Глава 06
Письмо уже ждало их посреди длинного стола конференц-зала. Вокруг собрались несколько человек. Лампы дневного света прекрасно освещали его. На столе лежал коричневый конверт размером девять на двенадцать дюймов с металлической застежкой и надорванным клапаном. И рядом с ним одинокий стандартный лист бумаги, на котором напечатано: «День, когда умрет Армстронг, быстро приближается». Послание было разбито на две строчки, расположено строго по центру листа и чуть выше его середины. Больше на нем ничего видно не было. Люди смотрели на него и молчали. Мужчина в строгом костюме, дежуривший в приемной, протиснулся мимо них к Фролих.
– Это я передал письмо, – сказал он. – К самому листу я не притрагивался, а просто вытряхнул его из конверта.
– Каким образом оно поступило к вам?
– Охранник из гаража отошел в туалет, а когда вернулся, оно уже лежало у него в будке на полке. Он сразу же принес его мне, поэтому на конверте обязательно окажутся и его отпечатки.
– Когда это произошло?
– Полчаса назад.
– Что делает охранник гаража, когда ему приходится отлучаться? – задал свой вопрос Ричер.
В комнате стало тихо. Все повернулись, услышав незнакомый голос. Дежуривший в приемной уставился на Ричера таким взглядом, словно хотел сказать: «Да ты кто такой, чтоб тебя!..» Но тут он встретился глазами с Фролих, пожал плечами и послушно ответил:
– Он запирает шлагбаум, вот и все. Бежит в туалет, потом бегом же возвращается на место. Это происходит два, от силы три раза за смену. Но ведь ему нужно дежурить целых восемь часов и при этом торчать в будке, не меняя позы.
Фролих кивнула.
– Никто не обвиняет его в том, что он отлучился. Кто-нибудь уже успел вызвать специалистов из ФБР?
– Мы ждали вас.
– Хорошо. Оставьте письмо на столе как есть, не трогайте его и опечатайте комнату как положено.
– В гараже есть камеры слежения? – спросил Ричер.
– Да, конечно.
– Тогда велите Нендику немедленно принести нам записи, сделанные этим вечером.
Нигли наклонилась над столом: – А как красиво составлена фраза! Этот тип просто бьет на эффект, – заметила она. – Вам не кажется? Ну а то, что он добавил слово «скоро», означает, что этот тип отверг версию своего оправдания и не будет ссылаться на то, что просто констатировал факт естественной кончины вице-президента, как и любого другого живущего в настоящее время человека. Таким образом, послание превратилось в открытую угрозу.
Фролих кивнула.
– Ты все правильно поняла, – медленно произнесла она. – И если кто-то хотел пошутить или разыграть нас, то очень неожиданно дело приняло серьезный оборот.
Она проговорила все это так громко и отчетливо, что Ричер моментально понял ее и успел осмотреть лица присутствующих. Однако никакой неадекватной реакции ее слова у них не вызвали. Фролих посмотрела на часы.
– Армстронг находится в воздухе, – сообщила она. – Летит домой, в Джорджтаун.
И замолчала.
– Вызовите дополнительную команду охранников, – приказала она уже через несколько секунд. – Половина их отправляется на авиабазу Эндрюс, другая половина – к дому Армстронга. Добавьте в кортеж еще один автомобиль. Измените маршрут.
Какую-то долю секунды собравшиеся оставались на своих местах, после чего начали расходиться, как и положено элитной команде, готовящейся к ответственной операции. Ричер внимательно наблюдал за ними, и их решительность и слаженность действий ему понравились. Затем Ричер и Нигли последовали за Фролих в ее кабинет. Оттуда она позвонила в ФБР, попросила срочно прислать бригаду криминалистов, дождалась ответа и повесила трубку.
– В общем, мне уже ясно, что они могут найти на этом листке, – сказала Фролих, ни к кому конкретно не обращаясь.
В этот момент в дверь постучался Нендик. Он принес две видеокассеты.
– Две камеры, – пояснил молодой человек. – Одна расположена высоко, внутри будки охранника, она снимает все внизу и по сторонам и должна фиксировать водителей, когда те заезжают в гараж. Другая камера висит снаружи гаража и следит за улицей и подъезжающими автомобилями.
Он положил обе кассеты на стол и вышел из кабинета, Фролих взяла первую и подкатила свой стул поближе к телевизору. Затем вставила кассету в видеомагнитофон и нажала кнопку. На экране появился гараж, вид из будки охранника. Камера, по всей очевидности, производила съемку с высокого угла, однако в ее поле зрения попадали и водители в окошках автомобилей. Фролих отмотала пленку на тридцать пять минут назад и снова включила воспроизведение. Охранник сидел на своем табурете, камера показывала часть его левого плеча. Ничего не происходило. Фролих промотала пленку вперед на большой скорости до того момента, когда охранник поднялся со своего места. Он нажал на пару кнопок у себя в будке и исчез. В течение тридцати секунд ничего не происходило. Затем в крайнем правом углу экрана появилась чья-то рука, по-змеиному подползающая к окошку будки. Просто рука в рукаве теплого пальто и кожаной перчатке. В ее пальцах конверт. Рука впихнула его в полуприкрытое окошко будки, и оно попало прямо на полочку к охраннику. Затем рука исчезла.
– Он знал о существовании камеры, – уверенно заявила Фролих.
– Это очевидно, – согласилась Нигли. – Он находился в ярде от будки, и ему пришлось тянуться к окошку.
– Но знал ли он о том, что у вас есть еще одна камера? – задал вопрос Ричер.
Фролих заставила магнитофон выбросить первую кассету, и на ее место поставила вторую. Так же промотала ее на тридцать пять минут и нажала на кнопку воспроизведения. На экране возникла улица перед въездом в гараж. Качество записи оставляло желать лучшего. Яркие пятна от уличных фонарей контрастировали с темными участками на экране, теми, куда не проникал свет ламп. В тени подробности обстановки были почти неразличимы. Съемка также велась с высокого угла. В верхней части экрана даже не было видно конца улицы, а нижняя часть показывала пространство только за шесть футов от будки. Правда, ширина диапазона приличная, даже очень. Обе стороны улицы прекрасно просматриваются, и нельзя было приблизиться к гаражу так, чтобы камера тебя не зафиксировала.
