Глава 12
Стоуну пришлось просидеть пять минут на заднем сиденье за темным стеклом машины, поскольку эстакада перед Всемирным торговым центром была занята. Тони слонялся вокруг машины, дожидаясь, когда отъедет один грузовик, чтобы проскочить вслед за ним, пока не появился другой. Наконец ему удалось выбрать подходящий момент, и он потащил Стоуна за собой через гараж к грузовому лифту, нажал на кнопку, и они молча поехали вверх. Тони стоял, опустив голову и вдыхая сильный запах резины. Они вышли из лифта, и Тони осмотрелся. Путь к двери кабинета Хоби был свободен.
Коренастый мужчина сидел в приемной. Тони и Стоун сразу же прошли мимо него в офис. Там, как всегда, было темно. Жалюзи опущены, тишина. Хоби сидел за письменным столом, глядя на Мэрилин, которая устроилась на диване, подобрав под себя ноги.
— Ну? — спросил Хоби. — Миссия завершена успешно?
Стоун кивнул.
— Она благополучно вошла в больницу.
— В какую именно? — спросила Мэрилин.
— «Сент-Винсент», — ответил Тони. — Прямо в крыло экстренной помощи.
Стоун кивнул, чтобы подтвердить слова Тони, и заметил, как по губам Мэрилин промелькнула улыбка облегчения.
— Хорошо, — продолжал Хоби. — Доброе дело мы сделали. Пора перейти к нашим проблемам. Так о каких осложнениях я должен знать?
Тони провел Стоуна вокруг кофейного столика и усадил на диван рядом с Мэрилин. Глаза Стоуна вновь были устремлены в пустоту.
— Ну? — нетерпеливо сказал Хоби.
— Дело в акциях, — проговорила Мэрилин. — Мой муж не является их полным владельцем.
Хоби посмотрел на нее.
— Проклятье, он владеет акциями. Я проверял на бирже.
Она кивнула.
— Ну да, он владелец. Однако я хочу сказать, что он их не контролирует. У него нет к ним прямого доступа.
— Черт возьми, почему?
— Это фонд. Доступ определяется членами фонда.
— Какой еще фонд? Почему?
— Фонд организовал его отец перед смертью. Он не мог полностью довериться Честеру. Отец считал, что Честер нуждается в контроле.
Хоби молча смотрел на нее.
— Так что всякий раз, когда требуется перемещение крупного пакета акций, необходима подпись других членов фонда, — сказала Мэрилин.
Хоби молчал.
— Обоих членов, — добавила она.
Хоби перевел взгляд на Честера Стоуна. Так луч прожектора смещается в сторону, стараясь отыскать что-то в темноте. Мэрилин наблюдала за здоровым глазом. Она видела, что Хоби размышляет. Видела, что он попался на ее ложь, как она и рассчитывала. Слова Мэрилин вполне соответствовали тому, что происходило на глазах Хоби: бизнес Честера разваливался, поскольку он был плохим бизнесменом. А этот факт не мог пройти мимо внимания его отца. И в такой ситуации разумный отец наверняка захотел бы оградить наследие своей семьи созданием фонда.
— С этим ничего не поделать, — продолжала Мэрилин. — Видит бог, мы не раз пытались.
Хоби едва заметно кивнул. Мэрилин внутренне улыбнулась. Она торжествовала. Ее последняя реплика убедила его. С фондом нужно бороться. Значит, должны быть подобные попытки, чтобы доказать его существование.
— И кто же является членами фонда? — спокойно спросил Хоби.
— Один из них — я. А второй — старший партнер юридической фирмы.
— Только два члена фонда?
Она кивнула.
— И ты — одна из них? Она снова кивнула.
— И у вас уже есть мой голос. Я хочу побыстрее избавиться от этой проклятой штуки, да и от вас тоже.
Хоби еще раз кивнул.
— Ты умная женщина.
— О какой юридической фирме идет речь? — поинтересовался Тони.
— «Форстер и Абельштейн», — ответила Мэрилин. — Она здесь, в городе.
— И кто же старший партнер? — спросил Тони.
— Дэвид Форстер, — сказала Мэрилин.
— Как нам организовать встречу с ним?
— Я ему позвоню. Или это может сделать Честер, но мне кажется, что сейчас будет лучше, если этим займусь я.
— Ну так позвони ему и договорись на сегодня.
Она покачала головой.
— Так быстро не получится. Может занять пару дней.
Вновь наступила тишина, которую нарушало лишь тяжелое дыхание огромного здания. Хоби постукивал крюком по столу. Он прикрыл глаза. Поврежденное веко не закрывалось до конца. Зрачок исчез, виднелся лишь белый кусочек в форме полумесяца.
— Завтра утром, — спокойно сказал он. — Это самый поздний срок. Скажи ему, что у вас возникли срочные проблемы.
Тут его глаза открылись.
— И попроси прислать по факсу все документы фонда, — прошептал он. — Немедленно. Я должен знать, с чем мне приходится иметь дело.
Внутри у Мэрилин все тряслось. Она откинулась на спинку дивана, пытаясь взять себя в руки.
— Я не вижу никаких проблем. Это простая формальность.
— Ну так позвони ему, — сказал Хоби.
Мэрилин встала, у нее кружилась голова. Она разгладила платье на бедрах. Честер на мгновение коснулся ее локтя. Слабый жест поддержки. Мэрилин последовала за Хоби к конторке в приемной.
— Набери девятку для выхода в город, — сказал Хоби.
Она обошла конторку, сопровождаемая пристальными взглядами троих мужчин. Телефон оказался небольшой консолью. Она скользнула взглядом по кнопкам и увидела микрофон. Мэрилин слегка расслабилась и взяла трубку. Нажала на девятку и услышала в трубке гудок.
— И веди себя соответственно, — сказал Хоби. — Ты ведь умная женщина, и сейчас тебе потребуется весь твой ум.
Мэрилин кивнула, а Хоби поднял крюк, и металл тускло сверкнул. Он выглядел тяжелым. Крюк был сделан с большой тщательностью и любовно отполирован до блеска — предельно простое механическое приспособление. Простое и жестокое. Мэрилин видела, что Хоби хочет, чтобы она представила, какие вещи можно делать таким крюком.
— «Форстер и Абельштейн», — ответил радостный голос. — Чем я могу вам помочь?
— Это Мэрилин Стоун. Я хочу говорить с мистером Форстером.
В горле у нее неожиданно пересохло. Голос стал тихим и хриплым. Послышались звуки электронной музыки, а потом до нее донесся шум большого офиса.
— Форстер, — раздался низкий голос.
— Дэвид, это Мэрилин Стоун.
Секунду длилась мертвая тишина. И за эту секунду Мэрилин поняла, что Шерил все сделала правильно.
— Нас кто-нибудь слышит? — негромко спросил Форстер.
— Нет, я в порядке, — сказала Мэрилин, стараясь, чтобы ее голос прозвучал бодро.
Хоби положил крюк на конторку. Сталь сверкнула на уровне груди Мэрилин, в восемнадцати дюймах от ее глаз.
— Вам необходимо обратиться в полицию, — сказал Форстер.
