Глава
26
По прошествии шестидесяти секунд они уже стояли у двойных дверей на площадке девятого этажа. Позади них возвышалась боеголовка. Нанесенная на нее краска сверкала точно холодная улыбка. В наушниках Трэвис слышал переговоры снайперов: донесения оставались прежними, но в голосах слышалось напряжение, какого раньше не замечалось. Они были в курсе задуманного.
— Предоставить эту честь вам? — спросила Пэйдж и указала на орнаментированные дверные ручки.
Трэвис кивнул. Почему бы и нет? Он взялся за левую ручку, но помедлил и, выдавив смешок, сказал:
— Знаете, а ведь ему не было никакой надобности подкладывать фальшивки под обе двери.
В полумраке ему удалось разглядеть ее улыбку. Вот уж точно «юмор висельника».
— Если это сработает, — сказал он, — мы очень скоро выясним, правы ли вы относительно второй защитной системы.
Судя по тому, как Пэйдж держала винтовку, об этом ей можно было и не напоминать.
— Если это сработает и туда действительно окажется так легко проникнуть, — заметила она, — я без понятия, где она может находиться.
Он снова взялся за ручку, но опять задержался. В другой руке Трэвис продолжал держать работающий мини-компьютер с высвечивавшимися в темноте пятью строчками. Что-то в них было, понять бы что. Вот и тогда, выбравшись из «Блэк хоука», он смотрел на колесо, но следов возле него не заметил, во всяком случае в сознании они не отложились. Ведь было же у этих слов какое-то значение, наверняка было. Но не прямое, не поверхностное. Подспудное.
— Что? — спросила Пэйдж.
Несколько секунд Трэвис медлил с ответом: боялся, что стоит заговорить, и формировавшаяся в сознании догадка так и не созреет. Но наконец все встало на свои места. С такой очевидностью, что трудно было понять, как он не додумался раньше.
— Взгляните на первые буквы слов, — сказал Трэвис. — По порядку.
Он наклонил экран так, чтобы ей было лучше видно, и меньше чем через секунду услышал ее резкий вздох.
Первая строчка: Сигнатура, Инерция, Гравитация, Нейтронная, Аберрация, Линз.
СИГНАЛ.
Следующие четыре строчки тоже соответственно складывались в слова: усиление, ввод, передача, нарастание.
— Усилитель! — произнесла Пэйдж. — Все эти слова имеют отношение к усилителю сигнала.
Они переглянулись в свете экрана: последний вопрос был столь очевиден, что никто не стал его озвучивать. Молчание затягивалось. По ее глазам Трэвис видел, что ответ так же далек от нее, как и от него.
О каком, черт возьми, усилителе речь? Что тут, на хрен, усиливать?
В это время в наушнике зазвучал доклад одного из находившихся ниже снайперов:
— В южном направлении по Фалькенштрассе на большой скорости несется автомобиль. Могу его снять.
Пэйдж оторвала взгляд от Трэвиса и посмотрела в никуда, обдумывая ситуацию.
— Открыть огонь? — спросил снайпер.
Глаза Пэйдж сузились, и еще через полсекунды последовал ответ:
— Нет. Но быть наготове.
Трэвис услышал в наушнике тяжелый вздох, затем снизу, через открытое окно восьмого этажа и лестничный пролет, до их слуха донесся звук работавшего мотора. Машина быстро приближалась.
— В тех зданиях… — констатировал снайпер. — В двух…
Судя по тону, он ждал, когда Пэйдж пересмотрит приказ. Она закрыла глаза.
Рев мотора послышался в непосредственной близости, а уже в следующее мгновение тональность звука изменилась. Он пошел на убыль и стал удаляться. Автомобиль проследовал мимо здания.
— Машина движется на юг, — доложил другой снайпер. Вижу сзади двойные двери. Это «Скорая» с отключенным световым сигналом.
Пэйдж медленно выдохнула и снова встретилась взглядом с Трэвисом.
— Хватит с нас ложных тревог, — сказала она и взглянула в последний раз на светившийся экран. Всего один раз. Потом выключила компьютер и сосредоточилась на дверях перед ними.
Трэвис понял. Что бы там и чем ни усиливалось, стоя на площадке им это не выяснить. Так или иначе, они должны пройти за двери и разобраться с тем, что находится по ту сторону. Узнать, о каком оружии речь, и уничтожить его, даже если для этого потребуется вернуться на площадку и пнуть готовую чутко отреагировать на любое механическое действо боеголовку, словно это автомат по продаже кока-колы, проглотивший их последний доллар. Что бы им ни предстояло сделать, время, отведенное на это, стремительно утекало: ведь если «Шепот» у Пилгрима, тот наверняка уже в курсе их намерения открыть дверь.
