Глава 23. Во славу императора

Маленькие детали легко напоминают целое — мельком увиденные кадры нарисуют образ просмотренного фильма, обрывки мелодии из пролетевшей мимо машины соберутся в песню. Однажды увиденное вспомнится с трудом, но то, что запало в душу, всплывет перед глазами без труда.

Товары без чеков, продажа без кассы, наглость и власть. Я знаю название картины, собранной из этих фраз. Она называется "Хозяева далеко и ничего не узнают".

Дядя Коля многое рассказывал про аристократов, еще часть прочитал я сам. В этих историях не было, чтобы высокородные нарушали свое слово. Не в их сути идти против данного обещания. Проигравшие получили свободу, хотя могли стать рабами. Им оставили деньги, хотя могли бы выдворить без гроша. Победитель проявил милосердие. А какая-то Крыса в этом здании решила наплевать на слово хозяина и набить себе карман.

Не смотря на гнев, туманящий разум, я должен был признать, что все у нее отлично получится. Большинство людей уже уехало, и вряд ли с них брали хоть какую-то плату, значит, все заявления о баснословных ценах воспримут, как вранье единиц против правды тысяч. Даже журналисты вряд ли отнесутся всерьез к этой истории — но если и поверят, то остерегутся действовать против сильного рода, имея на руках только слова. А какие могут быть доказательства? На билетах нет цены, а кредитные договора говорят только о том, что кто-то занял десять тысяч рублей… И, видимо, не хочет отдавать, пытаясь оболгать честнейших людей.

В мире взрослых много подлости и обмана. Но я к нему хорошо подготовился.

Кажется, я хотел тихо и мирно пройти этот город, став новым человеком. Даже сейчас могу это сделать — достаточно потерпеть половину часа, сесть на автобус и прибыть на станцию. Но в этом случае, этот самый новый — я получится дрянным человечком. И уж точно не станет императором.

Я не мог иначе. Не мог обрести семью и тут же стать виновником ее нищеты. Ведь если бы не я, то у отца остались бы несколько тысяч и цепочка, у сестренок — их украшения. Наверное, они мне простят, но я буду помнить каждый момент, когда придется продавать вещи и ютится по крошечным комнаткам впятером. Поэтому я пойду и верну то, что принадлежит моей семье по праву.

Здание вокзала одарило прохладой, ощутимой после уличной жары — солнце к обеду палило нещадно, а разогретый асфальт только добавлял градусов, поджаривая снизу. Сделав шаг внутрь, привалился к углу за дверью, внимательно оглядывая коридор и планируя следующий шаг.

Во мне не было страха — в самом деле, зачем бояться крысу? Это она должна бояться, опасаясь света и шума — огласки и гнева тех, кто ее сюда поставил и чью репутацию она портит. Тем более, я не один — звезда на руке мигнула живым светом и вновь скрылась в закрытой ладони.

Вызвать пожар, дождаться рева сирены и сработавшей системы пожаротушения, заливающей все вокруг, использовать дар. Под искусственным дождем, разрезаемым электрическими всполохами насквозь, пройти по телам врагов. Добраться до захоронки местной крысы — судя по наглости владельца, она должна быть весьма неплоха. Забрать себе все, заставить выживших перекидать добычу в автобус, покинуть город. Такие деньги оправдают риск, а на территории империи достаточно княжеств, где очень не любят местных хозяев.

Встряхнул головой и попрощался с этой идеей — яркой и безрассудной. Я ведь теперь не один, чтобы драться без оглядки. У меня теперь есть семья, и я за них в ответе. Поэтому надо действовать вежливо, стараясь не накликать беду на тех, кто принял меня к себе и поделился своей фамилией.

К тому же, в мире взрослых все гораздо сложней, чем в маленьком мирке интерната, где каждый отвечал за свои поступки сам, и с каждого можно было взыскать по его вине. В этом мире так не получится, тут даже у крысы есть хозяин — вон его герб полощется на флагштоке у входа, если глянуть в окно. И хозяин уж точно не будет рад, если ценного питомца покалечат. Мне тоже не понравилось бы, если кто-то пнул Лайку, даже если она десять раз виновата — потому что наказывать ее имею право только я.

План выстроился сам, собравшись стройной цепочкой мыслей и действий, предположений и старого опыта.

