Глава 9
«Линкольн» остановился рядом с крыльцом, подвеска перестала дребезжать, и двигатель замолчал. Несколько мгновений никто в машине не двигался. Затем сразу три двери распахнулись, и три человека вышли наружу. Бобби и Элли тут же сбежали с крыльца и устремились к ним. Ричер отошел от перил. Кармен поднялась на ноги и встала на то место, которое занимал Ричер.
Слуп Грир оставил свою дверцу открытой и потянулся на солнце, как положено всякому, кто провел полтора года в камере и шесть часов в машине. Его лицо и руки были бледными, он заметно прибавил в весе от пищи с избытком крахмала, но это был брат Бобби. Тут не могло быть ни малейших сомнений. Те же волосы, то же лицо, такая же фигура и осанка. Бобби шагнул к нему, широко раскинул руки в стороны и крепко обнял. Слуп ответил ему тем же, и они принялись хлопать друг друга по спине и радостно вопить, как будто только что вернулись в кампус после победного футбольного матча.
Элли застыла на месте, словно ее напугали шум и крики. Слуп выпустил Бобби, присел на корточки и протянул к ней руки. Ричер повернулся, чтобы посмотреть на выражение лица Кармен. Оно превратилось в маску. Оробевшая Элли стояла, засунув костяшки пальцев в рот, но потом что-то щелкнуло в ее сознании, и она побежала в объятия Слупа. Он поднял ее в воздух и прижал к груди. Потом поцеловал в щеку и закружился с девочкой на руках. Кармен тихонько застонала и отвернулась.
Слуп поставил Элли на землю, посмотрел на крыльцо, и на его лице появилась торжествующая улыбка. У него за спиной Бобби о чем-то говорил с матерью и Хэком Уокером. Они стояли рядом за машиной. Слуп протянул руку и поманил жену. Она отступила от перил крыльца в тень.
– Может быть, вам следует с ним поговорить, – прошептала она.
– Вы должны принять решение сейчас, – шепнул в ответ Ричер.
– Давайте посмотрим, как все пойдет, – сказала Кармен.
Она сделала глубокий вдох, вымученно улыбнулась и быстро спустилась по ступенькам. Взяла Слупа за руки и прижалась к нему, потом они поцеловались, чтобы никто не подумал, будто они брат и сестра, но было хорошо видно, что их не связывает страсть. Между тем Бобби и его мать закончили беседовать с Хэком, обошли машину и двинулись к крыльцу. У Бобби было встревоженное лицо, а Расти обмахивалась рукой и не сводила мрачного взгляда с Ричера.
– Я слышала, что Бобби пригласил тебя на ланч, – негромко сказала Расти, поднявшись на крыльцо.
– Очень мило с его стороны, – ответил Ричер.
– Так и есть. Очень мило. Но сегодня у нас будет семейная трапеза.
– В самом деле? – спросил Ричер.
– Даже Хэк не останется, – добавила она, словно это что-то доказывало.
Ричер ничего не ответил.
– Так что сожалею, – продолжала она, – но кухарка принесет тебе еду в пристройку, как обычно. Вы, мальчики, сможете позавтракать вместе завтра.
Ричер немного помолчал.
– Хорошо, мне бы не хотелось вам мешать.
Расти улыбнулась, Бобби избегал смотреть в сторону Ричера. Они вошли в дом, а Ричер спустился по ступенькам и оказался во дворе. Было жарко, как в пекле. Хэк Уокер стоял возле «линкольна» и собирался уезжать.
– Жарко? – спросил он, вежливо улыбнувшись.
– Я выживу, – ответил Ричер.
– Будет буря.
– Так все говорят.
Уокер кивнул.
– Значит, вас зовут Ричер?
Ричер кивнул и спросил:
– Насколько я понял, в Абилине все прошло хорошо?
– Как часы, – ответил Хэк. – Но я ужасно устал, уж поверьте мне. Иногда забываешь, что Техас очень большой. Можно ехать целую вечность. Так что я оставляю этих ребят, чтобы они спокойно отпраздновали возвращение Слупа. С благодарностью, должен добавить.
Ричер снова кивнул:
– Значит, мы еще увидимся.
– Не забудьте пойти на выборы в ноябре, – сказал Хэк. – Хотелось бы, чтобы вы проголосовали за меня.
И улыбнулся все той же застенчивой улыбкой. У двери «линкольна» он остановился и помахал рукой Слупу. Слуп сложил из пальцев пистолет, навел его на Хэка и сымитировал звук выстрела. Хэк скользнул в машину, завел двигатель, развернулся и поехал к воротам. Вскоре Ричер видел только клубы пыли, поднимающиеся над дорогой.
