Глава 17
Ричер получил свое имя Джек от отца, обычного янки из Нью-Гэмпшира, который испытывал невыразимый ужас перед любыми проявлениями фантазии. Однажды в конце октября, во вторник, на следующее утро после рождения сына, он вошел в родильное отделение, вручил жене маленький букетик цветов и сказал: «Мы назовем его Джеком». Он обошелся без второго имени. Джек Ричер, и больше ничего. Имя было уже вписано в свидетельство о рождении, поскольку по дороге он зашел в расположение роты и отправил телекс в Берлинское посольство. Еще один гражданин Соединенных Штатов, рожденный за океаном, получивший имя Джек Ричер.
Его мать не стала возражать. Она любила своего мужа за его аскетическую сдержанность, потому что была француженкой и в этом его качестве видела нечто европейское, благодаря чему он становился ей ближе. В те послевоенные десятилетия она находила огромную разницу между Европой и Америкой. Богатство и изобилие резко контрастировали с бедностью и усталостью послевоенной Европы. Но ее собственный янки из Нью-Гэмпшира не нуждался ни в богатстве, ни в изобилии. Ему нравились обычные, самые простые вещи, что вполне ее устраивало, даже если это распространялось на имена ее детей.
Первого ребенка он назвал Джо. Не Джозеф, а просто Джо. Без второго имени. Конечно, она любила мальчика, но имя ей не нравилось. Оно было коротким и резким, а французский акцент мешал ей четко произносить первую букву. Получалось нечто похожее на «Ж». Словно мальчика звали Жо. Джек звучало гораздо лучше, а при ее акценте это имя превращалось в Жака — весьма распространенное во Франции имя. По-английски Жак — это Джеймс. Про себя она всегда называла своего второго сына Джеймсом.
Но странное дело: никто и никогда не называл его по имени. Никто не знал, почему так получилось, но Джо всегда называли Джо, а Джека — Ричером. Она и сама так поступала. И не понимала почему. Она высовывала в окошко голову и кричала:
— Джо! Иди ужинать! И приведи с собой Ричера!
И оба ее милых сына прибегали домой.
То же самое произошло в школе. Это стало одним из самых ранних воспоминаний Ричера. Он был спокойным серьезным мальчиком и никак не мог понять, почему брата называли по имени, а к нему обращались по фамилии. Во время бейсбольных матчей команды выбирал мальчик, у которого была бита. Он поворачивался к братьям и говорил: «Я беру Джо и Ричера». И все остальные дети поступали так же. И учителя. Его называли Ричером даже в детском саду. Каким-то образом имя Ричер увязалось за ним и дальше. Как сын военного, он сменил дюжину школ. И всякий раз новый учитель — иногда это случалось на другом континенте — кричал: «Иди сюда, Ричер!»
Однако он быстро к этому привык и продолжал жить, отзываясь на это имя. Он Ричер, всегда им был и всегда будет. Когда первая девушка, с которой он пошел на свидание, смущенно спросила: «Как тебя зовут?», он без колебаний ответил: «Ричер». И все женщины называли его именно так. «Ммм, Ричер, я тебя люблю», — шептали они ему в ухо. Все. Даже Джоди. Он появился во дворе дома Леона, она посмотрела на него и сказала: «Привет, Ричер». После пятнадцати долгих лет разлуки она точно знала, как его следует называть.
Однако она не назвала его Ричером, когда позвонила по мобильному телефону. Он нажал на кнопку и сказал: «Алло», а она ответила: «Привет, Джек». И это прозвучало как вой сирены. А потом она спросила: «Где ты?» — и он услышал в ее голосе такое напряжение, что запаниковал и не сразу сообразил, что она имеет в виду. Его имя стало просто подарком судьбы. «Привет, Джек» означало «Hijack» . Уже через секунду Ричер понял: у нее неприятности. Большие неприятности, однако Джоди оставалась дочерью Леона, способной рассуждать в любых ситуациях, что позволило ей предупредить его двумя короткими словами в самом начале своего отчаянного телефонного звонка.
Hijack. Тревога. Предупреждение о начале военных действий. Он моргнул один раз, подавил страх и принялся за работу. Первым делом он солгал. Во время военных действий все решает время и пространство. Расположение сил. Нечто вроде диаграммы в четырех измерениях. Первый шаг состоит в дезинформации врага. Пусть он считает, что твоя диаграмма имеет совсем другую форму. Ты предполагаешь, что все средства связи перехвачены врагом, и снабжаешь его ложными сведениями. И получаешь преимущество.