Трэвис взялся за ручку и бросил последний взгляд на боеголовку.
— Нет желания попробовать разрядить ее? — спросил он.
Пэйдж взглянула на него.
— Нельзя сказать, чтобы это было совсем уж невозможно. Ядерные боеголовки — это ведь не обычная взрывчатка. Это сложное, целостное устройство. Если разъединить его, нарушить эту целостность, не приведя устройство в действие, дело сделано.
— Разъединить? — повторил Трэвис. Слово прозвучало так, словно послужило заменой для другого, покрепче.
Заметив его выражение, Трэвис улыбнулась.
— Например, запихнуть туда гранату и выдернуть чеку.
— И насколько велика вероятность, что это сработает?
— Меньше даже, чем у того, что собираетесь сделать вы.
Он улыбнулся в ответ, повернулся к двери и сжал ручку…
— Погодите! — окликнула его Пэйдж.
Он встретился с ней глазами и обнаружил, что она смотрит на него со странным выражением.
— Я вас толком так и не поблагодарила, — начала Пэйдж. — Раньше, еще до того, как мы отправились в «Пограничный город». Сказала, конечно, какие-то слова, но мне хотелось сказать больше. Мне хотелось… — Она снова умолкла, чем-то раздраженная, но потом продолжила: — Мне действительно стоило бы сказать больше. Но что именно, сама не знаю. Прошу прощения, если все это звучит бессмыслицей. Спасибо…
Трэвис поискал ее глаза, но она опустила взгляд, глядя теперь куда угодно, только не на него.
— На здоровье, — промолвил он совсем тихо, так, что на миг сам усомнился, а услышит ли она его.
Пэйдж подняла глаза, и в них было что-то такое, чего раньше не наблюдалось. Какая-то беззащитность. Последний раз так на него смотрела Эмили Прайс.
Ну что ж, если это и конец, то не такой уж и плохой.
Удерживая взгляд Пэйдж, он повернул ручку и сильно толкнул дверь. Ничего не произошло.
В темноте за дверью тоже вились и путались провода и схемы, хотя далеко не в таком количестве, как на нижних этажах. То, что их не так уж много, было хорошо видно, потому что они четко обрисовывались на фоне оранжевого свечения. Где-то впереди как будто тлели угольки, неярко и равномерно.
Из помещения начал распространяться звук, жужжание, очень низкое, чуть ли не за порогом слышимости. Трэвис скорее ощущал его, чем воспринимал на слух.
Спрятав в карман компьютер, он снял с плеча винтовку и шагнул вперед. Пэйдж ступила за ним следом. В темноте было почти ничего не видно, а оранжевое свечение помогало мало. Трэвис направился туда, откуда оно вроде бы исходило, хотя различить источник не мог. Когда глаза несколько приспособились к мраку, Трэвис увидел вокруг себя огромное пространство. Весь девятый этаж за пределами площадки представлял собой одно помещение без каких-либо внутренних стен и перегородок.
Жужжание исходило откуда-то спереди, с того же направления, что и свет.
В двадцати футах от дверей Трэвис увидел что-то на полу: сначала показалось, что это разбросанные, спутанные провода, но по приближении выяснилось, что проволока тут ни при чем. По полу, вырезанные прямо на половицах, вились письмена, выполненные теми же буквами, что и предыдущие пять текстов. Только тут читалась куда более внятная фраза, гласившая, что, когда это помещение открыто, теги установлены.
Трэвис перевел написанное вслух для Пэйдж. Та напряглась.
— Теги, — промолвила она. — Метки. «Арес».
Трэвис вспомнил видео, которое она ему показывала. Оранжевый куб, метивший человека в клетке, превращавший его в мишень, направляя на него ярость всех окружавших.
Он посмотрел на оранжевый свет впереди: хотя источник до сих пор не был виден, сомнений в том, что это такое, не оставалось.
— Он пометил нас, когда мы открыли дверь, — сказал Трэвис. — А я-то думал, для этого надо находиться от него в паре футов.
Понимание пришло к нему прежде, чем он закончил эту фразу. Пришло оно, как заметил Трэвис, и к Пэйдж.
— Усилитель, — проговорила она. — Сигнал усиливается, дистанция увеличивается.
