Глава 10
Из двух охранников, которых Антон связал на территории заброшенного завода, один оказался действующим офицером полиции, а другой – бывшим. Довольный, даже торжествующий, Быков забрал их обоих и Лободу к себе в управление. По дороге он завез Антона и Карину на конспиративную квартиру, расположенную на окраине города.
– Тебе придется какое-то время пожить здесь, – осмотрев комнаты, сказал Антон. – Никто не знает, что с тобой произошло, куда делся этот Лобода со своими подручными. Так что у полиции есть время, чтобы грамотно вскрыть этот гнойный нарыв. Ты подумай, что тебе нужно, и я привезу. Душ работает, горячая вода есть.
– Антон, почему ты сразу ничего не сказал? – вдруг спросила Карина.
Антон обернулся и увидел, что женщина стоит, прислонившись к дверному косяку, и смотрит на него с такой болью, с такой усталостью в глазах, как будто за плечами у нее была слишком долгая жизнь. Нелегкая, полная лишений и потерь.
– Слушай! – Антон подошел и по-свойски взял женщину за плечи. – Давай так. Ты возьми в шкафу полотенце, банный халат там тоже есть. Иди в душ и смой с себя все плохое и грязное. Потом ты выйдешь, и я налью тебе водки. Ты не будешь ерепениться, выпьешь ее и ляжешь спасть. А когда ты проснешься, все будет выглядеть совсем иначе. Уверяю тебя.
– Вот ты и стал обращаться к своей подопечной попросту, без церемоний. – Женщина легонько улыбнулась. – Мне очень стыдно, что я не верила тебе тогда. Но я же не знала, что ты связан с полицией…
– Тихо! – Антон сделал страшное лицо и воровато оглянулся по сторонам.
Получилось у него, наверное, неплохо, потому что Карина тихо засмеялась и, проходя мимо, ткнулась ему лбом в плечо. Щелкнул запор на двери душа, послышался звук льющейся воды.
Антон потер руки и отправился хозяйничать на кухню. Он нашел в шкафчике банку растворимого кофе, сделал себе чашку и выпил. Только потом Антон извлек из холодильника бутылку водки, наделал бутербродов с семгой, колбасой, сыром и маслом. В отдельное блюдечко он нарезал яблок, бананов и мандаринов.
«Эх, музыку бы еще подходящую, свечи и полумрак. А потом проводить ее в спальню, лечь самому в соседней комнате и поспать часов десять, – размечтался Антон. – Когда еще от Быкова поступят известия? Что он там нароет во время допросов?»
Карина вышла посвежевшая, с мокрыми волосами, которые вились кудряшками вокруг головы. Только теперь, когда она смыла остатки макияжа, Антон понял, что женщина старше его лет на пять или восемь. Она одевалась и красилась так, что выглядела почти девочкой, а на самом деле Карина ненамного моложе мужа. Но у Антона язык больше не поворачивался обращаться к ней на «вы». Они заметно сблизились.
Болтая всякую веселую ерунду, Антон усадил Карину на диван, пододвинул к ней журнальный столик и налил в две рюмки водки под самый ободок. Карина сделала большие глаза и попыталась отказаться, но Антон убедил ее в том, что лучше всего выпить сразу и много. Только тогда организм расслабится, лишь так можно снять напряжение. А если пить по глотку, то ничего хорошего из этого не выйдет. Так можно только закрепить состояние стресса.
– Тут надо как обухом по голове! – пояснил он.
Карина махнула рукой и залихватски опрокинула в рот водку. Она так аппетитно слопала бутерброд с семгой, так замечательно вгрызалась в сочные апельсиновые дольки, что Антон залюбовался. Он опять налил и настоял, чтобы они выпили еще по одной. Карина заблестела на него глазами, помедлила и опрокинула вторую рюмку.
Она быстро опьянела, но Антон понял, что напряжение у нее ушло, от былого страха почти ничего не осталось. Так, только воспоминания, которые иногда будут навещать ее. Карина что-то болтала, и ее язык уже заметно заплетался. Она уронила рюмку, залезла рукавом халата в масло на бутерброде и отчаянно стала смущаться своей неуклюжести.