Он не был в Сент-Луисе. Ему не требовалось туда лететь. Ведь на свете существуют телефоны, а он уже имел рабочие отношения с Конрадом. Ричер позвонил с Гринвич-авеню и рассказал все, что ему было необходимо знать, и Конрад перезвонил ему через три минуты, поскольку нужное досье начиналось с буквы «А» и находилось ближе всего к столу солдата, который носил досье. Пешеходы потоком текли мимо него, пока Ричер слушал, как Конрад читает ему досье вслух. Через двенадцать минут Ричер повесил трубку, зная все, что ему могло потребоваться.
Он поехал на «линкольне» по Седьмой авеню и оставил его в квартале от башен-близнецов. Он перешел площадь и уже входил в Южную башню, когда позвонила Джоди. Ричер находился в том же здании, только на первом этаже. Он разговаривал с охранником — именно его голос услышала Джоди по телефону. Ричер сильно побледнел, когда убрал телефон в карман и сел в скоростной лифт. Палец сам нажал кнопку восемьдесят девятого этажа. Ричер вышел из лифта и немного постоял, стараясь успокоить дыхание. Нужен план. Ричер решил, что восемьдесят девятый этаж спланирован так же, как восемьдесят восьмой. Здесь было пусто и тихо. Вдоль узких коридоров шли двери со стеклянными глазками в центре. Над каждой имелась табличка с надписью и звонок.
Он спустился по пожарной лестнице на один этаж. Лестница оказалась самой простой. Никаких украшений, только пыльные ступени и металлические перила. На каждом этаже висел огнетушитель. Над ним имелся красный застекленный щит с красным топором. Напротив гигантскими красными цифрами значился номер этажа.
Ричер вышел в коридор восемьдесят восьмого этажа. Здесь также царила тишина. Такое же освещение и такие же двери. Он свернул не туда, и ему пришлось вернуться. Ричер остановился возле двери с надписью «КТФ». Над ней помещалась бронзовая табличка и звонок. Он осторожно потянул ручку двери. Заперто. Ричер наклонился, заглянул в стеклянное окошечко и увидел приемную. Яркий свет. Стены обшиты бронзой и дубом. Справа конторка. И прямо впереди еще одна дверь.
Дверь закрыта, в приемной никого нет. Ричер стоял и смотрел, чувствуя, как его захлестывает паника.
Она здесь. Во внутреннем офисе. Ричер чувствовал это. Она здесь, одна, ее захватили, Джоди в нем нуждается. Она осталась одна, в то время как ему следовало быть рядом с ней. Он должен был пойти с ней. Ричер прижался лбом к холодному стеклу и снова посмотрел внутрь. Потом в его голове зазвучал голос Леона, произносивший очередное золотое правило: «Не следует думать о том, почему все пошло не так. Просто постарайся все исправить».
Он отступил назад и огляделся. Подошел к ближайшему светильнику. Поднял руку и вывинтил лампочку. Горячее стекло обожгло пальцы. Он поморщился и вернулся к двери, остановившись в ярде от окошка. Приемная была по-прежнему ярко освещена, но в коридоре стало темно. Теперь он знал, что происходило внутри, а вот коридор окутывал мрак. Из темноты можно смотреть на свет, но со света ты ничего не увидишь в темноте. Разница может оказаться критической. Ричер стоял и ждал.
Внутренняя дверь открылась, и коренастый мужчина в темном костюме вышел в приемную. Тот самый парень, которого он спустил с лестницы в баре. Тот самый, что стрелял из «беретты» в Гаррисоне, что цеплялся за дверную ручку «бравады». Он прошел через приемную и исчез из виду. Ричер вновь шагнул к двери и принялся изучать сквозь стекло дверь, ведущую в офис. Она оставалась закрытой. Ричер осторожно постучал во внешнюю дверь. Парень вернулся и выглянул в окошко. Ричер повернулся так, чтобы плечо его коричневого пиджака появилось в поле зрения парня.
— Единая посылочная служба, — негромко произнес он.
Он находился в офисном здании, было темно, и коричневый костюм сделал свое дело. Парень открыл дверь. Ричер одним плавным движением обошел дверь и ударил парня правой рукой в горло. Если сделать это достаточно быстро и сильно, то голосовые связки на время теряют способность издавать звуки. Следующим движением Ричер подхватил парня, чтобы не дать ему упасть. Ричеру пришлось выволочь его в коридор, протащить до самой пожарной лестницы и бросить спиной на ступеньки. Парень перевернулся и сполз на пол с тихим хрипом.
— Пришло время выбирать, — прошептал Ричер. — Ты мне поможешь или умрешь.
