Глава 30
Харальд подкрадывался к церкви.
Прошел ливень, и трава была мокрая. Легкий ветер гнал облака, в прорехи между ними ярко светила налившаяся на три четверти луна. Тень от колокольни то появлялась, то исчезала в согласии с лунным светом.
Никаких пришлых машин поблизости не было, но это не слишком его ободрило. Полицейские, если намерены поставить ловушку всерьез, сообразят припрятать свои автомобили.
Монастырь стоял тих и черен, ни одного огонька. Было за полночь, солдаты спали, все, кроме двоих: часового в парке рядом со столовой и ветеринара, который нес ночную вахту при больных лошадях.
Уже у самой церкви Харальд прислушался. Из монастырского двора донесся конский всхрап. Юноша бесшумно ступил на бревно и заглянул в церковное окно.
В свете луны смутно виднелись очертания автомобиля и самолета. Там вполне мог прятаться кто-то, сидя в засаде.
Послышался сдавленный кашель, глухой стук… вскоре кашель и стук повторилось. Харальд вспомнил про Хансена, томящегося в багажнике «роллс-ройса». В сердце его вспыхнула надежда. Если Хансен по-прежнему связан, значит, фру Йесперсен и Петер еще не вернулись. Значит, есть шанс, что они с Карен успеют взлететь.
Стараясь не шуметь, он влез в окно и на цыпочках прокрался к самолету. Вынул из кабины фонарик, посветил им по всем углам. Никого. Потом открыл багажник машины. Хансен лежал там связанный, с кляпом во рту. Харальд проверил узлы, они держались. Он снова захлопнул багажник.
— Харальд! Ты здесь? — послышался громкий шепот.
Он направил луч фонарика на окна и увидел, что Карен заглядывает в одно из них.
Домой ее доставили в карете «скорой помощи». Родители приехали с ней. В театре, прежде чем они с Харальдом расстались, она пообещала, что, как только сможет, сразу придет в церковь.
Выключив фонарик, он открыл большую входную дверь. Карен, хромая, вошла. На плечи накинута шубка, в руках — одеяло. Харальд бережно обнял ее, стараясь не задеть правую руку на перевязи. От тепла ее тела, от запаха волос у него закружилась голова.
— Как ты себя чувствуешь? — Он опомнился и вернулся к делам насущным.
— Болит ужасно, но переживу.
— Ты что, мерзнешь? — Он перевел взгляд на ее шубку.
— Сейчас — нет, но над Северным морем непременно замерзну. Одеяло — для тебя.
Он забрал у нее одеяло, задержав ее здоровую руку в своей.
— И ты готова на это?
— Да.
— Я тебя люблю. — Он нежно ее поцеловал.
— Я тоже тебя люблю.
— Правда? Ты раньше этого мне не говорила.
— Я знаю. И говорю на тот случай, если не выживу в перелете, — с обычной своей деловитостью произнесла она. — Ты раз в десять лучше любого из тех парней, которые мне встречались. Ты умный, но никогда не унижаешь людей. Ты мягкий и добрый, но смелости у тебя хватит на целую армию. — Она коснулась его волос. — Ты даже красивый, хоть и смешной немножко. Чего ж мне еще желать?
— Ну, некоторым нравится, когда парень хорошо одет.
— В самом деле? Над этим мы поработаем.
— И мне бы хотелось рассказать, за что я тебя люблю… но в любой момент может нагрянуть полиция.
— И так знаю, за что: я такая чудесная!
Харальд открыл дверцу кабины, сунул туда одеяло.
— Давай-ка лучше садись, — велел он. — Чем меньше останется сделать, когда будем снаружи, тем выше шанс, что удастся унести ноги.
— Идет!
Но он понял, что забраться в кабину ей будет не под силу, и подтащил ящик. Карен встала на него, но и тогда не смогла переместить внутрь свою больную ногу. В кабину и без того влезть было непросто, там было тесней, чем на переднем сиденье малолитражки, а с двумя покалеченными конечностями и вовсе непосильная задача.
Подхватив Карен левой рукой под мышки, а правой — под колени, он встал на ящик и бережно опустил ее на пассажирское место, справа. Сидя там, она сможет здоровой левой рукой орудовать рычагом управления, а Харальд, на месте пилота, браться за него правой.
— Что это на полу? — наклонившись, спросила Карен.
— Пистолет Хансена. Я не знал, куда его деть. — Харальд захлопнул дверь. — Тебе удобно?