Трэвис воззрился на источник света и понял, что до него по меньшей мере футов пятьдесят.
— Если он смог пометить нас с такого расстояния, — сказал он, — то с какого сможет побудить людей броситься на нас?
Трэвис увидел, как осознание страшной действительности отразилось на лице Пэйдж и все ее тело содрогнулось, словно призрак пробежался пальцами по ее спине. Они находились на верхнем этаже здания, полного прекрасно вооруженных и обученных убивать людей. Если воздействие распространится хотя бы на тех, кто находится на ближайшем этаже…
— Господи! — прошептала она, после чего поправила прикрепленный у уголка рта микрофон, набрала воздуху и отчетливо произнесла: — Всем командам немедленно покинуть здание. Быстро!
Но, уже произнося эту фразу, она понимала, что слишком поздно. В темноте вокруг них в маниакальном ритме вспыхивали светодиодные индикаторы печатных плат. Ловушка сработала. Там, откуда исходило оранжевое свечение, произошла яркая вспышка, такая же, как и на видео. Только ярче. Настолько ярче, что озарила все помещение, словно настал день. Пространство размером с баскетбольную площадку, практически пустое, лишь увешанное здесь и там паутинами проводов.
Схватив Пэйдж за руку, Трэвис развернул ее по направлению к двойным дверям, за которыми находилась площадка, и рванул туда, таща ее за собой, пока она не поймала темп и не побежала сама.
— Мы куда? — спросила на бегу Пэйдж.
— Окно восьмого этажа выходит на реку. Плавать, надеюсь, умеете.
— Вы сумасшедший?
— Какая проблема — такое и решение.
Они проскочили в дверной проем, обогнули ядерный заряд и, перепрыгивая через две ступеньки за раз, понеслись, замедлив бег лишь среди переплетения проводов на полпролета ниже.
Лестничная клетка уже заполнялась топотом бегущих ног. Бегущих вверх или вниз? Разбираться не было времени.
Трэвис домчался до восьмого этажа, опережая Пэйдж всего на одну ступеньку. Тоннель, проложенный среди переплетения проводов, расходился в пяти направлениях. Он не знал, куда надо поворачивать, чтобы выйти к окну над рекой, а она знала. Теперь они поменялись местами, и Трэвис, сгибаясь в низком проходе, следовал за Пэйдж. С лестницы продолжал доноситься топот, но направления по-прежнему было не определить.
Они углубились в тоннель футов на тридцать, когда в наушниках зазвучал голос:
— Это Хаслетт. Только что добрался до главного выхода. Мне кажется, лучше вернуть людей на позиции.
Пэйдж замерла, и Трэвис от неожиданности чуть не налетел на нее. Топот с лестницы больше не доносился.
Совладав с собой, Пэйдж заговорила:
— Всем доложить обстановку. Ощущаете ли какое-либо воздействие?
Бойцы один за другим спокойно отчитались о выполнении приказа, и, хотя система коммуникации отсекла Трэвиса от большинства рапортов, услышанное позволяло понять, что у них все в порядке.
Пэйдж повернулась в тоннеле лицом к нему. Выглядела она так же, как чувствовал себя он: совершенно сбитой с толку.
— Может быть, он воздействует на меньшем расстоянии? — предположила она вслух.
— Нет, — прозвучал в наушниках голос Хаслетта. — Я думаю, наоборот, на гораздо большем. Думаю, мишенями стали мы все — так же, как и вы.
— О чем это вы? — спросила Пэйдж.
— Выгляните в окно, — ответил Хаслетт. — Всем расчетам занять прежние позиции, быстро! Прошу прощения, мисс Кэмпбелл, но я вынужден отменить ваш приказ.
Лестничная клетка снова наполнилась топотом: теперь люди явно бежали вверх.
Встретившись на миг взглядом с Трэвисом, Пэйдж повернулась и стремглав преодолела последние сорок футов до угла, где из одного окна можно было посмотреть за реку, а из другого на город. Трэвис, едва остановившись у нее за спиной, уже увидел, что происходит. Пэйдж молчала. У нее просто не было слов.
Фонари и свечи больше не освещали окна домов, потому что их обладатели, сколько мог видеть глаз, высыпали на улицы и, подсвечивая снизу туман, мчались по направлению к Театерштрассе, 7. Это происходило повсюду. Ехавшие по находившейся в двух милях Е-41 машины, судя по свету фар, тоже развернулись и на полной скорости устремились туда же.