Пленка постепенно перематывалась, но на экране ничего интересного не происходило. Все внимательно следили за временем. Наконец наступил момент, когда на экране до появления руки оставалось двадцать секунд. И вот в верхней части экрана возникла смутная человеческая фигура, принадлежавшая, по всей вероятности, мужчине. Тут не оставалось сомнений: об этом говорила и ширина плеч, и сама походка. Мужчина был одет в твидовое пальто, серое или темно-коричневое. Темные брюки, тяжелые грубые ботинки, шея укутана шарфом, на голове шляпа. Широкополая, темная, чуть сдвинута на лоб. Он шел, уткнув подбородок в грудь. На пленке хорошо видна тулья шляпы, хозяин которой медленно приближался к гаражу.
– И о второй камере он тоже знал, – подытожил Ричер.
Мужчина на экране продолжал быстро передвигаться вперед. Он шел целеустремленно, не бежал, не спешил, не терял над собой контроля. В руке он держал конверт, прижимая его к пальто. Вскоре он исчез в нижней части экрана, но через три секунды появился снова, уже без конверта. Мужчина шел все так же быстро, но теперь двинулся в обратный путь и очень скоро пропал с экрана, но уже в верхней его части.
Фролих остановила пленку:
– Мы можем дать его описание?
– Это невозможно, – покачала головой Нигли. – Мужчина, невысокий. Можно даже сказать, приземистый. Наверное, не левша. Очевидной хромоты нет. Но больше мы ничего и не видели. Вообще ничего.
– Да и насчет фигуры у меня возникли сомнения, – добавил Ричер. – Не забывайте ракурс, в котором снимает камера. Она немного искажает образы, чуть укорачивает их, вот он и показался нам приземистым.
– Безусловно, он знал о том, что происходит внутри системы охраны, – заметила Фролих. – Ему было известно и о существовании камер, и о том, что дежурный иногда отлучается с поста. Значит, он один из нас.
– Совсем не обязательно, – возразил Ричер. – Это может быть и очень умный посторонний человек. Внешнюю камеру всегда можно заметить, особенно когда ее специально ищешь. А о месторасположении внутренней камеры нетрудно догадаться. К тому же они имеются, наверное, во всех приличных гаражах. Если пару дней понаблюдать за охранником, то можно составить себе схему его отлучек с поста. Но знаете, что интересно? Был ли он человеком из вашей системы или совершенно посторонней личностью, мы совсем недавно проезжали мимо него. Ну, когда отправлялись к нашим уборщикам. Потому что, даже если он и работает внутри вашей системы, ему все равно надо было находиться возле гаража, чтобы выбрать то самое время, когда охраннику приспичит уйти с поста. Значит, он наблюдал за ним, стоя неподалеку. Скорее всего, ошивался на другой стороне улицы пару часов, вглядываясь в сторону гаража. А может быть, он даже имел при себе бинокль.
В кабинете стало тихо.
– Я никого подозрительного не заметила, – призналась Фролих.
– Я тоже, – подхватила Нигли.
– А я вообще ехал с закрытыми глазами, – закончил Ричер.
– Мы бы все равно его не увидели, – заметила Фролих. – Я уверена, что, как только он слышал, что из гаража выезжает по пандусу машина, он тут же скрывался в переулке.
– Наверное, – согласился Ричер. – И все же мы были рядом с ним, пусть даже и временно.
– Вот дерьмо! – расстроилась Фролих.
– Да уж, действительно дерьмо! – поддержала ее Нигли.
– Что же нам теперь делать? – спросила Фролих.
– Ничего, – просто ответил Ричер. – Да мы и не можем ничего сделать. Все это произошло более сорока минут назад. Если он работает у вас, то сейчас, наверное, уже сидит у себя дома. Не исключено, что лег в кровать. А если это совершенно посторонний человек, то он уже вовсю рулит по шоссе I-девяносто пять или где-то в другом месте, удаляясь на север или юг, и отмахал уже миль тридцать, не меньше. Мы не можем сейчас поставить на уши всех полицейских в четырех штатах и велеть им искать праворукого и не хромающего мужчину в автомобиле, поскольку лучшего описания мы предоставить не сумеем.
– У него на заднем сиденье или в багажнике могут находиться теплое пальто и шляпа.
– Сейчас ноябрь, Фролих. И каждый мужчина имеет при себе пальто и шляпу.
– Что же нам теперь делать? – беспомощно повторила она.
– Надеяться на лучшее, готовиться к худшему. Сосредоточься на Армстронге, представив себе, что угроза реальна. Не спускай с него глаз. Как верно подметил Стивесант, угрожать и выполнить свою угрозу – вещи разные.
– Каково у него расписание на ближайшее время? – спросила Нигли.
– Сейчас он летит домой, завтра работает в Капитолии.
– Значит, и у тебя все будет в порядке. Что касается Капитолия и его окрестностей, тут у тебя все вышло на «отлично». Уж если мы с Ричером не смогли достать его, то это будет не под силу никаким приземистым мужчинам в пальто. Представь себе, что этот незнакомец в шляпе, напротив, хочет, чтобы это ты тряслась от страха и нервничала.
– Ты так считаешь?
– Ну, как говорил Стивесант, дыши глубже и не падай духом. Крепись, одним словом.
– Мне почему-то не по себе. Я должна узнать, кто он такой – этот тип.
– Рано или поздно мы обязательно это выясним. А пока что, если не можешь нападать сама, лучше обеспечь оборону.
– Нигли права, – согласился Ричер. – Сосредоточься на Армстронге. Мало ли что.
Фролих неуверенно кивнула, вынула кассету из аппарата и снова вставила в него первую. Она смотрела запись до тех пор, пока охранник не вернулся из туалета и, заметив письмо, схватил его и бросился бежать.
– Мне почему-то не по себе, – уныло повторила она.