Когда предлагается такой выбор, то остается только один разумный путь, но парень поступил иначе. Он поднялся на колени, словно собирался драться. Ричер ударил его по голове, чтобы парень понял, что он не шутит, отступил на шаг и сказал:
— Помоги мне, иначе я тебя убью.
Парень потряс головой, надеясь, что у него прояснится перед глазами, и бросился вперед. Ричер услышал, как голос Леона говорит: «Спроси раз, спроси еще раз, если в этом есть необходимость, но, ради бога, никогда не спрашивай в третий раз». Он ударил упрямца ногой в грудь, развернул его к себе спиной, положил локоть ему на плечи, а ладонь на подбородок, и коротким движением сломал шею.
С одним было покончено, но противник не сообщил ему ничего полезного, а во время сражения информация решает все. Интуиция подсказывала Ричеру, что враг располагает небольшими силами: два, три или пять — маленькая группа, но для него имело огромное значение, сколько врагов он встретит, когда войдет в офис. Два врага, три или пять? Он остановился и посмотрел на красный пожарный топор, висящий на стене. Что ж, если тебе не хватает информации, отвлекающий маневр может оказаться очень кстати. Нужно заставить противника тревожиться, нужно его смутить.
Ричер постарался сделать все как можно тише, еще раз убедился, что в коридоре никого нет, и притащил тело обратно. Он бесшумно распахнул дверь и уложил парня посреди приемной. Затем закрыл за собой дверь и спрятался за конторкой. Она была довольно высокой, а ее ширина составляла более десяти футов. Ричер лег за ней на пол, вытащил из кармана пиджака «штайр» с надетым глушителем и стал ждать.
Ожидание показалось ему довольно долгим. Ричер прижимался к тонкому офисному ковру, чувствуя под ним бетон и вибрацию огромного здания. Он также ощущал легкое гудение лифтов, которые останавливались и снова пускались в путь. Ощущал, как натягиваются канаты, на которых они висят, слышал шипение кондиционеров и шум ветра снаружи. Он нашел упор для ног и приготовился к резкому прыжку.
Ричер уловил приближающиеся шаги за секунду до того, как щелкнул замок. Он знал, что дверь в офис распахнулась, поскольку изменилась акустика. Приемная теперь соединялась с другим помещением. Он услышал шаги двух человек по ковру, потом они остановились, как Ричер и рассчитывал. Он ждал. Если человек сталкивается с неожиданным зрелищем, требуется три секунды, чтобы оно произвело на него максимальное впечатление. Во всяком случае, так подсказывал Ричеру опыт. Они посмотрели, увидели, мозг отказался принять новую информацию, взгляд метнулся в сторону, наконец появилось понимание. Три полных секунды от начала до конца. Он беззвучно сосчитал: «Один, два, три» — и оттолкнулся от конторки. Первым переместился вперед «штайр» с глушителем. Потом появились руки, плечи и глаза.
Он сразу понял, что все пошло не так, как он планировал. Человек с крюком и обожженным лицом задыхался, он выпустил оружие и цеплялся за дверной проем, но между ним и Ричером стояла Джоди. Человек с крюком оказался справа от нее, а конторка находилась слева. Джоди стояла на фут ближе к Ричеру, чем враг. Она была намного ниже, но Ричер находился на полу, и тело Джоди полностью закрывало человека с крюком, не давая сделать точный выстрел.
Человек с крюком захрипел. Джоди продолжала смотреть на пол. Затем в дверном проеме появился тот самый тип, который сидел за рулем «сабурбана». Он стоял за плечом Джоди и смотрел. В правой руке у него была «беретта». Он смотрел вперед и на пол, затем обошел Джоди и попытался протиснуться мимо нее. И сделал еще один шаг. Теперь он превратился в открытую цель.
Ричер нажал на курок, четырнадцать фунтов давления на спусковой крючок, и глушитель громко щелкнул. Лицо парня с «береттой» разлетелось на куски. Девятимиллиметровая пуля вошла в самый центр лба. Кровь и осколки костей ударили в потолок и в стену у него за спиной. Джоди застыла на месте, продолжая загораживать человека с крюком. А тот оказался очень быстрым. Невероятно быстрым для инвалида пятидесяти с лишним лет. Одним движением он поднял с пола упавший дробовик, а правой рукой обхватил Джоди за талию. Блестящий крюк сверкнул на фоне ее темного костюма. Он притянул Джоди к себе, прежде чем парень с пулей во лбу упал. Человек с крюком умудрился приподнять Джоди и затащить ее обратно в офис. Эхо от выстрела еще продолжало звучать.
