Глава 48
Они начали дома у Лорен Полинг. Она жила в маленькой квартирке на Барроу-стрит, возле Западной 4-й улицы. Здание с куполообразными кирпичными потолками и стенами в два дюйма толщиной прежде было фабрикой. Стены были окрашены в желтый цвет, вызывающий ощущение покоя. Квартира состояла из спальни с альковом, но без окон, ванной, кухни и комнаты с диваном, стулом, телевизором и множеством книг. Пол устилали мягкие ковры приглушенных тонов, гармонировавшие с темным деревом мебели. Не вызывало сомнений, что здесь живет одинокая женщина. Все вокруг отражало вкусы одного человека. На стенах висело несколько фотографий детей, но Ричер сразу понял, что это племянники и племянницы.
Он уселся на диван, положил голову на подушку и посмотрел на кирпичный потолок. Ричер верил, что все можно переделать. Если один человек или группа людей что-то построили, то другой человек или группа людей смогут все разобрать. Это базовый принцип. Требовалось лишь умение сопереживать, думать и обладать воображением. Ему нравилось, когда сроки были ограниченными. Он радовался, когда требовалось решить сложную проблему, а время поджимало. И еще он испытывал удовольствие, работая вместе с человеком, думающим как он сам. Он погрузился в размышления, не испытывая ни малейших сомнений, что им с Полинг удастся к утру разгадать загадку.
Это ощущение длилось примерно тридцать минут.
Полинг приглушила свет, зажгла свечи и заказала ужин в индийском ресторане. Часы в голове у Ричера пробили девять тридцать. Небо за окном от цвета морской волны перешло к полной черноте, загорелись яркие огни города. Барроу-стрит оказалась тихой улицей, но такси, мчащиеся по Западной 4-й, часто гудели. Изредка доносился вой сирены «скорой помощи», направляющейся в сторону больницы Святого Винсента. Комната казалась частью города, но слегка удаленной от него. Немного изолированной, подобно убежищу.
— Сделаем это еще раз, — предложил Ричер.
— О чем ты?
— О мозговом штурме. Задавай мне вопросы.
— Хорошо. Так что же мы имеем?
— Блестящую операцию по отъему денег и парня, который не может говорить.
— А языки в Африке резать не принято.
— Однако деньги получены в Африке, ведь похититель потребовал ровно половину.
Наступила тишина, нарушаемая лишь ревом сирены — какая-то машина мчалась на юг по Седьмой авеню.
— Начнем с самого начала, — предложила Полинг. — Какой была первая фальшивая нота? Когда первый раз появилось несоответствие? Все, что угодно, пусть самое заурядное и случайное.
Ричер закрыл глаза, припоминая, и как будто снова ощутил в руке ребристый пластиковый стаканчик с кофе, еще не успевшим остыть. Он вспомнил, как Грегори идет по тротуару, внимательный и настороженный. Расспрашивает официанта — ветеран элитных войск — и направляется к его столику.
— Грегори спросил меня о машине, которую я мог видеть прошлой ночью, и я ответил, что она уехала до одиннадцати сорока пяти, а он заявил, что это произошло ближе к полуночи.
— Вы разошлись в оценке времени?
— Нет, мы даже не спорили. Мелочь, как ты и сказала.
— И что это может означать?
— Что кто-то из нас ошибся.
— Но ты не носишь часов, — заметила Полинг.
— Раньше носил. Но потом я их сломал. И выбросил.
— Значит, прав был Грегори.
— Дело в том, что я почти всегда знаю точное время.
— Не открывай глаза, хорошо?
— Ладно.
— Сколько сейчас времени?
— Девять тридцать шесть.
— Неплохо, — сказала Полинг. — Мои часы показывают девять тридцать восемь.
— Твои часы спешат.
— Ты это серьезно?
Ричер открыл глаза.
— Вполне.
Полинг встала, обошла кофейный столик, взяла пульт управления телевизором и включила канал погоды. В углу экрана высвечивалось точное время. Полинг снова посмотрела на свои часы.
— Ты прав, — признала она. — Мои часы спешат на две минуты.
Ричер ничего не ответил.
— Как ты это делаешь?
— Не знаю.
