Глава 85

На этот раз мощный дизель компании «Дженерал моторс» позволил мне разогнать машину до скорости, превосходящей шестьдесят пять миль в час, и уже без двух минут десять я, спрятав «Хамви» между последними растущими по обочинам дороги деревьями, вышел из него и оставшиеся ярды прошел пешком. Пеший мужчина привлекает к себе намного меньше внимания, чем четырехтонное военное транспортное средство, а соблюдение безопасности — самая лучшая политика.

Но сейчас прятаться было уже не от кого. На Мейн-стрит стало спокойно и тихо. Там и смотреть-то было не на что, кроме как на освещенные окна кафе, мой взятый напрокат «Бьюик» и автомобиль Деверо, «Шевроле Каприс», припаркованный так, что его радиатор почти упирался в багажник моей машины. Элизабет, скорее всего, сейчас вполглаза следила за ситуацией, но не была особо озабочена ею. Присутствия в городе сенатора было достаточно для того, чтобы вечер прошел непривычно спокойно.

Я остановился на келхэмской дороге, внимательно оглядел Мейн-стрит, а потом на всякий случай обошел место, где стоял, описав круг довольно большого радиуса. Прячась позади последнего ряда припаркованных машин, вышел к тому месту, откуда был виден бар «Браннанс». У дверей заведения все еще стояла толпа. По моим прикидкам, около полусотни парней толпились там, образуя тот же самый полукруг, что и раньше. За их головами я мог видеть большое скопление людей и в самом баре; некоторые парни стояли, а некоторые сидели за столами, установленными в средней части зала, хотя рассмотреть эту часть гостей у меня не было возможности. Я подобрался поближе, лавируя между припаркованными машинами и легкими грузовичками, прислушиваясь к шуму и гаму, которые доносились из бара и становились все более громкими по мере моего приближения. Громкими, но не слишком. Сегодня уровень шума был намного ниже и казался более сдержанным и присущим воспитанным людям, если сравнивать его с тем, что бывало в обычные вечера. Сегодня поведение армейской публики явно было более достойным.

Я пересек промежуток между первым и вторым рядами припаркованных машин, проскользнул вперед, протиснувшись между двадцатилетним «Кадиллаком» и видавшим виды «Джимми», и вдруг совсем рядом услышал мягкий, доброжелательный голос:

— Привет, Ричер.

Повернувшись, я увидел Мунро, выглядывающего из-за дальнего конца «Джимми»; майор ловко воспользовался падавшей на него тенью, но, приглядевшись, я рассмотрел его лицо, спокойное, рассудительное и в то же время решительное.

— Привет, Мунро, — ответил я. — Рад вас видеть. Хотя, признаться, эта встреча для меня неожиданная.

— Для меня тоже, — сказал он.

— Стэн Лоури звонил вам?

Он утвердительно кивнул.

— Но было уже немного поздно.

— Трое парней?

Майор снова утвердительно кивнул.

— Минометчики из 75-го полка.

— А где они сейчас?

— Связанные телефонным проводом, с кляпами во рту — на это пошли их футболки, — заперты в моей комнате.

— Отличная работа, — похвалил его я.

Так оно и было в действительности. Один против троих, не предупрежден, застигнут врасплох, но результат, тем не менее, замечательный. Я был поражен. Да, Мунро явно парень не промах. Это было ясно как день.

— А с кем вам пришлось иметь дело? — спросил он.

— С парнями из ПВО.

— И где же они?

— Топают обратно: я высадил их на половине пути до Мемфиса без ботинок и без брюк.

Он улыбнулся, блеснув в темноте белыми зубами.

— Надеюсь, служба никогда не забросит меня в Беннинг.

— Райли еще в баре? — спросил я.

— Он прибыл первым вместе с папашей. Они устроили шикарный прием своим почитателям и сторонникам. Думаю, на этот момент он уже обошелся им в три сотни баксов.

— Комендантский час все тот же, не перенесен?

Мунро утвердительно кивнул.

— Но наверняка все закончится в спешке. Вы же знаете, как это бывает. Настроение у всех приподнятое, никому не хочется покидать торжество первым.

— Понятно, — сказал я. — Ваша задача будет состоять в том, чтобы Райли уехали отсюда позже всех. Мне необходимо, чтобы их машина выехала отсюда самой последней. Не предпоследней или предпредпоследней. Хотя бы на минуту позже остальных. Делайте что хотите, но обеспечьте это — можете? Я поставил на это.

Будь со мной еще кто-либо, я смог бы развить свой план дальше и, продумав несколько альтернативных способов, осуществить поставленную цель: начиная с того, чтобы проткнуть шину, и кончая тем, чтобы попросить у старика автограф; но к тому моменту, когда я приступлю к реализации своего плана, я должен быть уверен, что Мунро не нуждается в помощи. Он наверняка будет думать о том, что я смогу предпринять, а может быть, ему в голову придет и кое-что другое.

— Все понятно, — ответил он.