Потом с ней случилась перемена настроения. Антон понял, что переборщил с водкой, не учел усталости женщины. Карина вдруг осоловела, стала с усилием щуриться и с трудом говорить.
– Антон, я ведь дура, да? Я ведь так перед тобой виновата!
– Ну что ты! – попытался он перевести все в шутку. – Женщинам полагается иногда чуть-чуть капризничать, чтобы мужчины уделяли им чуть больше внимания.
– Нет, я виновата. – Карина покачала головой и схватила его за руку. – Я не слушалась, не верила тебе. Я думала, что ты противный. А ты вон какой! Ты настоящий мужик, не оставил меня, все равно нашел, закрывал!
– Что?..
– Тогда в ресторане… Не помнишь? А я помню! Эти два придурка, которые со мной танцевали… Это я им сказала, чтобы они тебя отшили от меня. А ты не понял, думал, что они хотели напасть. Ты дрался, закрывал меня от них своим телом. Я же помню, как все время стояла за твоей спиной. Ты вон как из-за меня рисковал, а я дурочка, девчонка. Чем мне тебя отблагодарить, а? Как искупить свою вину?
– Ну что ты! – Антон взял ее руку в свою и нежно погладил. – Ничего не надо. Я ведь действовал по убеждениям, а за это не благодарят.
– Благодарят! – упрямо возразила Карина. – За все благодарят! Если этого не делать, то люди перестанут стараться. А ты вон какой хороший мальчик. Красивый!.. Хочешь, я тебя отблагодарю? Я же тебе нравлюсь, я тебе не противна? Хочешь поцеловать меня?
Она протянула руки, положила Антону на щеки мягкие ладони. Халатик, который Карина все это время придерживала запахнутым на груди, распахнулся, и Антон увидел слишком много. От женщины пахло хорошо, и губы ее были так притягательны, что Антону стало жалко Карину.
«Она ведь не соображает сейчас, что делает, – подумал он. – Она ведь утром жалеть будет, глаз на меня не поднимет! Вот и полетит к чертям собачьим вся моя сегодняшняя терапия. На один стресс наложится другой. Ведь не похоже, что Карина из таких, которые свободно ложатся в постель с любым, кто хоть чуть-чуть понравится».
– Карина! – Антон отвел ее руки от своего лица. – Ты хорошая, добрая, красивая. Тебе сейчас нужно пойти и лечь спать. Завтра ты будешь свежая и отдохнувшая. Хорошо?
Женщина некоторое время смотрела ему в лицо, потом мягко улыбнулась и кивнула. Антон помог ей подняться, проводил в комнату и откинул покрывало на кровати.
Он подошел к двери, взялся за выключатель и сказал:
– Если что, я буду рядом. Всю ночь! Тебе нечего бояться, Карина, спи спокойно.
Антон щелкнул выключателем, вышел и прикрыл за собой дверь, оставив небольшую щелку. В гостиной, где они сидели, он тоже погасил свет и придвинул к себе настольную лампу. Антон вздохнул, налил себе еще одну рюмку, опрокинул ее в рот и откинулся на спинку дивана с закрытыми глазами. Напряжение последних суток стало постепенно отпускать его.
– Антон! – раздался вдруг громкий голос Карины.
Антон вскочил и направился к двери.
– Антон, иди…
Не включая света, он подошел к кровати и в темноте увидел ее белое лицо на подушке.
– Антон, спасибо тебе за все, – сказала Карина почти трезвым голосом. – За то, что не воспользовался моей слабостью.
– Да спи ты уже! – шутливо прикрикнул он. – И сама не спит, и другим не дает.
– Я сплю, – почти счастливым голосом ответила Карина. – Спокойной ночи.
– Спокойной…
Юрий Сергеевич Веденский мерил шагами свою комнату и все никак не мог понять, как же так вышло. Он, умный, сильный, опытный мужик, вдруг попался. Да, действительно, как все это могло произойти? Карины нет, она явно похищена, но почему никто не выставляет условий, не предъявляет требований? И Сутолкин молчит! А ведь он не должен этого делать. Пришло самое время требовать, потому что Веденский уже готов пойти на любые условия.