— Сколько их? — закричал Ричер.
Джоди показала, что была истинной дочерью Леона.
— Два лежат, остался один! — крикнула она в ответ.
Значит, остался только человек с крюком, но он уже поднимал дробовик. Его дуло описало дугу, и человек с крюком нажал на курок. Выстрел застал Ричера врасплох. Он все еще находился в полуприседе за конторкой. У его врага был лишь один шанс, и он им воспользовался. Когда раздался выстрел, дуло было направлено вниз. Конторка разлетелась на тысячу кусков. Ричер нырнул вниз, но острые осколки дерева и металла ударили ему в лицо, словно молот, от щеки до лба. Он ощутил удар и острую боль, которая подсказывала, что он получил серьезное ранение. Ему казалось, что он выпал из окна и ударился о землю лицом. Оглушенный Ричер перекатился в сторону, а человек с крюком уже затаскивал Джоди в офис, пытаясь еще раз поднять дробовик для нового выстрела. Ричер беспомощно застыл у дальней стены, дуло дробовика продолжало подниматься. Он ощущал, как немеет и леденеет лоб. Ричер испытывал ужасную боль. Он поднял «штайр». Глушитель показывал на Джоди. Ричер отклонил его сначала вправо, потом влево. И все равно на прицеле была Джоди. Враг умудрился спрятаться за ней. А его левая рука продолжала наводить дуло дробовика на Ричера. Палец уже готовился нажать на курок. Ричер застыл у стены. Он смотрел на Джоди, запоминая перед смертью ее лицо. Внезапно за спиной Джоди возникла светловолосая женщина и врезалась плечом в спину человека с крюком. Тот потерял равновесие, развернулся и ударил женщину дулом дробовика. Ричер успел заметить, как мелькнуло розовое платье падающей женщины.
Дуло дробовика снова стало разворачиваться в его сторону. Однако Джоди отчаянно сопротивлялась, стараясь вырваться из объятий человека с крюком. Она лягалась изо всех сил. От такого напора враг пошатнулся и отступил на пару шагов назад, зацепившись за ноги лежащего на полу водителя «сабурбана». Он упал вместе с Джоди, и дробовик выстрелил в труп. Оглушительный звук сопровождался разлетевшимися во все стороны ошметками плоти, приемную заволокло дымом. Человек с крюком поднялся на колени. Ричер пытался поймать его на мушку «штайра», но тот выронил дробовик и вытащил из кармана блестящий револьвер с коротким дулом. И взвел курок. Щелчок получился громким. Джоди отчаянно вырывалась, и Ричер вновь не мог сделать прицельный выстрел. Кровь заливала ему левый глаз. Лоб ломило от боли. Он закрыл бесполезный глаз и прищурил правый. Блестящий револьвер поднялся и уткнулся в бок Джоди. Она охнула и перестала вырываться, и из-за ее головы появилось ухмыляющееся лицо врага.
— Бросай пистолет, придурок, — задыхаясь, сказал он.
Ричер продолжал держать врага на мушке. Левый глаз он больше не открывал, в голове пульсировала боль, глушитель был направлен прямо в ненавистное лицо.
— Я ее пристрелю, — прорычал враг.
— Тогда я пристрелю тебя, — сказал Ричер. — Если умрет она, умрешь и ты.
Несколько мгновений враг молча смотрел на Ричера, а потом кивнул.
— Тупик, — сказал он.
Ричер кивнул в ответ. Похоже, так оно и есть. Он тряхнул головой, надеясь, что ему станет полегче, но боль только усилилась. Патовая ситуация. Даже если он выстрелит первым, враг может успеть нажать на курок. Нельзя исключать, что перед смертью его палец конвульсивно дернется. Так Ричер рисковать не мог. Не опуская «штайр», он поднялся на ноги, вытащил из-за пояса брюк подол рубашки и стер кровь с лица, продолжая держать врага на мушке. Тот вздохнул и тоже встал, потянув за собой Джоди. Она пыталась оттолкнуть револьвер, но враг крепко прижимал ее к себе правой рукой. Затем он развернул локоть правой руки так, чтобы крюк острым концом упирался в ее талию.
— Значит, нам нужно заключить сделку, — сказал человек с крюком.
Ричер стоял и молча вытирал залитый кровью левый глаз. В голове звенело от боли. Он начинал понимать, что у него серьезные неприятности.
— Нам нужно заключить сделку, — повторил враг.
— Никаких сделок, — ответил Ричер.