Я устроился в неприметном уголке коридора, за массивной кадкой с папоротником, терпеливо запоминая, куда идут люди с бейджиками на груди, и что у них в руках. Через пару минут стало ясно местоположение кухни — батончики и газировка появлялись из левого коридора, перемещаясь в руках служащих к рабочим местам. Чуть прошел дальше, остановившись при виде нового поста с вооруженным человеком. Его просто так уже не пройти, вряд ли на внутреннюю кухню пустят посторонних. Значит, надо переключить внимание охраны на что-то более интересное, чем безлюдный коридор.

Металлическую створку электрического щитка я приметил заранее, зацепившись взглядом за знакомую молнию и предостережение, выведенное желтым трафаретом. На ней не было замка, только хитрая застежка, которую требовалось поднять и провернуть — после чего становился доступен ровный ряд черных переключателей, с номерами кабинетов, выведенных на приклеенных желтоватых бумажках рядышком. Последовательно пощелкав каждым из них, я дождался панического вопля, полного скорби и потерянных данных, совсем рядом с нужным коридором.

— Техника — она такая, да, — поцокал я сочувственно.

Даже головой покачал, сопереживая — сколько несохраненных игр в свое время было потеряно!

Этот переключатель я назад не вернул, оставив совсем маленький зазор между рабочим положением, и с чувством выполненного долга перешел в другую часть коридора, чтобы нужный мне проход остался между мной и "выбитым" переключателем.

Расчет оправдался полностью — на отчаянные крики тут же прибыл солдат, ему же достались уговоры все исправить. Так что пока мужчина, перекинув автомат за плечо и отгородившись створкой, чесал затылок, глядя внутрь щитка, я спокойно прошел дальше, двигаясь на запах свежей выпечки и ароматного кофе.

Всем известно, что отличает повара от обычного человека — белоснежный халат и безграничное доверие к его обладателю. Все-таки, с его рук берут еду. Мне нужна была маскировка и повод поговорить со здешним начальником, и я не видел возможности лучше, чем стать на пару минут тем, кто его кормит.

Вывеска "Кафетерий" рядом открытой дверью явно осталась с тех времен, когда здание украшали совсем другие флаги. Как, впрочем, и обстановка просторного зала с двумя десятками круглых столиков, их которых занято было всего два. У витрины с холодильными установками, закрывшись от мира высокой стойкой и прямоугольником распечатанного меню, вдетого между двух прозрачных стекол, скучал продавец, вдумчиво изучая что-то на своем телефоне. Я не стал его тревожить и спокойно прошел направо, к двери рядом с окошком для выдачи. Меня никто не окликнул, хотя дверь скрипнула довольно звучно, причем дважды — вряд ли тут ждали чужих, и если кто-то спокойно идет во внутренние помещения, то наверняка имеет на это право.

Смежное помещение заливало светом из четырех огромных окон без единой занавески. Громко шумела вода, поливая посуду в железных раковинах, дрожали старыми подшипниками массивные агрегаты, шипели кастрюли на огромных плитах, и вокруг всего этого несуетливо прохаживали три женщины в белоснежных халатах и косынках, проверяя готовность блюд, сверяясь с большими часами у противоположной стены и мнением габаритного мужчины, нависавшего над тройкой небольших кастрюлек у отдельной плиты. Он-то мне и нужен — явно тут самый главный. Ведь каждый знает — чем больше пузо, тем важнее человек.

— Тебе чего, мальчик? — Недовольно покосился он на меня, перемешивая что-то вкусное в маленькой кастрюльке.

— Твоему начальнику нужна еда, — надавил я своей волей и чуть наклонил голову.

— Не готово, — поджал он губы и к своей беде зацепился за мой взгляд.

— Передай ему питьевую воду, — повелительно прозвучало в комнате, перекрывая звуки огня и воды, металла и собственных мыслей.

Под шелест шагов других поваров, спешивших отгородиться за широким столом от ощутимой, хоть и не понятной разумом опасности, я ожидал, пока мой талант возьмет верх над характером нестарого, а оттого опытного и сильного соперника. В моем голосе не было волшебства.

Как-то я попросил понаблюдать за моими переговорами Олега — один из поставщиков хотел за молоко больше прежнего, да еще подговаривал остальных не отдавать дешевле установленной цены. Ушел он, к слову, потеряв пять процентов к прежнему ценнику.