— Отлично. — Карен опустила оконное стекло. — Под взлетную полосу годится подъездная дорога. Ветер сейчас как надо, только дует в сторону замка, — значит, придется протащить самолет почти к парадному входу, а там развернуть его и взлететь по ветру.
— Хорошо.
Харальд во всю ширь распахнул церковные двери. Теперь надо вывезти самолет. К счастью, припарковали его грамотно, носом строго на дверь. К шасси была привязана длинная веревка, за которую, как с первого взгляда решил Харальд, самолет тащили. Крепко взявшись за нее, он стал тянуть.
Но «шершень» оказался тяжелее, чем он надеялся. В дополнение к весу мотора там ведь было полно горючего да еще Карен. Не очень-то и потянешь.
Чтобы стронуть самолет с места, Харальд исхитрился раскачать его на колесах, попал в ритм и только тогда привел в движение. Стоило стронуть с места, как нагрузка уменьшилась, но все равно было тяжело. Больших усилий стоило вытащить его из церкви и докатить до дороги.
Из-за облака вышла луна. В парке стало светло почти как днем. Самолет стоял на виду у всякого, кому вздумается взглянуть в его сторону. Следовало поторапливаться.
Натренированной рукой Харальд отстегнул застежку, которая прихватывала левое крыло к фюзеляжу, и выполнил все операции, необходимые для того, чтобы закрепить крыло в рабочем положении.
Это заняло у него три или четыре минуты. Закончив с левым крылом, он поглядел сквозь деревья парка на солдатский лагерь. Часовой, видно, заметил происходящее, потому что двигался в их направлении.
Харальд как ни в чем не бывало проделал всю процедуру с правым крылом. К тому времени как он закончил, часовой стоял у него за спиной и смотрел, чем он занимается. Часовым оказался дружелюбный Лео.
— Что это ты делаешь? — поинтересовался тот.
У Харальда наготове была история.
— Мы хотим сделать фотографию. Господин Даквитц думает продать самолет, потому что горючего не достать.
— Фотографию? Ночью?
— Ночь лунная, и самолет будет на фоне замка.
— А наш капитан знает?
— А как же, господин Даквитц поговорил с капитаном Кляйсом, и тот сказал, что все в порядке.
— А, ну ладно, — кивнул Лео и тут же нахмурился. — Хотя странно, что капитан ничего мне об этом не сказал.
— Наверное, он решил, что это не важно, — выдал Харальд и сразу понял, что аргумент слабый. Будь офицеры немецкой армии так беспечны, вряд ли она покорила бы Европу.
Лео покачал головой.
— Часового положено предупреждать обо всех мероприятиях, назначенных на время несения им поста, — как по писаному произнес он.
— Господин Даквитц не дал бы нам этого поручения, если б не получил согласия капитана Кляйса. — И Харальд, упершись руками в хвост, попытался сдвинуть самолет с места.
Видя, как ему тяжело, Лео пришел на помощь. Вдвоем они развернули «шершень» носом к дороге.
— Пойду-ка я все-таки спрошу капитана, — пробормотал Лео.
— Ты уверен, что он не рассердится, если его разбудишь?
— Может, он еще не спит. — На лице Лео отразилось сомнение и тревога.
Харальд, зная, что офицеры квартируют в замке, придумал способ задержать Лео и ускорить свою задачу.
— Что ж, если ты все равно в замок, помоги дотолкать туда эту колымагу.
— Конечно.
— Тогда берись за правое крыло, а я — за левое.
Лео закинул ружье за плечо и уперся руками в металлический трос, натянутый между верхним и нижним крыльями. Вдвоем они справились лучше, «шершень» покатился живей.
* * *
Успев на последний поезд до Кирстенслота, Хермия прибыла на место уже после полуночи. Она понятия не имела, как поступит, когда окажется в замке.
«Привлекать к себе внимание, колотя в дверь, конечно, не стану. Возможно, дождусь утра и только потом начну расспросы про Харальда. Значит, придется провести ночь под открытым небом».
Это ее не пугало. А если в окнах замка еще горит свет, возможно, она столкнется с кем-нибудь и сумеет перемолвиться словечком — с прислугой, к примеру. Но как жаль терять драгоценное время!
Помимо нее с поезда сошел еще один человек, та самая женщина в голубом берете.
У Хермии замерло сердце.