Он обернулся. Слуп шел по двору, держа ладошку Элли в левой руке и руку Кармен в правой. Он щурился на солнце. Кармен молчала, а Элли что-то оживленно рассказывала. Они прошли мимо него и поднялись по ступенькам. У двери они остановились, и Слуп развернул правое плечо, чтобы пропустить Элли вперед. Он провел ее через порог, а затем потянул за собой Кармен. Дверь за ними захлопнулась, подняв на крыльце маленькое облачко пыли.
В течение трех часов Ричер не видел никого, кроме кухарки. Он оставался в пристройке, она принесла ему ланч, а через час вернулась, чтобы забрать посуду. Время от времени он наблюдал за домом из высокого окна ванной, но ему не удалось ничего разглядеть. Ближе к вечеру он услышал голоса, доносящиеся из-за конюшни: Слуп, Кармен и Элли вышли прогуляться. Было все еще очень жарко. Возможно, даже жарче, чем прежде. Слуп выглядел встревоженным. Он заметно вспотел. У него была шаркающая походка. Кармен нервничала. Ее лицо слегка покраснело. Может быть, сказывалось напряжение. Однако Слуп мог успеть отвесить ей пару пощечин.
– Элли, пойдем со мной, посмотрим, как твой пони, – сказала она.
– Я уже проверяла его сегодня утром, мамочка, – ответила Элли.
Кармен взяла ее за руку.
– Но я его еще не видела. Давай зайдем сюда вместе.
Элли немного удивилась, но потом взяла протянутую руку. Они обошли Слупа и направились к конюшне. Кармен повернула голову к Ричеру и на ходу произнесла одними губами: «Поговори с ним». Слуп остановился и смотрел им вслед. Потом взглянул на Ричера, словно впервые его увидел.
– Слуп Грир, – представился он, протягивая руку.
Вблизи он казался более старой и умудренной опытом копией Бобби. Немного более старой и заметно более мудрой. В его глазах светился ум. Нет, Ричер не стал бы утверждать, что этот человек ему нравится. Он без труда мог представить себе, что Слуп Грир жесток. Ричер пожал ему руку. Ладонь оказалась широкой, но мягкой. Рука обидчика, но не бойца.
– Джек Ричер, – сказал он. – Как было в тюрьме?
В глазах Слупа метнулось удивление, тут же сменившееся спокойствием. «Хороший самоконтроль», – отметил Ричер.
– Отвратительно, – ответил Слуп. – Ты там бывал?
«И соображает быстро».
– Только по другую сторону решетки, – отозвался Ричер.
Слуп кивнул.
– Бобби рассказал, что ты был полицейским. А теперь странствуешь в поисках работы.
– У меня нет выбора. Мой отец не был богат.
Слуп немного помолчал.
– Ты служил в армии, верно?
– Да, в армии.
– Мне никогда не нравилась военная служба.
– Я это понял.
– Да? И каким же образом?
– Ну, я слышал, что ты избавился от службы в армии, заплатив кое-кому.
И вновь вспышка в глазах, которая тут же исчезла.
«Его совсем не просто вывести из равновесия, – подумал Ричер. – Впрочем, в тюрьме учат сдержанности».
– Как жаль, что ты попросил пощады и так рано вышел.
– Ты думаешь?
Ричер кивнул:
– Если не способен отсидеть полагающийся тебе срок, не совершай преступлений.
– Однако ты вышел в отставку. Может быть, ты тоже не можешь отбыть срок до конца.
Ричер улыбнулся: «Спасибо за то, что представил удобный случай».
– У меня не было выбора, – сказал он. – В сущности, меня вышвырнули вон.
– Да? И почему же?
– Я тоже нарушил закон.
– В самом деле? И как?
– Один подонок полковник избивал свою жену. Очень милую молодую женщину. Он был хитрым парнем и все делал втайне. Я ничего не мог доказать. Однако я решил, что ему так просто от меня не отделаться. Я не люблю, когда мужчины бьют женщин. Однажды я отловил его ночью, когда рядом не было свидетелей. Сейчас он ездит в инвалидной коляске. Пьет через соломинку. И носит нагрудник – у него все время текут слюни.
Слуп молчал. Молчание было таким напряженным, что уголки его глаз приобрели фиолетовый оттенок.