— Но прошло двадцать четыре часа с того момента, который интересовал Грегори. Насколько точным ты мог быть?
— Я не уверен.
— И что следует из того, что ты прав, а Грегори ошибался?
— Что-то следует, но я пока не знаю, — ответил Ричер.
— А что еще ты можешь вспомнить?
«В настоящий момент вероятнее смерть, чем жизнь», — сказал Грегори. Таким было следующее несоответствие. Ричер в очередной раз заглянул в стаканчик. На дне осталась какая-то отвратительная на вид жижа, к тому же едва теплая. Он поставил стаканчик на стол и сказал: «Ладно, поехали».
— Это связано с тем моментом, когда я садился в машину Грегори. Синий «БМВ». У меня возникла какая-то мысль. Не в тот момент, а позднее. Я что-то вспомнил.
— И ты не знаешь, что именно?
— Верно.
— А потом?
— Потом мы приехали в «Дакоту», и началась гонка.
«Фотография, — подумал Ричер. — Потом все было как-то связано с фотографией».
— Нам нужно сделать перерыв, — сказала Полинг. — Такие вещи нельзя форсировать.
— У тебя есть пиво в холодильнике?
— У меня есть белое вино. Хочешь бокал?
— Я веду себя как эгоист. Ты ничего не испортила пять лет назад. Ты все делала правильно. Мы должны потратить хотя бы минуту, чтобы это отпраздновать.
Какое-то мгновение Полинг сидела молча, а потом улыбнулась.
— Да, должны, — согласилась она. — Честно говоря, мне стало намного легче.
Ричер перешел вместе с ней на кухню. Полинг достала из холодильника бутылку вина, откупорила ее при помощи штопора и поставила два бокала на стойку. Ричер разлил вино. Они взяли бокалы и чокнулись.
— Жить хорошо — лучшей мести не существует, — сказал Ричер.
Они сделали по глотку и вернулись на диван. Теперь они сидели рядом.
— Ты ушла в отставку из-за Энни Лейн?
— Ну, так нельзя сказать. Впрочем, в конечном счете все дело в той истории. Ты знаешь, как происходят такие вещи. Нечто вроде морского каравана, когда один из судов боевого охранения получает пробоину ниже ватерлинии. Видимых повреждений нет, но он понемногу начинает отставать, потом все больше и больше, теряет курс, а после очередного серьезного столкновения с противником и вовсе исчезает из виду. Так случилось и со мной.
Ричер ничего не сказал.
— Возможно, я бы все равно ушла. Я люблю этот город и не хотела бы никуда переезжать отсюда, а глава нью-йоркского отделения — это должность заместителя директора. До нее мне всегда было очень далеко.
Полинг сделала еще один глоток вина, подобрала под себя ноги и слегка отодвинулась, чтобы лучше видеть Ричера. Он тоже немного повернулся, и теперь они смотрели друг на друга с расстояния в фут.
— Почему ты ушел в отставку? — спросила Полинг.
— Потому что мне сказали, что у меня есть такая возможность.
— А ты хотел уйти?
— Нет, я хотел остаться. Но как только они упомянули о такой возможности, со мной что-то произошло. Словно рассеялось действие заклинания. Возможно, я понял, что моя роль не так уж важна. Наверное, их бы вполне устроило, если бы я остался, но мой уход явно не разбил бы их сердца.
— А для тебя было важно ощущать свою необходимость?
— На самом деле нет. Просто рассеялось действие чар, вот и все. Мне трудно объяснить.
Он посмотрел на Полинг.
Она прекрасно выглядела в свете свечей. Блестящие глаза, мягкая кожа. Ричер любил женщин не меньше любого мужчины, пожалуй, даже больше, чем многие, но всегда был готов отыскать у них какой-то недостаток. Форма уха, слишком толстые щиколотки, избыточный вес, несовершенство форм. Какая-то случайная деталь могла все для него испортить. Однако с Лорен Полинг все было в порядке. Абсолютно все — тут не приходилось сомневаться.
— В любом случае прими мои поздравления, — сказал он. — Надеюсь, сегодня ты будешь спать крепко.
— Может быть, — ответила она. — Впрочем, не исключено, что такого шанса у меня не будет.