«Неужели я совершила промах? Неужели эта женщина — „хвост“ и следит за мной, приняв эстафету от Петера Флемминга?»
Это стоит проверить.
Сойдя с плохо освещенного перрона, она остановилась и открыла свой чемоданчик, будто ей понадобилось что-то достать. Если женщина — «хвост», она тоже найдет предлог задержаться.
Однако та без раздумий прошла мимо.
Хермия копалась в своем чемоданчике, краем глаза следя за голубым беретом. Обладательница его быстрым шагом направилась к черному «бьюику», который стоял неподалеку. За рулем кто-то сидел, лица не видно, только мерцал огонек сигареты. Женщина села в машину. Зарычал мотор. Они уехали.
Хермия перевела дух. Ложная тревога. Эта женщина, очевидно, провела день в городе, и муж приехал встретить ее на станцию.
Она пустилась в путь.
* * *
Харальд и Лео по дороге, на обочине которой стояла та самая цистерна с бензином, проделали весь путь до парадного двора перед замком, где развернули самолет против ветра. После чего Лео побежал в дом будить капитана Кляйса.
У Харальда было минуты две, не больше.
Он вынул из кармана фонарик и, включив, сунул его в рот. Открыл капот слева, задействовал один из двух бензонасосов, обеспечив подачу топлива в карбюратор. Закрыл капот, закрепил защелки, вынул фонарик изо рта и крикнул:
— Горючее?
— Есть горючее! — отозвалась Карен.
Харальд закрыл капот.
— Дроссель открыть! Индукторы включить!
— Индукторы включены!
Он подбежал к пропеллеру и крутанул его раз, другой, третий, после чего отскочил в сторону.
Ничего не произошло. Вот черт! Времени совсем не было.
Он повторил все снова. Видимо, произошел какой-то сбой. А! Щелчка не слышно! Значит, нет искры. Он подбежал к Карен.
— Пусковой ускоритель не действует!
— Индуктор заело, — отозвалась она спокойно. — Открой капот справа. Пусковой ускоритель между индуктором и двигателем. Стукни его камнем или еще чем-нибудь. Обычно помогает.
Он открыл капот. Вот он, плоский металлический цилиндр — пусковой ускоритель. Харальд огляделся. На земле, как назло, ни одного камня.
— Достань-ка мне какой-нибудь из инструментов потяжелей, — попросил он.
Карен нашла сумку, достала гаечный ключ. Харальд пару раз стукнул им по ускорителю.
— Немедленно прекратить! — раздался позади голос.
Оглянувшись, он увидел капитана Кляйса, который в форменных брюках и пижамной куртке широким шагом торопился к нему. За спиной капитана виднелся Лео с винтовкой в руках — Кляйс был без оружия. Харальд сунул гаечный ключ в карман, закрыл капот и перешел к носу.
— Отойдите от самолета! — закричал Кляйс. — Это приказ!
— А ну стоять, не то пристрелю! — прозвенел вдруг голосок Карен.
Из окна кабины высунулась ее рука с пистолетом Хансена. Целилась она в Кляйса.
Тот остановился. Лео тоже. Готова ли Карен выстрелить, Харальд не знал, но ведь Кляйс не знал тоже!
— Брось винтовку на землю, Лео! — приказала Карен.
Лео повиновался.
Харальд потянулся к пропеллеру и крутанул его.
Тот повернулся — с отчетливым, замечательно приятным на слух щелчком.
* * *
Петер Флемминг вел машину к замку. Рядом, на пассажирском месте, сидела Тильде Йесперсен.
— Остановимся так, чтобы не привлекать внимания, и посмотрим, как она себя поведет, — имея в виду Хермию, сказал Петер.
— Хорошо.
— О том, что случилось на Санде…
— Прошу тебя, давай об этом больше не говорить.
— Что, никогда? — Он подавил вспыхнувший гнев.
— Никогда.
Ему захотелось придушить ее.
В свете фар показалась деревушка с церковью и таверной, сразу за околицей — въездные ворота в имение.
— Извини, Петер, — произнесла Тильде. — Я сделала ошибку, но теперь все позади. Давай останемся просто друзьями и коллегами.
Он вдруг почувствовал, что ему на все наплевать, и на это тоже.
— Да пошло оно все, — пробормотал он, свернув в имение.
Справа от подъездной дороги виднелся заброшенный монастырь.