Бригада криминалистов из ФБР прибыла через час. Они сфотографировали лист бумаги на столе в конференц-зале, поместив рядом с ним для масштаба офисную линейку. Затем, используя стерильный пластмассовый пинцет, переложили конверт и сам лист в отдельные пакеты для вещественных доказательств. Фролих заполнила какой-то бланк и расписалась на нем, и только после этого они забрали оба предмета для исследования в лабораторных условиях. Затем Фролих повисла на телефоне и в течение двадцати минут убеждалась в том, что Армстронг в целости и сохранности добрался от вертолета морской пехоты до своего дома.
– Ну хорошо, – наконец выдохнула она, разъединяя связь. – Пока что у нас все в порядке.
Нигли зевнула и потянулась:
– Передохни немного. Готовься к трудной неделе.
– Я чувствую себя дурочкой, – призналась Фролих. – До сих пор никак не пойму, что это: розыгрыш или реальная угроза?
– Ты очень чувствительная, – заметила Нигли.
Фролих подняла глаза к потолку:
– А что бы сейчас на моем месте стал делать Джо?
Ричер улыбнулся и немного помолчал, прежде чем ответить ей:
– Пошел бы в магазин и приобрел себе еще один костюм.
– Нет, я серьезно спрашиваю.
– Он бы закрыл глаза и начал рассуждать так, как если бы перед ним стояла шахматная задача. Кстати, он читал Карла Маркса, ты знала об этом? Он рассказывал, что Маркс умел объяснять все с помощью одного-единственного вопроса: кто выигрывает в данной ситуации?
– И что же?
– Давай представим для начала, что все это делает человек, работающий у вас. Карл Маркс сказал бы так: «Хорошо, этот работник решил получить выгоду». Тогда Джо спросил бы: «Каким образом?»
– Ну, он сделает все так, чтобы я упала в глазах Стивесанта.
– Правильно, а потом тот тебя понизит в должности или вообще уволит. Цель нашего неизвестного достигнута. Но это будет та единственная цель, которую он преследовал все это время. В подобной ситуации серьезной опасности для Армстронга нет. И это очень важный момент. Тогда Джо спросил бы: «Ладно, а теперь предположим, что это делает совершенно посторонний человек. Как он собирается выгадать?»
– Убив Армстронга.
– Правильно, но цель у него совершенно другая. Поэтому Джо пришел бы к выводу, что действовать нужно так, как если бы неизвестный был человеком со стороны, но при этом сохранять полное спокойствие и не паниковать ни в коем случае. И разумеется, действовать успешно. Таким образом, ты убиваешь сразу двух зайцев. Если ты спокойна и невозмутима, то твой неизвестный, работающий у вас, начнет беситься сам и никогда не достигнет своей цели. А если при этом тебе все удается, то ты лишаешь надежды на успех и постороннего, в результате чего он тоже остается ни с чем.
Фролих кивнула, но было видно, что она сильно расстроена:
– Но какой из двух вариантов следует все же иметь в виду? Что вам рассказали уборщики?
– Ничего, – ответил Ричер. – Мое мнение таково, что кто-то, кого они хорошо знают, убедил их пронести это письмо в кабинет босса, но теперь они в этом не признаются.
– Я попрошу Армстронга завтра остаться дома.
Но Ричер покачал головой:
– Тебе нельзя этого делать. Если ты один раз пойдешь на это, то потом будешь шарахаться от каждой тени и прятать его в течение последующих четырех лет. Сохраняй хладнокровие и крепись.
– Легко сказать.
– И легко сделать. Дыши глубже.
Фролих помолчала, затем согласно кивнула:
– Ну хорошо. Сейчас я вызову вам шофера. Завтра приходите сюда к девяти часам. У нас будет второе стратегическое совещание. Оно состоится ровно через неделю после предыдущего.
Утро выдалось сырым и очень холодным, словно природа решила завершить наконец осень и приступить к зиме. Выхлопные газы низко клубились над мостовыми, а пешеходы торопливо сновали куда-то, уткнув носы в теплые шарфы. Нигли и Ричер встретились без двадцати девять утра у стоянки такси перед гостиницей и сразу же увидели машину Секретной службы, приехавшую за ними. Она стояла, припаркованная параллельно другому автомобилю, но шофер не выключал мотор и сам торчал рядом, выискивая глазами своих пассажиров. Ему было лет тридцать, одетый в черное пальто и в кожаных перчатках, он то и дело вставал на цыпочки, заметно нервничая и оглядывая толпу. Он тяжело дышал, и пар пушистыми клубами, напоминавшими страусовые перья, вырывался у него изо рта.
– По-моему, он чем-то озабочен, – заметила Нигли.
Внутри машины было жарко. Водитель молчал всю дорогу и даже не представился. Он старался как можно быстрей доехать до места, то и дело обгонял другие машины, и наконец автомобиль въехал в гараж, пронзительно взвизгнув всеми четырьмя покрышками. Водитель провел пассажиров во внутренний вестибюль, а оттуда – в лифт. Они проехали на третий этаж, миновали приемную, где за столом дежурил уже другой офицер. Увидев Ричера и Нигли, он указал в глубь коридора, туда, где находился конференц-зал, и добавил при этом:
– Они начали без вас, так что поторапливайтесь.
В конференц-зале уже было пусто, если не считать Стивесанта и Фролих, сидящих друг напротив друга за столом, серьезных и молчаливых. Они оба выглядели бледными, а на полированной поверхности стола между ними лежали две фотографии. Одна представляла собой снимок восемь на десять дюймов, сделанный ФБР накануне, где на листе сообщалось: «День, когда умрет Армстронг, быстро приближается». Вторая фотография была сделана наспех при помощи «Полароида», и на ней тоже был изображен лист бумаги. Ричер сделал шаг вперед и склонился над столом.
– Вот дерьмо! – в сердцах проговорил он.
На фотографии он увидел единственный стандартный лист писчей бумаги, точно такой же, как и три предыдущих. Тот же формат, аналогичное сообщение, аккуратно расположенное почти в середине листа. И текст: «Демонстрация его уязвимости будет произведена сегодня».
– Когда пришло письмо? – сразу спросил он.
– Сегодня утром, – ответила Фролих. – Обычной почтой. Оно адресовано Армстронгу в его офис. Но мы теперь сначала сами тщательно просматриваем всю почту прямо здесь.
