Глава 13
Элис пришла в семь двадцать. Ричер вынырнул в реальность из короткого лихорадочного сна, услышав осторожный стук в дверь. Он скатился с постели, завернулся во влажное полотенце, босиком прошлепал по грязному полу к двери и распахнул ее. На пороге стояла Элис. Он посмотрел на нее. Она покачала головой. Ричер выглянул наружу. В сгущающихся сумерках он разглядел желтый автомобиль, припаркованный неподалеку. Он повернулся и отступил в комнату, пропуская Элис.
– Я испробовала все, – сказала она.
Элис переоделась в строгий костюм адвоката. Черные брюки и пиджак. У брюк была такая высокая талия, что она почти касалась коротенького белого топика. Оставалось около дюйма загорелого тела. В остальном Элис выглядела как настоящий адвокат. Нет, Ричер не мог себе представить, чтобы полоска обнаженной кожи могла иметь какое-то значение для человека в положении Кармен.
– Я спросила у нее, не хочет ли она другого адвоката. Может быть, кого-то постарше. Мужчину. Латиноамериканца.
– И что она ответила?
– Она заявила, что ей никто не нужен.
– Это безумие.
– Да, – согласилась Элис. – Я объяснила ей, что будет дальше, на случай если она не понимает, что ей грозит. Мои слова не произвели на нее никакого впечатления.
– Повторите мне, что сказала Кармен.
– А я уже все сказала.
Ричер чувствовал себя неудобно с полотенцем на бедрах. Оно было слишком маленьким.
– Разрешите мне надеть брюки, – сказал он.
Он подхватил брюки со стула и скрылся в ванной. Брюки были влажными и липкими. Он быстро натянул их и застегнул молнию. Когда Ричер вернулся, Элис успела снять пиджак и положить на стул рядом с его влажной рубашкой. Она устроилась на кровати, упираясь локтями в колени.
– Я испробовала все, – сказала она. – «Покажите мне ваши руки», – попросила я. «Зачем?» – ответила она. «Хочу посмотреть на ваши вены, ведь именно в вены делают смертельную инъекцию». И я рассказала, как ее привяжут к носилкам и дадут лекарства. И о людях, которые останутся за стеклом и будут наблюдать, как она умирает.
– И?
– Мои слова не произвели на нее никакого впечатления. Казалось, я говорю со стеной.
– Как сильно вы на нее давили?
– Я даже немного покричала. Она дождалась, когда я замолчу, а потом повторила, что ей не нужны мои услуги. Она отказалась от адвоката. Нам придется посмотреть правде в глаза, Ричер.
– Она имеет на это право?
– Конечно имеет. Нет закона, утверждающего, что ты должен иметь адвоката. В законе лишь сказано, что тебе обязательно должны предложить адвоката.
– Но разве отказ от адвоката не свидетельствует о безумии?
Элис покачала головой.
– Сам по себе – нет. В противном случае любой убийца отказывался бы от адвоката и автоматически уходил бы от правосудия, как человек, не несущий ответственности за свои действия.
– Кармен не убийца.
– Однако она даже не пытается это доказать.
– Ваш разговор кто-нибудь слышал? – спросил Ричер.
– Пока нет. Но я встревожена. Она должна написать письменный отказ. И тогда меня не подпустят даже к двери ее камеры. К ней больше никто не сможет подойти.
– Так что же нам делать?
– Необходимо действовать очень тонко. Больше нам ничего не остается. Нужно полностью игнорировать Кармен и заключить сделку с Уокером у нее за спиной. От ее имени. Если мы сумеем убедить его снять все обвинения, то Кармен выйдет на свободу, хочет она этого или нет.
Ричер пожал плечами.
– Что ж, значит, так мы и поступим. Но все это очень странно, верно?
– Никогда в жизни не слышала ни о чем подобном, – отозвалась Элис.
В ста милях от Пекоса двое мужчин вернулись в мотель после обеда. Они тоже выбрали пиццу, но предпочли холодное пиво воде и кофе. Женщина поджидала мужчин в их номере. Она нетерпеливо расхаживала взад и вперед, и они сразу поняли, что у нее появились новости.
– Что? – спросил высокий мужчина.
– Дополнительная работа, – сказала она.
– Где?
– В Пекосе.
– А это разумно?
Она кивнула:
– В Пекосе все еще безопасно.
– Ты так думаешь? – спросил смуглый.
– Подожди, пока не узнаешь, сколько он нам заплатит.
– Когда?
– Это зависит от выполнения наших прежних обязательств.
– Ладно, – сказал высокий. – И кто же цель?
– Так, один тип, – ответила женщина. – Все подробности вы узнаете, когда мы закончим с другой работой.
Она подошла к двери.
– Оставайтесь здесь, – сказала она. – Поспите. Завтра нам предстоит трудный день.
– Отвратительный номер, – заметила Элис.
Ричер огляделся.
– Вы полагаете?
– Здесь просто ужасно.
– Мне приходилось жить в местах и похуже.
Она немного помолчала.
– Хотите пообедать?
Ричер был полон пиццы и мороженого, однако дюйм открытой кожи на животе был весьма привлекательным. Как и дюйм на спине. Там имелась глубокая ложбинка. И пояс брюк служил крошечным мостом.
– Конечно, – ответил он. – Где?
Она опять немного помолчала.
– У меня? – предложила Элис. – Здесь мне трудно найти подходящее место. Я вегетарианка. Поэтому приходится готовить для себя.
– Вегетарианка в Техасе, – кивнул Ричер. – Вы очень далеко от дома.
– Так и есть. Ну что, вы согласны? У меня хорошие кондиционеры.
Он улыбнулся.
– Женщина готовит ужин и в ее доме прохладно? Звучит привлекательно.
– Вы готовы стать на один вечер вегетарианцем?
– Я могу есть все, что угодно.
– Тогда поехали.
Ричер натянул влажную рубашку. Элис взяла свой пиджак. Он надел ботинки, запер дверь и последовал за ней к машине.
Элис проехала пару миль на запад, и они оказались на небольшом холме, где расположился жилой комплекс, с двух сторон зажатый дорогами. Стены зданий были песочного цвета, с темными деревянными балками над ними. Всего здесь расположилось около сорока домиков, но все они выглядели жалкими, словно не выдержали испытания жарой. Домик Элис находился в центре комплекса, стиснутый двумя его соседями. Элис припарковалась рядом с дверью. Дорога здесь была заметно выщерблена, из трещин торчали высохшие растения.
Но внутри дома была установлена мощная система кондиционеров и царила изумительная прохлада. Ричер даже ощущал движение прохладного воздуха. Узкая гостиная заканчивалась кухней. Слева находилась лестница. Дешевая мебель, взятая напрокат, и множество книг. Телевизора не было.
– Я приму душ, – сказала Элис. – Чувствуй себя как дома.