— А после этого ваша задача будет заключаться в том, чтобы не спускать глаз с Элизабет Деверо. Мне необходимо, чтобы вы все время держали ее под наблюдением. В кафе или где бы то ни было. И опять-таки старайтесь следить за ней, чего бы это ни стоило.

— Все понятно, — повторил майор. — Как раз сейчас она находится в кафе.

— Задержите ее там, — сказал я. — Сделайте так, чтобы она не выезжала сегодня вечером на дорожное патрулирование. Убедите ее в том, что при сенаторе парни будут вести себя пристойно.

— Это Деверо знает. Она разрешила своим заместителям провести эту ночь дома.

— Хорошая новость, спасибо, — обрадовался я. — Ну, желаю успеха.

Протиснувшись между «Кадиллаком» и «Джимми» и перейдя через открытую полосу между рядами автомобилей, я дошел до дальнего края парковки, повторив в обратном порядке бо́льшую часть пути, которым пришел к бару. Спустя пять минут я уже прошел мимо железнодорожного переезда, укрылся за деревьями, росшими вдоль полосы дороги, ведущей в Келхэм, и снова стал ждать.

Предположение Мунро о всеобщем настрое компании оказалось верным. Было уже половина одиннадцатого, но никто не вышел из бара из-за странного энергичного влияния сенатора на окружавшую его публику. Мне и раньше приходилось видеть нечто подобное. Я был абсолютно уверен в том, что любому из парней батальона «Браво» в высшей степени плевать на своего лидера, но в то же время все они словно попали под воздействие гипноза, вызванного присутствием его отца, который для них был как бы человеком из другого мира, и к тому же — в чем я нисколько не сомневался — в ушах у каждого все еще звучал строгий наказ командира базы. Быть исключительно вежливыми с этим высокопоставленным политиком. Оказывать ему особое уважение. Поэтому никто и не спешил сниматься с якоря. Никто не хотел быть первым. Никто не желал выделяться из общей массы. Поэтому настала половина одиннадцатого, но никакого движения на дороге так и не началось. Вообще никакого.

Затем настало десять часов тридцать пять минут.

А затем десять часов сорок минут.

Но в десять часов сорок пять минут дамбу прорвало, и они повалили из бара ватагами.

До меня долетел звук, подобный приглушенному грохоту залпового обстрела, который ведет соединение бронетехники; я увидел струи дыма из выхлопных труб и скрещенные лучи фар вдалеке, когда множество машин, маневрируя и стараясь занять лучшую позицию, просачивались на дорогу сквозь сумятицу, царившую на парковке. Направленные на меня лучи фар выстроились в нескончаемую цепь, и вскоре идущая первой в этом потоке машина, перевалив через переезд, двинулась на скорости вперед. За ней устремились и все остальные автомобили — их было слишком много, чтобы пересчитать, к тому же расстояние между соседними машинами казалось не больше ярда, словно все они проходили прямой участок гоночной трассы. Двигатели ревели и хрипели, изношенные протекторы шин со скрипом проезжали рельсы; я чувствовал сладковатый острый запах неэтилированного бензина. Я увидел старый «Кадиллак» и видавший виды «Джимми», между которыми недавно продирался. Передо мной мелькали «Шевроле» и «Доджи», «Форды» и «Плимуты», «Джипы» и «Крайслеры», седаны и пикапы, полноприводные машины и машины с кузовом купе, двухместные автомобили. Они шли и шли, не нарушая этого непрерывного потока, направлявшегося к дому. Людей, сидевших в автомобилях, переполняли легкость, избыточная энергия и чувство выполненного долга.

Минут через десять поток автомобилей поредел, расстояние между соседними машинами увеличилось. Опаздывающие старались изо всех сил — последняя дюжина проходила мимо меня не меньше минуты. Но и среди них я не увидел зеленой армейской машины. Замыкающим в этой цепи был старый седан «Понтиак», покрытый шрамами и вмятинами. Как только он проедет мимо нас, я гарантирую, мы окажемся одни во всем мире, сказала однажды Деверо. Старый «Понтиак» на своих слабо надутых шинах перевалил через пути и скрылся во мраке.

Я вышел из-за деревьев и, посмотрев на восток, увидел слабый красный свет задних фар, исчезающих в темноте. Шум машин затихал, ветерок сдул выхлопные газы, очистив от них воздух. Я повернулся в другую сторону и вдалеке вдруг увидел одинокую пару фар, вспыхнувших, как по команде. Я наблюдал, как лучи, пометавшись из стороны в сторону и снизу вверх, стали светить в северном направлении: машина выезжала с парковки. Затем я увидел, как, сдвинувшись в мою сторону, фары подскочили вверх и сразу опустились: колеса преодолевали подъем с грунтовой дороги на щебеночно-асфальтовое покрытие дороги, ведущей в Келхэм.

На часах в моей голове было без одной минуты одиннадцать.

Я пошел в восточном направлении, назад к железнодорожному переезду. Пройдя десять ярдов в сторону города, остановился, вышел из-под крон, растущих вдоль дороги деревьев, и, растопырив ладонь, поднял вверх руку, как это делают дорожные полицейские.