Глава 18
Ричер сел на стул.
— Это место существует. Совершенно точно, — продолжал он. — Я верю камню и отчету свидетеля, а не армейским документам.
— Но ты сам не видел камень, — заметил голос.
— Пока нет. Но зачем кому-то выдумывать такую историю?
— В таком случае это место имеет невероятно высокий уровень секретности. Его построили, но не занесли ни в какие списки.
— А потом позволили построить там лагерь для рабочих? Как такое может быть?
— Все изменилось — вот тебе и ответ. Пятьдесят лет база была полностью засекречена. Классический сценарий холодной войны. А в начале девяностых ограничения сняли.
— Меня не волнует. Я хочу знать, что это такое.
— Я могу сесть на самолет. Но ты ближе.
— Как твое дело?
— Я все еще жду. Что меня не слишком вдохновляет. К утру все, наверное, развалится.
— Ты будешь работать всю ночь?
— Ну, ты знаешь, как это бывает.
— Тогда воспользуйся временем простоя. Проверь, возможно, лагерь конфисковал Конгресс. Естественно, цель будет обезличена, но деньги зафиксируют обязательно. Так бывает всегда. Мы можем начать именно оттуда.
— Ты знаешь, каким большим был оборонный бюджет пятьдесят лет назад? И сколько в нем позиций?
— У тебя впереди целая ночь. Ищи все, что как-то связано с Южной Дакотой, Белым домом или сенатом. Не думаю, что здесь могут быть какие-то стратегические вопросы; возможно, речь идет о «казенной кормушке».
— Это большая работа — проверить все архивы.
— А ты на что рассчитывала? На легкую жизнь? Тогда тебе следовало идти в военно-морской флот.
— Мы заключили сделку, Ричер. Помнишь? Так что расскажи мне о бригадном генерале.
— Ты попусту тратишь время.
— У меня оно есть. Складывается впечатление, что торопишься ты.
— Это длинная история.
— Все хорошие истории таковы. Изложи краткую версию, но постарайся осветить все самые важные моменты.
— Я звоню с чужого телефона. Счет будет слишком большим.
— Тогда подожди. — Послышался щелчок, связь отключилась, но через мгновение он снова услышал знакомый голос: — Теперь за все платит правительство.
— Ты могла бы заставить деньги работать на меня.
— Я так и сделала. Один парень уже начал заниматься твоим вопросом тридцать минут назад. Уж поверь мне, я поддерживаю все на высоком уровне. И как бы ты ни был хорош, я лучше.
— Искренне на это надеюсь.
— Итак, однажды… что же произошло однажды?
Ричер немного помолчал.
— Я отправился в Россию, — начал он. — Прошло немало времени после падения коммунистического режима. Мы получили странное предложение приехать и проинспектировать их военные тюрьмы. Никто не мог понять, зачем. Однако все рассудили так: почему бы и нет? Поэтому мы вылетели в Москву, а потом сели в идущий на восток поезд, большой, из советской эры, с узкими полками и вагоном-рестораном. Мы провели в нем несколько дней. Еда оказалась ужасной. Но было в ней что-то знакомое. Однажды поздно вечером я пошел прогуляться по поезду и зашел на кухню, где выяснилось, что кормят нас готовыми американскими пайками.
— Армейскими пайками? В советском поезде?
— Ну, технически это был российский поезд. На кухне у них стояли плиты, в которых использовали уголь. Самовары и все такое. Они грели воду и высыпали туда пайки, смешивая их. Там имелось множество коробок.
— Они пытались их прятать?
— Повара не знали, что это такое. Они не умели читать по-английски. Не исключено, что они вообще не умели читать.
— Но как туда попали наши пайки?
— Продолжение оставим на завтра. Тебе нужно возвращаться к работе.
— Я жду звонок, в этом сейчас и заключается моя работа.
— Откуда?
— Не могу сказать.
— На самом деле ты хочешь мне сказать.
— Из Форт-Худа.
— И в чем суть?
— Пехотный капитан убил свою жену. Такие вещи случаются. Но это была не обычная старая жена. Она работала в национальной безопасности. Не исключено, что наш парень имел связи за океаном. Возможно, он крал у нее документы, а прикончил для того, чтобы это скрыть.
— Где именно за океаном?
— То, что мы называем негосударственными структурами.
— Террористы?
— Террористические организации.