Она поднялась по лестнице, а Ричер принялся оглядываться по сторонам. Книги. По большей части своды законов. Гражданский и уголовный кодексы Техаса. Какие-то комментарии к Конституции. На небольшом столике телефон с четырьмя номерами быстрого набора. На первом было написано: «Работа», на втором: «Дж. дом», на третьем: «Дж. работа». На четвертом: «МиП». На одной из книжных полок стояла фотография в серебряной рамке, с изображением красивой супружеской пары лет пятидесяти пяти. Обычный снимок, сделанный на улице большого города, скорее всего, в Нью-Йорке. У мужчины были седые волосы и длинное аристократическое лицо. Женщина выглядела как постаревшая копия Элис. Такие же волосы, такие же глаза, только через тридцать лет. Родители с Парк-авеню. Мама и папа. МиП. Они показались Ричеру очень симпатичными. Он решил, что Дж. – это друг Элис. Огляделся в поисках фотографии, но ничего не нашел. Может быть, она стоит в спальне, рядом с постелью.
Ричер уселся в кресло, а через десять минут появилась Элис. Она успела причесать влажные волосы и переоделась в шорты и футболку – он с трудом прочитал выцветшие от множества стирок буквы: «Футбольная команда Гарварда». Шорты были короткими, а футболка тонкой и обтягивающей. Ричер заметил, что Элис сняла лифчик. Она была босиком и выглядела великолепно.
– Ты играла в футбол? – спросил он.
– Мой партнер.
Он улыбнулся, уловив предостережение.
– Он все еще играет?
– Она, а не он. Джудит. Я розовая. Она до сих пор играет в футбол.
– А она хороша?
– Как партнер?
– Как футболистка.
– Да, она отличный игрок. Тебя это беспокоит?
– То, что она хорошая футболистка?
– Нет, то, что я розовая.
– С чего бы это?
Элис пожала плечами.
– У многих это вызывает протест.
– Только не у меня.
– А еще я еврейка.
Ричер улыбнулся.
– А пистолет тебе купили родители?
Она посмотрела на него.
– Ты его нашел?
– Конечно. Отличное оружие.
Она кивнула.
– Розовая еврейская вегетарианка из Нью-Йорка – они решили, что пистолет мне пригодится.
Ричер вновь улыбнулся.
– Странно, что они не купили автомат или гранатомет.
Элис улыбнулась в ответ.
– Не сомневаюсь, что они рассматривали и такие варианты.
– Я вижу, ты серьезно относишься к своей работе, – заметил Ричер. – Наверное, я чувствовал себя так же, когда находился в Ливане.
Она рассмеялась.
– На самом деле здесь не так уж плохо. В целом Техас замечательное место. Здесь много хороших людей.
– А чем занимается Джудит?
– Она, как и я, адвокат. Сейчас работает в Миссисипи.
– По тем же причинам?
Элис кивнула.
– У нас пятилетний план.
– Тогда мы можем надеяться, что в сфере правосудия для Америки еще не все потеряно.
– Значит, тебя это не беспокоит? – повторила Элис. – То, что после невинного ужина с новой подругой тебе предстоит возвращение в мотель?
– А я ни о чем другом и не думал, – солгал Ричер.
Трапеза оказалась великолепной. Иначе и быть не могло, ведь Ричеру не хотелось есть. Элис приготовила засахаренные фрукты с тертыми орехами, сыром и луком. Наверное, с большим количеством протеина. И с витаминами. Они выпили по паре бокалов вина и много воды. Ричер помог убрать со стола, а потом они разговаривали часов до одиннадцати.
– Я отвезу тебя в мотель, – предложила Элис.
Однако она все еще оставалась босой и выглядела умиротворенной, поэтому Ричер покачал головой.
– Я немного пройдусь, – сказал он. – Пара миль мне не повредит.
– Жара еще не спала, – предупредила Элис.
– Не беспокойся, со мной все будет в порядке.
Она не стала возражать. Они договорились о встрече в конторе на следующее утро и пожелали друг другу спокойной ночи. Воздух снаружи был густым, как суп. Дорога до мотеля заняла сорок минут, и рубашка Ричера промокла от пота, когда он переступил порог своего номера.
Он проснулся рано утром, прополоскал одежду и надел ее влажной. К тому времени, когда он добрался до конторы Элис, одежда просохла. Влажность исчезла, и жаркий воздух пустыни быстро высосал воду. На голубом небе не было ни облачка.
Элис уже сидела за своим столом в черном платье-трапеции без рукавов. Напротив нее расположился клиент-мексиканец. Он что-то негромко рассказывал. Элис записывала в желтый блокнот. Студент из офиса Хэка Уокера терпеливо ждал за спиной мексиканца. В руках он держал оранжево-красный пакет «Федерал экспресс». Ричер уселся рядом с ним. Элис почувствовала, что появились новые люди, и подняла голову. Знаком показала, чтобы они немного подождали, и вновь занялась своим клиентом. Наконец она отложила карандаш и негромко заговорила на испанском. Мексиканец ответил ей, не меняя стоического выражения лица, встал и побрел к выходу. Студент пересел поближе к Элис и положил на стол пакет.
– Медицинские отчеты по Кармен Грир. Оригиналы. Мистер Уокер взял копии. Он хочет встретиться с вами в девять тридцать, – сказал студент.
– Я буду у него, – пообещала Элис и медленно подтянула пакет к себе.
Студент вышел вслед за мексиканцем, а Ричер пересел на освободившееся место. Элис посмотрела на него, продолжая держать пакет. На ее лице появилось недоуменное выражение. Ричер пожал плечами. Пакет и ему показался слишком тонким.
Элис перевернула пакет и высыпала содержимое на стол. Внутри оказалось четыре отдельных отчета, каждый в зеленой папке, на которой было написано имя Кармен Грир, номер ее страховки и медицинской карты. На всех имелись даты, которые охватывали последние шесть лет. Чем более ранняя дата, тем светлее папка. Со временем зеленый цвет тускнел. Ричер переставил свой стул так, чтобы сесть рядом с Элис, и они принялись изучать отчеты в хронологическом порядке, начиная с самого раннего. Элис открыла его и положила между ними, чтобы было удобно читать. Потом слегка повернула стул, и ее плечо коснулось плеча Ричера.
– Ладно, давай посмотрим, что здесь есть, – сказала она.
В первой папке находился отчет о рождении Элли. Весь процесс был запротоколирован в часах и минутах. Использовались мониторы, описывающие состояние плода. В тринадцать минут пятого применили эпидуральное обезболивание. В двадцать минут пятого оно начало действовать. В шесть часов утра была сделана запись о смене акушерской бригады. Роды продолжались до времени ланча. Были применены стимуляторы. В час дня пришлось прибегнуть к эпизиотомии. Элли родилась через двадцать минут после этого. Никаких осложнений. Нормальное отделение плаценты. Швы наложены сразу после этого. Ребенка объявили здоровым во всех отношениях.
Никаких упоминаний о синяках на лице, разбитой губе или шатающемся зубе.
Во втором отчете описывались два треснувших ребра. Дело происходило весной, через пятнадцать месяцев после рождения Элли. К отчетам был приложен рентгеновский снимок. Он показывал всю левую сторону тела Кармен. Ребра были ярко-белыми. На двух имелись крошечные серые трещинки. Левая грудь на снимке представляла собой аккуратные темные очертания. Согласно записям врача, пациентка сообщила, что ее сбросила лошадь и она ударилась о верхнюю часть ограды. Как почти всегда бывает с подобными травмами, лечение состояло в плотной повязке и покое.