– Откуда оно пришло?
– Из Орландо, штат Флорида, отправлено, судя по почтовому штампу, в пятницу.
– Еще одно популярное место для туристов, – заметил Стивесант.
Ричер кивнул:
– Результаты вчерашнего исследования уже поступили?
– Я получила только устный ответ по телефону, – вступила в разговор Фролих. – Письмо идентично первым двум, включая отпечаток большого пальца и так далее. Я уверена, что с последним посланием будет все то же самое. Эксперты как раз сейчас занимаются им.
Ричер еще раз внимательно осмотрел фотографии. Отпечатки пальцев на них были совершенно невидимы, но он чувствовал, будто еще чуть-чуть – и они проявятся или начнут светиться.
– Я приказал арестовать уборщиков, – сообщил Стивесант.
Никто ему не ответил, и босс продолжил:
– У вас возникают какие-нибудь интуитивные предположения? Что же это все-таки: шутка или реальная угроза?
– Мне кажется, что это все по-настоящему, – сразу же отозвалась Нигли.
– Пока это не имеет значения, – высказал свое мнение Ричер, – поскольку еще ничего не произошло. Но мы будем действовать так, как если бы угроза была настоящей, пока не убедимся в обратном.
Стивесант кивнул:
– Фролих тоже пришла к такому заключению. Она даже цитировала мне Карла Маркса, что-то из его «Манифеста».
– Вообще-то это из «Капитала», – заметил Ричер как бы между прочим.
Он взял в руки снимок, сделанный «Полароидом», и снова принялся внимательно изучать его. Резкость была не идеальной, да и бумага казалась слишком бледной из-за вспышки, однако в содержании послания сомневаться не приходилось.
– У меня всего два вопроса, – заговорил он. – Первый: насколько безопасны его передвижения на сегодня?
– Я сделала все возможное, – отозвалась Фролих. – Удвоила количество его личной охраны. По расписанию он должен выйти из дома в одиннадцать часов. Я выбрала машину с пуленепробиваемым кузовом и бронестеклами вместо обычного «линкольна». Кортеж усилен дополнительной машиной. Кроме того, мы используем тенты для его передвижения у дома и у Капитолия, а это значит, что под открытым небом он не будет находиться ни секунды. И конечно, мы объясним ему это как необходимую тренировку для охраны.
– Получается, что он до сих пор ничего не знает о происходящем?
– Нет, – подтвердила Фролих.
– Мы поступаем так практически всегда, – пояснил Стивесант. – Мы им никогда ничего не рассказываем.
– Потому что получаете тысячи угроз каждый год, – кивнула Нигли.
– Именно так, – признался Стивесант. – Большинство из них ничем не обоснованы, но мы выжидаем, пока полностью не убедимся в этом. Но даже тогда мы, как правило, не поднимаем насчет этого никакого шума. У наших подопечных слишком много других важных дел. А волноваться и не находить себе места всегда остается нашей прерогативой. В конце концов, это и есть наша работа.
– Хорошо. Тогда позвольте задать второй вопрос, – продолжал Ричер. – Где сейчас находится его жена? И если не ошибаюсь, у него еще есть взрослый ребенок, верно? Если наш неизвестный каким-то образом вмешается в жизнь родственников, это вполне можно будет трактовать как демонстрацию уязвимости вице-президента.
Фролих согласно кивнула.
– Его супруга прилетела в Вашингтон из Южной Дакоты еще вчера. Пока она остается в доме или находится поблизости от него, за нее можно не беспокоиться. Его дочь трудится над дипломной работой в Антарктике. Она собирается стать метеорологом или кем-то в этом роде. Поэтому сейчас она живет на станции и окружена сотнями тысяч квадратных миль льда. Такую безопасность не смогли бы ей обеспечить даже мы сами.
Ричер положил снимок на стол.
– Значит, ты уверена насчет сегодняшнего дня? – спросил он.
– Нервничаю, как черт знает кто.
– И тем не менее?
– Я уверена, насколько это возможно.
– Я хочу пройтись вместе с Нигли возле его дома и понаблюдать за обстановкой вокруг него.
– Считаешь, что мы проколемся?
– Нет, но мне кажется, что у тебя и без того хватит хлопот. Если наш неизвестный находится вблизи его дома, ты будешь слишком занята своими делами и можешь ничего не заметить. А мы будем самым внимательным образом следить за тем, что происходит в округе, если все это по-настоящему и он действительно задумал продемонстрировать нам что-то.
– Хорошо, – согласился Стивесант. – Вы и мисс Нигли будете изучать обстановку возле его дома и фиксировать все то, что сочтете нужным.
Фролих подвезла их в Джорджтаун на своем «сабурбане». Они прибыли туда около десяти часов утра. Ричер и Нигли вышли из машины за три квартала до дома Армстронга, а Фролих уехала по своим делам. День выдался холодным, хотя бледное солнце, казалось, старалось разогреть воздух изо всех сил. Нигли некоторое время стояла на месте, внимательно оглядываясь по сторонам.
– Применим тактику развертывания?
– Кругами, радиус – три квартала. Ты движешься по часовой стрелке, а я – против. Затем ты остаешься наблюдать в северной части, а я – в южной. Встретимся у дома Армстронга после того, как он уедет.
Нигли кивнула и зашагала в западном направлении. Ричер направился на восток, прямо в сияние слабого утреннего солнца. Он не слишком хорошо знал Джорджтаун. Не считая нескольких коротких периодов, в течение которых он вел наблюдение за домом Армстронга на предыдущей неделе, Ричер бывал здесь лишь однажды, да и то недолго, сразу после того, как закончил службу в армии. Ему немного знакомы эти небольшие кафетерии, аккуратные домики и присутствие повсюду студентов. Но он не знал этот район так, как местный полицейский успевает узнать свой участок. Тот всегда будет искать какую-нибудь неуместность, что-то такое, что выбивается из общего привычного образа его района. Что тут сегодня не так? Может быть, появилось что-то лишнее или чего-то не хватает? Чужое лицо или новый автомобиль? На такие вопросы невозможно ответить сразу, и все это становится доступным, только если ты прожил здесь очень долго. А что касается Джорджтауна, то вряд ли даже старожилы смогут ответить на них. Впрочем, слово «старожил» к данному району столицы вряд ли применимо. Все, кто поселился тут, приехали из другого города или района. И приехали по какой-то своей причине: учиться в университете или работать на правительство. Вот почему здесь люди надолго не задерживаются. Ты завершил образование и уехал. Срок твоего пребывания у власти закончился, и ты вместе со своей командой тоже вынужден убраться. Если разбогател – у тебя уйма вариантов. Если разорился – иди спать на лавочку в ближайший парк.