А уже после, Олег, захлебываясь словами, с полным восторга взглядом описывал, как двигалось мое тело, как пытался мой собеседник следовать за моими движениями, повторяя их, но я тут же ломал его попытки, угловатым движением искажая отраженную картину. В эти секунды он терялся, неловко застывая, его плечи опадали, глаза становились на крупицу бессмысленнее. Следовала новая попытка повторить жест — и я продолжал изматывать волю, совсем незаметно перемещая плечи, меняя опорную ногу. Пока тот, от которого мне что-то было нужно, не стоял с пустым взглядом, слегка покачиваясь из стороны в сторону. В этом наваждении я мог требовать что угодно, и наверняка бы получил — разумеется, до того момента, как разум собеседника не прояснится, и появятся логичные вопросы к себе и ко мне. Поэтому я старался не просить слишком много, забирая ровно столько, чтобы мой партнер ограничился тихим матерным словом, да махнул рукой, с опаской посмотрев назад.

— Воды… — повторил за мной повар

— Ты хочешь дать мне питьевую воду для своего начальника, — подсказал я ему.

— Конечно, вот. — Движениями, далекими от плавности, прошагал он к угловому шкафу и одним движением выудил упаковку минеральной воды.

Не останавливаясь, подтянул вторую и нацелился за третьей.

— Достаточно. Встань. Куда я должен ее отнести?

— К Валентину Андреевичу. — Безэмоциональной куклой поведал он.

— Как я должен туда пройти?

— Выйти, направо, до конца коридора, показать пропуск, лифт на четвертый этаж. — Прошамкал главный повар под настороженными взглядами своих подчиненных.

Как бы с ними не было проблем. Впрочем, успею.

— Дай мне халат. Постарайся найти моего размера, — расправил я плечи и поднял руки, чтобы продемонстрировать свои габарита.

Мужчина зашагал к шкафу возле входа, почти не глядя выдернул вешалку с белоснежным халатом из ряда таких же, с прикрепленным бейджиком "Александр". Поварской колпак выудил я сам, выбрав самый большой, и слегка расправив, нацепил так, чтобы чуть прикрыть глаза и лицо для тех, кто будет смотреть сверху.

— Дай мне пропуск.

Из широкого кармана появилась бронзовая бляха с гербовым узором и перекочевала в мою руку, а затем и в нагрудный кармашек надетого халата.

— И котлету.

— Н — но у нас нет…

— Очень жаль. Но да ладно. Чувствуй себя хорошо, не тревожься и гордись собой.

— Мне хорошо, — воспрянул мужчина, робко улыбнувшись.

— Продолжайте работу! — В последний раз надавил я голосом и покинул кухню под рык главного повара, требовавшего то же самое.

Две упаковки "Эвиана" слегка оттягивали руки, так что, добравшись до очередного поста возле лифта, скинул я свою поклажу с видимым удовольствием.

— Куда? — Грозно произнес солдат, оглядывая подозрительным взглядом.

— Вот, несу на четвертый, — указал я одной рукой на упаковки, одновременно выуживая пропуск. — Жарко ведь.

И тут же неприятно заныло в животе — а вдруг они просто заберут воду и отнесут сами? А вдруг они знают Александра, а я уж точно совсем не он?

— А шеф что? — Чуть расслабился солдат.

— Готовит еще, — пожав плечами, ответил я чистую правду, тихонько выдыхая отпустившее напряжение — вроде, обойдется.

— Заходи. — Хлопнул он по кнопке вызова и тут же рявкнул безо всякого перехода. — И не смей ставить воду господина на пол, выпорю!

— Как скажете, — хмыкнул, вновь поднимая упаковки над полом.

Только после того, как двери захлопнулись, а пол слегка ударил по ногам, обозначая движение лифта, я выдохнул в полную силу. И тут же с силой вдохнул, быстро прокачивая воздух через легкие, до легкого головокружения и легкости мыслей. Так что на четвертый вышагнул вновь сияя улыбкой и любопытством — интересно ведь, где и как обитает местный главный злодей.

Возле лифта оказался еще один пост, внимательно оглядевший пропуск и поинтересовавшийся здоровьем главного повара. Но, в отличие от солдат на первом этаже, эти не постеснялись ограбить своего господина на три бутыля, опустошив в половину одну из пачек. И даже посмеивались, когда я робко просил все вернуть обратно. Еще три бутылки забрали солдаты возле массивной двери с золоченной табличкой "Директор вокзала", но это вроде как в порядке вещей — не две же упаковки пить начальнику, и не ему самому бегать и заботиться о жажде своих слуг. Так что, выходит, со второй упаковкой я угадал.