— Нет, речь идет только о встрече членов фонда. Я хотела бы назначить ее на самое ближайшее удобное для вас время.
— Ваша подруга Шерил рассказала мне, чего вы хотите, — ответил Форстер. — Однако у нас возникают проблемы. Наш персонал не в состоянии заниматься подобными вещами. У нас просто нет такого рода людей. Мы — фирма несколько другого рода. Мне нужно найти для вас частного детектива.
— Завтра утром нас вполне устроит, — прервала его Мэрилин. — Боюсь, у нас возникли срочные проблемы.
— Разрешите мне обратиться от вашего имени в полицию, — сказал Форстер.
— Нет, Дэвид, на следующей неделе будет слишком поздно. Нам необходимо действовать энергично.
— Но я не знаю даже, где искать. Мы никогда не пользуемся услугами частных детективов.
— Подождите минуточку, Дэвид. — Она закрыла микрофон ладонью и посмотрела на Хоби. — Если вы хотите, чтобы встреча состоялась завтра, то она состоится в их офисах.
Хоби покачал головой.
— Нет, встреча должна состояться здесь, на моей территории.
Мэрилин убрала ладонь с микрофона.
— Дэвид, а как насчет послезавтра? Нам действительно нужно, чтобы встреча проходила здесь. Вопрос довольно деликатный.
— Так вы действительно не хотите, чтобы я обратился в полицию?
— Ну, у нас возникли осложнения. Вы же понимаете, как иногда складываются дела?
— Хорошо, я постараюсь найти подходящего человека. Это может занять некоторое время. Тут необходимы рекомендации.
— Это замечательно, Дэвид, — сказала Мэрилин.
— Договорились, — проговорил Форстер. — Если вы уверены, что так будет лучше, я выполню ваше пожелание. Однако я не совсем понимаю, на что вы рассчитываете.
— Да, я согласна, — продолжала Мэрилин. — Вы знаете, что мне всегда не нравилось то, что сделал тогда отец. Внешнее воздействие может многое изменить, верно?
— В два часа дня, — сказал Форстер. — Послезавтра. Я не знаю, кто это будет, но постараюсь найти надежного человека. Вас устраивает?
— Послезавтра, в два часа дня, — повторила Мэрилин и назвала адрес. — Замечательно. Спасибо, Дэвид.
Рука у нее дрожала, когда она укладывала трубку на место.
— Но ты ничего не спросила о документах фонда, — мрачно сказал Хоби.
Она нервно пожала плечами.
— В этом нет необходимости. Речь идет о простой формальности. В противном случае у него возникли бы подозрения.
После короткого молчания Хоби кивнул.
— Хорошо, — сказал он. — Послезавтра. В два часа дня.
— Нам нужна одежда, — сказала Мэрилин. — Нам предстоит деловая встреча. Мы не можем вести переговоры в таком виде.
Хоби улыбнулся.
— Мне нравится, как вы одеты. Вы оба. Впрочем, старина Честер может позаимствовать для этой встречи мой костюм. Вы останетесь здесь.
Она кивнула. У нее не осталось сил на дальнейшее сопротивление.
— Возвращайся в ванную, — сказал Хоби. — Вы выйдете оттуда послезавтра, в два часа. Ведите себя хорошо. И вас будут кормить дважды в день.
Они молча пошли к ванной, Тони следовал за ними. Он закрыл дверь и через темный офис вернулся в приемную.
— Послезавтра будет слишком поздно, — сказал он. — Боже мой, на Гавайях все узнают сегодня. Завтра последний срок, так?
Хоби кивнул. Мяч падал вниз в свете прожекторов. Игрок прыгал. Ограда угрожающе приближалась.
— Ты хочешь сказать, что график будет напряженным? — уточнил Хоби.
— Безумно напряженным. Вам лучше убраться отсюда к дьяволу.
— Я не могу, Тони. Я дал слово, и мне необходимы акции. Но все будет хорошо. Тебе не нужно беспокоиться. Послезавтра в два тридцать акции будут моими, к трем мы их зарегистрируем, к пяти продадим и умчимся отсюда, чтобы классно провести время.
— Но это безумие. Связываться с адвокатом? Мы не можем допустить сюда адвоката.
Хоби посмотрел на него.
— Адвокат, — медленно проговорил он. — Ты знаешь, на чем основана справедливость?
— На чем?
— На честности, — ответил Хоби. — На честности и равенстве. Если они приведут адвоката, то и нам следует привести адвоката, не так ли? Чтобы все было честно.
— Господи, Хоби, мы не можем впустить сюда двух адвокатов.
— Мы не только можем, мы должны, — заявил Хоби.
Он обошел конторку, за которой прежде сидела Мэрилин, и уселся в кресло. Кожа еще хранила тепло ее тела. Хоби взял толстый том «Желтых страниц» и открыл книгу. Нашел телефон и нажал девятку. Затем при помощи крюка сделал семь точных движений, набирая номер.
— Спенсер и Гутман, — раздался жизнерадостный голос. — Чем мы можем вам помочь?
Шерил лежала на спине в кровати, под капельницей. На стальной стойке висел полиэтиленовый пакет с лекарством. В пакете находилась жидкость, и Шерил ощущала, как она поступает в вену. Шерил чувствовала, что у нее повышенное давление. В висках гудело, за ушами пульсировало. Жидкость в пакете была прозрачной, но она делала свое дело. Лицо больше не болело. Боль исчезла, Шерил успокоилась, и ей захотелось спать. Она уже собралась позвонить медсестре, чтобы сказать ей, что может обойтись без болеутоляющего, но в последний момент сообразила, что с болью борется лекарство из капельницы. Боль вернется, как только жидкость закончится. Она попыталась хихикнуть, но ее дыхание слабело и с губ не слетело ни звука. Шерил тихо улыбнулась, закрыла глаза и погрузилась в теплые глубины постели.
Потом она услышала какой-то звук. Шерил открыла глаза и увидела потолок. Он был белым и освещался откуда-то сверху. Она перевела взгляд к ногам. Это потребовало от нее серьезных усилий. У постели стояли два человека. Мужчина и женщина. Они смотрели на нее. Оба посетителя были одеты в форму. Синие рубашки с короткими рукавами, длинные темные брюки, большие удобные туфли для ходьбы. На рубашках красовались полицейские жетоны. На ремнях висели наручники, дубинки и рации. Из кобуры у каждого торчали длинные деревянные ручки револьверов. Полицейские офицеры. Оба были уже немолодыми, невысокими и широкоплечими. Тяжелые пояса делали их неуклюжими.
Они терпеливо смотрели на нее. Шерил попыталась хихикнуть. Они продолжали смотреть на пациентку. Мужчина начал лысеть. Свет, льющийся с потолка, отражался от его гладкой макушки. У женщины на волосах морковного цвета была сделана электрическая завивка. Она была старше мужчины. Шерил решила, что ей около пятидесяти и у нее есть дети. Так доброжелательно смотреть может только мать.
— Мы можем присесть? — спросила женщина.