Враг слегка повернул крюк и еще сильнее вдавил дуло револьвера в бок Джоди. Джоди застонала. Ричер узнал «смит-вессон», модель 60. Двухдюймовое дуло, нержавеющая сталь, тридцать восьмой калибр, пять пуль в барабане. Такое оружие женщины носят в сумочке, а мужчины прячут на теле. У револьвера было такое короткое дуло, а враг так сильно вдавливал его, что костяшки его пальцев касались тела Джоди. Она немного наклонилась вперед, рассыпавшиеся волосы закрывали лицо. Глаза смотрели прямо на Ричера, и это были самые прекрасные глаза, какие он видел в жизни.
— Никто не отказывается от сделок с Виктором Хоби, — прорычал Хоби.
Ричер заставил боль немного отступить, продолжая держать на прицеле лоб врага — то самое место, где сходились розовые рубцы и серая кожа.
— Ты не Виктор Хоби, — возразил Ричер. — Ты Карл Аллен, настоящий кусок дерьма.
Наступило молчание. Боль пульсировала в голове. Джоди с изумлением смотрела на него.
— Ты вовсе не Виктор Хоби, — повторил Ричер. — Ты Карл Аллен.
Отзвук этого имени как будто повис в воздухе, и враг слегка отпрянул назад. Он и в самом деле сделал шаг назад, увлекая за собой Джоди, перешагнул через тело парня со свернутой шеей, медленно отступая в темный офис. Ричер последовал за ним, не опуская «штайр». В офисе находилось несколько человек. Ричер увидел жалюзи на окнах, мебель, подходящую для гостиной комнаты, и трех человек — светловолосую женщину и двух мужчин в костюмах. Все трое смотрели на него. На пистолет с глушителем, на лоб Ричера, на кровь, стекающую на рубашку. Все трое, как автоматы, двинулись в сторону диванов. Они сели на диваны и положили руки на стеклянный стол. Шесть рук на стекле, лица обращены к Ричеру; лица, полные надежды, страха и удивления.
— Ты ошибаешься, — сказал человек с крюком.
Он отступал с Джоди до тех пор, пока не оказался за дальним диваном. Ричер двигался за ним и остановился напротив. «Штайр» был направлен через головы сидящих на диванах людей. Кровь стекала с подбородка и капала на диван.
— Нет, не ошибаюсь, — возразил Ричер. — Ты Карл Аллен. Родился девятнадцатого апреля тысяча девятьсот сорок девятого года к югу от Бостона, в одном из пригородов. Обычная семья, ничего особенного. Летом шестьдесят восьмого года тебя забрали в армию. Рядовым, способности по всем категориям ниже среднего. Затем тебя отправили во Вьетнам — пехотинцем. Обычным скромным пехотинцем. Война меняет людей. Оказавшись там, ты превратился в настоящего мерзавца. Начались аферы. Ты покупал и продавал, доставал наркотики, находил шлюх, брался за любую грязную работу. Потом ты начал ссужать деньги. Тут ты разошелся по-настоящему. Покупал и продавал услуги. Довольно долго ты жил как король. Потом кто-то проявил проницательность. Тебя отправили на передовую. В джунгли. На настоящую войну. В отличную часть, которой командовал достойный офицер. Это ужасно тебя напугало. И при первой же возможности ты убил командира, а потом и сержанта. Но твое подразделение выступило против тебя. Такие вещи случаются не часто. Ты им не нравился, да? Наверное, они были должны тебе деньги. Они доложили начальству, и за тобой прибыли двое полицейских, которых звали Ганстон и Забрински. Ты хочешь что-нибудь возразить?
Человек с крюком молчал. Ричер сглотнул. Голова болела все сильнее. Боль проникала в самую глубь черепа. По-настоящему серьезная боль.
— А потом прилетел «хьюи», — продолжал Ричер. — Им управлял хороший молодой пилот, которого звали Каплан. На следующий день он вернулся, но теперь Каплан стал вторым пилотом, а вертолет вел настоящий ас, Виктор Хоби. Ганстон и Забрински были уже готовы и вместе с тобой ждали вертолет на земле. Однако «хьюи», пилотируемый Хоби, был обстрелян врагом. И в четырех милях от места взлета вертолет рухнул в джунгли. Хоби погиб вместе с Капланом, Ганстоном и Забрински, а также тремя другими членами экипажа, которых звали Бамфорд, Тарделли и Соупер. Однако ты уцелел. Ты потерял руку и сильно обгорел, но остался жив. И твой злой маленький мозг продолжал работать. Ты поменялся личными знаками с первым же погибшим, до которого сумел добраться. Тебе попался знак Виктора Хоби. И ты отполз от места падения вертолета с его личным знаком на шее. А свой оставил с ним. Именно в этот момент Карл Аллен вместе со своим преступным прошлым перестал существовать. Ты сумел добраться до полевого госпиталя, и они решили, что выхаживают Виктора Хоби. Его имя было занесено в список выживших. А потом ты убил санитара и сбежал. Ты сказал: «Я не вернусь», поскольку понимал, что кто-нибудь обязательно поймет, что ты не имеешь к Виктору Хоби ни малейшего отношения. Они узнают твое настоящее имя, и ты снова окажешься в глубоком дерьме. И тогда ты решил просто исчезнуть. Новое имя, новая жизнь. Страница перевернута. Хочешь мне возразить?