— Странно, — насторожилась Тильде. — Дверь церкви распахнута…
Петер, надеясь, что дело отвлечет его от неприятностей с Тильде, остановил «бьюик», выключил зажигание.
— Пошли посмотрим. — Он вынул фонарик из бардачка.
Войдя в церковь, они услышали придушенный хрип и, чуть погодя, стук. Этот шум вроде бы раздавался из «роллс-ройса», стоящего на деревянных чурках посреди церкви. Петер открыл багажник и направил луч фонарика на полицейского в форме, связанного, с кляпом во рту.
— Это что, твой Хансен?
— Самолет исчез! — не ответив, воскликнула Тильде.
В эту минуту раздался рев авиационного двигателя.
* * *
«Шершень» ожил и наклонился вперед, демонстрируя готовность взлететь.
Харальд подбежал туда, где замерли Кляйс и Лео, подхватил винтовку с земли и угрожающе наставил на них дуло, изображая готовность выстрелить, которой не было и в помине. Пятясь, медленно отступил и, обойдя вращающийся пропеллер, оказался у левой дверцы в кабину. Потянулся к ручке, распахнул дверцу, забросил винтовку на багажную полку позади сидений.
Забрался в кабину и тут боковым зрением заметил резкое движение на земле. Мимо Карен глянул в окно — там капитан Кляйс, сорвавшись с места, кинулся к самолету и почти сразу упал на землю, потому что раздался хлопок, оглушительный даже при работающем моторе. Это Карен выстрелила из хансеновского пистолета. Оконный проем помешал ей прицелиться так низко, как следовало, и она промахнулась.
Кляйс перекатился под фюзеляж, вынырнул с другой стороны и вспрыгнул на крыло. Харальд пытался захлопнуть дверцу, но Кляйс не давал. Он схватил Харальда за грудки, чтобы вытащить из кабины. Харальд сопротивлялся как мог. Карен, у которой пистолет был в левой руке, в тесноте кабины никак не могла развернуться и прицелиться в Кляйса. Подбежал Лео, но поучаствовать в схватке ему было не с руки.
Харальд исхитрился вытащить из кармана гаечный ключ и со всей силы дал Кляйсу по физиономии, острым концом до крови разбив ему скулу. Кляйс, однако, рук не разжал.
Карен, мимо Харальда дотянувшись до приборной доски, до упора нажала на газ. Мотор взревел громче, самолет дернуло вперед, Кляйс потерял равновесие и, чтобы удержаться, одной рукой ухватился за дверцу, а другой по-прежнему цеплялся за Харальда.
«Шершень» покатился быстрей, подскакивая на кочках. Харальд опять ударил Кляйса, и на этот раз тот вскрикнул, ослабил хватку и скатился на землю.
Харальд захлопнул дверь и потянулся к рычагу управления, но Карен вмешалась:
— Оставь, я сама, я могу это левой!
Самолет катился по дороге, набирая ход, и его снесло вправо.
— Не забывай про рулевые педали! Выравнивай! — крикнула Карен.
Харальд нажал на левую, чтобы вернуть самолет на дорогу. Ничего не произошло, и тогда он нажал на педаль со всей силы. Не сразу, но самолет круто развернулся налево, пересек дорогу и зарылся в длинную траву с другой ее стороны.
— Там есть задержка во времени, нужно ее учитывать!
Харальд понял, о чем она. Такое бывает, когда правишь лодкой, только здесь еще хуже. Он нажал на правую педаль, чтобы вернуть самолет на дорогу, и когда тот стал разворачиваться, откорректировал угол поворота левой педалью. На этот раз дело пошло глаже, и, вернувшись на дорогу, он сумел выправиться.
— Вот теперь хорошо! — крикнула Карен.
Самолет набрал скорость.
И тут они увидели, что по дороге навстречу им едет машина.
* * *
Петер Флемминг включил первую передачу и вдавил в пол педаль газа. «Бьюик» рвануло вперед, как раз когда Тильде открыла дверь, торопясь сесть рядом с водителем. Вскрикнув, она выпустила дверцу и упала навзничь.
«Хоть бы шею себе сломала», — мельком подумал Петер.
Он выехал на дорогу, хлопая незакрытой дверцей. Когда рев мотора поднялся до визга, переключил на вторую. «Бьюик» мчал во всю прыть. В свете фар Петер увидел, что прямо на него катит маленький биплан, и уверенный, что ведет биплан Харальд Олафсен, вознамерился остановить его, пусть даже ценой собственной жизни.