Шерил кивнула. Густая жидкость пульсировала у нее в висках, мешая сосредоточиться. Женщина подтащила стул к постели Шерил и села справа от нее, мужчина устроился за спиной у напарницы. Женщина нагнулась к постели, а мужчина наклонился чуть в сторону, так что Шерил могла видеть сразу две головы. Они оказались совсем рядом, и Шерил не сразу удалось сфокусировать взгляд на их лицах.
— Я офицер О'Халлинан, — представилась женщина.
Шерил снова кивнула. Фамилия ее вполне устроила.
Рыжие волосы, круглое лицо, грузное тело — ирландская фамилия подходила этой женщине. Многие Нью-йоркские полицейские были ирландцами. Шерил это знала. Иногда служба в полиции становилась семейным делом. Одно поколение следовало за другим.
— А я офицер Сарк, — сказал мужчина.
Он был бледным. Такая кожа часто кажется похожей на бумагу. Он недавно брился, но синева уже успела появиться. У него были добрые, глубоко посаженные глаза. Их окружали морщинки. Наверняка он дядя с кучей племянников и племянниц, которые его любят.
— Мы хотим, чтобы вы рассказали нам о том, что произошло, — сказала О'Халлинан.
Шерил закрыла глаза. Она не могла толком сообразить, что с ней случилось. Она отчетливо помнила, как переступила порог дома Мэрилин. Она помнила свежий запах шампуня. Помнила, как подумала, что произошла ошибка. Может быть, клиент хотел что-то уточнить. А потом она оказалась на спине, и на ее нос обрушилась чудовищная боль.
— Вы можете нам рассказать, что с вами произошло? — спросил у нее мужчина по имени Сарк.
— Я налетела на дверь, — прошептала Шерил.
Потом она кивнула, словно что-то подтверждая. Это важно. Мэрилин сказала: никакой полиции. Пока.
— О какую дверь?
Она не знала о какую. Мэрилин ей не сказала. Об этом они не говорили. Какая дверь? Шерил запаниковала.
— Дверь офиса, — сказала она.
— Ваш офис в центре? — спросила О'Халлинан.
Шерил ничего не ответила. Она бессмысленно смотрела на доброе лицо женщины.
— В вашей страховке сказано, что вы работаете в Уэстчестере, — продолжал Сарк. — Маклером по продаже недвижимости в Паунд-Ридже.
Шерил осторожно кивнула.
— Значит, вы налетели на дверь вашего офиса в Уэстчестере, — сказала О'Халлинан. — А оказались в больнице, расположенной в пятидесяти милях от него, в Нью-Йорке.
— Как это случилось, Шерил? — спросил Сарк.
Она не ответила. Все молчали. Легкое гудение в висках не прекращалось.
— Мы можем вам помочь, — продолжала О'Халлинан. — Именно по этой причине мы здесь. Мы можем позаботиться о том, чтобы этого больше не случилось.
Шерил вновь неуверенно кивнула.
— Но вы должны нам рассказать. Такие вещи происходят с вами часто?
Шерил недоуменно посмотрела на нее.
— Вы оказались здесь именно по этой причине? — спросил Сарк. — Ну, понимаете, новая больница и никаких записей о ваших прошлых визитах. А что бы мы узнали, если бы навели справки в больницах Маунт-Киско или Уайт-Плейнса? Выяснилось бы, что они вас хорошо знают? С вами уже случались подобные вещи?
— Я наткнулась на дверь, — прошептала Шерил.
О'Халлинан укоризненно покачала головой.
— Шерил, мы знаем, что это не так.
Она встала, сняла рентгеновские снимки, висевшие на стене, и поднесла их к свету, как это делают врачи.
— Вот ваш нос, — продолжала О'Халлинан, указывая на снимок. — Вот лицевые кости, лоб и подбородок. Видите? Нос у вас сломан, а вот след на лицевой кости. Здесь видна трещина. Кости сдвинулись. Однако челюсть и лоб совсем не пострадали. Значит, удар нанесли чем-то расположенным горизонтально, вы со мной согласны? Чем-то похожим на бейсбольную биту.
Шерил смотрела на снимки. Они были молочно-белого цвета. Ее кости имели размытые очертания. Глазницы показались ей огромными. Обезболивающее гудело в голове, она чувствовала слабость, ее клонило в сон.
— Я налетела на дверь, — прошептала она.
— Край двери расположен вертикально, — терпеливо повторил Сарк. — В таком случае вы повредили бы еще лоб и челюсть, не так ли?
Он печально посмотрел на рентгеновские снимки.
— Мы можем вам помочь, — сказал О'Халлинан. — Расскажите нам все, и мы сделаем так, чтобы эта история больше не повторялась. Мы можем помешать ему так с вами обращаться.
— Я хочу спать, — прошептала Шерил.
О'Халлинан наклонилась вперед и зашептала:
— Может быть, вы хотите, чтобы мой напарник вышел? Чтобы мы могли поговорить с вами один на один?
— Я налетела на дверь, а теперь хочу спать, — едва слышно ответила Шерил.
О'Халлинан понимающе кивнула.
— Я оставлю вам свои телефоны. Если вы захотите поговорить со мной после того, как проснетесь, вам нужно будет лишь позвонить. Договорились?
Шерил сделала едва заметное движение головой, и О'Халлинан положила визитку на стоящую возле постели тумбочку.
— И не забывайте: мы можем вам помочь, — прошептала О'Халлинан на прощание.
Шерил ничего не ответила. Она либо спала, либо делала вид, что спит. О'Халлинан и Сарк задернули занавеску и отошли к столику медсестры. Врач посмотрела на них. О'Халлинан покачала головой:
— Она все отрицает.
— Налетела на дверь, — сказал Сарк. — Дверь, которая успела хорошо накачаться спиртным, весит двести фунтов и размахивает бейсбольной битой.
Врач вздохнула.
— Не понимаю, почему они прикрывают этих ублюдков?
В разговор вмешалась медсестра:
— Я видела, как она входила в больницу. Выглядело это очень странно. Я вышла покурить. Она вылезла из машины, остановившейся на противоположной стороне улицы. И сама перешла на нашу сторону. Вы обратили внимание, что у нее были слишком большие туфли?
В машине осталось двое мужчин, которые внимательно за ней наблюдали, а как только она скрылась за дверями, тут же уехали.
— Какая у них была машина? — спросил Сарк.
— Большая и черная, — ответила медсестра.
— Вы помните номер?
— Что я вам, Мистер Память?
О'Халлинан пожала плечами и двинулась к выходу.
— Но все записано на видео, — неожиданно сказала медсестра.
— Какое видео? — спросил Сарк.
— Камера наблюдения над дверями. Мы стояли прямо под ней, чтобы наше начальство не могло засечь, как долго мы отсутствуем. Так что камера записывала все, что видели мы.
Точное время появления Шерил было записано. Им потребовалась всего минута, чтобы найти нужное место на пленке. И еще минута ушла на то, чтобы проследить в обратном направлении путь Шерил от входа до черного автомобиля, стоящего на противоположной стороне. О'Халлинан склонилась к самому экрану.
— Я вижу номер, — с довольным видом сказала она.
Джоди выбирала отель, в котором они собирались провести ночь. Она зашла в книжный магазин, находившийся напротив здания Национального архива, и теперь листала местные путеводители. Вскоре она обнаружила отель, который рекламировали сразу в трех разных путеводителях.