Вот почему все вокруг Ричеру сейчас казалось подозрительным. Он мог бы начать расследование в отношении любого встречного. Вот вам пример. Только что мимо него проехал старенький «порше» с прогоревшим глушителем. Да еще номера из Оклахомы. Чей он, кому принадлежит? И что это за небритый водитель за рулем? Лицо его не внушает доверия. Новехонький красный «меркурий сейбл» припарковался вплотную к видавшему виды «рэббиту», разве что только не «поцеловал». Совершенно очевидно, что «сейбл» взят в аренду. Кто сейчас на нем катается? Решил просто хорошо провести денек или имеет на это серьезные причины? Ричер аккуратно обогнул машину и всмотрелся внутрь салона через стекла, но ни пальто, ни шляпы на заднем сиденье не оказалось. Равно как и начатой пачки стандартной писчей бумаги производства компании «Джорджия-Пасифик» и резиновых перчаток. А кто, интересно, владеет «рэббитом»? Аспирант джорджтаунского университета? Или неизвестный анархист, обитающий в глухомани и владеющий личным принтером «Хьюлет-Паккард»?
По тротуарам двигались люди, по четыре-пять человек в каждом направлении. Молодые и старые, черные, белые и смуглые. Мужчины, женщины, студенты с рюкзачками, полными учебников. Кто-то спешит, кто-то двигается не торопясь. Некоторые из пешеходов, очевидно, шли на рынок, другие, по вполне объективным признакам, уже возвращались оттуда. Кое-кто выглядел так, словно у него вообще не было определенной цели на сегодняшний день. И за всеми ними Ричер наблюдал краешком глаза. Однако пока что ничего интересного заметить ему не удалось.
Время от времени он осматривал окна в верхних этажах зданий. Их было очень много. Отличный район для того, чтобы стрелять из винтовки. Здесь куча невысоких строений, у каждого есть запасной выход, и вся местность изрезана крохотными кривыми переулками. Правда, винтовка вряд ли подойдет в данном случае, если учесть бронированный лимузин Армстронга. Значит, преступнику придется применять противотанковую ракету. А тут есть из чего выбрать. Вот, например, АТ-4. Трехфутовая одноразовая пусковая установка из стекловолокна, стреляющая снарядами весом в шесть с половиной фунтов, способными пробить броню толщиной в одиннадцать дюймов. И очень важно учитывать вторичный эффект, который производит ракета, уже проникнув сквозь броню. Входное отверстие при этом остается небольшим, а сам взрыв происходит внутри автомобиля. Армстронг в этом случае превратился бы в крошечные обожженные частицы, напоминающие сгоревшую горстку новогоднего конфетти. Ричер снова взглянул вверх, на окна. Он сомневался в том, что крыша у лимузина тоже бронирована, и решил при встрече с Фролих обязательно спросить ее об этом. И еще его интересовало, как часто ей самой приходится ездить в одном автомобиле с вице-президентом.
Он завернул за угол и очутился на той самой улице, где жил Армстронг. Ричер еще раз оглядел окна верхних этажей. Простая демонстрация его уязвимости не потребует настоящей ракеты. Тут вполне сгодится и обычная винтовка. Она заставит серьезно задуматься всех, кто обеспечивает безопасность вице-президента. Для этого будет достаточно и двух царапин на стеклах лимузина. Да, это бы выглядело серьезным предупреждением. Или можно использовать ружье, стреляющее шариками с краской. Парочка красных клякс на заднем стекле тоже сделала бы свое дело. Но окна верхних этажей оставались тихими и спокойными, не давая никаких поводов для тревоги. Все они казались чистыми, вымытыми, с задернутыми шторами и закрытыми от холода. Да и сами дома выглядели невозмутимыми и даже умиротворенными.
Небольшая кучка пешеходов столпилась на углу, чтобы посмотреть, как сотрудники Секретной службы будут сооружать тент-переход для вице-президента от двери его дома до обочины улицы. Длинный тент изготовлен из плотной белой холщовой ткани, через которую невозможно ничего разглядеть. Тот конец тента, который протянулся к дому, заканчивался на кирпичной раме у самой двери. На другом конце тента имелся своеобразный вход, такой же, в который один за другим проходят пассажиры в аэропорту, когда добираются до своего самолета. Такой вход мог бы вместить и лимузин, а дверь автомобиля как раз открывается внутрь этого тента-перехода. Армстронг должен был пройти от двери дома до машины не видимый никому.
Ричер обошел группу любопытных. Они выглядели самыми обычными горожанами, и ничего особенного здесь Ричер также не приметил. Скорее всего, это были местные жители. Одетые обыденно, видимо, они вышли из дома по делам и должны были вскоре вернуться. Ричер отошел от них и вновь принялся выискивать приоткрытые окна на верхних этажах. Вот это было бы очень неуместно в подобную погоду. Но таких не оказалось. Ричер стал искал бездельничающих людей. Вот их-то здесь околачивалось множество. В одном квартале кафетерии располагались буквально через дом, и от посетителей у них не было отбоя. Кто-то просто пил свой эспрессо, кое-кто при этом успевал читать утреннюю газету, разговаривать по телефону, делать какие-то заметки в тетрадях или играть с электронными органайзерами.
Ричер выбрал кафетерий, откуда хорошо просматривалась вся улица в южном направлении и откуда можно было наблюдать и за востоком и западом, купил себе стаканчик черного кофе без сахара и устроился за столиком. Он принялся ждать и наблюдать. Без пяти одиннадцать на улице появился черный «сабурбан» и остановился чуть северней белого тента-перехода. За ним последовал черный «кадиллак», который припарковался точно к входу в тент. Позади него притормозил черный «линкольн». Все три машины казались очень тяжелыми, и у всех пуленепробиваемые тонированные стекла. Из «сабурбана» высыпали четверо агентов, которые тут же заняли свои посты на тротуаре: двое – к северу от дома, еще двое – к югу.