— Замечательно. Тут светит «Бронзовая Звезда».
— Если мне удастся поймать парня. Сейчас он в бегах.
— Скажешь мне, если он направится в Южную Дакоту.
Она рассмеялась.
— Кстати, сколько тебе лет?
— Я моложе, чем твой письменный стол.
В пяти милях от дома Джанет Солтер в тюремной столовой убрали остатки ужина. Однако более пятидесяти мужчин продолжали сидеть на длинных скамьях. Некоторые были белыми, другие — смуглыми, третьи — черными. Все в оранжевых комбинезонах. Они образовали три отдельные группы, их разделяли солидные расстояния — три островные национальности в море линолеума.
Наконец белый мужчина встал, пересек столовую и заговорил с черным.
Белый был таковым лишь формально. Вся его кожа стала синей от татуировок. Телосложением он напоминал лошадь, волосы доходили до пояса, а борода — до груди. Черный был немного ниже, но тяжелее, с бицепсами размером с футбольный мяч и тщательно выбритым блестящим скальпом.
— Мексиканцы должны нам два блока сигарет, — сказал белый.
Черный никак не отреагировал. Зачем? Белые и мексы не имели к нему никакого отношения.
— Мексиканцы утверждают, что вы должны им два блока сигарет, — продолжал белый.
Никакой реакции.
— Поэтому долг с вас получим мы. Все должно вернуться обратно.
Технически вполне разумное предложение. Тюрьма представляла собой экономическую систему. Сигареты играли роль валюты. Так доллары, заработанные на продаже машины в Нью-Йорке, можно использовать для покупки телевизора в Лос-Анджелесе. Но экономическая кооперация предполагает существование законов, договоров и периодов разрядки, а в отношениях между белыми и черными ощущалась нехватка всех трех понятий.
Тогда белый продолжал:
— Что ж, мы возьмем долг в виде задницы. Что-нибудь нежное. Самая молодая и сладкая. Две ночи, а потом мы ее вернем.
В доме Джанет Солтер четыре женщины-полицейских передавали дежурство. Дневная смена заканчивала работу, на их место заступала ночная. Одна из полицейских ночной смены вышла из кухни и заняла пост в коридоре. Ее напарница направилась в библиотеку. Дневная смена поднималась вверх по ступенькам. Сама Джанет Солтер сказала, что пойдет в гостиную. Ричер решил, что она хочет немного побыть одна. Когда кого-то защищают двадцать четыре часа в сутки, это быстро становится утомительным для всех участников. Однако Джанет Солтер пригласила Ричера.
Гостиная не слишком отличалась от библиотеки. Такая же мебель, внутренняя отделка, книжные полки и тысячи книг. Из окна открывался вид на крыльцо и входную дверь. Снегопад почти прекратился. Полицейский в машине, стоящей на улице, изредка выходил наружу, чтобы протереть окна. На крыше, багажнике и капоте образовались горки снега высотой в фут, но стекла оставались чистыми. Полицейский выглядел внимательным и собранным. Ричер видел, что его голова постоянно поворачивается. Он смотрел вперед, в зеркало, налево, направо. Совсем неплохо, если учесть, что шел последний час его двенадцатичасовой смены. Лучшая половина полицейского департамента Болтона.
Джанет Солтер была в шерстяной вязаной кофте, довольно длинной, в карманах что-то лежало. Оказалось, что это тряпочка и банка с маслом. Она вытащила их и положила на столик. Тряпочка была белой, а баночка — маленькой, зеленой, с надписью «Зингер».
— Принесите книгу, которую я вам показала, — сказала она.
Женщина-полицейский в библиотеке повернула голову, когда Ричер вошел. Это была миниатюрная женщина с покатыми плечами, однако пояс с наручниками и пистолетом бросал вызов ее стройности. Она мимолетно взглянула на Ричера и тут же отвернулась. Угрозы нет. У нее за спиной Джек взял фальшивую книгу, засунул под мышку и вернулся в гостиную. Джанет Солтер закрыла за ним дверь, он положил кожаную коробку на пол и вытащил первый револьвер.