— Забавно, правда? — сказала Джоди. — Мы находимся в Сент-Луисе, а в магазине больше путеводителей по Сент-Луису, чем по любому другому городу. И это в отделе путешествий! Правильнее было бы назвать отдел: «Для тех, кто остается дома».
Ричер немного нервничал. Этот метод был для него новым. Те места, в которых он останавливался, никогда не рекламировались в путеводителях. Над ними сияли неоновые объявления с обещанием услуг, которые стали обязательными для любого цивилизованного существа лет двадцать назад: кондиционер, кабельное телевидение и бильярд.
— Подержи, — попросила Джоди.
Он взял у нее книгу и придерживал большим пальцем то место, на котором Джоди ее открыла, пока она рылась в своей сумке. Наконец ей удалось вытащить сотовый телефон. Она взяла книгу у Ричера и тут же набрала номер приглянувшегося ей отеля. В тех местах, где останавливался Ричер, всегда имелись свободные номера. Владельцы приходили в восторг, если у них было занято больше половины номеров. Он слушал, что говорит Джоди: она называла суммы, которых ему хватило бы на месяц, если бы он немного поторговался.
— Отлично, нам забронировали номер, — сказала Джоди. — Номер для молодоженов. Кровать с четырьмя столбиками. Классно, правда?
Он улыбнулся. Номер для молодоженов.
— Нам нужно перекусить, — сказал Ричер. — Там есть ресторан?
Джоди решительно затрясла головой и принялась листать список ресторанов в путеводителе.
— Гораздо интереснее пообедать в другом месте, — заявила она. — Тебе нравится французская кухня?
Он кивнул:
— Моя мать была француженкой.
Джоди еще немного полистала книгу и вновь позвонила по мобильному телефону, чтобы зарезервировать столик на двоих в модном ресторане, который находился в исторической части города, неподалеку от отеля.
— Восемь часов, — сказала она. — У нас есть время, чтобы немного оглядеться. Потом можем зарегистрироваться в отеле и прийти в себя.
— Позвони в аэропорт, — напомнил Ричер. — Нужен ранний рейс. Даллас — Форт-Уорт нам подойдет.
— Я выйду на улицу. Нельзя звонить в аэропорт из книжного магазина.
Он взял ее сумку, и Джоди купила яркую туристическую карту Сент-Луиса, после чего они вышли под жаркое полуденное солнце. Пока Ричер разглядывал карту, Джоди позвонила в аэропорт и зарезервировала два билета в Техас, бизнес-классом, на восемь часов утра. Потом они решили прогуляться по набережной Миссисипи.
Полтора часа они гуляли рука об руку и за это время прошли четыре мили, то есть осмотрели всю историческую часть города. Отель представлял собой старый особняк средних размеров, стоящий на широкой тихой улице, усаженной каштанами. В отель вела блестящая черная дверь, а дубовый пол имел цвет меда. Конторка портье — антикварный стол из красного дерева — располагалась в углу. Ричер уставился на нее. В тех местах, где он обычно останавливался, конторка пряталась за металлической решеткой или за пуленепробиваемым стеклом. Элегантная леди со светлыми волосами вставила карточку Джоди в кассовый аппарат, и через мгновение появился чек. Джоди наклонилась, чтобы его подписать, а леди протянула Ричеру бронзовый ключ со словами:
— Надеюсь, вам у нас понравится, мистер Джейкоб.
Номер для молодоженов занимал весь верхний этаж. Здесь были такие же дубовые полы медового цвета, натертые до ровного блеска. Пол почти полностью покрывали роскошные антикварные ковры. Потолок состоял из сложных геометрических узоров и мансардных окон. Сначала Джоди и Ричер оказались в гостиной, где стояли два дивана со светлой обивкой с цветочным орнаментом. Далее была ванная и спальня. В спальне доминировала гигантская кровать с четырьмя столбиками и покрывалом тех же оттенков, что диваны в гостиной. Джоди тут же запрыгнула на высокую кровать и уселась на краю, положив руки под колени и болтая ногами. Она улыбалась, освещенная лучами солнца, льющегося из окна у нее за спиной.
Ричер поставил сумку на пол и застыл в абсолютной неподвижности, не сводя взгляда с Джоди. На ней была голубая рубашка — нечто среднее по цвету между васильками и ее глазами — из какого-то мягкого материала, возможно шелка. Пуговицы напоминали маленькие жемчужины. Первые две были расстегнуты, воротник рубашки распахнулся, и Ричер видел полоску кожи, чуть более бледную, чем медовый пол. Рубашка была маленького размера, однако сидела совершенно свободно. Черный кожаный пояс плотно охватывал тонкую талию Джоди, длинный конец пояса свешивался сбоку. На ней были старенькие джинсы, стиранные много раз, но безукоризненно выглаженные. Туфли из мягкой голубой кожи с низкими каблуками, скорее всего итальянские, Джоди надела на босу ногу. Когда она болтала ногами, Ричер видел подошвы. Туфли были новыми, она надевала их всего несколько раз.
— На что ты смотришь? — спросила Джоди.
Она слегка наклонила голову, чуть смущенно и лукаво.
— На тебя, — ответил Ричер.
Теперь он понял, что пуговицы и были жемчужинами, просверленными посередине и пришитыми к ткани рубашки, маленькими и скользкими под его неловкими пальцами. Всего их оказалось пять. Ричер сумел расстегнуть четыре и осторожно вытащил рубашку из-за пояса джинсов, после чего расстегнул пятую пуговку. Джоди подняла руки, сначала левую, потом правую, чтобы он мог заняться пуговками на рукавах. Он осторожно распахнул рубашку, под которой ничего не оказалось.
Джоди наклонилась вперед и стала расстегивать пуговицы рубашки Ричера. Она начала снизу. Ее пальцы оказались удивительно проворными, а руки маленькими и очень быстрыми. Рукава его рубашки не были застегнуты. На слишком широких запястьях не сходились рукава рубашек, купленных в магазине. Джоди провела ладонями по его груди, сдвигая рубашку к плечам. Рубашка упала с плеч, и Джоди стащила ее за рукава. Рубашка скользнула на пол с ленивым шорохом, лишь пуговицы стукнули о дубовый пол. Джоди провела пальцем по каплевидному следу от ожога.
— Ты прихватил мазь?
— Нет, — ответил Ричер.
Она обняла его за талию и наклонилась, чтобы поцеловать рану. Он ощутил ее прохладные губы на чувствительной коже, затянувшей место ожога. Затем они занимались любовью в пятый раз за пятнадцать лет, на кровати с четырьмя столбиками на последнем этаже особняка, пока солнце за окном клонилось к западу, в сторону Канзаса.
Отдел домашнего насилия полицейского департамента Нью-Йорка занимал место там, где его удалось отыскать. В данном случае речь шла о помещении на верхнем этаже, над административными офисами на Полицейской площади. О'Халлинан и Сарк вернулись сюда за час до окончания смены. Это время предназначалось для написания отчетов, так что они уселись за письменные столы, открыли записные книжки и начали печатать.