В кабинет босса меня пускать не хотели, но тут уже я сам прорвался за створку, гневно заявив, что это единственный способ спасти остаток доверенного груза. И меня даже поймали за колпак, который так и остался во вражьих руках, когда дверь вновь захлопнулась — шуметь при господине поостереглись, тихонько пообещав плетей. Ну — ну.

Большой кабинет с единственным столом, окруженным грубо сколоченными полками с десятками мониторов, придвинутых вплотную друг другу, выглядел временным пристанищем, но никак не местом, где нынешний хозяин собрался остаться надолго. Мягкие ковры почти не просматривались под нагромождением аппаратуры и электрических кабелей, часть которых бесхитростно выходили на улицу прямо через окно. Декоративный камин у левой стены оказался завален сумками, часть из которых была раскрыта, демонстрируя одежду — белье и аккуратно свернутые рубашки. Более — менее можно было пройти непосредственно возле стола и у барной стойки возле левой от стола стены.

— Ты кто? — Окликнул строгий голос из-за стойки с мониторами, из-за щелей с двумя мониторами глянул нахмурившийся глаз.

— Воду принес, — обняв пачку так, чтобы было видно мои руки, успокоил я местного хозяина.

— Кидай у барной стойки, — потерял он интерес, продолжив деловито щелкать по клавиатуре.

— Ага, — улыбнулся я ему и еще немного приблизился к своей цели.

Со звучным хрустом полиэтилен упаковки был разорван, а бутылки разложены в ряд — медленно, чтобы привлеченный звуком босс вновь потерял ко мне интерес. Тихонько выудил алую бабочку из кармана шорт, приладил под воротник рубашки и внимательно оглядел в зеркале барной стойки — нормально, можно работать.

Забрав с собой одну бутылку и прозрачный бокал, я не спеша направился ко столу, с интересом оглядывая Главного Крыса — теперь этому ничего не мешало, полки с мониторами не перекрывали обзор. И на Главного Крыса он совсем не был похож — так же, как и на злодея или грабителя. Обычный парень лет двадцати, ужасно усталый, с серыми от недосыпа глазами — почти как у меня, если не посплю еще денька два — три. Закатав рукава некогда белоснежной рубашки, сосредоточенно набивает какой-то текст на экране ноутбука, то и дело поглядывая на один из экранов с черно — белой картинкой. Пригляделся — на каждом мониторе часть внутри здания или площади перед ним. Иногда картинка движется, словно камера закреплена на низко летящей птице, а порой на ней нет ничего, кроме мерцания белого шума. И ни одного изображения стопок с деньгами или небрежно сваленных в кучу сокровищ. Даже в кабинете я не заметил ни единой купюры. Впрочем, это не отменяет преступления против меня и моей семьи.

— Я же сказал… — раздраженно произнес Валентин Андреевич, заметив меня рядом с собой.

Но я уже аккуратно наполнял бокал, установив его на стол. Виновато пожал плечами и поставил сосуд перед парнем.

— А теперь — вон, — недовольно буркнул он, соизволив мельком глянуть на воду и вновь вернувшись к тексту

— Мог бы и спасибо сказать, — посетовал я, перемещая огонек звезды в правую ладонь.

— Что? — Дернулся тот в начальственном рыке, но был слегка придавлен мною за шею левой рукой, с одновременным выплеском "любопытства".

— Вежливость, Валентин. — Повторил я, еще одним всполохом своего дара препятствуя его попытке вызвать силу. — А еще честность и благородство.

В моей правой руке вспыхнула звездочка и, сопровождаемая ладонью, проплыла к бокала с водой. А затем медленно погрузилась на середину бокала, расцвечивая стекло красивыми всполохами. Звезде все равно, где обитать — она хоть и дальняя родственница моему дару, но некогда спокойно прошла через мое тело.

Парень затравленно сжался в кресле, глядя то на меня, то на бокал.

— Ч-что тебе нужно? — Выдавил он из себя, получив новый разряд за подозрительное движение руками к поверхности под столом.

— Пей, не стесняйся, — дружелюбно предложил я.

— Я н — не буду это пить! — Громко возмутился босс.

— Тогда я просто тебя убью, — улыбнулся я в ответ, поднося бокал к его губам. — Ну же, не заставляй меня выбить тебе зубы этим замечательным стеклом. Ам?