– Что ты думаешь? – спросила Элис.
– Возможно, тут что-то есть, – ответил Ричер.
Третий отчет датировался шестью месяцами позднее, концом лета. Речь шла о серьезной травме правой ноги. Тот же врач написала, что Кармен упала с лошади, когда та в прыжке преодолевала препятствие и при приземлении задела голенью о него. Далее шло длинное профессиональное описание травмы, указывались также размеры. Пострадавшая область имела овальную форму, четыре дюйма в ширину и пять в длину. Был сделан рентген. Кость не пострадала. Кармен прописали обезболивающие препараты, которые ей тут же и выдали.
В четвертом отчете речь шла о несчастном случае, который произошел через два с половиной года, примерно за девять месяцев до того, как Слуп попал в тюрьму. В нем описывался перелом правой ключицы. Все имена врачей были другими. Такое впечатление, что поменялся весь состав бригады «скорой помощи». Новый врач никак не прокомментировал слова Кармен о том, что она упала с лошади на камни. В отчете имелось подробное описание травмы. Они все проделали очень тщательно. Прилагался также рентгеновский снимок. На нем были сняты шея и плечо. Снимок четко показывал перелом ключицы.
Элис аккуратно сложила все четыре отчета на краю стола.
– Ну? – спросила она.
Ричер ничего не ответил и лишь покачал головой.
– Что скажешь? – снова спросила Элис.
– Возможно, она иногда посещала другую больницу, – предположил он.
– Нет, мы все тщательно проверили. Я уже говорила, мы послали запросы повсюду. Это стандартная процедура.
– Возможно, они выезжали в другие штаты.
– Мы проверили и такие варианты. Когда речь идет о домашнем насилии, мы обращаемся во все соседние штаты – так делается всегда.
– Возможно, она пользовалась другим именем.
– В больнице проверяют номер социального страхования.
Он кивнул.
– Этого недостаточно, Элис. Она рассказывала мне и о других случаях. Здесь описаны перелом ключицы и повреждения ребер, но она говорила, что у нее была сломана рука. И челюсть. Она также утверждала, что ей пришлось имплантировать три зуба.
Элис ничего не ответила. Ричер закрыл глаза. И попытался рассуждать так, как делал это в прежние годы, когда работал следователем. Тринадцать лет опыта не должны пропасть даром.
– Есть две возможности, – наконец заговорил он. – Первая: кто-то подменил медицинские карты в больницах.
Элис покачала головой.
– Очень маловероятно.
– Согласен. И второй вариант: она солгала.
Элис долго молчала.
– Или сильно преувеличивала, – сказала она. – Чтобы привязать тебя. Чтобы ты согласился ей помочь.
Ричер задумчиво кивнул. Посмотрел на часы. Двадцать минут десятого. Наклонившись вперед, он засунул отчеты в пакет и предложил:
– Пойдем послушаем, что скажет Хэк.
Две трети команды убийц катили на юг от Пекоса. Они молчали, что было довольно редким явлением. Третий член команды дожидался их в мотеле, пребывая в задумчивости. Теперь они подвергали себя риску. Они двенадцать лет занимались этим бизнесом, но ни разу не проводили столько времени в одном месте. Такое поведение всегда выглядело слишком опасным. Приезд, быстрое выполнение работы и отъезд – оптимальный метод. Теперь они меняли образ действий. Радикально. Вот почему утром они молчали. Никаких шуток и болтовни. Никакого возбуждения перед выполнением миссии. Каждый был погружен в собственные мысли.
Однако они вовремя подготовили машину и собрали все необходимое. Оставив завтрак недоеденным, они сверили часы.
– Девять двадцать, – сказала женщина. – Пора.
В кабинете Уокера сидел посетитель. Человек лет семидесяти, с избыточным весом и нездоровым румянцем, явно тяжело переносящий жару. Кондиционер работал с таким напряжением, что шелест воздуха был слышен даже на фоне гудения двигателя, а со стола время от времени слетали бумаги. Но температура в кабинете оставалась на уровне тридцати двух градусов, и посетитель вытирал лоб большим белым платком. Уокер снял пиджак и застыл в своем кресле, закрыв лицо руками. На столе у него лежали копии медицинских карт, и он смотрел на них так, словно они были написаны на иностранном языке. Наконец он убрал руки от лица и сделал неопределенный жест в сторону незнакомца.
– Это Коуэн Блэк. Знаменитый профессор судебной медицины. Прославленный эксперт защиты. Полагаю, что он находится в кабинете окружного прокурора впервые в жизни.
Элис подошла и пожала руку профессору.
– Рада познакомиться с вами, сэр, – сказала она. – Я очень много о вас слышала.
Коуэн Блэк ничего не ответил. Элис представила Ричера, и они уселись на стульях, образовав полукруг возле стола.
– Медицинские карты пришли рано утром, – сказал Уокер. – Все документы из Техаса, из одной больницы. Мы ничего не получили из Нью-Мексико, Оклахомы, Арканзаса или Луизианы. Я лично снял фотокопии, а оригиналы сразу отослал вам. Доктор Блэк прибыл полчаса назад и успел изучить бумаги. Он хотел посмотреть рентгеновские снимки – с них я не смог снять копию.
Ричер передал пакет Блэку, который высыпал его содержимое на стол, как это сделала Элис, и сразу же взялся за три рентгеновских снимка. Ребра, нога и ключица. Коуэн Блэк поднес их к падающему из окна свету и принялся внимательно изучать один за другим. Процесс занял несколько минут. Затем он аккуратно сложил их обратно в папки, как человек, привыкший все делать тщательно.
Уокер наклонился вперед.
– Итак, доктор Блэк, вы готовы дать предварительное заключение?
Уокер говорил формально, тщательно подбирая слова, словно они уже находились в суде. Блэк взял первую папку, самую старую и светлую, где говорилось о рождении Элли.
– Здесь ничего нет, – сказал он. У него оказался низкий звучный голос, как у любимого дядюшки из старого фильма. – Обычные роды. Представляет интерес только в том смысле, что в сельской больнице Техаса все проводилось на высочайшем для своего времени уровне.
– Ничего неуместного?
– Абсолютно ничего. Если не считать того, что муж стал причиной беременности, не осталось никаких свидетельств, что он что-то делал с женой.
– А остальные?
Блэк взялся за папку, в которой речь шла о трещине в ребрах. Вытащил рентгеновский снимок и поднял его перед собой.
– Ребра играют вполне определенную роль, – заговорил он. – Они образуют твердую костяную клетку, призванную защищать уязвимые внутренние органы. Однако эта клетка не является жесткой конструкцией. Это было бы глупо, а эволюция – разумный процесс. Реберная клетка довольно сложная структура. Если бы она была жесткой, то кости ломались бы при любом сильном ударе. Однако благодаря изощренной системе связок на концах костей реберная клетка смещается, чтобы равномерно распределить силу удара.
Он указал разные места на рентгеновском снимке.
– Нечто похожее произошло и в данном случае, – продолжал он. – Мы видим, как натянулись и порвались связки в разных местах. Мы видим, что это был сильный удар широким тупым предметом. Силу удара удалось смягчить благодаря гибкости реберной клетки, и все же две косточки треснули.