На улице появилось два полицейских автомобиля: один остановился прямо посреди мостовой за кортежем машин Секретной службы, второй затормозил, не доехав до него. Они включили свои мигалки и на некоторое время остановили движение на улице. Правда, машин пока что было не много. Синий «шевроле» и золотистый «лексус» послушно притормозили. Ни одну из этих машин Ричер сегодня в округе не заметил. Ричер внимательно смотрел на тент, пытаясь определить, когда по переходу начнет двигаться Армстронг, но это оказалось задачей невыполнимой. Он все еще смотрел на тот конец тента, который примыкал к дому, а дверца бронированного автомобиля уже захлопнулась, четверо агентов расселись по своим местам в «сабурбане», и кортеж тронулся в путь. Ведущая полицейская машина рванулась вперед, а за ней последовали «сабурбан», «кадиллак» и «линкольн». Второй полицейский автомобиль завершал эту процессию. Все пять машин повернули на восток прямо перед кафетерием, в котором сидел Ричер. Шины жалобно завизжали на мостовой, а потом машины начали набирать скорость. Ричер наблюдал за ними, пока они не скрылись из виду. Затем он отвернулся и увидел, что собравшиеся зеваки стали расходиться. В районе снова стало тихо и спокойно.
Они наблюдали за кортежем со своего места, дающего хороший обзор и находившегося примерно в восьмидесяти ярдах от кафетерия, где расположился Ричер. Их наблюдение только подтвердило все то, что им было уже известно. Профессиональная гордость не позволяла им посчитать отъезд вице-президента на работу невозможным этапом для покушения, и они внесли его в свой список как приемлемый вариант. Правда, он стоял в этом списке практически самым последним. Какое счастье, что страничка в Интернете, которую создала команда переходного периода, предлагала еще столько всевозможных вариантов!
Они кружили по переулкам, пока благополучно не дошли до своего красного «сейбла», взятого в аренду.
Ричер допил последний глоток кофе и направился к дому Армстронга. Он сошел с тротуара там, где ему преграждал путь белый тент, ведущий прямо к двери дома Армстронга. Дверь оказалась закрытой. Ричер двинулся дальше, вернулся на тротуар и встретил Нигли, которая направлялась к нему.
– Все в порядке? – спросил Ричер.
– Возможности у них все-таки есть. Правда, слишком подозрительных лиц мне встретить не удалось.
– И мне тоже.
– Мне понравилась эта затея с тентом и бронированным автомобилем.
Ричер согласно кивнул:
– Разумеется, вариант с винтовкой можно сразу отбросить.
– Не совсем так, – возразила Нигли. – Снайперская винтовка калибра пятьдесят смогла бы пробить броню. Если использовать бронебойные или бронебойно-зажигательные пули «браунинг».
Ричер поморщился. Действительно, существовали такие снаряды: и просто пробивающие броню, и зажигательные. Обычный снаряд проходил сквозь стальную пластину, а зажигательный при этом еще и прожигал себе дорогу. Но, немного поразмыслив, Ричер все же отрицательно покачал головой:
– У них не будет шанса прицелиться. Во-первых, сначала надо дождаться, пока машина тронется в путь, чтобы убедиться, что вице-президент находится внутри ее. Потом, не надо забывать и о том, что тебе придется стрелять в огромный автомобиль с темными стеклами. Один шанс из ста, что ты попадешь именно в Армстронга.
– Значит, придется использовать ракеты АТ-четыре.
– Именно об этом я и подумал.
– Да, можно применить осколочно-фугасный снаряд, если иметь в виду машину, или же фосфорную бомбу, если бросить ее в дом.
– Откуда?
– Я бы сделала это с верхнего этажа дома, который стоит сразу за особняком Армстронга, через переулок. Все почему-то сосредоточили свое внимание на охране фасада.
– Но как бы тебе удалось забраться внутрь?
– Это может быть подставной работник службы водоснабжения или электрик. Да просто любой парень с ящиком инструментов.
Ричер кивнул, но ничего не сказал.
– И вот этот кошмар продлится целых четыре года, – заметила Нигли.
– Или даже восемь.
В этот момент позади них раздался скрип шин, и, повернувшись, Ричер и Нигли увидели, что это тормозит на своем «сабурбане» Фролих. Она остановилась рядом с ними, в двадцати ярдах от дома Армстронга, и жестом пригласила их в машину. Нигли уселась спереди, а Ричер развалился на заднем сиденье.
– Видели кого-нибудь? – сразу же спросила Фролих.
– Народу здесь много, – отозвался Ричер. – Я бы не поверил ни одному человеку.
Фролих убрала ногу с педали тормоза, но мотор выключать не стала. Машина медленно поползла вперед. Она продолжала ехать рядом с обочиной, пока не поравнялась с началом тента. Женщина убрала руку с руля и заговорила в микрофон, прикрепленный к ее запястью.
– Первый готов, – доложила она кому-то.
Ричер взглянул направо и увидел, как открылась дверь в доме Армстронга и в тент-переход шагнул мужчина. Без сомнения, это и был сам вице-президент. Его фотографии можно было видеть в любой газете в течение пяти месяцев, и кроме того, Ричер целых четыре дня имел возможность наблюдать за каждым его движением. Брук Армстронг был одет в плащ цвета хаки и нес в руке кожаный дипломат. Он прошел по переходу не торопясь, но и не замедляя шага. Агент в строгом костюме наблюдал за ним от двери дома.
– Кортеж был прикрытием, – пояснила Фролих. – Мы так иногда поступаем.
– Даже меня сумели провести, – улыбнулся Ричер.
– Только не надо ничего говорить ему, – добавила Фролих. – Пусть считает, что это очередная репетиция, тренировка для охраны. Не забывайте, что он не в курсе событий.