«Если сейчас ты уйдешь, – подумал Ричер, – это будет равносильно признанию».
Однако Слуп остался стоять на прежнем месте, глядя в пространство, но ничего не видя. Потом он пришел в себя. Взгляд сфокусировался. Не слишком быстро, но и не слишком медленно. Неглупый парень.
– Что ж, теперь я чувствую себя гораздо лучше, – заявил он. – Я правильно делал, когда не платил налоги, ведь они могли оказаться в твоем кармане.
– Ты не одобряешь?
– Не одобряю, – сказал Слуп.
– Кого?
– Вас обоих. Тебя и того парня.
Потом он повернулся на каблуках и ушел.
Ричер вернулся в пристройку. Кухарка принесла ему обед, а потом вернулась за грязной посудой. За окном стемнело, и ночные насекомые затянули свою безумную песню. Ричер лежал на кровати и потел. Температура не менялась, оставаясь на уровне тридцати пяти градусов. Он вновь услышал далекий вой койотов и рев пумы, хлопанье невидимых крыльев летучей мыши.
Потом на лестнице раздались легкие шаги. Ричер успел сесть, прежде чем Кармен вошла в его комнату. Одну руку она прижимала к груди, словно задыхалась или была охвачена паникой.
– Слуп говорил с Бобби, – сказала она. – Очень долго.
– Он тебя ударил? – спросил Ричер.
Ее рука метнулась к щеке.
– Нет.
– Ударил?
Она отвернулась.
– Ну, только один раз, не слишком сильно.
– Я сломаю ему руки.
– Он позвонил шерифу.
– Кто?
– Слуп.
– Когда?
– Только что. Поговорил с Бобби, а потом позвонил.
– Насчет меня?
Она кивнула.
– Он хочет, чтобы ты убрался отсюда.
– Все в порядке, – сказал Ричер. – Шериф ничего не станет делать.
– Ты так думаешь?
– Я с ним договорился, – пояснил Ричер.
Кармен немного помолчала.
– Мне нужно возвращаться. Он думает, что я с Элли.
– Хочешь, чтобы я пошел с тобой?
– Пока нет. Разреши мне сначала с ним поговорить.
– Не позволяй больше себя бить, Кармен. Позови меня, как только тебе понадобится помощь. Или подними шум, ладно? Просто закричи.
Она начала спускаться по лестнице.
– Хорошо, я обещаю. Ты уверен насчет шерифа?
– Не беспокойся, шериф и пальцем не пошевелит.
Однако шериф поступил иначе. Он обратился в полицию штата. Ричер узнал об этом через девяносто минут, когда патрульная машина подъехала к воротам. Кто-то показал полицейским, как проехать к пристройке. Ричер услышал шорох шин по дорожке. Он успел встать с постели и спуститься по лестнице – и сразу оказался в свете мощного фонаря, направленного сквозь ветровое стекло. Ричер стоял в конусе света, когда двери патрульной машины распахнулись и двое полицейских выскочили наружу.
Они совсем не походили на шерифа – другой уровень. Молодые, подтянутые и профессиональные. Среднего роста, стройные и мускулистые. У обоих короткая военная стрижка и чистая выглаженная форма. Один из них оказался сержантом. Рядовой полицейский был латиноамериканцем, в руках он держал дробовик.
– Что такое? – спросил Ричер.
– Подойди к машине, – сказал сержант.
Держа руки так, чтобы они оставались на виду, Ричер подошел к машине.
– Встань в стойку, – сказал сержант.
Ричер положил руки на крыло и наклонился вперед. Металл нагрелся от работы двигателя. Рядовой полицейский держал его под прицелом дробовика, пока сержант обыскивал.
– Ладно, а теперь садись в машину, – приказал сержант.
– В чем дело? – спросил Ричер.
– Владелец дома обратился к нам с просьбой убрать человека, вторгшегося в его владения.
– Я сюда не вторгался. Меня наняли на работу.
– Ну, теперь ты уволен. И стал нарушителем закона. Мы намерены увезти тебя отсюда.
– Разве такими вопросами ведает полиция штата?
– В маленьких городках местные власти иногда обращаются к нам за помощью, если возникают серьезные проблемы.
– Неужели вторжение в чужие владения является серьезной проблемой?
– Нет. Однако у местного шерифа в воскресенье выходной.
Мошки кружили в луче мощного фонаря. Некоторые садились на горячее стекло, но тут же взлетали, не выдерживая жара. Другие бились в правое плечо Ричера. Мошки оказались сухими и удивительно тяжелыми.