Аллен еще сильнее прижал к себе Джоди.
— Чушь собачья, — сказал он.
Ричер покачал головой, и боль вспыхнула с новой силой.
— Нет, это правда. Нэш Ньюмен только что идентифицировал скелет Виктора Хоби. Он лежит в алюминиевом контейнере на Гавайях с твоим личным знаком на шее.
— Чушь, — повторил Аллен.
— Все дело в зубах. Мистер и миссис Хоби тридцать раз отправляли мальчика к дантисту, чтобы у него были хорошие зубы. Ньюмен утверждает, что тут нет ни малейших сомнений. Он целый час провел за компьютером, сличая рентгеновские снимки. И узнал череп, когда проходил мимо него. Полное опознание.
Аллен ничего не ответил.
— Тридцать лет тебе это сходило с рук, — продолжал Ричер. — Пока двое стариков не подняли шум и делом не заинтересовались другие люди. Теперь все кончено, и тебе придется ответить мне за все.
Аллен ухмыльнулся. Здоровая часть лица стала такой же уродливой, как обожженная.
— Проклятье, почему это я должен тебе отвечать?
Ричер сморгнул кровь, но дуло «штайра» не дрогнуло.
— На то есть множество причин, — спокойно заговорил Ричер. — Я представляю самых разных людей. Таких, как Виктор Трумэн Хоби. Он был героем, но из-за тебя его считали дезертиром и убийцей. Его родители страдали долгие тридцать лет. Я представляю их. И я представляю Ганстона и Забрински. Они были лейтенантами военной полиции, обоим едва исполнилось по двадцать четыре года. Я и сам был лейтенантом военной полиции в их возрасте. Они погибли из-за тебя. Вот почему ты ответишь мне, Аллен. Потому что я — это они. Из-за таких негодяев, как ты, гибнут такие люди, как я.
Глаза Аллена стали пустыми. Он переместил Джоди, чтобы она оставалась перед ним. Сдвинул крюк поудобнее и еще сильнее вдавил дуло револьвера ей в бок. А потом едва заметно кивнул.
— Ладно, я был Карлом Алленом. Признаю это, умник. Да, я был Карлом Алленом, но стал Виктором Хоби. Я был им очень долго, дольше, чем Карлом Алленом, но и его время подошло к концу. Теперь я стану Джеком Ричером.
— Что?
— Вот что я у тебя возьму, вот в чем будет состоять сделка. Я заберу твое имя, поменяв его на жизнь женщины.
— Что? — повторил Ричер.
— Я хочу твои документы и твое имя, — сказал Аллен.
Ричер молча смотрел на него.
— У тебя нет семьи, никто о тебе не вспомнит, — продолжал Аллен.
— И что будет дальше?
— А дальше ты умрешь. Не могут же два человека с одним и тем же именем жить на свете одновременно, верно? Это честная сделка. Твоя жизнь за жизнь женщины.
Джоди смотрела на Ричера и ждала его ответа.
— Никаких сделок, — ответил Ричер.
— Тогда я ее застрелю, — заявил Аллен.
Ричер вновь покачал головой. Боль становилась нестерпимой. И она усиливалась.
— Ты не станешь в нее стрелять. Подумай, Аллен. Подумай о себе. Ты эгоистичный кусок дерьма. Ты ведь всегда думаешь только о себе. Ты застрелишь ее, и я пристрелю тебя. До тебя двенадцать футов, я целюсь в голову. Стоит тебе нажать на курок, и я выстрелю. Если умрет она, ты умрешь через сотую долю секунды. И ты не станешь стрелять в меня, поскольку я нажму на курок раньше. Подумай немного. У нас патовая ситуация.
Ричер смотрел на Аллена сквозь сумрак и пелену боли. Классический тупик. Однако у него была проблема. В его анализе имелся очень серьезный недостаток. Ричер это знал. На него накатила паника. И Аллен сразу нашел свой шанс. Ричер увидел, как загорелся его здоровый глаз.