– О какого рода тупом предмете может идти речь? – спросил Уокер.
– Нечто длинное, твердое и округлое, диаметром в пять или шесть дюймов. Очень похоже на верхнюю часть ограды.
– А это не могло быть следствием удара ногой?
Блэк покачал головой.
– Категорически нет. При ударе ногой значительная энергия передается через небольшую площадь контакта. Какова площадь контакта при ударе сапогом или туфлей? Примерно полтора дюйма на полдюйма. А это уже острый предмет, а не тупой. Такой удар реберная клетка не сумеет компенсировать. В результате будут сломаны кости, и связки не успеют растянуться.
– А как насчет удара коленом?
– Коленом по ребрам? Это похоже на удар кулаком. Тупой предмет, но зона контакта будет округлой. И связки растянутся иначе.
Уокер забарабанил пальцами по столу. Он начал заметно потеть.
– Существует ли возможность, что удар был нанесен человеком? – спросил Уокер.
Блэк пожал плечами.
– Если этот человек акробат – может быть. Если он способен держать ногу совершенно прямой, а потом подпрыгнуть и ударить в бок, словно нога – это часть ограды. Я бы сказал, что это практически невозможно.
Уокер помолчал несколько секунд.
– А как насчет разбитой голени?
Блэк взял в руки третью папку. Открыл ее и еще раз прочитал описание травмы. Потом покачал головой.
– Форма синяка очень важна. И вновь такой синяк остается от удара о длинный твердый предмет круглой формы. Об ограду или о трубу. Удар пришелся в переднюю часть голени по касательной.
– А мог он ударить ее по ноге трубой?
Блэк вновь пожал плечами.
– Теоретически это возможно. Если он стоял у нее за спиной, а потом вытянул руку и нанес удар почти параллельно ноге. Он должен был бы держать трубу двумя руками, поскольку одной рукой не удержишь трубу диаметром в шесть дюймов. Скорее всего, ему пришлось бы встать на стул так, чтобы женщина находилась прямо перед ним. А это не слишком вероятно, не так ли?
– Но возможно?
– Нет, – возразил Блэк. – Невозможно. Я говорю это сейчас и повторю под присягой.
Уокер вновь немного помолчал.
– А что вы скажете относительно ключицы? – спросил он.
– Врач сделал очень подробные и квалифицированные записи, он прекрасный специалист.
– Но что можете сказать нам вы?
– Классический перелом, – пустился в подробные объяснения Блэк. – Ключица подобна размыкателю цепи. Когда человек падает, он выбрасывает вперед руку, чтобы смягчить падение. Вес тела приходится на жестко поставленную руку, и волна идет дальше через плечевой сустав. Если бы не ключица, то сила продолжала бы распространяться дальше, к шее, что привело бы к перелому позвоночника и параличу. Или была бы повреждена черепная коробка, что, в свою очередь, привело бы к потере сознания или даже коме. Однако эволюция разумна и выбирает наименьшее из зол. Ключица ломается, принимая на себя силу удара. Несомненно, это неудобно и весьма болезненно, но угрозы жизни нет и в помине. Механический размыкатель цепи. Целые поколения велосипедистов, любителей роликов и верховой езды должны быть ей благодарны.
– Перелом ключицы может быть вызван не только падением, – не сдавался Уокер.
– Но это главная причина таких переломов, – спокойно продолжал Блэк. – Другие случаи крайне редки. Да, бывает всякое. Удар бейсбольной битой, направленный в голову, но ушедший в сторону, может привести к перелому ключицы. Падающая балка в горящем здании, ударившая в верхнюю часть плеча. Мне приходилось наблюдать такие переломы у пожарников.
– Кармен Грир не была пожарником, – сказал Уокер. – И у нас нет никаких оснований считать, что кто-то пользовался бейсбольной битой.
Все молчали. Лишь гудение кондиционера наполняло тишину.
– Ладно, сформулируем проблему иначе. Мне необходимы доказательства, что эта женщина подвергалась жестокому физическому насилию. Они существуют?
Блэк немного помолчал, а потом отрицательно покачал головой.
– Нет никаких оснований считать, что она подвергалась насилию, – уверенно заявил он.
– Никаких? Даже намека?
– Боюсь, что именно так.
– Даже если включить воображение?
– У нас нет ни малейших зацепок. Ничего. Беременность протекала нормально, и женщина оказалась не слишком ловкой наездницей. Ничего другого я не вижу.
– Неужели у вас нет сомнений? – настаивал Уокер. – Больше мне ничего не нужно. Только сомнение.
– Ничем не могу вам помочь.
– Доктор, пожалуйста, при всем огромном к вам уважении я должен задать еще один вопрос, – не унимался Уокер. – С точки зрения окружного прокурора, вы множество раз были просто невыносимы для меня и других моих коллег в нашем штате. Иногда мы вас просто не понимали. Вам удавалось придумывать совершенно фантастические объяснения. Сейчас я вас прошу. Пожалуйста. Неужели ничего нельзя интерпретировать в пользу Кармен Грир?
Блэк не ответил.
– Простите, если я вас оскорбил, – вздохнул Уокер.
– Вовсе нет, – спокойно ответил Блэк. – На самом деле я никогда не придумывал фантастических объяснений. Да, если я видел какие-то возможности для оправдания, я говорил об этом на суде. Однако если таких возможностей не существовало, я попросту отказывался от выступления. Вы и ваши коллеги видели лишь вершину айсберга. В тех случаях, когда смягчающих обстоятельств не находилось, я рекомендовал адвокату посоветовать подсудимому признать свою вину и рассчитывать на снисхождение суда. Я видел множество случаев, когда аргументов для защиты не находилось.
– Таких случаев, как этот?
Блэк кивнул.
– Боюсь, что все обстоит именно так. Если бы ко мне обратилась госпожа Аарон, я бы сказал, что словам вашей подзащитной не следует верить. Вы правы, я с большой неохотой говорю подобные вещи, ведь во многих случаях я становился на сторону защиты. И всегда стоял до конца, несмотря на риск рассердить наших окружных прокуроров. И я намерен продолжать в том же духе, пока мне позволяет здоровье. Впрочем, в такой жаре я продержусь совсем недолго.
Он немного помолчал и оглядел собравшихся.
– Именно по этой причине я намерен вас покинуть, – продолжал Блэк. – Мне очень жаль, что я не сумел вам помочь, мистер Уокер. Честное слово. Это принесло бы мне большое удовлетворение.
Он аккуратно сложил медицинские карты, засунул их обратно в пакет и протянул Ричеру, который сидел ближе всего. Потом встал и направился к двери.
– Но должно быть хоть что-то, – с тоской сказал Уокер. – Я не верю своим глазам. Первый раз в жизни я сам обратился к Коуэну Блэку, а он ничего не нашел.
Блэк улыбнулся.
– Много лет назад я понял: иногда они бывают виновны.
Он взмахнул на прощание рукой и медленно вышел из кабинета. Сквозняк от кондиционеров захлопнул за ним дверь. Элис и Ричер молчали и смотрели на Уокера. Тот опустил голову и закрыл глаза.