Они добрались до визита в больницу «Сент-Винсент», когда до конца смены оставалось пятнадцать минут. Они описали этот эпизод как несчастный случай с жертвой, не желающей идти на контакт с полицией. О'Халлинан вытащила лист с отчетом из машинки и заметила номер машины, написанный внизу блокнота. Она сняла трубку и позвонила в отдел транспортных средств.
— Черный «шевроле тахо», — сказал ей служащий отдела. — Зарегистрирован на Трастовый фонд на Каймановых островах, адрес — Всемирный торговый центр.
О'Халлинан пожала плечами и записала полученную информацию в записную книжку. Она размышляла о том, не добавить ли все это к отчету, когда служащий вновь заговорил:
— Тому же хозяину принадлежит черный «шевроле сабурбан», который брошен владельцем вчера на Нижнем Бродвее. Тогда столкнулось три автомобиля. С этим разбирался Пятнадцатый участок.
— А кто именно? Вам известна фамилия офицера?
— К сожалению, нет.
О'Халлинан повесила трубку и позвонила в Пятнадцатый участок, но там был пересменок, и ей ничего не удалось выяснить. Она написала себе напоминание на завтрашний день и положила его во входящие бумаги. Тут и пришло время окончания смены. Сарк моментально оказался рядом с ней.
— Нам пора на выход, — заявил он. — Если мы будем думать только о работе, то быстро станем очень скучными людьми, верно?
— Верно, — согласилась О'Халлинан. — Хочешь выпить пива?
— По меньшей мере одно пиво, — ответил Сарк. — Возможно, даже два пива.
— Не торопись, — сказала О'Халлинан.
Они долго плескались под душем в просторной ванне. Потом Ричер положил свое полотенце на диван и стал наблюдать, как Джоди готовится к походу в ресторан. Она вытащила из сумки платье, явно сшитое тем же модельером, что и желтое льняное платье, которое она надевала в офисе, но это было из темно-синего шелка. Она надела его через голову, и оно легко скользнуло по телу. У него был глубокий круглый вырез, подол заканчивался чуть выше колен. Джоди надела его вместе с теми же синими туфлями. Она вытерла волосы полотенцем и быстро их расчесала. Затем достала из сумки ожерелье, которое он купил ей в Маниле.
— Поможешь мне?
Она приподняла волосы, и Ричер наклонился, чтобы застегнуть фермуар. Ожерелье было простой, но тяжелой золотой цепочкой. Вероятно, не из настоящего золота — он заплатил за него не так уж и много; впрочем, на Филиппинах возможно все. Пальцы у Ричера были грубые, с обломанными ногтями — сказывались долгие часы работы с лопатой. Он задержал дыхание и только со второй попытки сумел застегнуть ожерелье. Покончив с этим, Ричер поцеловал Джоди в шею, и она позволила тяжелым, влажным волосам, которые пахли летом, упасть вниз.
— Ну, я готова, — сказала Джоди.
Она улыбнулась и бросила Ричеру его одежду, подобранную с пола. Он быстро оделся, чувствуя, как рубашка прилипает к влажной коже. Он попросил у Джоди расческу и причесал волосы. В зеркало он уловил ее отражение у себя за спиной. Она выглядела принцессой, которая собирается пойти в ресторан со своим садовником.
— Меня могут не впустить, — заметил Ричер.
Она поднялась на носки и поправила воротник рубашки на его бугрящейся от мышц спине.
— И как они сумеют тебя остановить? Вызовут национальную гвардию?
До ресторана нужно было пройти четыре квартала. Июньский вечер в Миссури, рядом с рекой. Воздух был теплым и влажным. На небе под цвет платья Джоди сияли звезды. Под свежим ветерком шелестела листва каштанов. На улицах стало больше народу. Появились машины, многие парковались на обочинах. В зданиях побольше располагались отели, но на некоторых выделялись вывески с названиями ресторанов, написанными по-французски. Их освещали специальные прожектора. Место, которое выбрала Джоди, называлось «La Prefecture». Ричер улыбнулся, подумав: неужели любовники в маленьких французских городках ужинают в ресторанах под названием «Муниципальное управление»?
Ведь именно так переводилось это слово, если он ничего не перепутал.
Однако место оказалось приятным. Молодой официант со Среднего Запада, пытавшийся говорить с французским акцентом, тепло их приветствовал и усадил за столик, выходящий в освещенный свечами сад. Здесь был фонтан, который подсвечивался снизу, а деревья освещались прожекторами, прикрепленными к стволам. На столах лежали льняные скатерти и настоящее столовое серебро. Ричер заказал американское пиво, Джоди предпочла «перно» и воду.
— Здесь очень мило, правда? — заметила Джоди.
Он кивнул. Ночь была теплой и тихой.
— Скажи, как ты себя чувствуешь? — спросил Ричер.
Она с удивлением посмотрела на него.
— Я чувствую себя хорошо.
— Насколько хорошо?
Она смущенно улыбнулась.
— Ричер, ты хочешь что-то выведать.
Он улыбнулся в ответ.
— Вовсе нет, просто я кое о чем подумал. Ты чувствуешь себя спокойно?
— Да.
— В безопасности?
Она кивнула.
— Как и я. Мне здесь спокойно, я не ощущаю никакой угрозы. И что же это значит?
Появился официант с выпивкой на серебряном подносе. «Перно» было в высоком стакане, и он подал его вместе с настоящим французским кувшином для воды. Пиво плескалось в запотевшей кружке. В таких местах не подавали бутылок с длинным горлышком.
— И что же это значит? — спросила Джоди.
Она добавила воду в стакан с «перно», и янтарный напиток стал приобретать молочно-белый цвет. Джоди слегка встряхнула стакан, чтобы жидкости быстрее перемешались. Ричер уловил сильный запах анисового семени.
— Это значит, что здесь не происходит ничего серьезного, — ответил Ричер. — Вероятно, речь идет о небольшой операции, которую проворачивают в Нью-Йорке. Там мы нервничали, но здесь чувствуем себя спокойно.
Он сделал большой глоток пива.
— Но это всего лишь чувства, — возразила Джоди. — Они ничего не доказывают.
— Верно. Однако чувства меня убеждают. И у нас есть достаточно серьезные доказательства. Там нас преследовали, на нас дважды нападали, а здесь никто не обращает внимания.
— Ты проверял? — с тревогой спросила Джоди.
— Я всегда проверяю, — ответил Ричер. — Мы не торопясь прогуливались по набережной. И никто нас не преследовал.
— Ты не обнаружил слежки?
— У них было двое типов, которых я видел в Ки-Уэсте и в Гаррисоне. Кроме того, есть еще парень, который водит «сабурбан». Мне кажется, что больше у них никого нет, в противном случае они бы продолжали нас разыскивать. Значит, это небольшой отряд, базирующийся в Нью-Йорке.
Она кивнула и сказала:
— Я думаю, это Виктор Хоби.
Вернулся официант с блокнотом и карандашом. Джоди заказала паштет и ягненка, а Ричер выбрал суп и pore aux pruneaux — в детстве у него всегда был такой ланч по воскресеньям, если его матери удавалось раздобыть свинину и чернослив в тех отдаленных местах, куда их забрасывала судьба. Это блюдо пользовалось популярностью на берегах Луары, и, хотя мать Ричера родилась в Париже, она любила готовить его для своих сыновей, полагая, что таким образом приобщает их к французской культуре.