Он уловил ее запах: легкие духи, мыло, чистая кожа, чистый хлопок. Ее волосы касались ключиц. Покрой майки подчеркивал изящную линию плеч. Полинг была стройной и сильной.
— Интересно узнать, почему? — спросил Ричер.
— Не исключено, что мы всю ночь будем работать.
— Одна работа и никаких игр — Джек станет скучным парнем.
— Тебя нельзя назвать скучным парнем, — возразила Полинг.
— Спасибо, — сказал он, наклоняясь вперед, и легко поцеловал ее в губы.
Ее рот слегка приоткрылся, он был прохладным и сладким от вина. Ричер обхватил ладонью ее затылок под волосами, прижал ее к себе и поцеловал крепче. Она обняла его за шею свободной рукой. Поцелуй продлился почти минуту, бокалы застыли в воздухе на одном уровне. Потом они отодвинулись друг от друга, поставили бокалы на столик, и Полинг спросила:
— Который теперь час?
— Девять пятьдесят одна.
— Как ты это делаешь?
— Понятия не имею.
Она немного помедлила, а потом придвинулась к нему и снова поцеловала. Теперь она положила одну руку ему на спину, а другую на шею. Он симметрично повторил ее движения. Язык Лорен оказался прохладным и быстрым. Узкая спина, теплая кожа. Рука Ричера скользнула под майку. Полинг начала вытаскивать его рубашку из брюк. Ее ногти коснулись его кожи.
— Обычно я так не поступаю, — сказала она, не останавливаясь. — Во всяком случае, с людьми, с которыми работаю.
— Мы не работаем, — возразил Ричер. — У нас перерыв.
— Мы празднуем.
— Это точно.
— Мы празднуем тот факт, что мы не Хобарт, верно? И не Кейт Лейн.
— Я праздную тот факт, что ты — это ты.
Она подняла руки вверх, дожидаясь, когда он стащит с нее майку. Под ней оказался тонкий черный лифчик. Ричер, в свою очередь, тоже поднял руки, и она сняла с него рубашку через голову. А потом футболку, разводя руки в стороны, как маленькая морская звезда на его широкой груди. Потом ее руки опустились вниз и занялись его ремнем. Ричер расстегнул ее лифчик. Уложил Полинг на диван и стал целовать ее груди. К тому моменту, когда часы у него в голове показывали десять минут одиннадцатого, обнаженные Ричер и Полинг уже лежали в ее постели, под простыней, и занимались любовью с терпением и нежностью, каких он никогда не испытывал прежде.
— Женщины старшего возраста, — сказала она. — Мы того стоим.
Он не ответил. Лишь улыбнулся, наклонил голову и поцеловал ее в шею за ухом, где кожа была влажной и имела вкус морской воды.
Потом они вместе приняли душ, допили вино и вернулись в постель. Ричер слишком устал, чтобы думать, и был слишком расслаблен, чтобы из-за этого переживать. Полинг прижалась к нему, и они уснули.
Много позже Ричер почувствовал, как Полинг пошевелилась. Он мгновенно проснулся и ощутил ее руки на своих глазах. Она шепотом спросила:
— Который час?
— Восемнадцать минут седьмого, — ответил он. — Утро.
— Ты невероятный.
— Это не слишком полезный талант. Конечно, я могу сэкономить на часах.
— А что случилось со старыми?
— Я наступил на них. Положил возле постели и наступил, когда вставал.
— И они сломались?
— Я был в туфлях.
— В постели?!
— Зато не нужно одеваться.
— Ты действительно невероятный.
— Я не всегда так поступаю. Тут многое зависит от постели.
— Так что же может означать, если относительно времени ошибся Грегори, а не ты?
Ричер сделал вдох и открыл рот, чтобы сказать: «Я не знаю».
Но не стал это делать.
Он вдруг понял, что это значит.
— Подожди, — сказал он.
Откинулся на подушку и стал смотреть в темный потолок.
— Ты любишь шоколад? — спросил он.
— Пожалуй, да.
— А у тебя есть фонарик?
— В сумочке лежит маленький «Маглайт».
— Положи в карман, — сказал он. — Сумочку оставь дома. И надень брюки. Юбка будет мешать.