– Уходите, – прорычал Уокер. – Уходите отсюда к дьяволу и оставьте меня в покое.
На лестнице было ужасающе жарко, но на улице оказалось еще хуже. Ричер переложил пакет «Федерал экспресс» в левую руку, а правой поймал Элис за руку и остановил ее.
– В городе есть хороший ювелир? – спросил он.
– Да, наверное, – ответила она. – А почему ты спрашиваешь?
– Я хочу, чтобы ты забрала вещи Кармен. Ведь для всех остальных ты до сих пор ее адвокат. Мы можем оценить ее кольцо. И тогда узнаем, говорила ли она правду хотя бы раз.
– А у тебя еще остались сомнения?
– Я из армии. Сначала мы проверяем, а потом проверяем снова.
– Хорошо, если ты этого хочешь.
Они свернули в переулок, и Элис забрала пояс из змеиной кожи и кольцо Кармен как вещественные доказательства, подписав соответствующую форму. Потом они отправились на поиски ювелира. Они покинули улицы с дешевыми магазинчиками и через десять минут нашли подходящую витрину среди дорогих бутиков. Судя по ценам в витрине, здесь продавались приличные вещи, хотя их было выставлено слишком много, да и сам магазин не показался Ричеру особенно элегантным.
– Ну, и как мы поступим? – осведомилась Элис.
– Представь себе, что тебе досталось наследство от бабушки, – ответил Ричер.
Владелец магазина оказался старым и сгорбленным. Вероятно, лет сорок назад он производил впечатление. Но вел он себя так, словно знал свое дело. Ричер заметил, как заблестели его глаза: «Полицейские?» Затем Ричер отметил, что хозяин магазина ответил на свой вопрос отрицательно. Элис совсем не походила на полицейского. Как и Ричер, чем он не раз пользовался в прошлом. Затем хозяин попытался оценить, насколько проницательны его посетители. Для Ричера происходящее было совершенно очевидным. Он привык наблюдать за людьми, которые делали подобные оценки. В конце концов хозяин решил действовать с осторожностью. Элис вытащила кольцо и сказала, что получила его в наследство. Она раздумывает, не продать ли его, если цена окажется подходящей.
Хозяин поднес кольцо к лампе и достал лупу.
– Цвет, чистота, огранка и караты, – сказал он. – Четыре главных критерия.
Он принялся разглядывать камень, поворачивая кольцо из стороны в сторону. Он поблескивал в ярком свете лампы. Потом достал твердую картонку с прорезанными в ней круглыми отверстиями разного размера. Довольно быстро ему удалось найти отверстие, точно соответствующее камню.
– Два с четвертью карата, – заявил он. – Огранка очень неплоха. Цвет хорош, ну разве что малость желтоват. Чистота не идеальна, но очень к тому близка. Камень неплох. Очень неплох. Сколько вы за него хотите?
– Я хочу получить столько, сколько он стоит, – ответила Элис.
– Я могу дать вам двадцать.
– Двадцать чего?
– Тысяч долларов, – ответил хозяин магазина.
– Двадцать тысяч долларов?
Хозяин поднял руки вверх, словно защищаясь от ее вопроса.
– Я знаю, знаю, вам говорили, что он стоит больше. Возможно, в розничной продаже, в крупном магазине, например в Далласе или еще где-нибудь. Но вы в Пекосе, и вы продаете, а не покупаете. Я ведь должен получить прибыль.
– Я подумаю над вашим предложением, – сказала Элис.
– Двадцать пять? – предложил хозяин.
– Двадцать пять тысяч долларов?
Хозяин кивнул.
– Больше я предложить не могу, если не хочу оказаться в убытке. Мне тоже нужно что-то есть.
– Я должна подумать, – ответила Элис.
– Только не слишком долго. Рынок может измениться. В Пекосе никто не даст вам лучшей цены. Все остальные попросту откажутся от покупки.
Они остановились на тротуаре возле магазина. Элис продолжала держать кольцо так, словно оно было раскаленным. Потом вытащила сумочку, положила его в отделение с молнией и тщательно ее застегнула.
– Если этот тип предлагает двадцать пять, оно стоит никак не меньше шестидесяти, – сказал Ричер. – Или даже больше, намного больше. Боюсь, что мы беседовали не с самым честным парнем из тех, что участвуют в подобных играх.
– В любом случае, намного больше, чем тридцать долларов, – заметила Элис. – Подделка? Цирконий? Она держит нас за дураков!
Ричер кивнул. Он понимал, что Элис могла бы сказать: «Она держит тебя за дурака». Однако Элис была слишком хорошо воспитана для подобных заявлений.
– Пойдем, – сказал он.
Они зашагали на запад по жаре, вернулись в бедную часть города, к зданию суда и железнодорожным путям. Они прошли около мили, но потратили на прогулку почти тридцать минут. Торопиться в такую жару было бы самоубийством. Всю дорогу Ричер молчал. Он вел обычную внутреннюю борьбу насчет того, когда именно следует признать поражение в проигранном сражении.
Возле входа в контору Ричер еще раз остановил Элис.
– Я хочу, чтобы ты предприняла последнюю попытку, – сказал он.
– Почему? – спросила Элис.
– Потому что я из армии, – ответил он. – Сначала мы проверяем. Потом перепроверяем. А затем приходит время для третьей проверки.
Она вздохнула с легким нетерпением.
– Чего ты от меня хочешь?
– Ты должна кое-куда меня отвезти.
– Куда?
– Мы можем поговорить со свидетелем.
– Свидетелем? Где?
– В школе, которая расположена в Эхо.
– Ребенок?
Он кивнул:
– Элли. Она очень наблюдательна.
– Но ей шесть лет.
– Если это происходило, я могу спорить, что она знала.
Элис несколько секунд стояла совершенно неподвижно. Потом заглянула внутрь конторы. Там было полно людей. Они изнемогали от жары, и казалось, жизнь нанесла им сокрушительное поражение.
– Это нечестно по отношению к ним, – возразила она. – Мне нужно возвращаться к своей работе.
– Это моя последняя просьба.
– Я могу еще раз одолжить тебе машину. Поезжай без меня.
Он покачал головой.
– Мне важно твое мнение. Ты адвокат. И я не хочу входить в школу без тебя. У тебя есть статус, а у меня его нет.
– Я не могу. Это займет весь день.
– А сколько времени ушло бы на то, чтобы получить деньги от владельца ранчо? Сколько оплаченных часов?
– Мы работаем бесплатно.
– Ты знаешь, что я имею в виду.
– Ладно, – согласилась она после долгого молчания. – Мы заключили соглашение, и нужно его выполнять.
– Это моя последняя просьба, я обещаю.
– Но почему ты продолжаешь заниматься этим делом? – спросила Элис.
Они ехали в желтом «фольксвагене» по пустой дороге, ведущей из Пекоса на юг. Ричер не узнавал окружающую местность. Когда его везли в полицейской машине, было темно.
– Потому что я следователь.
– Понятно, следователи ведут расследование. Тут нет вопросов. Но разве расследование не прекращается, если следователь понимает, что он дошел до конца пути?
– Следователь не знает, когда такой момент наступит, – ответил Ричер. – Он действует на основании интуиции.