— Нет, я не считаю, что это Виктор Хоби, — возразил Ричер.
— А мне кажется, что за всем этим стоит именно он, — продолжала Джоди. — Возможно, он остался в живых и с тех пор где-то прятался. А теперь не хочет, чтобы его нашли.
Ричер покачал головой.
— Я думал так с самого начала, но у него другие психологические характеристики. Ты читала его досье. И письма. Я рассказывал тебе о том, что говорил про Хоби его старый приятель Эд Стивен. Он был честным и прямолинейным парнем, Джоди. Немного скучным, но совершенно нормальным. Я не могу поверить, что он мог бросить своих родителей и не навещать их тридцать лет. Почему он так поступал? Я не вижу причин. Это не сходится с тем, что нам о нем известно.
— Может быть, он изменился, — не сдавалась Джоди. — Папа говорил, что Вьетнам менял людей. Обычно к худшему.
Ричер нахмурился.
— Хоби умер, — уверенно сказал он. — В четырех милях к западу от Анкхе, тридцать лет назад.
— Он в Нью-Йорке, — настаивала на своем Джоди. — Он прячется в Нью-Йорке и не хочет, чтобы его нашли.
Он стоял на террасе на тридцатом этаже, опираясь на перила спиной к парку. Возле уха он держал трубку телефона — Хоби продавал «мерседес» Честера Стоуна одному типу в Куинсе.
— У меня есть на продажу еще и БМВ, — говорил он. — Восьмая серия, двухдверный. Сейчас он в Паунд-Ридже. Я готов отдать его за половину цены, наличными, завтра.
Он замолчал, прислушиваясь, как его собеседник втягивает в себя воздух через зубы, как всегда делают продавцы машин, когда ты начинаешь говорить с ними о деньгах.
— Пусть будет тридцать штук за обе машины, наличными, завтра.
Тип из Куинса согласился, и Хоби двинулся дальше по мысленному списку.
— Могу также предложить «тахо» и «кадиллак». Скажем, сорок штук, и можешь забирать любую из этих машин. Выбор за тобой.
Тип из Куинса задумался и выбрал «тахо». Подержанные машины с приводом на все четыре колеса продаются лучше, в особенности на юге, куда, как догадывался Хоби, их и отправят. Он отключил телефон и вернулся обратно в гостиную. Левой рукой открыл маленькую записную книжку в кожаном переплете, после чего придержал ее крюком, чтобы она не закрывалась. Затем Хоби набрал номер телефона брокера, занимавшегося продажей недвижимости, который был должен ему крупную сумму.
— Я хочу получить свои деньги, — сразу сказал Хоби.
Он услышал, как его должник, запаниковав, судорожно глотает воздух. Довольно долго оба молчали. Наконец Хоби услышал, как должник тяжело опустился на стул.
— Ты можешь выплатить мне деньги? — спокойно спросил Хоби.
Ответа не последовало.
— Ты знаешь, что случается с людьми, которые не расплачиваются со мной?
Хриплое дыхание в ответ.
— Можешь не беспокоиться, — продолжал Хоби. — Мы договоримся. Я намерен продать кое-какую недвижимость. Особняк в Паунд-Ридже и свою квартиру на Пятой авеню. Я хочу два миллиона за дом и три с половиной миллиона за квартиру. Если ты справишься с продажей, я буду считать, что твоя комиссия равна долгу. Договорились?
У должника не оставалось выбора — он согласился. Хоби продиктовал ему номер счета в банке на Каймановых островах, куда следовало перевести деньги в течение ближайшего месяца.
— Месяц — это слишком короткий срок, — пролепетал должник.
— А как твои детки? — спросил Хоби.
— Ладно, пусть будет месяц, — прохрипел должник.
Хоби отключил телефон и записал на страничке общую сумму за три автомобиля, дом и квартиру. Пять миллионов пятьсот сорок тысяч долларов. Потом он позвонил в аэропорт, чтобы узнать относительно вечерних рейсов на побережье. Его интересовал послезавтрашний день. Билетов было полно. Хоби улыбнулся. Мяч летел высоко над оградой в сторону пятого ряда, где находились самые дешевые места. Игрок прыгал изо всех сил, но никак не доставал до мяча.
Когда Хоби ушел, Мэрилин решила, что теперь она может принять душ. Она не стала бы этого делать, пока Хоби оставался в офисе. Его вожделение пугало Мэрилин. Ей казалось, что Хоби способен видеть сквозь дверь ванны. Однако к Тони она относилась спокойно. Он вел себя предупредительно. Хоби говорил, что им не следует выходить из ванной, и Мэрилин не сомневалась, что Тони об этом позаботится, но не более того. Он не станет входить и изводить их. Мэрилин была уверена: Тони их не тронет. Ну а тот крупный парень, который приносил кофе, будет делать то, что скажет Тони. Поэтому Мэрилин не слишком беспокоилась, но на всякий случай попросила Честера постоять у двери, придерживая ручку.
Мэрилин пустила горячую воду, потом сняла платье и туфли. Она аккуратно повесила платье на стойку, чтобы на него не попала вода, а пар разгладил складки. Потом она вошла в душ, вымыла волосы и тщательно намылила тело. Ей сразу же стало лучше, она расслабилась. Напряжение постепенно уходило. Она долго стояла под душем лицом вверх. Затем вышла из кабинки, но не стала выключать воду, взяла полотенце и поменялась местами с Честером.
— Иди под душ, тебе станет лучше, — сказала она.
Честер ничего не ответил. Молча кивнул, немного постоял, а потом снял майку и трусы. Сел на пол и стащил туфли и носки. Она увидела желтый синяк у него на боку.
— Они тебя били? — прошептала Мэрилин.
Он вновь кивнул, поднялся на ноги и вошел под душ. Честер стоял под потоками горячей воды с закрытыми глазами и открытым ртом. Казалось, вода возвращает его к жизни. Он нашел мыло и шампунь и начал мыться.
— Пусть вода льется, — сказала Мэрилин. — Здесь будет теплее.
Она не ошиблась. Благодаря потокам горячей воды в ванной стало гораздо уютнее. Честер вышел из-под душа и взял полотенце. Вытер лицо и обернул полотенце вокруг талии.
— Кроме того, шум воды не даст им возможности нас подслушать, — сказала она. — А нам нужно поговорить, верно?
Он пожал плечами, словно говорить было не о чем.
— Я не понимаю, что ты делаешь. Никакого фонда не существует. Нет никаких поручителей. Он узнает правду и разозлится на нас.
Вытирая волосы, Мэрилин посмотрела на мужа сквозь облако пара.
— Нам необходим свидетель. Неужели ты не понимаешь?
— Свидетель чего?
— Того, что произойдет, — ответила Мэрилин. — Дэвид Форстер пришлет сюда частного детектива, и что тогда сможет сделать Хоби? Мы признаем, что никакого фонда нет, а потом все вместе отправимся в твой банк и передадим акции Хоби. Это публичное место, там полно людей. А у нас будет телохранитель. Потом мы просто уйдем.