— Ты просчитался, — торжествующе заявил Аллен. — Ты кое-что упустил из виду.
Ричер ничего не ответил.
— Да, сейчас положение патовое, — продолжал Аллен. — И так будет до тех пор, пока мы стоим на своих местах. Но сколько еще ты сможешь простоять?
Ричер сглотнул, сопротивляясь боли. Он боролся из последних сил.
— Я могу стоять столько, сколько потребуется, — заговорил Ричер. — У меня полно времени. Меня никто не ждет. У меня нет никаких срочных встреч.
Аллен улыбнулся.
— Смелые слова. Но у тебя идет кровь. Ты об этом знаешь? Из твоей головы торчит кусок металла. Я его вижу отсюда.
Джоди кивнула, ее глаза были полны ужаса.
— Посмотри, мистер Карри, и скажи ему, — приказал Аллен.
Сидевший на диване мужчина подполз под рукой Ричера, чтобы не оказаться на линии огня. На его лице появился страх.
— Это гвоздь, — сказал он. — Для работы по дереву. Из вашей головы торчит гвоздь.
— Из конторки в приемной, — добавил Аллен.
Карри вернулся на место, и Ричер понял, что они говорят правду. И сразу же боль удвоилась и утроилась. Что-то с чудовищной силой сжимало центр его лба в дюйме за глазами. Адреналин долго маскировал боль. Однако адреналин не может действовать бесконечно. Ричер отчаянно напряг волю, но боль не уходила. Острые сполохи сопровождались волнами тошноты, в глазах засверкали ослепительные искры. Кровь пропитала рубашку до самого пояса. Ричер заморгал, но левым глазом он уже ничего не видел. Глаз залила кровь. Кровь стекала по шее, по левой руке, капала с кончиков пальцев.
— Я в порядке, не нужно из-за меня беспокоиться, — сообщил он.
— Смелые слова, но тебе больно, ты теряешь кровь. Ты долго не продержишься, Ричер. Ты думаешь, что ты крут, но рядом со мной ты ничто. Я сумел отползти от вертолета, лишившись руки. С рассеченными артериями. Я горел. Однако мне удалось выжить в джунглях в течение трех недель. А потом еще тридцать лет, подвергаясь опасности разоблачения. Так что из нас двоих крутой парень — это я. Я самый крутой парень в мире. И в умственном и в физическом смысле. Ты не смог бы меня победить даже без гвоздя в твоей проклятой голове. Так что не нужно себя обманывать, ладно?
Джоди смотрела на Ричера. В рассеянном свете, просачивающемся сквозь закрытые жалюзи, ее волосы казались золотыми. Они свисали вперед, частично закрывая лицо, но Ричер видел ее глаза. Ее рот. Изгиб шеи. Ее стройное сильное тело, застывшее под рукой Аллена. И сияющий крюк. Боль паровым молотом стучала у него в голове. Промокшая от крови рубашка холодила тело. Он ощущал металлический вкус крови во рту. Плечо Ричера начало слегка дрожать. «Штайр» вдруг показался ему тяжелым.
— К тому же у меня есть мотивация, — продолжал Аллен. — Я напряженно работал, чтобы заполучить то, что у меня есть. И я намерен все это сохранить. Я гений выживания. Ты полагаешь, что я позволю тебе остановить меня? Думаешь, ты первый, кто пытался?
Ричер пошатнулся от новой волны боли.
— А теперь давай немного поднимем ставки, — предложил Аллен.
Он заставил Джоди приподняться на цыпочки и еще сильнее надавил дулом револьвера ей в бок, так что ей пришлось наклониться к нему. Он полностью спрятался за Джоди. Ричер увидел, как крюк перемещается вверх, к ее груди. Джоди застонала от боли. Наконец крюк добрался до щеки. Локоть Аллена поднялся, и кончик крюка вошел в кожу.
— Я могу вскрыть ее, как консервную банку, — заявил Аллен. — Могу разорвать ей лицо, и ты не в силах мне помешать — тебе лишь станет хуже. Стресс ухудшает твое положение, верно? Боль усиливается. Ты скоро потеряешь сознание, правда? Ты уже на выходе, Ричер. Тебе конец. И когда ты упадешь, уж поверь, ситуация сразу изменится.
Ричер содрогнулся. Но не от боли — он понимал, что Аллен прав. Он начал ощущать свои колени. Они были сильными. Однако здоровый человек не чувствует колени, потому что они являются его частью. И то, что Ричер стал ощущать двести пятьдесят фунтов своего тела, означало, что очень скоро колени перестанут справляться. Он получил предупреждение.