– А я думала, что следователи оперируют фактами.
– Не совсем так. Конечно, они изучают факты. Но в девяноста девяти случаях из ста ты опираешься на чувство. Ведь речь идет о людях. А хороший следователь должен чувствовать людей.
– Но чувства не могут превратить черное в белое.
– Не могут, – согласился Ричер.
– Ты когда-нибудь ошибался?
– Конечно ошибался. Много раз.
– Но?
– Но сейчас мне не кажется, что я ошибся.
– Так в чем же причина? – вновь спросила она.
– Я кое-что знаю о людях, Элис.
– Я тоже, – сказала она. – К примеру, я знаю, что Кармен Грир обвела тебя вокруг пальца.
Ричер больше ничего не стал говорить и молча наблюдал за тем, как Элис ведет машину. Он видел далекие горы, возле которых Кармен догнала школьный автобус. На коленях у него лежал пакет «Федерал экспресс». Он начал им обмахиваться. Взвесил на ладони. Бесцельно покрутил в разные стороны. Осмотрел спереди и сзади, взглянул на оранжево-пурпурный логотип, на этикетку, на бессмысленные слова, напечатанные мелким шрифтом: отправитель, адрес, «Очень срочно», размеры в дюймах – двенадцать на девять, вес в фунтах – два и шесть десятых, информация о получателе, дата – прошлый вечер, штамп грузоотправителя: «Посылка не содержит опасных предметов». Ричер тряхнул головой и перебросил пакет на заднее сиденье.
– У нее не было с собой денег, – сказал он.
Элис ничего не ответила. Она вела машину четкими экономными движениями. Ричер чувствовал, что она его жалеет, ощущал, что сочувствие волнами исходит от нее.
– Что такое? – спросил он.
– Нам следует повернуть обратно. Это пустая трата времени.
– Почему?
– А что нам сможет сказать Элли? Мне понятен ход твоих рассуждений. Если у Кармен действительно была сломана рука, то она должна была носить жесткую повязку никак не меньше шести недель. Элли умная девочка, она обязательно это вспомнит. Да и со сломанной челюстью то же самое. Такое ребенок не забудет. Если, конечно, эти события происходили, причем происходили недавно и Элли смогла что-то запомнить.
– Но?
– Но мы знаем, что Кармен не носила гипс. Мы знаем, что ее челюсть не пострадала, – у нас ведь ее медицинские карты, ты не забыл? Они лежат в машине. Там описаны все случаи ее обращения к врачу. Думаешь, она самостоятельно лечила перелом? Или этим занимался кузнец? В лучшем случае Элли подтвердит то, что нам и так известно. Но скорее всего, она вообще ничего не вспомнит. Так что это наверняка пустая трата времени.
– Давай доведем дело до конца, – вздохнул Ричер. – Мы уже проехали половину пути. Элли может вспомнить что-нибудь полезное. И я хочу еще раз ее увидеть. Она замечательный ребенок.
– Не сомневаюсь, – произнесла Элис. – Лучше побереги себя, ладно? Что ты сможешь сделать? Удочерить Элли? Она пострадает больше всех, а тебе останется только смириться с этим и забыть о ней.
Они молчали до тех пор, пока не доехали до перекрестка, где находились закусочная, школа и бензоколонка. Элис припарковалась на том самом месте, где останавливалась Кармен, и они вместе вышли из машины.
– Я пойду с тобой, – сказал Ричер. – Она меня знает. Мы можем выйти с ней из школы и поговорить в машине.
Они пересекли двор, вошли в дверь и оказались в вестибюле. Ричер вновь ощутил знакомый запах школы. Через минуту они уже выходили обратно. Элли Грир не пришла в школу. Ее и вчера не было на занятиях.
– Ну, это можно понять: она переживает трудное время, – сказала Элис.
Ричер кивнул.
– Поехали. Отсюда час езды на юг.
– Замечательно, – проворчала Элис.
Они вернулись в «фольксваген» и следующие шестьдесят миль преодолели в полном молчании. Они потратили даже меньше часа, поскольку Элис вела машину быстрее, чем Кармен. Теперь Ричер начал узнавать окружающую местность. Слева на горизонте он заметил заброшенные нефтяные вышки.
– Мы уже подъезжаем, – сказал он.
Элис притормозила. На смену выкрашенному в красное забору пришла проволочная ограда, из дымки выплыли ворота. Элис тормознула и въехала в ворота. Маленькая машина неуклюже покатила по неровной подъездной дороге. Элис остановилась рядом с крыльцом и выключила двигатель. В доме царила тишина. Никакого движения. Однако люди были дома, поскольку все машины выстроились в гараже. Белый «кадиллак», джип «чероки», новый пикап и старый пикап. Все машины притаились в тени.
Они вышли из «фольксвагена» и немного постояли перед открытыми дверями, словно те могли их от чего-то защитить. Воздух застыл в неподвижности, было невыносимо жарко. Они поднялись на крыльцо и оказались в тени от крыши. Ричер постучал в дверь. Дверь распахнулась почти сразу же. На пороге стояла Расти Грир. В одной руке она держала ружье двадцать второго калибра. Довольно долго она молчала, глядя на Ричера. Потом заговорила:
– Это ты. А я думала, Бобби вернулся.
– Вы его потеряли? – спросил Ричер.
Расти пожала плечами.
– Он уехал. И его до сих пор нет.
Ричер посмотрел в сторону автомобилей.
– Все машины у гаража, – заметил он.
– Кто-то за ним заехал, – ответила Расти. – Я была наверху. И ничего не видела, только слышала разговор.
Ричер не произнес ни слова.
– В любом случае, я больше не рассчитывала тебя увидеть.
– Это адвокат Кармен, – сказал Ричер.
Расти повернулась и посмотрела на Элис.
– А получше не сумел никого найти?
– Нам нужно повидать Элли.
– Зачем?
– Мы проводим опрос свидетелей.
– Ребенок не может быть свидетелем.
– Это решаю я, – вмешалась Элис.
Расти лишь улыбнулась ей.
– Элли здесь нет.
– И где же она? – спросил Ричер. – В школе ее нет.
Расти ничего не ответила.
– Миссис Грир, нам необходимо знать, где находится Элли, – сказала Элис.
Расти вновь улыбнулась.
– Я не знаю, где она, девочка-адвокат.
– Почему? – спросила Элис.
– Потому что ее увезла служба опеки, вот почему.
– Когда?
– Они приехали за ней сегодня утром.
– И вы позволили ее забрать? – возмутился Ричер.
– А почему нет? Теперь, когда Слупа больше нет, она мне не нужна.
Ричер не сводил с нее глаз.
– Но она же ваша внучка!
Расти небрежно отмахнулась. Дуло ружья описало дугу.
– Меня этот факт никогда не вдохновлял, – заметила она.
– Куда ее увезли?
– В приют, наверное, – ответила Расти. – А потом ее удочерят, если, конечно, найдутся желающие. Но это маловероятно. Насколько мне известно, полукровок трудно пристроить. Приличные люди не хотят иметь дело с отбросами.
Стало тихо. Лишь земля поджаривалась под обжигающими солнечными лучами.