— Ты думаешь, это сработает?
— Полагаю, да. Он явно торопится. Неужели ты не заметил? У него есть какой-то предельный срок. Он уже начал паниковать. Нам нужно тянуть изо всех сил, а потом просто уйти. При этом у нас будет свидетель, который помешает Хоби расправиться с нами. Ну а в дальнейшем Хоби будет уже не до нас.
— Я не понимаю, — повторил Честер. — Ты думаешь, частный детектив покажет в суде, что мы находились под давлением? Ты рассчитываешь, что мы сможем подать в суд на Хоби и получить акции обратно?
От удивления Мэрилин ответила не сразу.
— Нет, Честер, мы не будем подавать в суд. Хоби получит акции, а мы постараемся обо всем забыть.
Он смотрел на Мэрилин сквозь пар.
— Но это нам ничего не даст. Так мы не спасем компанию. Хоби исчезнет с акциями, и нам ничего не останется.
Она не сводила с него глаз.
— Боже мой, Честер, неужели ты ничего не понимаешь? Компании больше нет. Компания осталась в прошлом, взгляни правде в глаза. Речь не идет о том, чтобы спасти проклятую компанию. Нам нужно спасать наши жизни.
Суп был замечательным, а свинина и того лучше. Мать Ричера могла бы ею гордиться. Они выпили полбутылки калифорнийского вина и ели в удовлетворенном молчании. В этом ресторане проходило много времени между главным блюдом и десертом. Здесь никто не хотел, чтобы вы побыстрее освободили столик. Ричер наслаждался роскошью. Он не привык к такому образу жизни. Откинувшись на спинку стула, он с удовольствием вытянул ноги. Его щиколотки коснулись ног Джоди под столом.
— Подумай о его родителях, — сказал он. — Подумай о маленьком Викторе Хоби. Открой энциклопедию на «Н» — «нормальная американская семья», и ты увидишь трех Хоби, преданно глядящих на тебя. Да, Вьетнам меняет людей. Пребывание там немного расширяет горизонты. И его родители это понимали. Они знали, что дурацкий маленький магазинчик в Брайтоне не для него. Они предполагали, что Виктор начнет работать на нефтяные компании, будет летать на буровые вышки, расположенные в Персидском заливе. Однако не станет рвать связи с родителями в любом случае, верно? Он не мог бы их попросту бросить. Неужели он в течение тридцати лет не навестил бы своих родителей? Неужели в его досье ты увидела какие-то основания для подобного поведения?
— Может быть, он совершил какой-то проступок. Сделал нечто постыдное. Возможно, участвовал в чем-то вроде событий в Май-Лай . Может быть, ему было стыдно возвращаться домой. Может быть, он хотел скрыть какую-то тайну.
Ричер нетерпеливо махнул рукой.
— Тогда мы нашли бы это в его досье. Кроме того, у него не было такой возможности. Виктор Хоби служил пилотом вертолета, а не пехотинцем. Он не входил в непосредственный контакт с врагом.
К ним подошел официант, держа наготове блокнот и карандаш.
— Десерт, кофе? — спросил он.
Они заказали малиновое мороженое с орехами и черный кофе. Джоди подняла бокал с темно-красным вином и сделала несколько последних глотков.
— Так что же нам делать?
— Он умер, — повторил Ричер. — Рано или поздно мы получим тому доказательство. И тогда мы вернемся и расскажем его родителям, что они напрасно ждали сына в течение тридцати лет.
— А что мы скажем себе? Что на нас напали призраки?
Он пожал плечами и ничего не ответил. Принесли десерт, и они съели его в молчании. Потом появился кофе и чек в изящной кожаной папке с золотым логотипом ресторана. Джоди положила сверху свою кредитку, даже не открыв папку. Потом она улыбнулась.
— Замечательный обед, — сказала она.
Ричер улыбнулся в ответ.
— Замечательная компания.
— Давай на время забудем о Викторе Хоби, — предложила Джоди.
— О ком? — спросил Ричер, и она рассмеялась.
— Так о чем же мы будем думать? — поинтересовалась Джоди.
Он улыбнулся.
— Я думал о твоем платье.
— Тебе оно нравится?
— Мне кажется, оно чудесное, — ответил Ричер.
— Вот как?
— Но оно может выглядеть еще лучше. На полу.
— Ты так думаешь?
— Совершенно уверен. Впрочем, сейчас это лишь предположение. Тут требуется эксперимент. Иными словами, нужно провести сравнение — до и после.
Джоди опустила глаза и сделала вид, что грустно вздыхает.
— Ричер, нам нужно вставать в семь часов. Ведь у нас ранний рейс, верно?
— Ты молода, — напомнил Ричер. — Если я в силах это выдержать, то уж ты наверняка.
Она улыбнулась. Отодвинула свой стул и встала. Отошла от стола и медленно повернулась кругом в проходе. Платье двигалось вместе с ней. Оно было подобно ножнам, но не слишком плотным. Сзади оно выглядело великолепно. Джоди вернулась к столику и наклонилась к его уху.
— Ладно, это «до». А теперь пойдем скорее, пока ты не забыл и можешь сделать сравнение.
Семь часов в Нью-Йорке наступило на час раньше, чем в Сент-Луисе. О'Халлинан и Сарк провели этот час в участке, планируя свой день. За ночь для них скопилось несколько посланий: сообщения из больниц, доклады ночных патрульных, которые участвовали в разборке домашних скандалов. Во всем этом следовало разобраться, отыскать оптимальную последовательность действий с учетом срочности и места. Прошла обычная ночь в Нью-Йорке, из чего следовало, что О'Халлинан и Сарк получили список из двадцати восьми новых жалоб, требовавших их внимания. Вот почему звонок в пятнадцатый участок был сделан только без десяти восемь.
О'Халлинан набрала номер и на десятом гудке добралась до дежурного сержанта.
— Вы увезли черный «сабурбан», — сказала она. — Пару дней назад он был разбит во время столкновения на Нижнем Бродвее. Что вы с ним сделали?
Было слышно, как сержант перебирает бумаги.
— Он на штрафной стоянке. Вас что-то интересует?
— В больнице лежит женщина со сломанным носом. Ее доставили туда люди на «тахо», которые также являются владельцами черного «сабурбана».
— Может быть, она сидела за рулем. В столкновении участвовало три машины, но мы сумели найти только одного водителя. Водитель «сабурбана», виновник столкновения, исчез. Кроме того, в столкновении участвовал «олдс бравада», водитель и пассажир уехали с места происшествия. «Сабурбан» принадлежит какой-то корпорации или финансовому фонду.
— Фонд на Кайманах? — спросила О'Халлинан. — Именно он владеет «тахо».
— Верно, — согласился сержант. — «Бравада» принадлежит миссис Джоди Джейкоб, но она заявила, что автомобиль украден. Это, случайно, не та женщина со сломанным носом?
— Джоди Джейкоб? Нет, нашу женщину зовут Шерил.
— Ладно, значит, она водитель «сабурбана». Она маленького роста?
— Да, пожалуй, — сказала О'Халлинан. — А почему вы спрашиваете?