Сколько лет впустую! Он долго упорно трудился, зарабатывал себе не только деньги, но и имя. Ведь в городе все знают, что Веденский – человек порядочный, его сотрудникам можно верить, здесь не обманывают. Если обратиться именно в фирму Веденского, то дело будет вестись честно. А что теперь? Неужто он станет таким же продажным негодяем, как и все остальные, сочинит и подпишет любую бумажку какого угодно содержания для тех, кто больше заплатит?
Все из-за этой дуры! Карина его подставила. Не умышленно, конечно, но своим поведением она привлекала беду. Эта женщина вела себя так, что ему нельзя было надеяться на надежный тыл. А ведь он дал ей все, построил этот дом, создал ей условия. Она в ответ…
– Юра! – Дверь приоткрылась, и на пороге появилась Мухина. – Ты не спишь? Ничего новенького нет? Никаких сведений?
– Нет, Наташенька. – Веденский покачал головой и сел в кресло. – Антон как в воду канул. И вообще тишина… гробовая.
– Ну, ты не говори так, Юра! Все будет хорошо. Антон обязательно разберется, он найдет Карину. Вот увидишь!
– А почему это ты так в нем уверена? – спросил Веденский и хмыкнул: – Уж не шуры-муры ли между вами начались? Все чаек попиваете на кухне, разговоры всякие разговариваете.
– Эх, Юра! – Девушка покачала головой. – Вот вроде взрослый ты мужик, такой бизнес поднял! Прямо уважать тебя хочется. А рассуждаешь порой как ребенок. Ты что, разучился в людях разбираться?
– Выходит, я твоего Антона не понял? – Веденский вскинул бровь. – Ну, извини, я почему-то решил, что он просто обязан быть бабником. В его-то годы! Да и красавчиком он в вашей среде должен считаться. Не так?
– Не так! – выпалила Мухина. – Все не так, и не про него я говорю. Ты столько лет прожил рядом с Кариной, а так и не понял ее или перестал понимать. А отчего? Привык, считаешь, что женился, обул, одел, машину купил, цацок на нее навешал, и все? Свой долг выполнил на веки вечные?
– Я тебя не понимаю, – насупился Веденский.
– Беда с Кариной произошла не только потому, что на тебя, на твой бизнес кто-то наехал, хотел заставить что-то сделать. Причина еще и в том, что ты перестал в жене видеть жену. Ты привык к ней, стал относиться как к мебели, как к картине, висящей на стене. А она не картина, а живой человек.
– Что это тебя разобрало? Ты вроде с Кариной была не в лучших отношениях, не так ли?
– Потому что тоже оказалась дурой! Надо было постороннему человеку прийти в дом, мужику, телохранителю какому-то, который мне глаза открыл. А тебе даже я не могу их распахнуть. Все потому, что ты зачерствел со своим бизнесом. А вокруг тебя живые люди. Жена, которая тебя любит, ждет внимания, участия к ее настроению. Она ведь элементарно скучает в доме. Тебя целыми днями нет, а роскошь вокруг приедается быстро. Ты перестал с ней разговаривать, смотреть ей в глаза, брать за руку. Ты вспомни, как все было до свадьбы и сразу после нее. Тот факт, что у тебя теперь все меньше и меньше свободного времени, не является оправданием того, что ты перестал видеть людей вокруг. А они живые… Они плачут!
– Вот как? – нахмурился Веденский. – Значит, это как бы я виноват? Может, ты и права, Муха. Знаешь, Наташка, я столько передумал за эти дни, много всего в голове прошло. У меня и в самом деле появилось ощущение, что жить мы стали как-то не так. Значит, говоришь, работа виновата?
– Не юли, Веденский! – прикрикнула Мухина. – Не работа виновата, а ты. В этом, между прочим, большая разница!
За дверью затопали ноги. Кто-то быстро и решительно взбегал по лестнице на второй этаж. Наташа с жалостью посмотрела на родственника, который сгорбился и втянул голову в плечи. Веденский явно не ждал хороших сообщений, он наверняка был уверен в том, что сейчас войдут люди в погонах, наденут на него наручники, скажут, что Карина погибла и что он в этом виноват.