– Надеюсь, у вас будет рак, – сказал Ричер, повернулся на каблуках и, не дожидаясь Элис, стремительно зашагал к машине.
Он сел, захлопнул дверцу и уставился прямо перед собой. Его лицо горело, пальцы сжимались и разжимались. Элис села за руль и включила двигатель.
– Увези меня отсюда.
Элис сразу нажала на газ, и машина, подняв облако пыли, умчалась прочь. По дороге в Пекос они не обменялись ни единым словом.
Когда они въехали в город, было три часа, и контора заметно опустела из-за жары. На столе Элис набралась обычная груда сообщений. Пять из них были от Хэка Уокера. Они образовали четкую очередность, каждое последующее было более срочным, чем предыдущее.
– Мы пойдем к нему? – спросила Элис.
– Не рассказывай ему про бриллиант, – попросил Ричер.
– Все кончено, неужели ты не понимаешь?
Так и было. Ричер все понял, как только взглянул в лицо Уокера. Оно было расслабленным. Казалось, Уокер принял какое-то решение. И пришел к миру с самим собой. Он сидел за своим столом, на котором лежали две стопки бумаг – одна заметно выше другой.
– Что? – спросил Ричер.
Уокер ничего ему не ответил и протянул лист бумаги Элис.
– Отказ от всех прав, – сказал он. – Прочитайте его внимательно. Она отказывается от адвоката и заявляет, что делает это совершенно добровольно. Кстати, там сказано, что она отказывалась от ваших услуг с самого начала.
– Я сомневалась в ее дееспособности, – сказала Элис.
Уокер кивнул.
– Готов принять ваши слова на веру. Но теперь сомнений не остается. Так что вы находитесь здесь исключительно благодаря моей любезности, понятно? Вы, Элис, и вы, Ричер.
Потом он протянул Элис меньшую стопку бумаг. Она взяла ее и разложила перед собой, а Ричер наклонился, чтобы посмотреть на них. Это были компьютерные распечатки с цифрами и датами. Банковские записи. Финансовые отчеты, сведения о перечислении денег с одного счета на другой. Дебет и кредит. Всего пять отдельных счетов. Два из них – обычные текущие счета. Три других – депозитные счета денежного рынка. Они назывались недискреционным трастом Гриров, с номерами от одного до пяти. Все балансы были положительными. Можно даже сказать больше – крупными. Общая сумма достигала двух миллионов долларов.
– Эти документы прислали из офиса Ала Юджина, – сказал Уокер. – Посмотрите нижние страницы.
Элис вытащила нижние страницы, которые были скреплены вместе. Ричер читал через ее плечо. Вначале шел какой-то длинный текст, написанный юридическим языком. В нем описывалось трастовое соглашение. К нему прилагался документ с какими-то подписями, заверенный нотариусом. В нем достаточно понятным языком говорилось, что абсолютный контроль над трастом Слупа Грира принадлежит единственному лицу – его законной жене Кармен.
– У нее два миллиона долларов в банке, – сказал Уокер. – И все они теперь принадлежат ей.
Ричер посмотрел на Элис. Она кивнула и подтвердила:
– Совершенно верно.
– А теперь взгляните на последнюю подборку документов, – предложил Уокер.
Элис перевернула страницу. Здесь шла речь о возвращении всего траста под контроль Слупа – дату должен был определить он сам. Если только он сохранит дееспособность и не умрет. В случае смерти все его капиталы переходят к Кармен в соответствии с ранее подписанными документами и по наследству.
– Вам все понятно? – спросил Уокер.
Ричер ничего не ответил, но Элис кивнула.
Тогда Уокер передал ей более толстую стопку бумаг.
– А теперь прочитайте это, – сказал он.
– Что это такое? – спросила Элис.
– Запись ее признания, – пояснил Уокер.
После короткого молчания Элис спросила:
– Она сделала признание?
– Мы записали признание на пленку, – сказал Уокер.
– Когда?
– Сегодня в полдень. Мой помощник отправился к ней, как только мы получили финансовые документы. Сначала мы пытались найти вас, но не сумели. А потом Кармен сказала, что не хочет адвоката. Тогда мы дали ей подписать отказ от услуг адвоката. И она во всем призналась. Мы привели ее сюда, и она повторила свои показания, так что мы смогли записать их на видеопленку. Малоприятное зрелище.
Ричер слушал Уокера и пытался читать признание. Оно действительно было отвратительным. Тут не оставалось ни малейших сомнений. Оно начиналось со стандартных заявлений о доброй воле и отсутствии принуждения. Затем Кармен назвала свое имя и начала рассказывать о своем прошлом в Лос-Анджелесе. Она была незаконнорожденной. Потом стала проституткой. «Гулящей женщиной», как она сама себя назвала. Потом она стала стриптизершей – теперь Кармен назвала себя «сексуальным работником». Ей удалось увлечь Слупа – все, как рассказывал Уокер. «Талон на обед» – так она называла Слупа. Затем она поведала о том, что ее терпение подошло к концу. Ей стало ужасно скучно в Техасе. Ей хотелось выбраться отсюда, но с деньгами в кармане. И чем больше денег, тем лучше. Когда у Слупа возникли проблемы с невыплатой налогов, она решила, что это знак свыше. Траст был слишком большой приманкой. Она хотела прикончить Слупа, пока он сидел в тюрьме, поскольку знала, что такое возможно, но оказалось, что ей не по силам добраться до заключенного федеральной тюрьмы. Тогда она стала ждать. Как только Кармен узнала, что Слуп скоро выйдет на свободу, она купила пистолет и начала искать подходящего человека. Она намеревалась убедить будущего убийцу помочь ей, рассказав ему, что муж ее избивает. Ричер стал ее последним вариантом. Он отказался, и тогда она решила все сделать сама. Она рассчитывала, что ее оправдают все под тем же предлогом или ей удастся доказать, что это была самооборона. Но потом Кармен поняла, что в ее медицинских картах нет подтверждения ее словам, и решила во всем признаться, рассчитывая на милосердие прокурора. Подпись Кармен стояла внизу каждой страницы.
Элис читала медленно. Она закончила только через минуту после Ричера.
– Мне очень жаль, Ричер, – сказала она.
И снова все долго молчали.
– А что теперь будет с выборами? – спросил Ричер.
Последняя надежда.
Уокер пожал плечами.
– Уголовный кодекс Техаса гласит, что это преступление, за которое предусматривается смертная казнь. Убийство с целью наживы. У нас достаточно улик для смертного приговора. К тому же я не могу игнорировать чистосердечное признание. Два часа назад я был в ужасном настроении. Но потом немного подумал. На самом деле ее признание все меняет. Признание позволяет сэкономить деньги налогоплательщиков на процессе. И дает мне возможность просить о пожизненном заключении вместо смертной казни. Кармен будет выглядеть очень плохо в любом случае – национальность и цвет кожи уже не играют никакой роли. Если я не стану настаивать на смертной казни, то проявлю великодушие. Поначалу белые будут не слишком довольны, но мексиканцы придут в восторг. Вы понимаете, о чем я? Теперь все кардинально изменилось. Она была хорошей, а я злодеем. Но теперь она злодейка, а я хороший парень. Со мной все будет в порядке.