– Хорошо, я уйду по дороге, – сказал Ричер.
– Тогда станешь бродягой на автостраде штата. Здесь это является нарушением закона, в особенности после наступления темноты.
– И куда же мы двинемся?
– Ты должен покинуть территорию округа. Мы высадим тебя в Пекосе.
– Мне должны деньги. Со мной не расплатились.
– Садись в машину. Мы остановимся возле дома.
Ричер посмотрел на второго полицейского и его дробовик. Оба выглядели вполне серьезными. Он перевел взгляд на сержанта. Тот положил руку на рукоять пистолета. Перед мысленным взором Ричера возникли двое Гриров, оба торжествующе ухмылялись. Но слова «шах и мат» в его сознании произнесла Расти.
– Тут есть проблема, – сказал Ричер. – Муж регулярно бьет жену. Это началось довольно давно. А сегодня он вышел из тюрьмы.
– Она обращалась в полицию?
– Нет, она боится. Шериф – уроженец здешних мест, а она латиноамериканка из Калифорнии.
– Мы ничего не можем сделать, пока она не подаст жалобу.
Ричер посмотрел на второго полицейского, но тот лишь пожал плечами.
– Мы ничего не можем сделать, пока не подана официальная жалоба.
– Я подаю официальную жалобу, – сказал Ричер.
Полицейский покачал головой.
– Жалобу должна подать жертва.
– Садись в машину, – сказал сержант.
– Вы не обязаны так поступать.
– Нет, нас обязывает закон.
– Я должен остаться здесь. Ради женщины.
– Послушай, приятель, нам сообщили, что ты вторгся на чужую территорию. Здесь важен только один вопрос – хотят они тебя здесь видеть или нет. Очевидно, ответ – нет.
– Женщина хочет, чтобы я здесь оставался. В качестве ее телохранителя.
– Она является собственницей дома?
– Нет.
– Она тебя наняла?
Ричер пожал плечами.
– В принципе да.
– Она тебе платит? У тебя есть контракт, который ты можешь показать?
Ричер ничего не ответил.
– Тогда садись в машину.
– Ей грозит опасность.
– Если мы получим вызов, то сразу же приедем.
– Она не сможет позвонить. А если она обратится к шерифу, он не вызовет вас.
– Тогда мы ничего не сможем сделать. Садись в машину.
Ричер ничего не сказал. Сержант распахнул заднюю дверь и немного помолчал.
– Ты можешь вернуться сюда завтра, – негромко сказал он. – Нет такого закона, который запрещал бы тебе вновь наняться на работу.
Ричер еще раз посмотрел на дробовик. Новенькое красивое оружие, в дуло которого можно легко засунуть большой палец. Потом перевел взгляд на пистолет сержанта. «Глок» в кожаной кобуре – чтобы его достать, сержанту потребуется всего несколько мгновений.
– Но сейчас садись в машину.
Шах и мат.
– Ладно, – вздохнул Ричер. – Но меня это очень огорчает.
– Большинство наших пассажиров испытывают аналогичные чувства, – ответил сержант.
Он придержал рукой голову Ричера, когда тот садился на заднее сиденье. В машине было холодно. Перед Ричером высился тяжелый проволочный барьер. С обеих дверей ручки и устройства для опускания стекол были сняты. На их месте стояли алюминиевые квадратики. Сиденье было виниловым. Сильно пахло дезинфицирующими средствами и освежителем воздуха – над ветровым стеклом болтался баллончик в форме сосны. Над приборной доской стоял радар, что-то бубнило переговорное устройство.
Полицейские уселись на два передних сиденья, и машина подкатила к дому. На крыльце собрались все Гриры, кроме Элли. Они выстроились вдоль перил – Расти, Бобби, Слуп и Кармен. Все улыбались. Кроме Кармен. Сержант остановил машину перед крыльцом и опустил стекло.
– Этот парень говорит, что вы должны ему за работу, – сказал сержант.
Секунду все молчали. Слышался только стрекот насекомых.
– Ну так пусть подаст на нас в суд, – сказал Бобби.
Ричер наклонился вперед.
– ¡Carmen! – закричал он. – ¡Si hay un problema, llama directamente a estos hombres!
Сержант повернул голову к Ричеру.
– Что?
– Ничего.
– Что ты намерен предпринять насчет зарплаты? – спросил сержант.
– Забудем об этом, – ответил Ричер.