Ричер выпрямился на сиденье и подвинулся, чтобы дать возможность Армстронгу устроиться рядом. Вице-президент сам открыл дверцу автомобиля и забрался в салон.
– Доброе утро, Эм-И, – поздоровался он с Фролих.
– Доброе утро, сэр, – ответила она. – Это мои помощники и коллеги – Джек Ричер и Френсис Нигли.
Нигли повернулась, и Армстронг протянул руку между спинками сидений, чтобы поздороваться с ней.
– А я вас знаю, – обрадовался он. – Мы встречались на приеме в четверг вечером. Вы вносили деньги на счет партии, верно?
– В общем-то, она обеспечивает безопасность, – поправила вице-президента Фролих. – Мы на приеме тогда сыграли в шпионов или что-то вроде того. Нужно было проанализировать обстановку.
– Вы произвели на меня незабываемое впечатление, – призналась Нигли.
– Польщен, – улыбнулся вице-президент. – Поверьте, мэм, я очень благодарен всем тем, кто так заботится обо мне. Наверное, я не заслуживаю всего этого. Нет, я серьезно…
Он был великолепен. Его голос, лицо и глаза говорили Нигли только об одном: он действительно восхищался своими сотрудниками. И теперь, когда он не сводил с нее глаз, казалось, что он готов говорить только с ней, игнорируя весь остальной мир. И у него, как выяснилось, великолепная зрительная память. Еще бы! Вспомнить одну из тысячи гостей на приеме, который проходил четыре дня назад. Армстронг был прирожденным политиком, и сомневаться в этом не приходилось. Он повернулся и пожал руку Ричеру, осветив салон машины самой непосредственной и искренней улыбкой:
– Приятно познакомиться, мистер Ричер.
– И мне очень приятно, – отозвался Ричер, невольно улыбаясь в ответ.
Армстронг понравился ему сразу же. У этого парня действительно имелся какой-то шарм, харизма, которые он излучал так, что не заметить этого было невозможно. И даже если вычеркнуть девяносто девять процентов этого очарования как политическую шелуху, все равно Армстронг был приятным малым хотя бы из-за единственного оставшегося процента. Даже очень приятным.
– Вы тоже работаете в системе безопасности? – поинтересовался он.
– Консультантом, – уклончиво ответил Ричер.
– Ну, вы, ребята, трудитесь без устали и, по-моему, успеваете проделать колоссальную работу. Я рад, что мы едем в одном автомобиле.
В наушнике Фролих что-то тоненько пропищало, и она, свернув в переулок, выехала на Висконсин-авеню. Здесь она сразу же влилась в поток машин и взяла курс на юго-восток, к центру Вашингтона. Солнце снова скрылось, и город стал серым и мрачным. Армстронг счастливо вздохнул и принялся смотреть в окошко, словно все еще восхищался видами столицы. Под плащом виднелись безупречный костюм, рубашка из тонкого хлопка и шелковый галстук. Вице-президент оказался весьма крупным мужчиной и выглядел довольно внушительно. И хотя Ричер был на пять лет старше, на три дюйма выше и на целых пятьдесят фунтов тяжелее, сейчас он чувствовал себя рядом с Армстронгом каким-то жалким и убогим. Но кроме того, этот парень действительно смотрелся как-то по-настоящему. Он был реальным, живым. Можно было забыть о костюме и галстуке и представить его в простой клетчатой рубахе колющим дрова на заднем дворике. Он смотрелся не только как серьезный политик, но и просто как отличный мужик. Он был высок и словно излучал энергию. Голубые глаза, самые обыкновенные черты лица, непослушные, искрящиеся золотом волосы. Помимо всего прочего, он поддерживал спортивную форму. Не то чтобы он каждый день до изнеможения качался на тренажерах, а просто родился крепким и достаточно сильным. Вице-президент не носил никаких украшений, лишь тоненькое обручальное кольцо на пальце. И еще Ричер успел обратить внимание на неухоженные ногти с маленькими трещинками.
– Вы из бывших военных, как я полагаю? – спросил Армстронг.
– Я? – удивилась Нигли.
– Вы оба, как мне кажется. Вы немного насторожены. Он прикрывает меня на заднем сиденье, а вы следите за окнами, особенно на светофорах. Я это сразу понял. Мой отец был военным.
– Профессионалом?
Армстронг улыбнулся:
– Значит, вы не следили за ходом предвыборной кампании и ничего обо мне не читали. Он действительно собирался сделать себе хорошую карьеру, но в результате несчастного случая стал инвалидом. Это произошло еще до моего рождения. Отец решил стать лесорубом. Он всегда держался молодцом, это я вам точно говорю.
Фролих съехала с М-стрит и вырулила на улицу, параллельную Пенсильвания-авеню. Они миновали здание Исполнительного управления, затем Белый дом. Армстронг изогнул шею, чтобы лучше разглядеть его, и заулыбался. При этом на его лице обозначились маленькие морщинки, лучиками разбегающиеся от уголков глаз.
– Просто невероятно, да? – заговорил он. – И хотя многие в это не верили, я скоро окажусь вон там. И больше всего удивляюсь этому я сам, поверьте.
Фролих проехала мимо своего офиса в Министерстве финансов и направилась прямо к куполу Капитолия, видневшемуся впереди.
– По-моему, один Ричер когда-то работал у нас в Министерстве финансов, да? – спросил Армстронг.
«Вот это память на фамилии!» – изумился про себя Ричер.
– Да, мой старший брат, – подтвердил он.
– Мир тесен, – улыбнулся вице-президент.
Фролих въехала на Конститьюшн-авеню, и машина плавно прокатилась мимо Капитолия, свернув на Первую улицу, после чего направилась к белому тенту-переходу, ведущему к боковой двери сенатских офисов. С обеих сторон тента уже стояли два черных автомобиля, принадлежащих Секретной службе. На тротуаре дежурили четверо агентов, которые выглядели настороженно и хладнокровно одновременно. Фролих подъехала к входу в тент и аккуратно затормозила у обочины. Затем чуть тронулась вперед, чтобы тент оказался прямо у дверцы Армстронга. Внутри холщового туннеля Ричер успел заметить троих агентов, поджидающих вице-президента. Один из них шагнул вперед и открыл дверцу машины. Армстронг приподнял брови, словно его развлекало такое представление.