Он переключил на третью скорость.
* * *
Харальд почувствовал рывок, когда Карен утопила рычаг управления и хвост вздернуло вверх.
— Ты машину видишь? — прокричал Харальд.
— Да! Он что, идет на таран?
— Да. — Харальд смотрел вперед, сосредоточенный на том, чтобы самолет не снесло с дороги. — Мы успеем взлететь?
— Не знаю…
— Ты должна знать!
— Будь готов свернуть, когда я скажу!
— Я готов!
Машина была уже совсем близко. Харальд понял, что пролететь над ней не удастся.
— Сворачивай! — крикнула Карен.
Он вдавил левую педаль. Самолет, на высокой скорости более послушный, резво свернул с дороги — слишком резво, встревожился Харальд, как бы нагрузка не оказалась велика для починенного шасси. Он спешно откорректировал поворот второй педалью.
Краем глаза он видел, что машина — это был «бьюик», такой же, как тот, на каком Петер Флемминг отвез его в Янсборгскую школу, — тоже свернула, по-прежнему целясь протаранить биплан.
Но у самолета был руль управления, тогда как ведущие колеса автомобиля забуксовали в мокрой траве. «Бьюик» занесло в сторону. Свет луны упал так, что Харальд узнал водителя, который пытался справиться с машиной. Петер Флемминг.
Самолет, покачнувшись, выровнялся, но тут Харальд увидел, что они вот-вот врежутся в бензиновую цистерну. Он придавил левую педаль, и правое крыло «шершня» прошло над ней всего на ладонь выше.
Петеру Флеммингу повезло меньше.
Оглянувшись, Харальд увидел, как «бьюик», выйдя из подчинения, с ужасающей неотвратимостью мчится к цистерне и на всех парах врезается в нее. Раздался взрыв, и весь парк озарило желтым сиянием. Харальд хотел убедиться, не загорелся ли хвост «шершня», но строго назад посмотреть было невозможно, так что оставалось надеяться на лучшее.
«Бьюик» полыхал.
— Веди! — завопила Карен. — Сейчас взлетаем!
Он вернулся мыслями к рулю управления, увидел, что впереди палатка солдатской столовой, и нажал на левую педаль, чтобы избежать столкновения.
Самолет вышел на прямую и набрал скорость.
* * *
Заслышав рев мотора, Хермия бросилась бежать. Уже на землях имения она увидела, как черная машина, очень похожая на ту, что была на станции, во всю мочь мчится по дороге, ведущей к замку. На глазах у Хермии машину занесло, она врезалась в стоящий на обочине грузовик. Раздался взрыв, обе машины объяло пламя.
— Петер! — раздался женский крик.
В свете пожара Хермия увидела женщину в голубом берете. Головоломка сложилась. Женщина следила за ней. В «бьюике» дожидался ее Петер Флемминг. Им не было нужды от станции идти за ней по пятам, они и так знали, куда она направляется, и прибыли в замок раньше. И что теперь?
Тут в глаза ей бросился маленький биплан, который катил по лужайке так, словно вот-вот взлетит. И вот женщина в голубом берете встала на одно колено, достала из сумки пистолет и прицелилась в самолет.
Что происходит? Если женщина в берете — соратница Петера Флемминга, тогда пилот биплана сражается на стороне сил добра… Не исключено даже, что это Харальд, уносящий ноги с пленкой в кармане…
Эту женщину надо остановить.
* * *
В свете пожара Харальд отчетливо видел, как фру Йесперсен целится в самолет.
Поделать он ничего не мог. «Шершень» несся прямо на нее, и если свернуть влево или вправо, добьешься только того, что подставишь ей бок. Харальд скрипнул зубами. Пули могут пробить крылья или фюзеляж, не причинив большого вреда, но могут попасть в мотор или систему управления, продырявить бак с горючим, убить его или Карен.
А потом он увидел еще одну женщину: с чемоданчиком в руке она со всех ног бежала по лужайке к той, что целилась, а добежав, с размаху треснула ее чемоданчиком по макушке.
— Хермия! — в изумлении вскричал он.
Фру Йесперсен свалилась на бок, выронив пистолет. Хермия, ударив ее еще раз, оружие подхватила.
И тут самолет проплыл над их головами, и стало ясно, что «шершень» уже в полете.
Харальд посмотрел вперед и понял, что они вот-вот врежутся в монастырскую колокольню.