— Ты долго не продержишься, Ричер, — вновь заговорил Аллен. — Тебя уже трясет, ты знаешь? Ты уходишь от нас. Через пару минут я подойду к тебе и выстрелю в голову. И даже не буду торопиться.
Ричер вновь вздрогнул и попытался оценить свое положение. Ему было трудно думать. Кружилась голова. Он получил открытое ранение в голову. Череп пробит. Он вспомнил Нэша Ньюмена, держащего кости во время занятий в классе. Возможно, Нэш объяснит это через много лет: «Острый предмет пробил переднюю долю черепа, вот здесь, проник в оболочку мозга и вызвал кровотечение». Рука с пистолетом задрожала. А потом появилось нахмуренное лицо Леона: «Если не работает план А, следует переходить к плану Б».
Он вспомнил полицейского из Луизианы, возникшего из другой жизни, вспомнил, как тот рассказывал про свой револьвер тридцать восьмого калибра: «С его помощью нельзя остановить парня, если он мчится на тебя, накачавшись "ангельской пылью"». Ричер вновь увидел несчастное лицо того полицейского: «Нельзя полагаться на то, что тридцать восьмой калибр остановит парня». Что уж тут говорить о короткоствольном револьвере! Трудно попасть в цель из револьвера с коротким дулом, в особенности когда у тебя на руках сопротивляющаяся женщина. «Впрочем, пуля может попасть в цель случайно, именно из-за ее сопротивления», — подумал Ричер. Голова у него кружилась. В ней работал гигантский отбойный молоток. Силы Ричера стремительно утекали. Правый глаз был широко раскрыт, но он стал сухим, его покалывало. «Может быть, еще пять минут, — подумал Ричер. — Потом мне конец». Он находился во взятой напрокат машине, рядом сидела Джоди, и они ехали из зоопарка. Он говорил. В машине было тепло. Солнце и стекло. Он говорил что-то вроде: «Основа любого мошенничества состоит в том, что ты показываешь им то, что они хотят увидеть». «Штайр» задрожал в его руке, и он подумал: «Ладно, Леон, вот тебе план Б. Посмотрим, как он тебе понравится».
Колени у него подогнулись, Ричер покачнулся, но тут же выпрямился и направил «штайр» в макушку Аллена — больше он ничего не видел. Дуло подрагивало. Пистолет был слишком тяжелым. Он кашлянул и языком вытолкнул изо рта сгусток крови. «Штайр» начал опускаться. Он попытался поднять пистолет, но рука больше не слушалась. Дрогнули колени, но он удержался на ногах. «Штайр» ушел далеко в сторону, вправо. Теперь его дуло было направлено в письменный стол. Согнутая в локте рука продолжала опускаться. Рука Аллена начала двигаться. Ричер наблюдал за ней одним глазом и задавал себе вопрос: «Можно ли считать, что чувства, которые я испытываю к Джоди, аналогичны действию "ангельской пыли"?» Дуло пистолета отодвинулось от складок пиджака Джоди. «Неужели у меня получится?» Колени не выдерживали, Ричера трясло. «Подожди. Подожди еще немного». Запястье Аллена начало подниматься. Оно двигалось очень быстро. Ричер увидел черную дыру дула. «Оно больше не направлено на ее тело». Джоди резко опустила голову, а Ричер поднял «штайр» и почти успел навести его на цель прежде, чем Аллен выстрелил. Оставалась пара дюймов. Всего пара паршивых дюймов. «Быстро, — подумал Ричер, — но недостаточно быстро». Он увидел, как щелкнул затвор, в черном отверстии дула расцвел яркий цветок пламени, и грузовой поезд ударил его в грудь. Грохот выстрела полностью заглушил удар пули. Гигантский молот, размером с планету. Ричер был оглушен и раздавлен. Однако боли не было. Никакой боли. Лишь холодное онемение в груди и беззвучный вакуум полного спокойствия разума. Он на долю секунды удержался на ногах и не закрыл глаз, чтобы сконцентрироваться на вспышке глушителя «штайра». Затем перевел взгляд и увидел, как голова Аллена взорвалась. Воздух наполнили сгустки крови и куски костей, образовалось расходящееся облако диаметром в три или четыре фута. «Он мертв?» — спросил у себя Ричер и только после того, как услышал собственный ответ: «Да, определенно», позволил себе закрыть глаз и упасть в идеальную безмолвную черноту, не имевшую ни начала, ни конца.