– Мне было приятно познакомиться с вами обоими, – произнес он на прощание. – И огромное вам спасибо, Эм-И.
После этого, захлопнув дверцу машины, он вступил в мрачную пещеру тента. Его тут же окружили агенты и повели к входу в здание. Ричер увидел там охранников Капитолия, одетых в знакомую форму. Вскоре вице-президент скрылся за дверью, и Фролих, развернувшись среди стоящих машин, направилась на север, в сторону Юнионстейшн.
– Ну хорошо, – с облегчением начала она, когда машина отъехала от Капитолия на значительное расстояние. – Пока что у нас все идет как положено.
– И все-таки вы здесь рисковали, – заметил Ричер.
– Два против двухсот восьмидесяти миллионов, – добавила Нигли.
– О чем ты?
– Ведь тот, кто посылал эти письма, мог бы оказаться одним из нас, – пояснила Нигли.
Фролих улыбнулась:
– Думаю, что это не так. Ну, что вы теперь о нем думаете?
– Он мне понравился, – признался Ричер. – Даже очень.
– И мне тоже, – поддержала его Нигли. – Он мне пришелся по душе еще в четверг. И что же теперь? Какое у него расписание?
– Весь день он будет оставаться в Капитолии. У него назначена масса встреч. Домой мы его увезем примерно в семь вечера. Его супруга уже там, поэтому мы решили взять им напрокат каких-нибудь видеофильмов или что-то в этом роде. В общем, нужно сделать все так, чтобы они весь вечер провели дома.
– А нам нужна информация, – сказал Ричер. – Мы до сих пор не знаем, какого рода демонстрацию нам следует ожидать. Или где она должна произойти. Это ведь может быть все что угодно, начиная от лозунгов на заборах и так далее. И мне не хочется, чтобы для нас она осталась незамеченной. Если, конечно, она вообще будет иметь место.
Фролих кивнула:
– В полночь мы все еще раз проверим. Если, конечно, доживем до полуночи целыми и невредимыми.
– И еще: мне хочется, чтобы Нигли снова допросила бригаду уборщиков. Если мы сумеем разговорить их и выяснить хоть что-то, то сможем немного передохнуть.
– Это было бы неплохо, – кивнула Фролих.
Они высадили Нигли у федеральной тюрьмы, а затем вернулись в офис к Фролих. Ей уже успели доставить два отчета из лаборатории ФБР насчет последних посланий, которые во всех отношениях оказались идентичны первым двум. Однако на этот раз присутствовало еще и дополнительное заключение от эксперта-химика. Он обнаружил кое-что необычное в отношении отпечатка большого пальца.
– Сквален, – пояснила Фролих. – Вы когда-нибудь слышали о таком веществе?
Ричер отрицательно покачал головой.
– Это ацикличный углеводород. Что-то вроде масла или жира. Его следы присутствуют в отпечатке, причем на третьем и четвертом чуть больше, чем на первых двух.
– Но в отпечатках всегда присутствует жир. Собственно, именно из-за его наличия и получается сам след от пальца.
– Да, но, как правило, это обычный жир, который свойственен человеку, а в нашем случае все по-другому. Его формула: C30N50. Это рыбий жир, а именно тот самый, который присутствует в печени акул.
Она передала бумагу Ричеру. На листке пестрели формулы, характерные для органической химии. Выяснилось, что сквален как природный жир в старину использовали для работы с точными механизмами, например с часовыми. В конце документа имелось приложение, где говорилось, что в случае гидрогенизации сквален превращается в сквалан.
– Что такое гидрогенизация? – поинтересовался Ричер.
– Наверное, это добавление воды, – высказала свое предположение Фролих. – Ну, по аналогии с гидроэлектростанциями.
Ричер неопределенно пожал плечами, и тогда она достала с полки энциклопедический словарь.
– Нет, – найдя нужную статью, покачала головой Фролих. – Это означает, что нужно добавить к молекуле атом водорода.
– Ну, теперь все стало ясно. Мы завязли в болоте, ребята. Между прочим, у меня с химией и в школе были проблемы.
– Это означает, что наш неизвестный может быть охотником на акул.
– Или он просто потрошит их, чем и зарабатывает себе на жизнь, – добавил Ричер. – Или же работает в рыбном магазине. Либо он у нас часовщик из позапрошлого века, а пальцы у него перепачканы смазкой.
Фролих открыла ящик стола и, порывшись в нем, извлекла папку, в которой находился один-единственный лист бумаги, и передала ее Ричеру. На бумаге был зафиксирован отпечаток большого пальца, сделанный при помощи флуороскопа.
– Это и есть наш парень? – спросил Ричер.
Фролих кивнула.
Отпечаток был очень отчетливым, наверное, даже самым ярким, какие приходилось когда-либо видеть Ричеру. Все петельки и дуги ясно просматривались, словно специально прочерченные. Этот отпечаток как будто нахально бросал вызов всем тем, кто вздумал рассматривать его. И еще он был очень большим. Очень. Подушечка большого пальца имела в диаметре примерно полтора дюйма. Ричер для сравнения прижал свой палец рядом с отпечатком, и его отпечаток оказался гораздо меньше, а Ричер имел далеко не самые маленькие руки.
– Нет, у часовщика таких лап быть не может, – с сомнением в голосе заявила Фролих.
Ричер медленно кивнул. У этого парня пальцы скорее должны были напоминать грозди бананов, да еще с очень грубой кожей, судя по тому, как хорошо отпечатались все мельчайшие линии.
– Этот тип, наверное, всю жизнь занимался ручным трудом, – высказал свое предположение Ричер.
– Ловец акул, – кивнула Фролих. – Ну и где у нас ловят акул в больших количествах?
– Кажется, во Флориде.
– Между прочим, Орландо тоже находится во Флориде.
В этот момент зазвонил телефон Фролих. Как только она начала говорить, лицо ее помрачнело. Она с тоской посмотрела в потолок, зажав трубку между плечом и подбородком.
– Армстронгу необходимо посетить Министерство труда, – объявила она. – И он хочет пройтись туда пешком.