Дверь распахнулась, и на пороге появился Антон. Наташа соскочила с подлокотника кресла, где сидела, и подбежала к нему. Веденский из глубины кресла смотрел с напряжением на человека, который устал держать непомерную тяжесть на своих плечах.
– Сидим? – бодро осведомился Антон. – Новостей ждем? Я вам их принес.
– Карина?.. – хрипло спросил Веденский.
– Все с вашей Кариной в порядке, – отмахнулся Антон. – Жива и здорова, только немного напугалась, но это пройдет.
– Где она, как?..
– Я же сказал, что с ней все в порядке, – жестко ответил Антон. – И не настаивайте на том, что вам срочно надо увидеться с ней. Часика через два, не раньше. А сейчас слушайте меня внимательно, Юрий Сергеевич! С минуты на минуту вам позвонит один ваш хороший знакомый. На все соглашайтесь, на встречу тоже, даже настаивайте. Требуйте, чтобы вам Карину отдали.
– Так вы же…
– Как я от вас устал! – Антон покачал головой. – Еще раз повторяю, что Карина в безопасности, что она больше не в руках бандитов. Но главари еще не знают об этом. Ваша задача: поддержать их в этом незнании. Вы встретитесь, пойдет настоящий разговор о делах, ради которых Карину и выкрали. Вот тогда-то их и возьмут с поличным, с документами, которые вы безропотно подпишите. Да-да, так надо. Все подписывайте и на все соглашайтесь. На юридическом языке это будет квалифицироваться как действия под давлением. Не вздумайте им угрожать, показывать свой гонор и уязвленное самолюбие. Вы пешка в сегодняшней игре, вот и ведите себя соответственно. Тогда, возможно, вам удастся дойти до восьмой горизонтали и стать ферзем. Запомнили? Ну и отлично.
Они стояли перед распахнутой дверцей машины.
– Может, не поедешь? – в последний раз спросил Быков, глядя себе под ноги.
Антон смотрел на рыжее с бурыми подпалинами лицо своего шефа и думал, что никто и никогда не замечал, что этот человек тоже может волноваться. Суровый, ироничный, иногда даже циничный полковник Быков все же довольно глубоко переживал за своих сотрудников, оказавшихся в тяжелой ситуации. Наверное, Антон был одним из очень немногих, кому посчастливилось видеть это.
– Вы поймите, Алексей Алексеевич, что он мне доверился, – ответил Антон. – Теперь, после всего произошедшего, я для него стал гарантом безопасности жены. Он слишком уж поверил в то, что я такой вот сверхнадежный телохранитель, что со мной можно ничего не бояться.
– Значит, показания он даст?
– Вы напрасно пытаетесь убедить меня в том, что для вас интересы дела – все, а человек – ничто.
– Ты гляди-ка! – Быков наконец-то посмотрел на Антона. – Юмористов вокруг развелось, плюнуть некуда. Ладно. Верю.
– Карину привезите, – попросил Антон.
– Да сколько раз тебе говорить…
– Алексей Алексеевич, – тихо перебил Антон шефа. – Для него это очень важно. Не для дела, а именно для него. Главное, чтобы он увидел ее, свободную, находящуюся вне опасности, когда всех возьмут. Они люди…
– Мы все люди, – проворчал Быков с обычными для него интонациями.
– Они по-своему несчастные люди.
– Зато мы с тобой очень счастливые.
– Да, мы с вами счастливые. – Антон улыбнулся. – У нас с вами нет необходимости выбора, есть любимая работа, наше дело, которое мы делаем. А у него есть бизнес, теперь ненавистный ему. Он не бросит свое дело, потому что иначе жить просто не сможет. Вы скажете, пусть все продаст и уедет в другой город, да? Но там снова надо будет все тащить, гнать. Дома опять будет сидеть одинокая жена. Несмотря на усталость и раздражение, нужно проявлять к ней внимание, делать приятное.
– И откуда ты все это понимаешь? – ехидно спросил Быков. – Женился, что ли, тайком? Я вот за столько лет никак не пойму, почему меня жена не бросила с моей работой.
