствуешь себя бессмертным? — Покосился на него.
— Ну… нет. — Неохотно буркнул парень. — Как будто ты бессмертный.
— Все дело в том, что твой аристократ смертен один раз. А остатки даже этого клана имеют тысячи жизней. Я бы на месте аристократа не связывался.
— Думаешь? — Задумчиво пожевал губу Валентин и углубился в собственные мысли.
Я почти прозевал, как от тени палатки отделилась небольшая фигурка и выступила прямо под ноги — еле удержал Валентина, в своей задумчивости чуть не сшибившего неожиданную преграду.
— Дяденьки, у вас есть вода? — Пискнуло тонким голосом.
Владельцем голоса оказалась совсем мелкая особа, одетая в длинную футболку с чужого плеча — для нее она смотрелась платьем, если бы не широкие плечи, свисающие на крохе на манер рукавов.
— В конце площади, белая палатка, — на автомате ответил Валентин, оправляя помятую мною рубашку.
— Там до — орого, — грустно протянула девочка.
— Там бесплатно! — Нахмурился он.
— А я то, что бесплатно, уже выпила, — вздохнула мелкая. — Нету, да? — и еще раз оглядев нас и разочарованно хмыкнув, вновь юркнула в тенек.
— Там все бесплатно! — Раздраженно рыкнул Валентин, но девочка даже не повернулась на его голос. — В любых количествах!
— Если боссу можно, то почему нельзя слугам? — Похлопал я его по плечу и обошел с боку, продолжая движения.
— Пов-вешу. — Заскрипел он зубами, глядя на тот край площади, где высились белоснежные купола палаток с гербом его клана. — Мне срочно нужно туда.
— Успеешь. Сначала мои дела, потом перевешай хоть всех слуг.
— Ты не понял, я обязан немедленно вмешаться!
— Ты уже опаздываешь, а я могу успеть, — пожал я плечами, не собираясь отпускать его от себя.
Людей, конечно, жалко, но если я отпущу от себя Валентина, то меня и Федора наверняка попытаются убить. Традиции заложников чтут, и даже изучают среди высокородных — дядя Коля рассказывал, пытаясь передать то немногое, что знал о жизни аристократов.
— Но ведь люди… — Замер на месте парень, явно намереваясь уйти наводить порядок.
— Ты смотрел на них целый день, и ничего не замечал, — чуть устало вздохнул, протирая рукой пот со лба. — А здесь ты, потому что я тебя вытащил. Это моя заслуга, благодаря которой ты еще можешь все исправить до приезда твоего отца. Ты мне должен, Валентин. И ты никуда не пойдешь, пока я не отпущу.
Валентин некоторое время порывался сказать что-то, но в итоге слегка сгорбился и зашагал рядом.
— Лучше подумай, что будет, если у таких крох, как та девчонка, случится солнечный удар. Скорая тут не проедет.
— Я все исправлю, — сухо ответил Валентин, надолго замолчав.
Мы пересекли границу площади, пройдя сквозь охранный периметр, и заметно ускорившись благодаря хорошей дороге, зашагали туда, где я впервые встретил свою новую семью.
Машина оказалась там же, где и оставили — воровать ее тут попросту бессмысленно. Мягко моргнули фары, приветствуя нажатие на брелок сигнализации, еле слышно щелкнули засовами двери, а двигатель мягко замурчал, стоило вставить ключ в прорезь замка.
— Поворачивай направо, от площади. С другой стороны есть отдельный заезд для транспорта, нас пропустят. — Подал голос Валентин, откинувшись на сиденье.
По пустынным дорогам ехать было одно удовольствие, да еще под дуновение кондиционера — словом, на вокзальной площадке мы оказались за каких-то три минуты, в десяток раз быстрее, чем пешим путем.
На площадке нас уже ждали — в хорошем смысле этого слова. Под зорким взглядом Федора, примостившимся на большом мешке, слуги и солдаты громоздили основательные кули, свитые из толстой пленки, в бежевый прицеп с серым тентом. Рядом ту самую пленку резали канцелярским ножом на прямоугольники, закидывали посередке купюры и пеленали, скрепляя края строительным степлером — и очередная упаковка отправлялась под тент.
— Толково работают, — похвалил я, выбираясь из кабины.
Валентин только кисло покосился и предпочел промолчать, без особого удовольствия наблюдая, как пакуются деньги.
— Больше места нет, господин! — Словно из под земли нарисовался хранитель, подобострастно кланяясь Валентину и умудряясь в поклоне зло зыркать в мою сторону.
— Закидывайте в машину. — Распорядился я, очередным щелчком по кнопке брелока открыв заднюю дверь. — В салон тоже можно, на задние сидения.
И потеряв к оживившимся слугам интерес, подошел к Федору.
— Нашел? — Ответил я улыбкой на его безмерно счастливое — при виде меня и машины — выражение лица.
— Ага, — похлопал он по мешку под собой.
— А это точно все папино? — Скептически поднял я бровь, пытаясь прикинуть, как две сережки и цепочка с кольцом могли занять такой объем.
— Точно! — Федор уверенно развернул рукав мешка и продемонстрировал тыльную часть выхваченного колье. — Вот его клеймо!
— Эм… Клеймо? — Брови поползли вверх.
— Ага! Папа ювелир! И это все — папино! Он делал. — Непреклонно доложил мне Федор, укладывая ожерелье обратно и хозяйственно усаживаясь сверху — чтобы не украли.
— Ну, ты сам все слышал, — Покосился я на Валентина. — Наше это. И Федор, слазь с добра, дай людям его в машину закинуть, — одновременно я махнул двум солдатам, указав на груз.
— А я ведь распорядился его найти, — с сожалением протянул местный босс и поджал губы, явно разглядев знак, выбитый в металле. — Хороший мастер. Так ты, получается, Самойлова старший сын? Но в досье только трое детей, и только один парень! — Вскинулся он.
— А теперь они в моей семье.
— А… Понятно. Все самое лучшее себе забрал, — буркнул Валик, с тоской посмотрев на Федора, деловито контролирующего погрузку — и не абы куда, а на заднее сидение, и чтобы ремешком пристегнули.
— Зато тебе достались мудрые советы. — Приободрил его, похлопав по спине.
— Ну — ну. — Валентин совсем скис.
— То есть, еще один тебе не нужен? — Остановился я возле водительской двери, ожидая, пока прицеп застегнут к кронштейну машины.
Федор уже занял место на переднем сидении и нетерпеливо смотрел в мою сторону.
— Говори, — вздохнул местный босс.
— Даже два. — Замок прицепа наконец-то щелкнул, и я занял место водителя. — Предупреди пост о нас, и он останется целым.
— А второй? — Подошел к окошку парень.
— Приготовь мягкий и широкий ремень.
— Зачем? — Нахмурился Валентин.
— Когда приедет отец, будет не так больно.
Кажется, он что-то ответил, но все звуки потонули в искреннем вопле радости Федора — мы ехали домой, где бы этот дом теперь не находился.