Немного уговоров и электричества, и глоток со звездочкой легко проскочил внутрь организма.

— Вот видишь, ничего страшного. — Похлопал я его по щеке освободившейся от бокала рукой. — Не делай резких движений, и звезда не сожжет твои внутренности. Потом я ее уберу, не переживай.

Левой рукой, по — прежнему лежащей на его шее, "настроился" на расстояние до звездочки — в самом деле, мне совсем не хотелось делать больно этому человеку, но мне нужна была гарантия его разумного поведения.

— И что я должен сделать? — Задышал он громко.

— Мне нужна связь с твоим хозяином. — Сохраняя спокойствие, сообщил ему условия, кивнув в сторону экрана.

Сотовой связи в городе не было, аппараты в общем зале контролировались — наверняка, как и звонки по ним. У рядового персонала вряд ли был выход на тех, кто имел право принимать решения, зато у хозяина кабинета определенно имелась связь — вон, светится зеленым в правом нижнем углу монитора пиктограмма знакомой программы.

— У меня нет хозяина!

— Это ты так думаешь, — хмыкнул я. — Покажи контакт — лист.

Чуть дрожащей рукой, пару раз скривившись от боли в желудке, парень вывел на экран окно интернет — телефона.

Солидный список, большая часть которого была оформлена в едином стиле — фамилия, имя, отчество, без единого комментария или фотографии. Даже если брать только тех, чья фамилия так же являлась именем клана — победителя, выбор из двенадцати позиций мог обернуться звонками к совершенно посторонним людям, потерей времени и угрозой провала.

— Шестая строчка сверху, — сделал я свой выбор. — Там, где написано "папа".

— М — может, не надо? — Робко уточнил грозный босс целого вокзала.

Перехватив мышку, я уверенно клацнул на вызов и принялся терпеливо считать трели звонка.

— Валик, я сильно занят, — пробурчали с экрана одновременно с появлением картинки на экране — за широким столом сидел крепкий мужчина, терпеливо вчитываясь в один из десятка подшитых листков в папке перед собой. За его спиной виднелся уголок камина, заставленный небольшими статуэтками, а с другой стороны столик с тремя старомодными телефонами без диска.

— Здравствуйте, уважаемый, — успел я произнести раньше, чем сын этого уважаемого человека произнесет глупости про нападение и захват.

Мужчина на экране дернулся от незнакомого голоса и соизволил посмотреть в глазок видеокамеры.

— Приношу извинения, что вынужден вас отвлечь от важных дел. — Продолжил я. — К сожалению, дело не требует отлагательств. Я и моя семья, покидая этот чудесный город, были вынуждены заплатить десять тысяч рублей за билет. Когда у нас не хватило денег, ваши любезные слуги согласились забрать наше золото в качестве оплаты, оставив без средств на существование. То же самое постигло остальных беженцев, и все они теперь думают, что слово вашего клана, гарантирующее сохранность ручной клади, ничего не значит.

Мужчина с экрана внимательно выслушал мои слова, хмурясь от предложения к предложения. Под конец лицо его обрело гневный румянец, а ладони сжались в кулаки. Наверное, заметил мою руку на шее своего сына — не мудрено не заметить — и разозлился. Видимо, честь в этом мире не так важна, как рассказывал дядя Коля…

— Валентин, это правда? — Вкрадчиво спросили с той стороны.

— Н — не совсем… То есть… — Дернулся в моих руках парень.

— В — Валентин! — Прошипел он королевской коброй, придвигаясь к экрану и сметая папку с бумагами в сторону. — Ты ч — што себе позволяеш — шь?

— П — папа, я просто… — Зачастил парень.

— Не смей перебивать отца! — Гаркнуло с экрана так, что колонки засвистели. — Да как ты посмел, гаденыш — ш?

— Я отвечу сам! — Гордо выпрямился Валентин, да так, что пришлось удерживать его за шею, чтобы звезда внутри его не поранила желудок.

— Спрашивать станут со всей нашей семьи!!! С тебя, с меня, с твоей матери и твоих братьев!!! — Аккуратная стопка бумаг разлетелась от гневного удара. — Молись, чтобы старшие не узнали раньше, чем я все исправлю! Я немедленно вылетаю к тебе, — собрался мужчина, умудрившись за какое — мгновение полностью отринуть все эмоции, превратившись в безэмоциональную статую самого себя. Только сбившийся воротник рубашки выдавал недавнюю бурю.