Полицейскую модель «Смит-энд-Вессон» создали в 1899 году, в 1902-м модифицировали. Средний рост американца в 1902 году составлял пять футов и семь дюймов, с руками под стать. Ричер имел рост в шесть футов и пять дюймов, а его руки были размером с рыночного цыпленка, поэтому пистолет оказался для него маловат. Однако его указательный палец удобно ложился на спусковой крючок, остальное значения не имело. Он отжал большим пальцем скобу и вытащил пустой барабан, потом вставил на место и спустил курок. Все работало. Однако Ричер услышал едва различимый скрип и скрежет стали, которую смазывали много десятилетий назад и с тех пор не трогали. Поэтому он взял тряпочку и смазку и немного поработал. Через пять минут попробовал еще раз — на этот раз результат ему понравился гораздо больше. Затем он проделал то же самое со вторым револьвером, закрыл баночку с маслом и сложил тряпочку.
— А где патроны? — спросил он.
— Наверху, в аптечке.
— Не самое подходящее место, если учесть, что револьверы в библиотеке.
— Я думала, что у меня будет время, если до этого дойдет.
— Многие мертвецы так думали.
— Вы серьезно?
— Но и дело достаточно серьезное.
Джанет Солтер ничего не ответила, просто встала и вышла из комнаты. Ричер услышал, как скрипят ступеньки. Она вернулась с новенькой коробкой с сотней патронов калибра 0.38. Экспансивные пули с полостью в головной части. Хороший выбор. Очевидно, кто-то дал ей совет. Заряд в 158 гран был не самым мощным, но такие пули могли нанести очень серьезный вред при попадании в цель.
Ричер зарядил шесть патронов в первый револьвер, второй оставил пустым.
— Отвернитесь, потом посмотрите на меня и направьте в мою сторону указательный палец.
— Что? — сказала Джанет Солтер.
— Просто сделайте то, что я прошу. Словно вы находитесь в классе.
— Я не была таким учителем.
— Тогда сделайте вид, что вы именно такой преподаватель.
И она попыталась. У нее получилось совсем неплохо. Может быть, студенты последнего курса Оксфордского университета совсем не такие, какими их принято представлять. Палец Джанет Солтер был направлен между глаз Ричера.
— Отлично, — сказал он. — А теперь сделайте это еще раз, только направьте палец мне в грудь.
Она повиновалась. Теперь ее палец был направлен точно в центр массы.
— Хорошо, — сказал Ричер. — Так и следует стрелять. Дуло пистолета — это ваш палец. Не пытайтесь целиться. Действуйте инстинктивно. Направляйте дуло в грудь — в нее легче попасть. Даже если вы его не убьете, день у него будет испорчен.
Джанет Солтер ничего не сказала. Ричер протянул ей пустой револьвер.
— Попробуйте нажать на спуск, — предложил он.
Она попробовала. Курок поднялся, барабан повернулся, раздался сухой щелчок. Легко и просто.
— Полагаю, должна быть отдача, — сказала она.
Ричер кивнул:
— Если только законы физики не изменились за последние сутки.
— А она будет сильной?
Ричер покачал головой:
— Калибр 0.38 вполне дружелюбен. Для стреляющего, конечно. Не слишком громкий выстрел и небольшая отдача.
Она снова нажала на курок. Боек приподнялся, барабан повернулся, раздался щелчок.
— А теперь повторите это еще несколько раз.
Солтер нажала на курок — четыре, пять, шесть раз.
— Какое утомительное занятие, — заметила она.
— Вовсе нет, если до этого дойдет. Но вам следует поступить именно так. Положить шесть пуль в своего противника. Не останавливайтесь до тех пор, пока барабан не опустеет.
— Это ужасно, — заметила она.
— Вовсе нет, если до этого дойдет. У вас будет простой выбор — либо он, либо вы. Вас удивит, как быстро это изменит ваш взгляд на вещи.
Она вернула ему оружие.
— Где вы намерены его хранить? — спросил Ричер.
— В книге, наверное.
— Неправильный ответ. Вы будете носить его в кармане. А ночью он должен лежать у вас под подушкой. — Ричер зарядил револьвер шестью патронами, зафиксировал барабан и вручил его Джанет Солтер. — Не прикасайтесь к спусковому крючку до тех пор, пока не будете готовы убить своего врага.
— Я не смогу.
— Думаю, вы ошибаетесь.
— Вы оставите себе второй револьвер?
Джек кивнул:
— Но я обязательно его вам верну перед уходом.
Было без пяти восемь вечера.
Осталось тридцать два часа.
Завыла тюремная сирена.