— Сработала аварийная предохранительная подушка. Вполне возможно, что невысокая женщина могла получить таким образом подобную травму. Такое случается.
— Хотите проверить?
— Нет. Раз уж у нас их автомобиль, они обязательно захотят получить его обратно и сами к нам придут.
О'Халлинан повесила трубку, и Сарк вопросительно посмотрел на нее.
— Что все это может значить? — спросил Сарк. — Почему она заявила, что налетела на дверь, если на самом деле побывала в аварии?
О'Халлинан пожала плечами.
— Не знаю. И зачем женщине, работающей в фирме в Уэстчестере, водить автомобиль, принадлежащий фонду из Всемирного торгового центра?
— Мы получили возможное объяснение ее травмы, — подытожил Сарк. — Аварийная подушка или край руля вполне могли стать ее причиной.
— Может быть, — задумчиво проговорила О'Халлинан.
— Проверим?
— Пожалуй, следует попытаться, а потом будем считать дело закрытым.
— Хорошо, но давай пока ничего не записывать, иначе придется с этим еще раз разбираться.
Они встали и засунули блокноты в карманы. Спустились по лестнице и по пути к своей машине насладились теплыми лучами утреннего солнца.
Между тем солнце продолжало двигаться на запад, и в Сент-Луисе наступило семь часов утра. Оно пробилось в спальню номера молодоженов совсем с другой стороны, и узкий луч упал на огромную кровать с четырьмя столбиками. Джоди встала первой и ушла в душ. Ричер остался один в теплой постели. Он потянулся и услышал странный чирикающий звук.
Ричер посмотрел на тумбочку, чтобы проверить телефон или будильник, который могла незаметно для него оставить Джоди. Нет, звук шел с другой стороны. Ричер перекатился к краю и встал. Теперь он сумел определить направление, откуда слышался звук, — из сумочки Джоди. Он, не одеваясь, подошел к сумочке и расстегнул молнию. Чириканье стало громче. Звонил мобильный телефон Джоди. Ричер посмотрел в сторону душа и вытащил телефон, который у него в руке зачирикал еще громче. Изучив кнопки, он нажал на ту, что показалась ему подходящей.
— Алло, — сказал Ричер.
После небольшой паузы раздался голос:
— Кто это? Я звоню миссис Джейкоб.
Голос принадлежал молодому мужчине, в нем слышалась тревога и нетерпение. Ричер узнал его. Джоди звонил ее секретарь, именно он в свое время продиктовал Ричеру адрес Леона.
— Она в душе, — сказал Ричер.
— Ах вот оно что, — сказал голос.
Вновь наступила пауза.
— Я ее друг, — сказал Ричер.
— Понятно, — ответил голос. — Вы все еще в Гаррисоне?
— Нет, мы в Сент-Луисе, штат Миссури.
— Господи, это все усложняет! Могу ли я поговорить с миссис Джейкоб?
— Она в душе, — повторил Ричер. — Она может перезвонить вам. Или я передам ей ваше сообщение.
— Вы не против? Боюсь, что это срочно.
— Подождите, — попросил Ричер.
Он вернулся к тумбочке и взял карандаш и блокнот, который горничная любезно оставила рядом с телефоном. Ричер сел и переложил телефон в левую руку.
— Я готов, — сказал он.
Секретарь продиктовал послание для Джоди. Оно было очень неопределенным. Парень тщательно подбирал слова, чтобы сообщение оставалось не слишком понятным. Даже друзьям нельзя доверять некоторые детали. Ричер отложил в сторону блокнот и карандаш — они ему не понадобятся.
— Я попрошу ее перезвонить, если у нее возникнут вопросы, — двусмысленно сказал Ричер.
— Благодарю вас. Прошу прощения, если я вам помешал.
— Вы нам не помешали, — проворчал Ричер. — Как я уже вам сказал, она сейчас в душе. А вот минут десять назад могли бы возникнуть проблемы.
— Боже мой, — пробормотал секретарь и повесил трубку.
Ричер улыбнулся, еще раз посмотрел на телефон и нажал на другую кнопку. Он бросил телефон на кровать и услышал, что вода в ванной выключилась. Дверь распахнулась, и из ванной в облаке пара вышла Джоди, завернутая в полотенце.
— Только что тебе на сотовый звонил твой секретарь, — сказал Ричер. — Мне показалось, он был слегка шокирован.
Она хихикнула.
— Ну вот, теперь моя репутация погублена. К ланчу об этом узнают все. Чего он хотел?
— Чтобы ты вернулась в Нью-Йорк.
— Почему? Он сообщил какие-нибудь подробности?
Ричер развел руками.
— Нет, он вел себя очень корректно, как и следует секретарю. Похоже, ты замечательный адвокат. Спрос на твои услуги велик.
Она усмехнулась.
— Я лучшая из всех. Разве я тебе не говорила? Так кому же я понадобилась?
— Кто-то обратился в вашу фирму. Какая-то финансовая корпорация заинтересована в твоих услугах. Они хотят говорить с тобой лично. Вероятно, считают, что ты лучше всех.
Джоди кивнула и улыбнулась.
— Он сказал, в чем состоит проблема?
Ричер пожал плечами.
— Судя по всему, ничего особенного. Кто-то кому-то должен деньги, и они не могут договориться. Ты должна прийти на их встречу завтра днем и попытаться их вразумить.
В эту же самую минуту раздался один из тысячи звонков, что происходит в районе Уолл-стрит. Звонили из офиса «Форстер и Абельштейн» частному детективу Уильяму Карри. Карри двадцать лет проработал в полиции Нью-Йорка, вышел на пенсию в возрасте сорока семи лет и рассчитывал, что будет выплачивать из заработанных денег алименты жене, пока она вновь не выйдет замуж, или не умрет, или не забудет о нем. Он работал детективом уже два года, и звонок от старшего партнера такой крупной фирмы стал для него большой удачей, поэтому Карри был доволен, но не слишком удивлен. Он неплохо потрудился за эти два года, брал за свои услуги разумную плату, что позволило ему составить хорошую репутацию. Что ж, теперь у него появятся выгодные заказы.
Однако он заметно удивился, когда понял, какого рода услуги требуются.
— Я должен представлять вас? — переспросил Карри.
— Это важно, — сказал ему Форстер. — Они ждут прихода адвоката Дэвида Форстера. Именно так вы и должны представиться. Скорее всего, им не потребуются услуги адвоката. Нужно просто проследить за тем, чтобы все прошло спокойно. Вы понимаете?
— Пожалуй, да, — сказал Карри.
Он записал имена участвующих сторон и адрес места, где должна состояться встреча. Карри запросил вдвое больше, чем он брал обычно. Перед парнями с Уолл-стрит он не хотел выглядеть дешевкой. На таких людей всегда производит впечатление высокая стоимость услуг. Это он хорошо знал. Кроме того, Карри не сомневался, что ему придется отработать столь высокий гонорар. Форстер согласился без колебаний и обещал прислать чек по почте. Карри повесил трубку и стал мысленно перебирать содержимое своего гардероба — ведь ему предстояло изображать шишку с Уолл-стрит.