— К — хм, — обратил я на себя внимание. — Если все это оказалось прискорбной ошибкой…

— Не сомневайтесь, так и есть! М — м, юноша? Вы не могли бы озвучить свое имя, чтобы я мог принести извинения по всей форме? И мне не совсем удобно разговаривать с вашим халатом, рукой и изящной бабочкой.

— Меня зовут Максим, и мне будет достаточно, если моей семье вернут то, что было взято из-за… ошибки. К сожалению, я не могу передвинуться, чтобы попасть в кадр, иначе ваш сын умрет. — Добавил я печали в голос.

— Эм, разумеется, вам все вернут, — монолитная маска дрогнула, выдавая тревогу за сына. — Прошу не наказывать Валентина слишком сильно, он в первый раз на таком посту.

— Папа! — Дернулся парень, и его вновь пришлось крепко удерживать за шею.

— Молчи! — Строго одернул его отец.

— Я пришел не за его жизнью, но не отказался бы от сувенира. Это будет честно, как вы считаете?

— Но должны быть определённые рамки, — как-то замялся мужчина, без отрыва глядя куда-то в район шеи своего сына.

— О, они будут соблюдены, — с готовностью поддержал я. — Я возьму то, что вряд ли нужно вашему сыну.

— Подождите! — Непонятно засуетился отец парня. — Забирайте, что хотите, но не убивайте его!

Хм. Я с удивлением оглядел раскрывшиеся от ужаса глаза Валентина, мою руку на его шее, и сопоставил с реакцией его отца. Они что, решили, что мне нужна его голова на память?

— Сын, ты слышал? — Андрей воспринял мое молчание, за раздумия или приглашение к торгу. — Ты отдашь ему все, что он запросит!

— Мне бы не помешали гарантии безопасности для меня и моей семьи, — добавил я. — Не хотелось бы кого-то убивать и омрачать день еще сильнее.

— Считайте, что они у вас есть. — Уверенно кивнули с экрана. — Валентин, ты все понял?

— Да, отец, — тихо шепнул парень.

— Жди, я скоро буду, — пригрозил его отец напоследок.

Экран отразил табличку завершения вызова.

— Вот и поговорили, — с удовольствием подытожил я. — Сейчас расслабься, я заберу звездочку обратно.

Изъять звезду из организма не составило труда — все-то уменьшить ее размер, забрав себе все "любопытство", и провести через кожу — почти не больно, судя по легкой судороге Валентина.

— Идем, я тороплюсь, — озвучил я, с удовольствием отпивая из открытой бутылки. — Меня ждут через половину часа, так что нужно успеть до этого времени.

— Учти, ценности никто не пересчитывал, я не знаю, сколько там. — Потухшим голосом уточнил парень. — Что тебя интересует в первую очередь?

Я прислушался к своим мыслям, и к удивлению не обнаружил на первом плане ни денег, ни драгоценностей. Там было совсем иное.

— Справедливость.

Скинув халат и оставив значок — пропуск на столе, я попросил Валентина пройти со мной в зал с кассами. Охрана возле дверей если и дернулась при моем виде, то тут же затихла от повелительного жеста босса, так что до нужного помещения добрались безо всяких проблем, и уже совсем скоро наблюдали скорбную очередь, окутанную облаком безнадежности и растерянности.

— Распорядись приготовить деньги и коробки с ювелиркой, мне нужно найти украшения сестер, — попросил я его, а сам двинулся к кассе, где выворачивали карманы супругам с маленькой дочерью.

— Ничего не надо, — вмешался я в их разговор. — Билеты бесплатны, заберите ваши деньги.

— Эй, ты! — Возмутился кассир, оглядываясь на солдата.

— Не препятствовать, — начальственным голосом Валентин пресек любые возражения. — И да, с этого момента билеты бесплатны. Тем, кто уже купил, все вернуть. Я… приношу извинения, — последние слова дались ему с трудом, словно он все еще считал, что делал все правильно.

Впрочем, без разницы, что он там думает — отец ему наверняка объяснит, что такое хорошо, а что плохо.

— Что надо сказать? — Вновь повернулся я к семейной паре.

— С — спасибо? — Робко улыбнулась женщина.

— Слава императору, — веско поправил я ее.

— Живо несите деньги! — сорвался в истерику голос главного за моей спиной.