Молчание длилось с минуту. Кондиционер продолжал надрываться в неравной борьбе с жарой.
– У меня остались ее вещи, – сказала Элис. – Пояс и кольцо.
– Верните их, – посоветовал Уокер. – Скоро мы переведем Кармен.
– Куда?
– В тюрьму штата. Мы больше не можем держать ее здесь.
– Нет, куда мне отнести ее вещи? – уточнила Элис.
– Туда же, где находится морг. И не забудьте получить расписку.
Ричер решил сходить в морг вместе с Элис. Он не замечал, как переставляет ноги. Не обращал внимания на жару, пыль, шум проезжающих автомобилей и запахи улицы. Ричер чувствовал себя так, словно он парит в дюйме над тротуаром, одетый в скафандр, который полностью изолирует его от внешнего мира. Он слышал лишь внутренний голос, снова и снова повторяющий: «Ты ошибался. Ты целиком и полностью ошибался». Ему уже приходилось слышать этот голос, но легче не становилось, поскольку Ричер всю свою карьеру построил на том, чтобы как можно реже слышать эти тихие слова. Казалось, где-то в глубинах его сознания есть табло, фиксирующее счет, и средние результаты заметно упали. И это огорчало Ричера. Не из-за тщеславия. Просто он был профессионалом, который должен все делать правильно.
– Ричер! – услышал он голос Элис. – Ты ведь меня не слушаешь.
– Что? – спросил он.
– Я спросила, не хочешь ли ты поесть.
– Нет, я хочу, чтобы меня подвезли.
Она остановилась.
– Что теперь? Четвертая проверка?
– Нет. Я хочу убраться подальше отсюда. Я слышал, что в это время года очень хорошо в Антарктике.
– Автобусный вокзал находится неподалеку отсюда.
– Отлично. Я поеду на автобусе. Сыт по горло путешествиями автостопом. Никогда не знаешь, кто согласится тебя подвезти.
Морг оказался низким строением, расположенным во дворе. И вполне мог быть мастерской по смене колес. Служебный вход находился в дальнем конце здания. Им пришлось подняться на две ступеньки. Внутри морга было очень холодно. Здесь работали мощные кондиционеры. У Ричера возникло ощущение, что он оказался в мясном магазине. В некотором смысле так и было. Слева двустворчатая дверь вела в сам морг. Она была распахнута, и Ричер видел столы, на которых производили вскрытие. Много нержавеющей стали и ламп дневного света.
Элис положила пояс из змеиной кожи на стойку и вытащила из сумочки кольцо. Она сказала служителю, что эти вещи принадлежат задержанной Кармен Грир. Он ушел и вернулся с коробкой, где были сложены другие улики.
– Нет, я принесла личные вещи, а не улики, извините.
Служитель бросил на нее укоризненный взгляд: «Что же вы сразу не сказали?» – и повернулся, чтобы уйти.
– Подождите, – попросил Ричер, – я хочу взглянуть.
Служитель помедлил, а потом высыпал содержимое коробки на стойку. Две гильзы лежали в отдельном мешочке. Каждая из двух пуль калибра 0,22 тоже в мешочках. Обе пули были серыми и слегка потеряли форму. На одном мешочке было написано: «Внутричерепная № 1», а на другой – «Внутричерепная № 2». Рядом стояли подписи эксперта.
– А патологоанатом здесь? – поинтересовался Ричер.
– Конечно, – ответил служитель. – Он всегда здесь.
– Мне необходимо с ним поговорить, прямо сейчас, – сказал Ричер.
Он ожидал возражений, но служитель махнул рукой на двустворчатые двери.
– Он там.
Элис осталась на месте, а Ричер решительно устремился вперед. Сначала ему показалось, что в соседнем помещении никого нет, но потом он заметил стеклянную дверь в дальнем углу. За дверью оказался небольшой кабинет. Ричер заглянул внутрь – за письменным столом сидел человек в зеленом халате и что-то писал. Ричер постучал по стеклу. Человек поднял голову и одними губами произнес:
– Входите.
Ричер вошел.
– Чем могу помочь? – спросил мужчина.
– В Слупе Грире было только две пули? – сразу спросил Ричер.
– Кто вы такой?
– Я с адвокатом обвиняемой, – ответил Ричер. – Она осталась снаружи.
– Обвиняемая?
– Нет, адвокат.
– Ладно, а что вас интересует относительно пуль?
– Сколько их было всего?
– Две. Мне пришлось немало потрудиться, чтобы их вытащить.
– Могу я взглянуть на тело? – спросил Ричер.
– Зачем?
– Я боюсь, что будет совершена судебная ошибка.
Эта фраза обычно производила должное впечатление на патологоанатомов. Они понимали, что во время процесса их могут вызвать для дачи показаний, и им совсем не хотелось выглядеть глупо во время перекрестного допроса. Это вредно для репутации. Да и самооценка могла пострадать. Вот почему они предпочитали заранее во всем разобраться.
– Ну что ж, он в холодильнике.
В его кабинете оказалась еще одна дверь, ведущая в темный коридор. Они прошли по нему и остановились перед стальной дверью, похожей на обычную холодильную установку в мясном магазине.
– Там холодно, – сказал патологоанатом.
Ричер кивнул:
– Рад, что такое место существует.
Патологоанатом нажал на ручку, и они вошли внутрь. Здесь все было ярко освещено. Вдоль потолка шли лампы дневного света. Всю дальнюю стену занимали стальные дверцы двадцати семи отделений – девять в ширину и три в высоту. Восемь отделений были заняты. На каждом висела табличка – такие можно увидеть на картотеках с документами. В помещении было очень холодно. Дыхание Ричера облачком поднималось к потолку. Патологоанатом проверил таблички и выдвинул один из ящиков, не прикладывая особых усилий: салазки находились в отличном состоянии.
– Пришлось вскрывать черепную коробку, – сказал патологоанатом. – И выскребать почти весь мозг, чтобы достать пули.
Обнаженный Слуп Грир лежал на спине. В смерти он выглядел маленьким и жалким. Кожа стала серой, цвета необожженной глины. Открытые глаза смотрели в пустоту. На лбу виднелись две дырки от пуль, расстояние между ними не превышало трех дюймов. Дырочки получились аккуратными и ровными по краям, словно их просверлил настоящий мастер.
– Классические раны от пули двадцать второго калибра, – заметил патологоанатом. – Пули вошли в череп, но наружу не вышли. Скорость была слишком низкой. Они остались внутри, однако свое дело сделали.
Ричер закрыл глаза. Потом улыбнулся. Улыбка получилась широкой и довольной.
– Это точно, дело они сделали, – ответил Ричер.
В распахнутую дверь постучали. Ричер открыл глаза. На пороге стояла дрожащая Элис.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она.
– А что бывает после четвертой проверки? – осведомился он.
Облачко дыхания на мгновение задержалось перед его лицом.
– Пятая проверка, я полагаю, – сказала она. – Но зачем?
– А потом?
– Шестая. Зачем? – повторила она свой вопрос.
– Теперь нам придется очень многое проверить, – убежденно сказал Ричер.
– Почему?
– Потому что здесь есть нечто очень странное, Элис. Подойди и посмотри сама.