– Сам удивляюсь! – Антон рассмеялся.
Быков глянул на него свирепо, но в глубине этих бесцветных глаз мелькнуло что-то теплое. Антон продолжал стоять и улыбаться, пока машина Быкова не скрылась за углом.
«Теперь за дело, – решил он. – Первое и самое главное – это одеть на Веденского бронежилет. Второго у меня нет, но если я Быкову скажу, что мне нужна такая штука, то он не отпустит меня на дело, сразу почувствует неладное. Ладно, обойдемся. Если я ему сейчас выложу все как есть, то он вообще отменит операцию. А если я не рискну, то Быков не получит улик. Их и так не очень много. Нужно, чтобы оборотни себя проявили. Аферистов, разинувших пасти на государственную недвижимость, возьмут и без меня, никуда они теперь не денутся. А вот свою задачу я выполнить должен. Будет стрельба – появятся улики, те самые рычаги, на которые надо давить. В противном случае Быков ничего не получит. Через три дня ему придется выпустить их как миленьких».
Антон был безоружен. Пистолет со спиленными номерами, взятый у охранника, пришлось официально сдать.
Умный Сутолкин не повел Веденского в свой кабинет. Он вообще до последнего не говорил, где состоится встреча и подписание документов. Афера, подготовленная Лободой за спиной Веденского, должна была дать около пятисот миллионов рублей чистой прибыли. Антон сидел за рулем машины Веденского и ждал, когда Юрию Сергеевичу позвонят и уточнят место встречи.
Но вместо этого позвонил Быков и заявил:
– Антон, можешь не ездить.
– Почему?
– Передай Веденского операм из ГУВД и отваливай. Лобода начал давать признательные показания. Двое его гавриков стали колоться, Шорохов тоже пошел на активное сотрудничество со следствием. Теперь у нас есть дела о похищении и попытке убийства Карины и об умышленном убийстве водителя Веденского. У нас есть персона из областного УВД, которая за этим стоит. Этого достаточно, Антон. Ты свое дело сделал, ты молодец.
– Я должен довести все до конца, Алексей Алексеевич, – поглядывая в зеркало заднего вида, сказал Антон. – Накрывать всю эту банду надо скопом и по максимуму. Пусть там будет не просто похищение людей, а еще и огромные корыстные цели.
Антон думал, как в присутствии Веденского сказать Быкову, что этот самый бизнесмен должен подписать все, о чем они договаривались. А если Юрия Сергеевича убьют? Решат списать на него все и прикончат. Потом Сутолкин и компания разведут руками и скажут, что ничего не знали и не ведали.
Тут зазвонил телефон Веденского. Ему велели остановиться и ждать. Через минуту должен подъехать человек с документами, которые Веденский подпишет. Потом ему отдадут жену.
Когда Веденский закончил разговор, Антон быстро сообщил Быкову, где они находятся. Он сказал и о том, что сейчас произойдет встреча. Антон слышал, как Быков отдал по рации новую команду группе прикрытия.
Антон не стал глушить мотор и сидел, поглядывая на Веденского. Кажется, Юрий Сергеевич уже не нервничал.
Вдруг слева притормозил высокий черный «Мерседес». Антон через опущенное стекло увидел Маронова с неизменными очками на макушке. Тот махал им рукой, показывая, что нужно подойти.
«Мерседес» прижался к обочине в паре метров впереди. Антон кивнул Веденскому и первым вышел из машины. Они шли, как и договаривались, уступом: Антон впереди, Веденский держался на шаг сзади и чуть правее.
Потом открылась задняя дверца «Мерседеса». Антон все понял, прежде чем оттуда высунулся ствол автомата с толстым набалдашником глушителя. Он рванул Веденского за рукав пиджака, и они полетели на асфальт, стараясь укрыться за кузовом «Мерседеса».
Тут же рядом взвизгнули тормоза, заревели моторы. Это могло означать только то, что группа прикрытия сработала замечательно.
Но пули все же ударили в асфальт. Антон навалился на вырывающегося, жутко перепуганного Веденского и хрипло заорал ему в лицо, чтобы тот не дергался. Тут его бок обожгло огнем.