Сержант поднял стекло, и машина покатила к воротам. Ричер повернулся назад и увидел, что все Гриры смотрят ему вслед, за исключением Кармен, которая стояла совершенно неподвижно, уставившись в точку, где только что находилась машина. Сержант выехал на дорогу, и Ричер увидел, что все возвращаются в дом. Потом сержант нажал на газ и дом скрылся из виду.
– Что ты сказал? – спросил сержант.
Ричер промолчал. За него ответил второй полицейский:
– Он говорил по-испански. Обращался к женщине. Он сказал: «Кармен, если у тебя возникнут проблемы, свяжись с этими парнями напрямую». У него ужасный акцент.
Ричер молчал.
Они проехали шестьдесят миль, которые он уже проезжал (только в другую сторону) на белом «кадиллаке», к тому же перекрестку, где находились школа Элли, бензоколонка и старая закусочная. Всю дорогу стрелка спидометра стояла на неторопливых пятидесяти пяти милях, так что поездка заняла час и пять минут. Когда они оказались на перекрестке, все уже было закрыто. Лишь в двух домах горел свет. Потом они проехали участок дороги, где Кармен преследовала школьный автобус. Все молчали. Ричер откинулся на спинку заднего сиденья и смотрел в темноту. Они еще двадцать минут двигались на север и миновали поворот, где свернула Кармен. Патрульная машина продолжала катить все дальше, к главному шоссе и Пекосу.
Однако им не удалось до него добраться. За милю до границы округа они получили радиовызов. Разговор получился коротким и скучным, статические помехи несколько раз мешали расслышать слова диспетчера.
– Синий-пять, Синий-пять.
Полицейский взял микрофон и включил рацию.
– Синий-пять слушает, – сказал он.
– Вы должны немедленно прибыть на ранчо «Красный дом» в шестидесяти милях к северу от перекрестка дорог Эхо. Нам поступило сообщение о каких-то проблемах. Конец связи.
– В чем суть проблемы? Конец связи.
– Полной ясности нет. Возможно, применение насилия. Конец связи.
– А, дерьмо, – пробормотал сержант.
– Все понял, мы уже в пути, конец связи, – сказал полицейский, отключил рацию и повернулся к Ричеру. – Похоже, она поняла твой испанский. Значит, не такой уж сильный у тебя акцент.
Ричер ничего не сказал. Сержант повернул голову.
– Нужно видеть и хорошую сторону, приятель. Теперь мы сможем вмешаться, – сказал он.
– Я вас предупреждал, – сказал Ричер. – И вам следовало меня послушать. Если она пострадала, вина ляжет на тебя, приятель.
Сержант ударил по тормозам и развернул автомобиль от одной обочины до другой. Теперь они ехали на юг. Сержант сразу же вдавил педаль газа в пол. Стрелка спидометра поползла вверх – на прямой они мчались со скоростью сто миль в час, и лишь на поворотах сержант снижал скорость до девяноста. Он не стал включать мигалку или сирену. И даже не притормаживал на перекрестках. В этом не было никакой необходимости. Шансов встретить другую машину было гораздо меньше, чем выиграть в лотерею.
Они вернулись обратно ровно через два часа и тридцать минут после отъезда. Девяносто пять минут на север и пятьдесят пять минут на юг. Они сразу увидели подержанную машину шерифа, брошенную во дворе с распахнутой дверью и включенной подсветкой приборной доски. Сержант притормозил рядом.
– Проклятье, что он здесь делает? – спросил он. – Сегодня у него выходной.
Вокруг дома было пусто. Полицейские одновременно распахнули двери. Сержант вытащил ключ из зажигания.
– Выпустите меня, – сказал Ричер.
– Без шансов, приятель, – ответил сержант. – Ты останешься здесь.
Они выбрались из машины, подошли к крыльцу и поднялись по ступенькам. Толкнули дверь. Она была не заперта. Они вошли. Дверь за ними закрылась. Ричер ждал. Пять минут. Семь. Десять. В машине стало тепло. Потом жарко. Было тихо, если не считать потрескивания помех в рации и стрекота насекомых.
Полицейский вернулся через двенадцать минут. Он медленно подошел к машине, снял микрофон и включил рацию.
– Она в порядке? – спросил Ричер.
Полицейский мрачно кивнул.
– Она в порядке, – сказал он. – Во всяком случае, в физическом смысле. Однако она в полном дерьме.
– Почему?
– Потому что нас вызвали вовсе не из-за того, что он на нее напал. Все наоборот. Это она в него стреляла. Он мертв. Мы только что ее арестовали.