Закричали люди, затопали ноги в черных берцах. Знакомые команды заставляли кого-то лечь лицом вниз. Звуки были гулкие, с каким-то странным эхом. В голове звенело.
Какие-то руки почему-то стали поднимать Антона с земли. Какие-то голоса стали ему что-то говорить. Антон смотрел на лица людей, на маски омоновцев и пытался улыбнуться.
Потом он увидел бледного Веденского, который вставал с земли и смотрел вытаращенными глазами на бок Антона. Грудь у Веденского была в крови, но ранения он не получил. Только когда кто-то распорол Антону рубашку на боку, он почувствовал боль.
Дальше все было как в тумане. Мигая синим огнем на крыше, беззвучно подъехала машина «Скорой помощи», потом мимо пробежала Карина. Она бросилась на шею мужу, а смотрела все время на Антона, который сидел на асфальте. Потом пропала и Карина.
Проснулся Антон оттого, что в окно подул свежий ветер. Он разогнал тяжелый дух лекарств и дезинфекции. С улицы донеслись запахи цветов и влажной земли.
– Живой, – сказал знакомый голос, и кто-то захихикал.
«Бред тяжело раненного человека, – подумал Антон. – Или сон. Быков прав, потому что мне снятся бабы. Сразу две».
В боку чесалось, и теперь Антон проснулся окончательно. После перевязки ему сделали укол, и он уснул как убитый, а теперь был уже вечер.
«Надо открыть глаза и увидеть… Наверное, это медсестра Ларочка, которая хихикает даже тогда, когда учит молодую санитарку, студентку мединститута, ставить утку лежачим больным. Да, обхохочешься!»
Антон открыл глаза и, к своему огромному удивлению, увидел Карину и Наташу.
– Вот и наш герой. – Наташа снова хихикнула. – Герой, тебе фрукты есть можно?
– Можно, – прошептал Антон. – В большом количестве.
– Тогда я сейчас принесу. – Муха вспорхнула и вылетела из палаты.
– Я никогда не смогу тебя отблагодарить, Антон, – задумчиво глядя на него, произнесла Карина. – Ты спас меня второй раз, когда закрыл Юру своим телом.
– Такая у меня работа. – Антон улыбнулся. – Когда все средства исчерпаны, телохранитель просто закрывает клиента собой.
– Ты же не телохранитель, – тихо сказала Карина. – Ты ангел, который вдруг пришел в мою жизнь и все исправил.
– Ты меня в краску вгоняешь. – Антон засмеялся.
– Перетерпишь. Прости, что пыталась тебя соблазнить.
– Прощаю.
– Юра к тебе еще заедет завтра, наверное. Он договорился с одним санаторием, в котором как раз проводится хорошая реабилитация таких героев, как ты. Это его подарок тебе. Чтобы ты снова был как огурчик.
– Зеленый и в пупырышках?
– Смеешься – значит идешь на поправку. А я уезжаю за границу с Наташкой. Юра настоял, чтобы я отправилась туда до поры до времени, пока следствие не закончится. Ему так спокойнее.
– Молодец, соображает. А Наташа?
– Это я настояла. Я ведь перед ней тоже виновата. И потом, мне одной всегда скучно. – Карина помедлила, как будто решала, хорошо ли это будет, потом наклонилась и поцеловала Антона в щеку.
Губы у нее были мягкими и теплыми.
В дверь ворвалась Муха с двумя пакетами и вытаращенными веселыми глазами.
– Шухер! Там этот рыжий страшный полковник идет. У него вид свирепый, как… не знаю у кого.
– Эх ты! – Антон опять улыбнулся. – Добрее этого полковника нет никого на свете. Ну, может, только вы с Кариной. Доброго вам пути! И счастья, девчонки!
– Можно я тебя тоже поцелую? – попросила Муха.
– Почему «тоже»? – Антон прищурился: – Подглядывала?
Наташа подбежала, нагнулась и чмокнула его в щеку. Получилось звонко и очень весело. Антон в очередной раз улыбнулся и даже помахал рукой, хотя боль снова начала наливаться и пульсировать огнем в боку.
Ничего, это уже мелочи! Это пройдет.